Д.Г. Савинов, П.Г. Павлов, Е.Д. Паульс
Раннесредневековые впускные погребения на юге Хакасии.
Одним из открытий Среднеенисейской экспедиции ЛОИА АН СССР, проводившей раскопки археологических памятников на территории Означенской оросительной системы (Бейский район Хакасской АО), было исследование в 1982 г. впускных захоронений древнетюркского времени на могильниках Сабинка I и Кирбинский Лог. Всего в четырёх курганах было обнаружено 11 раннесредневековых погребений, впущенных с поверхности в насыпи курганов тагарской культуры.
Все исследованные захоронения отличались близкими формами погребального обряда (рис. 1-4) и содержали многочисленный и принципиально важный для истории культуры средневекового населения Минусинской котловины сопроводительный инвентарь (рис. 5-14).
МОГИЛЬНИК САБИНКА I
Могильник
Сабинка I расположен в 3 км к востоку от с. Сабинка и в 1.5 км к северо-западу от с. Новокурское, слева от шоссе Абакан — Бея. Могильник состоит из двух отдельно стоящих курганов.
Курган 1. До раскопок представлял собой земляную насыпь диаметром 33 м и высотой 2.3 м с широкой воронкой посередине. В кургане находились четыре впускных раннесредневековых захоронения: два мужских погребения с конём (могилы 2, 4) и два одиночных женских (могилы 3, 5).
Могила 2. Расположена в юго-восточном углу ограды. Могильная яма подквадратной формы размером 2.15x2.0 м; ориентирована сторонами на СВ-ЮЗ, СЗ-ЮВ. Яма состоит из двух частей — входной ямы и подбоя. Входная яма глубиной 1.15 м [ Прим.: Все замеры глубин — от уровня современной поверхности. ] и шириной 1.05 м расположена в юго-восточной части могилы; подбой — в северо-западной. Ширина подбоя 0.95 м, высота 0.3 м. Вход в подбой отделен деревянной наклонной перегородкой. Судя по сохранившимся остаткам, перегородка представляла собой две невысокие вертикальные стойки с пазами, в которые были вставлены продольные жерди. Захоронение человека находилось в подбое. Положение погребённого — вытянуто, на спине, головой на юго-запад. Левая нога согнута в колене, правая рука согнута в локте (рис. 1, 2). Сверху на правой части скелета лежал берестяной колчан длиной 0.82 м со стрелами, украшенный с одной стороны вертикально-елочным орнаментом (рис. 13, 1). В колчане было несколько наконечников стрел: 2 крупных трёхлопастных с пирамидально оформленной верхней частью и круглыми отверстиями в лопастях, 1 с костяным насадом-свистункой (рис. 5, 1, 2), 2 трёхгранно-лопастных, 2 деревянных округлых в сечении с приострённой ударной частью (рис. 5, 3, 4). Около черепа найдены бронзовые круглые серьги (рис. 6, 5). На костях верхней части скелета лежали многочисленные детали поясного набора, скорее всего растащенные грызунами: гладкая лировидная подвеска с сердцевидной прорезью на ремешке, на котором сохранились также обойма и бронзовая пряжка со щитком, около левой плечевой кости (рис. 6, 11); гладкие ременные наконечники и обойма на левом локтевом суставе (рис. 6,
(83/84)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 1. Могильник Сабинка I. Планы и разрезы погребений. 1 — курган 1, могилы 2, 3; 2 — курган 1, могила 2.
(84/85)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 2. Могильник Сабинка 1. Планы и разрезы погребений. 2 — курган 1, могила 4; 2 — курган 2, могила 2; 3 — курган 1, могила 5; 4 — курган 2, могила 3.
