главная страница / библиотека / обновления библиотеки / оглавление
К.Ф. СмирновСарматы и утверждение
|
|
|
Рис. 3. Памятники савроматской культуры VI-V вв. до н.э. на правобережье Дона.1-6 — погребение у Константиновска. 1 — план погребения (а — остатки древесины от столбов; б — галька; в — мел; г — кости быка; д — сосуд), 2 — лощёный сосуд, 3 — обкладка с изображением оленей, 4 — наконечник ножен, 5 — лепной горшок, 6 — блюдо; 7 — жертвенник из хут. Краснодворский; 8 — жертвенник из тризны кургана 6 у с. Николаевка (1971 г.); 2, 5 — глина; 3 — кость; 4 — бронза; 6-8 — камень.(Открыть Рис. 3 в новом окне) |
Рис. 4. Савромато-сарматские памятники правобережья нижнего Дона и его устьев.1 — план погребения в кургане 2 у Константиновска (1967 г.); 2-6 — ростовский курган 5, погребение 1 (1967 г.): 2 — план погребения, 3 — лепной горшок, 4 — блюдо, 5 — пряслице, 6 — зеркало; 7, 8 — Ливенцовка, курган 3 (1963 г.): 7 — план погребения, 8 — наконечник стрелы; 9-11 — Ливенцовка, грунтовой могильник, погребение 10: 9 — план погребения, 10 — лепной горшок, 11 — наконечники стрел; 3, 10 — глина; 4 — камень, 5 — свинец; 6, 11 — бронза; 8 — железо.(Открыть Рис. 4 в новом окне) |
пасти хищника (медведя?), у хут. Краснодворский близ Новочеркасска (рис. 2, 4; 3, 7). [23] Этот жертвенник был найден в 1908 г. в парном курганном погребении, в головах одного из покойников, ориентированного на север. [24] Можно лишь предполагать, что в этой могиле была погребена жрица восточного (приуральского) происхождения.
На левобережье нижнего Дона и в Приазовье выделяется большая группа литых «скифских» котлов бокаловидной формы, которые не ха-
рактерны для коренных, собственно скифских земель. Все они имеют пару ручек с гвоздевидным выступом на каждой. Они собраны В.М. Косяненко и В.С. Флёровым [25] и хранятся в собрании Таганрогского музея (рис. 5). Один из них найден на Золотой косе М.А. Миллером (рис. 2, 17), другой — у с. Троицкое Неклиновского р-на Ростовской обл., на Миусе (рис. 2, 18), третий — на юго-востоке Донецкой обл. на границе с Ростовской (рис. 2, 19). Последний очень близок по форме и зигзагообразному рельефному орнаменту к котлу, найденному в 1976 г. Азово-Донской экспедицией в кургане IV в. до н.э. у пос. Шолоховский Белокалитвен-
|
|
Рис. 5. Бронзовые котлы V-IV вв. до н.э. из Северного Приазовья и левобережья нижнего Дона.1 — Золотая коса, 2 — Троицкое; 3 — юго-восток Донецкой обл., 4 — Шолоховский.(Открыть Рис. 5 в новом окне) |
Рис. 6. Комплекс вещей из савроматского погребения с трупосожжением у пос. Никифорово Донецкой обл.1 — глиняный горшок, 2 — бронзовые наконечники стрел, 3 — костяная поделка, 4 — обломки железного ножа.(Открыть Рис. 6 в новом окне) |
ского р-на Ростовской обл. (рис. 2, 7; 5, 4). Нельзя быть уверенным, что все эти котлы из Таганрогского музея связаны с савроматами. Однако Шолоховский курган — скорее всего савроматский (сирматский). К тому же, подобные типы котлов давно известны по находкам начала V в. до н.э. в Соболевском кургане бассейна Бузулука и в Куйбышевской обл. [26] Соболевский погребальный комплекс входит в круг савроматской культуры, а может быть, принадлежит собственно савроматам, как и курганы у с. Липовка Бузулукского р-на, находящиеся сравнительно недалеко от Соболевского кургана.