9, 10); прямоугольная бляха-оправа, обойма и щитовидный наконечник у левой лучевой кости (рис. 6, 2, 4); прямоугольная бляха-оправа с фигурной прорезью и бляшки-луницы в количестве 7 экз. на нижних ребрах с левой стороны (рис. 6, 6); обоймы и гладкий ременной наконечник у нижних рёбер с правой стороны; круглые распределители ремней (рис. 5, 6, 9) и бляшка-луница под левым крылом таза; бляшка-луница у правой бедренной кости. На тазовых костях с правой и левой стороны обнаружены 2 железные пряжки со щитком (рис. 6, 13). Судя по сохранившимся деталям, пояс был украшен прямоугольными бляхами-оправами и бляшками-луницами (рис. 6, 1, 8); количество подвесных ремешков установить трудно, однако их было не менее 4-5. На одном из них, вероятно с левой стороны, помещалась гладкая лировидная подвеска с сердцевидной прорезью. С этой же стороны находилось железное шило в берестяном футлярчике (рис. 5, 8). С правой стороны на поясе были подвешены роговой изогнутый предмет для развязывания узлов (рис. 6, 17) и железное кресало с кремнем. Круглые железные распределители ремней и железные пряжки около тазовых костей скорее всего относятся к креплению колчана. Из других предметов сопроводительного инвентаря, найденных с человеком, следует отметить железный топор-тесло у правого колена (рис. 5, 5), костяную срединную накладку лука на правой берцовой кости (рис. 6, 16), железный нож в деревянных ножнах на костях левой стопы (рис. 6, 19), а также рыбий позвонок (рис. 5, 7), куски кожи и обрывки китайского шёлка с орнаментом, вытканным на золотом фоне зелёным. Захоро-
(85/86)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 3. Могильник Кирбинский Лог. Планы и разрезы погребений. 1 — курган 3, могила 1; 2 — курган 3, могила 4; 3 — курган 3, могилы 2, 3.
нение коня было на дне входной ямы, справа от человека, за перегородкой. Положение коня — на левом боку, с подогнутыми ногами, головой на юго-запад (рис. 1, 1). В зубах коня зажаты двукольчатые железные удила с восьмиобразным окончанием звеньев и одним внешним кольцом (рис. 6, 18). У задних ног коня, ближе к погребению человека находились 2 петельчатых стремени с округлой подножкой (рис. 5, 10). У северо-восточной стенки могильной ямы около перегородки лежали череп и кости ног овцы. В 0.7 м к юго-западу от могилы на уровне погребённой почвы сохранилась нижняя часть деревянного столба диаметром 0.2 м (коновязь?).
Могила 3. Располагалась над погребением человека в могиле 2 на глубине 1.1 м от поверхности насыпи. Могила была нарушена в результате обвала свода подбоя. Границы могильной ямы не прослежены. Погребение одиночное женское. Кости скелета перемещены; многие кости не сохранились. Судя по сохранившимся костям, положение погребённой — на животе, головой на юго-запад (рис. 1, 1). В области таза обнаружены кости ещё неродившегося ребёнка. Выше правой тазовой кости найдены 3 бусины — 2 из чёрного камня (бочонковидная и цилиндрическая) и 1 из стекла с глазчатыми вставками (рис. 9, В). Здесь же лежал обломок лезвия железного ножа (рис. 9, 4).
Могила 4. Расположена в южной половине кургана, внутри ограды на глубине 1.2 м от поверхности насыпи. Погребение человека с конём. Очевидно, как и в остальных могилах этого типа, захоронение человека было совершено в подбое, однако из-за характера структуры насыпи следы подбоя не зафиксированы.
(86/87)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 4. Могильник Кирбинский Лог. Курган 5, могила 4. План и разрез погребения.
Могильная яма подпрямоугольной формы размером 2.15х1.55 м, ориентирована сторонами по сторонам света (с небольшим смещением по оси ЮЗ-СВ). Скелет человека находился в северной половине могильной ямы. Положение погребённого — вытянуто, на спине, головой на юго-запад. Руки расставлены и слегка согнуты в локтях (рис. 2, 1). Справа в головах помещались остатки берестяного сосуда. Справа и слева от черепа найдены 2 круглые бронзовые серьги (рис. 7, 10). Сверху на левой части скелета лежал берестяной колчан длиной 0.8 м. Нижняя часть поверхности колчана украшена геометрическим орнаментом в виде пересекающихся серповидных фигур (рис. 14). В колчане было 6 однотипных трёхгранно-лопастных наконечников стрел, расположенных
(87/88)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 5. Сабинка I, курган 1, могила 2. Предметы сопроводительного инвентаря.
1-4 — наконечники стрел; 5 — топор-тесло; 6, 9 — распределители ремней; 7 — рыбий позвонок; 8 — шило в футлярчике; 10 — стремена. 1-6, 8-10 — железо; 3, 4 — железо, дерево; 7 — кость; 8 — железо, берёста.
(88/89)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 6. Сабинка 1, курган 1, могила 2. Предметы сопроводительного инвентаря.
1-4, 6-13 — детали поясных наборов; 5 — серьги; 14 — кресало; 15 — кремень; 16 — накладка лука; 17 — предмет для развязывания узлов; 18 — удила; 19 — нож. 1, 10 — бронза, кожа; 2-9 — бронза; 11-14, 18, 19 — железо; 15 — камень; 16, 17 — кость.
(89/90)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 7. Сабинка I, курган 1, могила 4. Предметы сопроводительного инвентаря.
1-7 — детали поясного набора; 8 — предмет для развязывания узлов; 9 — накладка лука; 10 — серьги; 11 — топор-тесло; 12 — удила; 13 — стремена. 1-7, 11-13 — железо; 8, 9 — кость; 10 — бронза.
(90/91)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 8. Сабинка I, курган 2, могила 2. Предметы сопроводительного инвентаря.
1 — поясной ремень; 2 — детали поясного набора; 3 — серьги; 4-6 — наконечники стрел; 7 — накладки лука; 8 — кресало; 9 — оселок (?); 10 — пряжка; 11 — нож; 12 — удила; 13 — топор-тесло. 1 — бронза, кожа; 2, 3 — бронза; 4-6, 8, 11-13 — железо; 7 — кость; 9 — камень; 10 — кость, железо.
(91/92)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 9. Сабинка I. Предметы сопроводительного инвентаря.
1, 5 — курган 2, могила 3; 2 — курган 1, могила 5; 3, 4 — курган 1, могила 3. 1 — монеты; 2 — серьги; 3 — бусы; 4 — нож; 5 — тройник с кольцом. 1, 2 — бронза; 3 — камень, стекло; 4 — железо; 5 — бронза, железо.
остриями вверх. Сохранились древки стрел, нижняя часть которых с выемкой на торце окрашена полосками красной краски. С правой стороны скелета около пояса и в пространстве между тазовыми и лучевыми костями обнаружены детали поясного набора: бронзовые бляхи-оправы с округлым верхним краем, гладкие наконечники ремней и бронзовые пряжки от подвесных ремешков. Здесь же находились железные бляшки (рис. 7, 1), накладки (рис. 7, 2, 3, 6), пряжки со щитком (рис. 7, 4, 5) и многочисленные (46 экз.) мелкие у-видные бляшки с остатками ремней, представляющие скорее всего портупейный набор от колчана. Под лучевыми костями правой руки лежал слабо изогнутый предмет для развязывания узлов (рис. 7, 8). На правом крыле таза — обломки срединной накладки лука (рис. 7, 9). Сверху, на правом колене погребённого положены 2 петельчатых стремени с овальной подножкой (рис. 7, 13). Захоронение коня находилось в южной части могильной ямы, справа от человека. Положение коня — с подогнутыми ногами, головой на юго-запад; морда коня повёрнута в сторону человека (рис. 2, 1). В зубах зажаты плохо сохранившиеся железные удила (рис. 7, 12). Около правой задней ноги коня лежал железный кельт-тесло (рис. 7, 11).
Могила 5. Находилась в 3 м к западу от могилы 4 на глубине 0.55 м от поверхности насыпи. Границы могильной ямы определены условно (1.35x0.55 м). Потревоженное одиночное погребение человека. Судя по сохранившимся костям, положение погребённого (женщина?) на левом боку, с согнутыми ногами, головой на юго-запад (рис. 2, 3). При погребённой найден обломок железного ножа и бронзовая серьга салтовского типа с позолотой (рис. 9, 2).
Курган 2. До раскопок представлял собой земляную насыпь диаметром 30 м и высотой 3 м. В кургане находилось два впускных раннесредневековых захоронения: одно мужское погребение с конем (могила 2) и одно одиночное женское (могила 3).
Могила 2. Расположена в 1 м от юго-восточного угла ограды. Могильная яма подквадратной формы размером 2.0x2.05 м; ориентирована сторонами на ЮЗ-СВ, ЮВ-СЗ. Яма состоит из двух частей — входной ямы и подбоя. Входная яма глубиной 1.25 м, шириной 0.9 м расположена в юго-восточной части могилы; подбой — в северо-западной. Ширина подбоя 1.15 м, высота 0.6 м. Вход в подбой отделен наклонно стоящими досками толщиной 0.05 м. Захоронение человека располагалось в подбое. Положение погребённого — вытянуто, на спине, головой на юго-запад. Руки широко расставлены и согнуты в локтях. Правая нога вытянута, левая согнута в колене (рис. 2, 2). С правой стороны в головах встречены остатки берестяного сосуда. Около черепа лежали бронзовые круглые серьги (рис. 8, 3). У правого плеча погребённого обнаружены 4 наконечника стрел, расположенных остриями вверх: трёхлопастной с пирамидально оформленной верхней частью, круглыми прорезями в лопастях и костяным шариком-
(92/93)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 10. Кирбинский Лог, курган 3, могила 1. Предметы сопроводительного инвентаря.