Интереснейшее, явно савроматское погребение с трупосожжением исследовано в 1975 г. Донецким областным историческим музеем (О.Я. Привалова). Оно обнаружено в Шахтёрском р-не Донецкой обл. на западном побережье р. Миус в 1 км к востоку от пос. Никифорово (рис. 2, 21) и ныне представляет наиболее крайний пункт распространения савроматских групп, проникших к западу от Танаиса — Дона. Погребение открыто в кургане высотой 1,3 м и диаметром 21 м. В центре кургана на глубине 0,70 м от поверхности обнаружен мощный слой глины розоватого цвета — площадка округлой формы (6,5×7 м), толщиной 0,60 м, ориентированная широтно. В слое розоватой глины лежала известняковая плита, под которой находились 35 обожжённых наконечников стрел и фрагмент костяного предмета (рис. 6, 2, 3). В 3 м от плиты, также в слое розовой глины, найдены развал лепного плоскодонного горшка, украшенного прочерченным и ямочным орнаментом (рис. 6, 1), крупный кусок мела с обработанным краем, обожжённый бронзовый наконечник стрелы, обломки железного ножа (рис. 6, 4) и кальцинированные кости человека и животных. В насыпи над глиняной площадкой встречены камни и известковые плиты, образующие как бы панцирь или заклад. Некоторые камни были обожжены и закопчены.
Здесь перед нами типичный случай трупосожжения, совершенного, вероятно, на месте, на древнем горизонте, не раз зафиксированный у савроматов Поволжья и у кочевников савроматской культуры Приуралья. [27] Но дело не только в этом, ибо обряд трупосожжения был распространён в то время у разных племен и народов. Особого внимания заслуживает сосуд, форма которого хорошо известна в керамике и скифов, и савроматов. Она общая для всех степняков скифо-савроматского мира. Орнамент же позволяет включить этот сосуд в состав характерной группы керамики савроматской культуры в целом и савроматов Подонья и Поволжья в частности. Многие савроматские сосуды различных форм имеют глубокие круглые ямки и пальцевые вдавления, расположенные нерегулярными рядами под венчиком или на самом тулове, иногда внизу у дна, [28] как и на сосуде из Никифорова. Иногда глубокие вдавления покрывают все тулово. [29] Этот орнамент не характерен для скифов Поднепровья. В кургане у Никифорова безусловно погребён воин — восточный сосед степных скифов, принадлежавший к западной группе савроматов-сирматов.
Комплекс бронзовых наконечников стрел, найденный в Никифорове, относится к хронологической группе III по А.И. Мелюковой, датированной ею в целом V-IV вв. до н.э. [30] Следовательно, это савроматское погребение не моложе IV в. до н.э., а скорее относится к концу V — началу IV в. до н.э., судя по ряду форм наконечников стрел, особенно с внутренней втулкой и боковым шипом.
Почти все отмеченные выше погребения с савроматскими чертами найдены на правобережной полосе нижнего течения и устья Дона и в Приазовье вплоть до Миуса. Однако савроматские черты наблюдаются и на памятниках правобережья среднего течения Дона, в пределах Воронежской обл., которые П.Д. Либеров относит к будинам, [31] якобы совершенно не испытавшим никакого влияния савроматов — своих непосредственных южных и восточных соседей. Среднедонская культура была сложна по происхождению и культурным компонентам. Я уже отмечал сильное савро-
матское воздействие и большое сходство савроматских и «будинских» памятников в некоторых чертах обряда и инвентаря. [32] Савроматы, заселявшие степные левобережные и правобережные районы нижнего Дона, могли проникать довольно далеко вверх по Дону, смешиваясь с местным населением или живя с ним по соседству. Об этом свидетельствуют некоторые погребения, исследованные П.Д. Либеровым и А.И. Пузиковой.