1 — детали поясных наборов; 2 — пряжка; 3, 4 — подвесные ремешки с наконечниками и накладками; 5 — топор-тесло; 6 — нож; 7 — напильник; 8—10 — наконечники стрел; 11 — накладки лука. 1, 2, 4 — бронза; 3 — бронза, кожа; 5-8, 10 — железо; 9 — железо, кость; 11 — кость.
(93/94)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 11. Кирбинский Лог, курган 5, могила 4. Предметы сопроводительного инвентаря.
1 — поясной ремень; 2, 4 — детали поясного набора; 3, 5, 6 — подвесные ремешки; 7 — лировидная подвеска; 8 — нож; 9 — наконечники стрел; 10 — псалий; 11 — удила; 12 — накладки лука. 1, 3, 5, 6 — бронза, кожа; 2, 4, 7 — бронза; 8, 9, 11 — железо; 10, 12 — кость.
(94/95)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 12. Кирбинский Лог. Предметы сопроводительного инвентаря.
1, 2, 7, 10 — курган 3, могила 4; 3-5, 8, 9 — курган 3, могила 1; 6 — курган 3, могила 3; 10 — курган 3, могила 4. 1, 2 — серьги; 3—5 — детали поясного набора; 6 — медальон-«решма»; 7 — нож; 8 — портупейный ремень от колчана; 9 — пряжка; 10 — обувной (?) ремень. 1, 2 — бронза, серебро, стекло; 3-6, 9 — бронза, 7 — железо; 8, 10 — бронза, кожа.
свистункой (рис. 7, 4); бронебойный с ромбической головкой; уплощенный на длинном веретенообразном стержне и трёхпёрый вытянуто-ромбической формы (рис. 8, 5, 6). На груди помещалась костяная срединная накладка лука. Другая такая же накладка выявлена в заполнении могильной ямы (рис. 7, 7). Около таза сохранились остатки кожаного пояса с многочисленными бронзовыми круглыми полусферическими бляшками и небольшими квадратными бляхами-оправами (рис. 8, 1). Кусок такого же ремня с полусферическими бляшками зафиксирован на лучевых костях левой руки. Отдельные бляшки и гладкие наконечники подвесных ремешков выявлены около бедренных костей погребённого. На правой берцовой кости лежал фрагмент дерева, судя по форме и положению, возможно, дно несохранившегося колчана. В ногах найдены железный кельт-тесло (рис. 8, 13), железный черешковый нож (рис. 8, 11) и костяная пряжка с железным язычком (рис. 8, 10). Захоронение коня находилось в юго-восточной части могильной ямы, справа от человека, за перегородкой. Положение коня — на левом боку, с подогнутыми ногами, головой на юго-запад; морда коня повёрнута в сторону человека (рис. 2, 2). В зубах коня зажаты двукольчатые удила с восьмиобразным окончанием звеньев (рис. 8, 12). Справа,
(95/96)
Открыть рисунок в новом окне.
Рис. 13. Могильник Сабинка I. Берестяные колчаны. 1 — курган 1, могила 2; 2 — курган 1, могила 4.
Рис. 14. Могильник Кирбинский Лог, курган 3, могила 1. Берестяной колчан.
в ногах человека отмечены длинные кости ног и череп овцы; кости овцы лежали также у юго-западной стенки могильной ямы рядом с берестяным сосудом.
Могила 3. Расположена в 3 м к западу от могилы 2. Глубина могилы от поверхности насыпи 0.3 м. Границы могильной ямы определены условно (1.5х0.6 м). В могиле находилось потревоженное одиночное погребение человека (женщины?). Судя по сохранившимся на месте костям рук и фрагменту черепа, а также расположению вещей, можно предполагать, что погребённая лежала головой на запад (рис. 2, 3). На уровне пояса найдены железный нож в обломках; плохо сохранившееся кольцо с небольшим бронзовым тройником (рис. 9, 5); остатки кожаной сумочки, в которой было 3 монеты «кайюань тунбао» (рис. 9, 1); кремень и железное кресало в обломках.
(96/97)
МОГИЛЬНИК КИРБИНСКИЙ ЛОГ
Могильник Кирбинский Лог находится в 4 км к северо-востоку от с. Сабинка и в 2.5 км к северо-западу от с. Новокурское. Могильник состоит из шести курганов, расположенных компактно вытянувшейся цепочкой в направлении ЮЗ-СВ. Из них впускные погребения древнетюркского времени обнаружены в курганах 3 и 5.
Курган 3. До раскопок представлял собой земляную насыпь диаметром 24 м и высотой 1.3 м. В верхней части насыпи при ее разборке зафиксированы маркировочные камни впускных раннесредневековых погребений. Всего раскопано четыре впускных захоронения: мужское погребение с конём (могила 1), одиночное мужское без коня (могила 2), детское и женское погребения в подбоях (могилы 3, 4).
Могила 1. Расположена в юго-восточной части кургана. Могильная яма подпрямоугольной формы размером 2.05x1.4 м; ориентирована сторонами на СЗ-ЮВ, СВ-ЮЗ. Яма состоит из двух частей — входной ямы и подбоя. Входная яма глубиной 0.8 м и шириной 0.55 м расположена в юго-восточной части могилы; подбой — в северо-западной. Ширина подбоя 0.85 м, высота — 0.4 м. Сохранились остатки деревянных плашек, разделявших подбой и входную яму. В подбое находился скелет мужчины в возрасте около 60 лет. Положение погребённого — вытянуто, на спине, головой на юго-запад (рис. 3, 1). Сверху на правой части скелета лежал хорошо сохранившийся берестяной колчан длиной 0.75 м, расширяющийся книзу. По бокам его прикреплены тонкие деревянные планки-накладки. В четырёх местах на колчане вырезаны поперечные желобки для крепления ремней (рис. 14). В колчане было 9 железных наконечников стрел разных типов, расположенных остриями вверх: 5 бронебойных с ромбической головкой (рис. 10, 8), 2 плоских асимметрично-ромбических (рис. 10, 10) и 2 крупных трёхпёрых с пирамидально оформленной верхней частью, серповидными прорезями в лопастях и костяными насадами-свистунками (рис. 10, 9). Под колчаном сохранился фрагмент кожаной портупеи, украшенной бронзовыми орнаментированными бляшками-розетками, с 2 круглыми бронзовыми орнаментированными распределителями ремней, 3 наконечниками с растительным орнаментом, прямоугольными обоймами и 3 пряжками с гладким щитком (рис. 12, 8, 9). Здесь же был железный напильник (рис. 10, 7) и фрагмент кожаной одежды замшевой выделки, очевидно, расшитый шёлковыми нитями. У левого бедра отмечен черешковый железный нож в деревянных ножнах (рис. 10, 6); у правого — железный топор-тесло (рис. 10, 5). Около пояса над тазовыми костями зафиксированы отдельные бронзовые позолоченные бляшки и наконечники (рис. 12, 3-5), а в заполнении у ног человека найдено хорошо сохранившееся звено подвесного ремешка, украшенного фигурными бляшками и наконечником (рис. 10, 3), а также 4 ременных наконечника (рис. 10, 4), пряжка без язычка (рис. 10, 2) и накладные бляшки (рис. 10, 1). Общее количество подвесных ремешков, судя по числу наконечников, — 5. Бляшки и наконечники различных типов: длинные с высоким бортиком, подпрямоугольные, сердцевидные, с «петелькой»; все украшены разнообразным растительным орнаментом, в том числе мотивами расположенных друг над другом трилистников. Слева от скелета в заполнении подбоя найдены 2 срединные удлинённые костяные накладки лука (рис. 10, 11). Захоронение коня находилось на дне входной ямы, справа от человека, за перегородкой. Положение коня — на правом боку, с подогнутыми ногами, головой на юго-запад (рис. 3, 1). Никаких предметов сопроводительного инвентаря с конём обнаружено не было. У задних ног коня лежали кости овцы (тазовые, плюсны и бедренные).
Могила 2. Находилась на самом краю курганной насыпи с южной стороны. Сверху место захоронения было отмечено несколькими большими камнями. Могильная яма размером 1.75x0.58 м, узкая, вытянута в направлении СВ-ЮЗ. Глубина от поверхности насыпи 0.53 м. Захоронение мужчины в возрасте около 45-50 лет. Положение погребённого — вытянуто, на спине, головой на СВВ. Скелет развёрнут в правую сторону и обращён лицом к погребённому в могиле 3 (рис. 3, 3). Предметов сопроводительного инвентаря нет.