Большой интерес представляют Мастюгинские курганы (рис. 2, 11), которые имеют признаки большей архаичности, чем остальные курганные группы среднедонской культуры, в том числе знаменитые Частые курганы, расположенные севернее. [33] Особенно интересны здесь впускные в насыпь погребения, обряд которых характерен для ранних впускных погребений степных кочевников, как скифов, так и савроматов (западная и юго-западная ориентировка, кисть одной руки — на тазовых костях; рис. 7, 4-6). [34] И вообще господство в Мастюгинских курганах западной и юго-западной ориентировки [35] сближает их с памятниками скифо-савроматского мира. Отдельные сосуды мастюгинских погребений выявляют большое сходство с савроматской керамикой или по форме, или по орнаменту (рис. 7, 10, 11). [36] Находимые в тех же курганах и вообще на среднем Дону бронзовые колёсики с четырьмя и более отверстиями [37] — обычная находка в погребениях савроматской культуры как на Волге, так и в Южном Приуралье (рис. 7, 7-9). Вероятно, не без влияния савроматов, особенно в южных районах среднедонской культуры, возникли яркие признаки культа огня в том же проявлении, что и у савроматов, — подожжение могильного сооружения, трупосожжения на горизонте, подобные обряду Никифоровского кургана. Эти случаи известны в Мастюгинских курганах и в одном из курганов у с. Русская Тростянка (рис. 2, 10). [38] П.Д. Либеров признает, что трупосожжения на горизонте необычны для среднего Дона скифского времени. [39] Шатровые надмогильные сооружения, далеко выходящие за пределы самой могилы, и сами обширные могилы, иногда с дромосами, известны и в Мастюгинских курганах, [40] в курганах у Русской Тростянки (рис. 7, 1-3) [41] и особенно в Дуровке Белгородской обл. (рис. 2, 13), по соседству с Воронежской обл. [42] Обычно они сопоставляются со среднеднепровскими памятниками скифского времени. [43] Но они также близки погребениям, которые известны в «савроматских» и раннесарматских (прохоровских) курганах Оренбуржья, [44] но пока не отмечены у савроматов Поволжья. Курганы у д. Дуровка, входя в юго-западный район распространения памятников среднедонской культуры, по П.Д. Либерову, интересны для нас и другими чертами обряда, характерного для савромато-сарматских племён: случаи трупосожжения, обожжение деревянной облицовки могилы и особенно — меловая посыпка и южная ориентировка. [45]
Вряд ли прав исследователь «будинских» памятников среднего Дона П.Д. Либеров, который отрицает какие-либо связи среднедонского населения скифского времени с савроматами [46] и не видит многочисленных параллелей между ними ни в погребальном обряде, ни в вещевом материале. Открытые в 1976 г. Азово-Донской экспедицией яркие погребальные комплексы IV в. до н.э. у пос. Шолоховский Белокалитвенского р-на и у хут. Сладковский Тацинского р-на Ростовской обл. [47] и в 1977 г. — у с. Кащеевка, [48] содержавшие многочисленные вещи среднедонской куль-
туры при ведущей савромато-сарматской линии погребального обряда, не оставляют у нас сомнения в тесных контактах населения Среднего и Нижнего Подонья в скифское время. Подробнее об этих памятниках мы скажем ниже.
Известные ныне погребальные комплексы, которые можно связать с западными савроматами, одни — более уверенно (Никифорово), другие — с некоторой долей вероятности (Константиновск), обнаруживают своеобразие, свидетельствующее о том, что культура савроматов правобережья Подонья и Северного Приазовья всё же отличалась от «классической» культуры савроматов, живших восточнее. В культуре, особенно материальной, у савроматов этих областей, естественно, ярко проявляются элементы культуры их непосредственных соседей — степных скифов Северного Причерноморья, «меотов» Северного Приазовья и среднедонского населения. С другой стороны, савроматы Подонья в IV в. до н.э., видно, уже испытывают влияние пришедших в движение задонских савроматов и кочевников дахо-массагетской группы племён Южного Приуралья (могилы с дромосом, интенсивная меловая посыпка, южная ориентировка, керамика, зеркало с овальным диском и плоской ручкой, бронзовая жаровня, костяная ложечка, золотая оковка деревянного кубка), т.е. у них появляются новые черты, свойственные ранней прохоровской культуре.
Особенно важна проблема взаимоотношений савроматов с населением среднего Дона, которое, правда, пока нельзя отождествлять с западными савроматами, а их культуру объявить савроматской. Однако савроматские памятники междуречья Северского Донца и Дона ярко свидетельствуют о тесных культурных и этнических контактах савроматов со среднедонским оседлым населением. На среднем и нижнем Дону происходит взаимопроникновение элементов материальной культуры и даже обрядов савроматов и среднедонского населения. Особенно это сказывается в IV-III вв. до н.э., когда западнее Дона появляются, по свидетельству античных авторов, сирматы. Не исключено, что воинственные савроматы-сирматы проникали на север по Дону, подчиняя себе местное население. А такие курганы, как Дуровские или Мастюгинские в южной части среднедонской территории, возможно, даже оставлены если не ираноязычными сирматами, то во всяком случае смешанным населением из местных аборигенов и ираноязычных пришельцев.