(97/98)
Могила 3. Расположена севернее могилы 2, непосредственно смыкаясь с ней. Могильная яма неправильно округлой формы размером 1.2x1.0 м, вытянута в направлении СВ-ЮЗ. Яма состоит из двух частей — входной ямы и подбоя. Входная яма глубиной 0.5 м и шириной 0.5 м расположена в южной части могилы; подбой — в северной. Ширина подбоя 0.5 м, высота 0.3 м. Следов разделительной стенки нет. В подбое находился скелет ребёнка в возрасте 1.5-2 лет. Положение погребённого — вытянуто, на спине, головой на юго-запад (рис. 3, 3). На груди помещен бронзовый посеребренный медальон типа решмы с вырезанным краем и прямоугольной петлёй для подвешивания; нижний край решмы отогнут. На внешней поверхности рельефное изображение в виде двойной петли, полусферического выступа и отходящего от него «пламевидного» орнамента (рис. 12, 6). На границе входной ямы с подбоем располагались череп и кости ног козлёнка 1.5-2-летнего возраста, положенные параллельно погребению ребёнка.
Могила 4. Находилась также в южной части кургана, но западнее предыдущих погребений. Сверху место захоронения отмечено группой маркировочных камней, точнее, одним крупным подпрямоугольным камнем, заклиненным несколькими более мелкими. Непосредственно под ними расположена могильная яма подпрямоугольной формы размером 1.8x1.2 м, ориентированная сторонами на СВ-ЮЗ, СЗ-ЮВ. Яма состоит из двух частей — входной ямы и подбоя. Входная яма глубиной 0.6 м и шириной 0.55 м расположена в юго-восточной части могилы; подбой — в северо-западной. Ширина подбоя 0.65 м, высота 0.5 м. Вход в подбой отделен хорошо сохранившейся дощатой перегородкой. Нижние концы досок прислонены к бревну, положенному на границе подбоя с входной ямой. В подбое находилось погребение молодой женщины в возрасте 25-30 лет. Положение погребённой — вытянуто, на спине, головой на юго-запад (рис. 3, 2). В головах имелись 2 крупные позолоченные серьги овальной формы с шариком наверху и утолщением-перехватом на нижней стороне, к которому крепились на серебряном стержне полые каплевидные подвески со стеклянной бусиной посредине (рис. 12, 1, 2). У правой руки обнаружен плохо сохранившийся железный нож (рис. 12, 7). У правой бедренной кости — обрывок обувного (?) ремня с бронзовой пряжкой, украшенный фигурными бляшками в виде четырёхлепестковых розеток (рис. 12, 10). 8 таких же бляшек отмечены в ногах. Справа от ног, около перегородки лежал череп овцы. Кости конечностей овцы находились также справа и слева от берцовых костей погребённой, в головах и в юго-восточном углу подбоя.
Курган 5. До раскопок представлял собой земляную насыпь диаметром 32 м и высотой до 2 м. В юго-западной части кургана в 2.5 м от южной стенки ограды выявлено одно впускное захоронение человека с конём (могила 4).
Могила 4. Впущена в насыпь кургана выше материка. Могильная яма подпрямоугольной формы размером 2.05x1.55 м, ориентированная сторонами на СЗ-ЮВ, ЮЗ-СВ. Яма состоит из двух частей — входной ямы и подбоя. Входная яма глубиной 0.85 м и шириной 0.85 м расположена в юго-восточной части могилы; подбой — в северо-западной. Ширина подбоя 0.7 м, высота 0.45 м. Вход в подбой отделён невысокой земляной приступкой шириной 0.35 м, на которой сохранились остатки деревянной перегородки, в том числе основание наклонно стоящего столба диаметром 0.15 м (коновязи?). В подбое находилось захоронение мужчины в возрасте 45-50 лет. Положение погребённого — вытянуто, на спине, головой на юго-запад. Руки расставлены (рис. 4). Справа от погребённого найдены остатки берестяного колчана длиной 0.9 м, лежащего расширенным концом вверх. В колчане было 4 (?) железных наконечника стрел— трёхлопастной и 3 бронебойных, расположенных остриями вниз (рис. 11, 9). У левого запястья лежали 2 костяные накладки лука (рис. 11, 12), у левой бедренной кости — железный нож (рис. 11, 8) и кресало. В области поясничных позвонков зафиксированы остатки одежды и фрагменты пояса с подвесными ремешками, украшенными бронзовыми орнаментированными бляшками и ременными наконечниками. Пояс можно реконструировать следующим образом. На основном ремне шириной 3-4 см на бронзовых шпеньках крепились бляхи-оправы с округлым верхним краем и горизонтальной прорезью в нижней части, украшенные тремя противопоставленными фигурами растительного орнамента —
(98/99)
9 экз. (рис. 11, 1). Через отверстия в бляхах-оправах продевались подвесные ремешки (общее количество не менее 5), украшенные бляшками двух типов — подтреугольными с таким же орнаментом — 9 экз. (рис. 11, 3, 6) и бляшками-луницами с вырезным краем и жемчужным орнаментом — 4 экз. (рис. 11, 2, 4). Наконечники подвесных ремешков — щитовидные, с четырьмя противопоставленными фигурами растительного орнамента — 4 экз. (рис. 11, 2-6). На одном из подвесных ремешков крепилась гладкая бронзовая лировидная подвеска с сердцевидной прорезью (рис. 11, 7). Захоронение коня находилось на дне входной ямы, справа от человека, за перегородкой. Положение коня — на левом боку, с подогнутыми ногами, головой на юго-запад; морда повернута в сторону человека (рис. 4). В зубах коня обнаружена половина двукольчатых удил (рис. 11, 11) с обломком рогового псалия (рис. 11, 10). Слева от головы погребённого в юго-западном углу подбоя найдены тазовые кости, у задних ног коня — череп и кости конечностей овцы.