Гипотеза о расселении савроматов в «Европе» довольно стара и восходит к Ф. Линднеру и Н. Надеждину (40-е годы XIX в.). Она связана с толкованием Северского Донца как древнего Танаиса. [49] Уже Ф. Линднер видел в Северском Донце Танаис древних авторов, [50] и потому размещал савроматов не только на левобережье, но и на правобережье Дона, вплоть до Кальмиуса. Некоторые русские авторы и прежде всего Н. Надеждин, [51] отталкиваясь, вероятно, от Ф. Линднера в комментариях к карте Геродота, также считали, что обширная территория савроматов доходила «от устьев Дона почти до нынешнего Харькова», захватывая «не только всю нынешнюю землю донских казаков, но и несколько уездов Екатеринославской губернии» и «всю южную половину губернии Харьковской». [52] Северский Донец Надеждин считал постоянной границей между Скифией и савроматами.
В советском скифоведении гипотезы Линднера — Надеждина придерживался М.И. Артамонов, принимавший Северский Донец за вероятный Танаис и размещавший савроматов по обеим сторонам Дона, в том числе и в степном междуречье между Доном и Северским Донцом. [53] Близкая точка зрения высказана в последнее время Б.А. Рыбаковым. [54] И всё же Геродот скорее всего называет Танаисом именно Дон, его самое нижнее течение, а не Северский Донец. Ведь у него река Танаис «впадает в отдалённейший угол (Меотийского. — К.С.) озера» (IV, 100). Северский же Донец впадает в Дон, а не в Азовское море, и вполне вероятно, что Северский Донец — это Иргис Геродота: «В этот Танаис впадает другая река, именуемая Иргис» (IV, 57). Некоторые исследователи отождествляют Иргис с Сиргисом того же Геродота, который перечисляет реки, вытекающие из земли фиссагетов и впадающие в Меотиду: Лик (Яик — Урал?), Оар (Ра — Волга?), Танаис и Сиргис (IV, 123). Здесь Сиргис упоминается с Танаисом, и вероятно, как его приток. Северский Донец впадает с запада в нижнее течение Дона, и, таким образом, обе эти крупные реки впадают в Азовское море. Однако не исключено, что Северский Донец иногда действительно принимался античными авторами за самый Дон, т.е. отождествлялся с Танаисом.
Основной массив савроматов, о которых знал Геродот от своих информаторов, жил за Танаисом — Доном. Об этом свидетельствует и сообщение отца истории о том, что Меотида «отделяет скифов царских от савроматов» (IV, 57). За Танаисом уже не скифские земли: «первый из тамошних участков земли принадлежит савроматам». Танаис же, по сведениям Геродота, впадает в «угол Меотийского озера» (IV, 21, 57). Савроматы, не составляя значительной массы населения западное нижнего Дона и к тому же изменившиеся под большим влиянием своего могущественного соседа — скифов, вряд ли могли оставить заметные следы в археологии Подонья. Культура западных савроматов, тесно соприкасавшихся со скифами и «будинами», т.е. жителями среднего Дона, и со скифской культурой, во многих чертах могла быть тождественна скифской и «будинской», тем более, что долгое время савроматы находились в основном в мирных отношениях со скифами и будинами.
О савроматах в «Европе» сообщает не только Псевдо-Гиппократ, но и другие древние авторы. Как считает М.И. Ростовцев, по всей вероятности, и Эфор (405-330) знал «сарматов не только в Азии, но и в Европе». [55] Извлечения из IV книги Эфора «Εὐρώπη», которая не сохранилась, приведены у Страбона (VII, 3, 9). Здесь вместе со скифами упоминаются и савроматы. Они «не одинаковы по образу жизни»: одни жестоки и едят человеческое мясо (савроматы. — К.С.), другие, напротив, воздерживаются от употребления в пищу даже животных (скифы. — К.С.).
Весьма интересны свидетельства Помпония Мелы (I в. н.э.) Его этнографическая характеристика построена на старом материале ионийских географов и Эфора. [56] В передаче Помпония Мелы «савроматы одно племя, но разделённое на несколько народов с разными названиями». Они владеют берегами Танаиса и прибрежными местностями (Землеописание, I, 115). Отмечая многочисленность савроматов, он включает в их состав меотов: «Первые меотиды, женовладеемые, занимают владения амазонок, степи, богатые пастбищами, но в основном скудные и голые». Меотов
здесь, вероятно, следует понимать не как отдельную этническую группу, а прежде всего как географическую единицу, т.е. как одно из племён Приазовья, вошедших в состав савроматского объединения.
Савроматы занимают область по обе стороны Дона и у Дионисия Периегета (II в. н.э.) в его «Описании населенной земли»: «Европу от Азии отделяет посередине Танаис, который, кажется, через землю савроматов течёт в Скифию» (14-22). Этот автор римского времени передаёт эллинистическую географию Причерноморья с более древней картиной размещения племён. [57] «Савроматские племена», живущие «вблизи Меотийского озера», у Дионисия не новые завоеватели — сарматы, а «славный род воинственного Ареса», происшедший от «могучей любви амазонок» (652-710). И у Дионисия савроматы составляют большую группу населения, разделенную на несколько племён. Одно из них могло называться «сирматами». Этот этникон появился в античной литературе уже в IV в. до н.э. С сирматами времени Эфора (IV в. до н.э.) можно с полной уверенностью связывать погребальные комплексы IV в. до н.э., открытые Азово-Донской экспедицией в 1976 и 1977 гг.
В немногочисленных пока памятниках, которые мы можем связывать с западными савроматами — сирматами, много общего со скифскими и «меотскими» памятниками Северного Причерноморья и Приазовья, с одной стороны, и памятниками среднедонской культуры — с другой. В основном савроматы Приазовья и степей донского правобережья, вероятно, находились ещё в мирном контакте со скифами, не нарушая политической ситуации в Северном Причерноморье, а могущественные скифы мирились с существующим положением, уступая часть восточных земель старым родственным соседям.
В результате длительных политических, этнокультурных и экономических контактов скифов и всех савроматов выявляются черты большой культурной близости и влияния скифской культуры на савроматов «Европы», даже на тех, которые жили за Танаисом, и, напротив (правда, в меньшей степени), савроматской культуры — на Скифию. Это савроматское влияние прослеживается в ряде археологических памятников Скифии, в искусстве и идеологии степняков. Оно, как прямое, так и опосредованное, хорошо заметно по распространению в Скифии ряда вещей. В Скифии, особенно в Поднепровье, встречаются литые бронзовые колёсики, кабаньи клыки или их бронзовые имитации — подвески-амулеты к ременной конской уздечке и к оружию (мечу). Их функциональное назначение одинаково как в Скифии, так и в савромато-сарматском мире Поволжья и Южного Приуралья. [58] Э.В. Яковенко, сопоставив эти подвески с савроматскими, [59] пришла к выводу, что не только по форме, но и по сюжету, композиции и зооморфному стилю они близки савроматским (рис. 8, 1-3). [60] Они, как и савроматские, моделированы на широком тупом конце в виде раскрытой пасти хищника, чаще всего волка, а узкий конец трактован обычно в виде зубастого клюва птицы (грифона). Голова степного волка, [61] голова медведя в фас с подложенными под морду когтистыми лапами (подвеска Киевского исторического музея), [62] свернувшийся в кольцо пантерообразный хищник, выгравированный на клыке из Роменского уезда (рис. 8, 3), [63] — удивительно похожи по трактовке на савроматские сюжеты звериного стиля, воспроизведенные часто и на под-
веснах в виде кабаньего клыка. Такие сюжеты на вещах звериного стиля имеются в ананьинской культуре Прикамья [64] и у «будинского» населения среднего Дона. Однако подобных клыков, близких савроматским по сюжету и стилю, там нет, и только в савроматском мире мы видим такое органическое сочетание определённого зооморфного сюжета (голова хищной птицы, стилизованная голова волка) с самим предметом и наиболее сходные приёмы стилизации.