Исследованные на юге Хакасии впускные погребения древнетюркского времени, в первую очередь погребения с конём, относятся к достаточно хорошо известному типу памятников, отличному от погребений основной массы местного населения — енисейских кыргызов, совершённых по обряду трупосожжения. По данным Ю.С. Худякова 1979 г., на территории Минусинской котловины было известно 43 инокультурных памятника, в том числе 18 погребений с конём (Худяков, 1979, с. 195). Самые ранние из них относятся к VI-VII вв. — Усть-Тесь (Гаврилова, 1965, с. 58), самые поздние к IX в. — Уйбат II (Савинов, 1973, с. 343-345). Остальные датируются VII-VIII вв. и связываются исследователями с проникновением на территорию Хакасии этнических групп южного происхождения в период господства в Центральной Азии древнетюркских каганатов (Грач, 1966, с. 191), в частности, со знаменитым походом тюрков-тугю за Саяны в 711 г. (Худяков, 1979, с. 206). На территории юга Хакасии подобных памятников известно не было. Публикуемые материалы не только значительно увеличивают их общее количество, но и вводят в науку новый, пожалуй, наиболее яркий в Минусинской котловине по этой теме археологический материал, представляющий значительный интерес для изучения историко-культурных процессов, происходивших на территории Южной Сибири в конце I тысячелетия н.э.
Судя по особенностям погребального обряда, все рассмотренные выше раннесредневековые погребения на могильниках Сабинка I и Кирбинский Лог принадлежат к одной группе населения. Их объединяют впускной характер захоронения в южных полах курганов, обряд погребения с конём, подбои с разделительной стенкой для человеческих захоронений, вытянутое положение погребённых, взаимное положение человека и коня в могильной яме, одиночные женские захоронения, общая для всех юго-западная ориентировка погребённых.
Мужчины, погребённые с конём, несомненно, воины. Помимо сопровождающих их предметов вооружения (луки, колчаны со стрелами), это подтверждается наблюдениями над состоянием некоторых костных останков. Так, у погребённых в кургане 3 могильника Кирбинский Лог в одном случае сломан нос и перебита при жизни берцовая кость (могила 1); в другом — в левой подвздошной кости имелось отверстие от проникающей раны (могила 2). Все мужские захоронения сопровождались женскими. Соотношение мужских, женских (и в одном случае детского) погребений позволяет высказать некоторые соображения о внутренних связях рассматриваемой группы населения. Так, в кургане 1 могильника Сабинка I скорее всего были похоронены две семейные пары: двое мужчин (могилы 2, 4) и две женщины (могилы 3, 5), причём в тазовых костях одной из них (могила 3) были найдены косточки ещё неродившегося ребёнка. В кургане 2 могильника Сабинка I была похоронена одна семейная пара — мужчина (могила 2) и женщина (могила 3). Интересная ситуация представлена в кургане 3 могильника Кирбинский Лог, в котором находились погребения мужчины (могила 1), молодой женщины (могила 4) и ребёнка (могила 3) — все в подбоях, а также безынвентарное захоронение мужчины с обратной (по отношению к остальным) ориентировкой (могила 2). Непосредственная близость двух погребений (могилы 2, 3) позволяет считать их одновременными, а такие
(99/100)
особенности, как противоположная ориентация и безынвентарный характер могилы 2, заставляют предполагать подчинённое положение взрослого по отношению к ребёнку, относящемуся к той же социальной группе, что и мужчина, погребённый в подбое с конём. Очевидно, комплекс впускных захоронений в этом кургане, представленный погребениями воина с конём, ребёнка со «слугой» и молодой женщины, можно рассматривать как кладбище тесно связанных между собой людей. В этой связи обращает на себя внимание и то обстоятельство, что у всех трёх взрослых скелетов наблюдалась явная деструкция позвонков, вызванная каким-то общим заболеванием. Следы разрушения костной ткани, вызванного тем же заболеванием, отмечены и у мужчины, погребённого в кургане 5 этого же могильника. Таким образом, видимо, можно говорить о родственном характере какой-то популяции, состоявшей из мужчин-воинов и их семей, жившей на юге Хакасии и хоронившей своих покойников в насыпях тагарских курганов.