Всё это не позволяет мне согласиться с Э.В. Яковенко в том, что сюжеты, представленные на поднепровских клыках-подвесках, проникают в Северное Причерноморье «из ананьинского искусства через посредство савроматских племён». Скорее наоборот: савроматское искусство сильно воздействовало на ананьинское. Не исключено здесь и воздействие среднедонского населения, которое само испытало большое культурное влияние савроматов Поволжья, и проникновение самих савроматов на правобережье среднего Дона. Об этом же говорит и количественное соотношение подобных вещей в савроматском мире, в Скифии, в ананьинском Прикамье и «будинском» Среднем Подонье. Зооморфные клыки-подвески и их имитации (подвеска к конской сбруе или к оружию) известны главным образом в савроматском мире Поволжья и Приуралья. Если в Скифии их насчитывается, по данным Э.В. Яковенко, 12 экземпляров, то в савроматской культуре их в два раза больше, чем на среднем Дону и у ананьинцев. Все поволжско-уральские находки этого вида датируются концом VI — первой половиной V в. до н.э., т.е. тем же временем, что и поднепровские. Эти подвески, может быть, и были изготовлены в Скифии, но по образцам главным образом савроматским. Во всяком случае, идея украшать конскую сбрую и оружие зооморфными подвесками в виде клыков была воспринята скифами с Востока, из савроматского мира Поволжья и Приуралья. Поднепровские клыки — яркий пример прямого воздействия савроматского искусства на скифское через торговый путь скифов на Восток и в результате соседства скифов и савроматов.
С IV в. до н.э. савроматское влияние в Скифии, вероятно, значительно увеличилось, особенно со времени военных неудач скифов на Дунае и гибели царя Атея в 339 г. до н.э. [65] Во времена длительного царствования Атея, прожившего 90 лет, когда процветающее скифское царство вело активную военную деятельность, савроматы, вероятно, сохраняли со скифами союзнические отношения, и можно допустить, что отдельные группы их жили среди скифов, в частности, в ставке скифских царей, каковой, видимо, являлось Каменское городище на Днепре. [66] Появление отдельных групп савроматов в Скифии могло происходить с добровольного согласия скифов, могущество которых в IV в. до н.э. ещё сохранялось, несмотря на военные неудачи Атея.
Присутствие отдельных представителей савроматского населения в центральных районах земли царских скифов подтверждается рядом археологических фактов.
На Никопольском курганном поле (рис. 2, 26), где захоронения скифов совершались главным образом с конца V по начало III в. до н.э., [67] для нас представляют интерес два погребения скифского времени.
Погребальному обряду скифов не свойственно положение целых тушек барана или овцы в качестве заупокойной пищи. У савроматов же это до-
вольно частое явление, этнический эталон погребального комплекса. Между тем, на Никопольском курганном поле есть два захоронения женщин с подобной пищей. [68] Так, в группе Серко (курган 5, погребение 12 1946 г.) в катакомбе типа I была захоронена женщина ничком на животе, головой на северо-запад, со слегка подогнутыми ногами и согнутыми в локтях руками, кисти которых находились под тазом, а рядом лежала обезглавленная тушка барана (рис. 8, 4). [69] На покойнице и скелете барана находились костяные грибовидные застёжки, известные по материалам из предскифских и раннескифских погребений VI в. до н.э. [70] Подобные находки есть и на левобережье устья Дона, в раннем «скифском» погребении Койсугских курганов (курган 5, погребение 3). [71] Необычная поза погребённой навела Б.Н. Гракова на мысль, что здесь захоронена колдунья. В савромато-сарматском мире Поволжья погребения, в которых умершие похоронены на животе, встречены несколько раз. Правда, они относятся главным образом к концу прохоровской и к сусловской культуре. [72] В одном из них, в бассейне заволжской речки Торгун (хут. Шульц, курган А2) обнаружено парное захоронение, где женщина, сопровождаемая тушкой барана без головы, лежала в вытянутой позе на животе. [73] Следовательно, в сарматском мире Поволжья подобный обряд существовал, но пока мы его не знаем для савроматского периода.
В другой никопольской катакомбе (группа у пос. Сулицкий, курган 2, погребение 3 1937 г.) [74] во входной яме были положены целый костяк овцы и куча костей коня. В катакомбе погребена семья: мужчина, женщина и ребёнок. Среди нарушенного инвентаря встречены наконечники стрел, концы древков которых были окрашены в красный цвет. Возможно, захоронение овцы и часть стрел связаны с женщиной из савроматского мира а. [сноска: а По описанию автора раскопок Б.Н. Гракова, все стрелы относились, вероятно, к мужскому погребению. См.: Граков Б.Н. Скифские погребения на Никопольском курганном поле. — МИА, 1962, 115, с. 72. (Примеч.ред.)] Женщины-савроматки могли попасть на скифскую территорию в результате межплеменных браков, что допускал и Б.Н. Граков. [75]
Гинекократические черты, столь характерные для савроматского общества, отмечены и в памятниках Скифии. [76] Это — погребения женщин с оружием. Но их процент в Скифии значительно меньше, чем в савроматском мире, где они составляют до 20% б. [сноска: б Статистическая обработка материала из погребений IV-III вв. до н.э. рядовых скифских могильников показала, что 37% женских могил (от общего числа захоронений женщин) содержали оружие. В общем массиве-захоронении, включая детские, более 25% погребений с оружием принадлежит женщинам. См.: Бунятян Е.П. Методика социальной реконструкции по данным рядовых скифских могильников. — В кн.: Теория и методы археологических исследований. Киев, 1982, с. 173, 184. (Примеч.ред.)] Одно такое погребение без иных савроматских признаков (группа II, курган 21, погребение 1) известно и в Никопольском могильнике. [77] За последние годы раскопок их обнаруживают все больше и больше, главным образом в Нижнем Поднепровье. [78] Возникает вопрос, не результат ли это прямого влияния савроматского мира прежде всего? Правда, не исключена возможность, что и у скифов были свои воинственные женщины, как и у многих народов мира. Впрочем,
В.А. Ильинская считала возможным объяснять эти явления в скифском мире и брачными союзами скифов с савроматскими женщинами. [79]
Типичные савроматские черты обряда дважды отмечались в среде скифского населения, вероятно, ввиду присутствия в нём савроматских женщин. Непосредственное воздействие савроматов в Скифии прослеживается не только на никопольских захоронениях. Рассмотрим ещё несколько данных.
Для нас представляет большой интерес погребение в катакомбе кургана 16 у с. Балки Васильевского р-на Запорожской обл. (левобережье Днепра) в группе Гайманово поле (рис. 2, 24). Курган исследовался в 1968 г. Северо-Рогачской экспедицией Института археологии АН УССР под руководством А.И. Тереножкина. [80] В катакомбе типа I (по Б.Н. Гракову), или в глубоком подбое, характерном и для ранних сарматов в, [сноска: в Здесь вкралась некоторая неточность — катакомба в кургане 16 у с. Балки относится к типу II по классификации Б.Н. Гракова: камера расположена по продольной оси входной ямы. См.: Граков Б.Н. Погребальные сооружения и ритуал рядовых общинников степной Скифии. — АСГЭ, 1964, 6, с. 123. Как этот тип погребений, так и катакомбы вообще вряд ли можно считать характерными для ранних сарматов. Они составляют лишь 3% всех погребений этого времени. См.: Мошкова М.Г. Памятники прохоровской культуры. — САИ, 1964, вып. Д1-10, с. 21. (Примеч.ред.)] была погребена девочка-подросток с широтной ориентировкой. Дно погребальной камеры в средней части было посыпано мелом по обряду, широко распространённому в савромато-сарматском мире. Основной инвентарь обычен для скифских погребений IV-III вв. до н.э. (набор стеклянных бус, серебряные колечки-подвески, каменные подвески, пряслице, серебряный перстень с выпуклым щитком). Однако все эти вещи мы можем найти и у ранних сарматов, генетически связанных с савроматским населением. Особенно это касается различных подвесок из плохо обработанного или вовсе необработанного камня (рис. 8, 6-8). [81] Эти плоские подвески вырезаны из мягкой меловой породы; в них просверлены отверстия. Подобные подвески — не украшения, а предметы магическо-ритуального характера, обычные для савроматско-сарматского мира, где также для их изготовления использовали мягкие породы (мел, мергель). [82] Здесь мел, белая глина и светлый камень часто служили амулетами-апотропеями, которым обычно придавали дисковидную форму. Они характерны для савроматов и в прохоровских могилах моложе IV-III вв. до н.э. обычно не встречаются г. [сноска: г Эти подвески не характерны, а лишь изредка встречаются в савроматских и раннесарматских могилах. См.: Смирнов К.Ф., Петренко В.Г. Савроматы Поволжья и Южного Приуралья. — САИ, 1963, вып. Д1-9, табл. 25, 31-33; Мошкова М.Г. Памятники прохоровской культуры, табл. 32, 6, 7, 14. По-видимому, так же редко они попадаются и в скифских погребениях, но не по одному экземпляру, как в савроматских и раннесарматских могилах, а по четыре — семь (например, Балки, курган 16; Капуловка 1, курган 9). См.: Тереножкин А.И., Ильинская В.А., Черненко Е.В., Мозолевский Б.Н. Скифские курганы Никопольщины. — В кн.: Скифские древности. Киев, 1973, с. 117, рис. 3, 3. (Примеч.ред.)] В том, что женщина-подросток, похороненная в кургане 16 у с. Балки, — савроматского происхождения, возможно жена скифа, меня убеждает и находка в погребении глиняного миниатюрного горшочка, слепленного по савроматскому образцу (рис. 8, 5). [83] Этот сосудик имеет по шейке круглые ямки, довольно частые на савроматской посуде, в том
числе и на горшках отдела III, [84] к которым относится и наш экземпляр. Подобный же горшочек д [сноска: д Горшочки подобной формы и орнаментации известны и на скифских поселениях IV-III вв. до н.э. См.: Граков Б.Н. Каменское городище на Днепре. — МИА, 1954, 36, с. 70-73, табл. II, 3; III, 5; IV, 1-3. Поэтому упомянутые экземпляры в равной степени могут быть отнесены к скифской керамике. (Примеч. ред.)] был найден и в катакомбе кургана 30 той же группы, где были погребены мужчина и женщина. [85]
На правобережье нижнего Днепра погребения «амазонок» с оружием обнаружены дважды в курганной группе Львово 1 Бориславского р-на Херсонской обл. (рис. 2, 23) во время исследований Херсонской экспедиции под руководством А.И. Тереножкина в 1972-1973 гг. [86] Они совершены в катакомбе, сооружённой по продольной оси дромоса (тип II) и в катакомбе-подбое (курган 11, погребения 2 и 7). Инвентарь этих могил, в том числе и оружие — железные дротики и бронзовые наконечники стрел, обычен для скифских погребений IV — начала III в. до н.э. Набор женских украшений во многом аналогичен тому, который найден в могиле «савроматской» девочки из Балок. Среди женского инвентаря погребения 7 было свинцовое колёсико (пряслице), аналогичное найденным на среднем Дону и особенно в савроматском мире Поволжья и Приуралья е. [сноска: е Произошла какая-то путаница. Свинцовые пряслица характерны для скифов (Граков Б.Н. Скифы. М., 1971, с. 50) и никогда не встречаются в савроматских погребениях (Смирнов К.Ф. Савроматы. М., 1964, с. 107), откуда известно лишь одно свинцовое колёсико (Смирнов К.Ф., Петренко В.Г. Савроматы Поволжья и Южного Приуралья, табл. 25, 30). (Примеч.ред.)] Всё это даёт мне право сомневаться в скифском происхождении некоторых погребенных женщин в указанных катакомбах нижнего Днепра, т.е. в центре земли царских скифов, и позволяет высказать предположение, что эти «амазонки» вышли из савроматского мира Доно-Волжского региона, и находились на положении скифских жён.
Признавая присутствие некоторых савроматских групп в среде скифского населения Северного Причерноморья, я далёк от мысли Т. Сулимирского о том, что население Скифии уже в начале IV в. до н.э. имело смешанный скифо-сарматский характер и что царские скифы уже тогда были лишены господствующего положения в Скифии. [87] Появление нового сарматского населения в Скифии Т. Сулимирский связывает с проникновением сюда новых восточных элементов культуры, в частности прохоровской, носителями которой были собственно сарматские племена, пришедшие с Востока. Элементы ранней прохоровской культуры и даже погребения этой культуры IV-III вв. до н.э. известны в Северном Причерноморье, но их весьма мало. Почти все известные ранние погребения прохоровского типа или с элементами прохоровской культуры связаны с последующим периодом в истории Северного Причерноморья, когда в Скифии утверждают своё политическое господство новые пришельцы под общим именем сарматов. Это произошло не ранее второй половины III в. до н.э., как правильно считал в своё время М.И. Ростовцев. [88]
Примечания.
Савроматы в «Европе» (к западу от Танаиса). ^
главная страница / библиотека / обновления библиотеки / оглавление