Большинство предметов, найденных во впускных захоронениях могильников Сабинка I и Кирбинский Лог, — удила с восьмиобразным окончанием звеньев (рис. 6, 18; 8, 12; 11, 11); предметы для развязывания узлов (рис. 6, 17; 7, 8); прямоугольные бляхи-оправы (рис. 6, 1, 2) и бляхи-оправы с округлой верхней частью (рис. 6, 3); бляшки-луницы (рис. 6, 6) и бляшки-розетки (рис.12, 3, 10); бронзовые пряжки со щитком (рис. 6, 7; 12, 9); гладкие ременные наконечники (рис. 6, 9; 8, 2); серьги салтовского типа (рис. 9, 2); срединные накладки лука (рис. 6, 16; 8, 7; 11, 12) и трёхпёрые наконечники стрел (рис. 8, 4; 11, 9) — относятся к вещам катандинского типа и датируются VII-VIII вв. (Гаврилова, 1965, с. 61-63), однако многие из них, в частности детали поясных наборов, продолжают существовать без значительных изменений и в IX-X вв. (Савинов, 1984, с. 126-128). Большинство этих предметов происходит из могильника Сабинка I и в меньшей степени встречается в погребениях могильника Кирбинский Лог, что может служить косвенным доказательством более поздней датировки последнего. Относительно ранняя датировка погребений из могильника Сабинка I подтверждается и находкой здесь трёх монет «кайюань тунбао» (курган 2, могила 3) выпуска 621-659 гг. (рис. 9, 1). Однако при условии более поздней даты всего комплекса, многократного выпуска и длительного периода обращения этих монет (Воробьёв, 1963) находка их в данном погребении, как, впрочем, и в других случаях, не может считаться датирующей. В то же время в материалах могильника Сабинка I имеется ряд предметов, общих с погребениями Кирбинского Лога, не позволяющих допускать большого хронологического разрыва между этими двумя группами погребений. К ним относятся петельчатые стремена с приплюснутой дужкой (рис. 5, 10; 7, 13), гладкая лировидная подвеска с сердцевидной прорезью (рис. 6, 11; 11, 7), топоры-тёсла с «плечиками» (рис. 7, 11; 8, 13; 10, 5), трёхпёрые наконечники стрел с пирамидально оформленной верхней частью и прорезями в лопастях (рис. 5, 1, 2; 8, 4; 10, 9). Петельчатые стремена с приплюснутой дужкой наиболее характерны для культуры енисейских кыргызов IX-X вв., хотя в Минусинской котловине эта форма встречается и раньше — Капчалы I (Левашова, 1952, рис. 5). Точно такие же лировидные подвески с сердцевидной прорезью найдены в Туве в погребениях VIII-IX вв. — Успенское, курган 24-2 (Кызласов, 1979, рис. 150) и IX-X вв. — Шанчиг, курган 19 (Кызласов, 1969, рис. 39). Топоры-тёсла с «плечиками», по классификации С.П. Нестерова, датируются VIII-X вв. (Нестеров, 1981, с. 170-172). Крупные трёхпёрые наконечники стрел с пирамидально оформленной верхней частью и прорезями в лопастях также относятся к одним из наиболее характерных элементов культуры енисейских кыргызов и в основном получают широкое распространение после середины IX в. (Савинов, 1984, с. 130, табл. IV, 16-18). Из других предметов, имеющих датирующее значение в погребениях Кирбинского Лога, можно отметить бляшки-луницы с вырезными лопастями — VIII-IX вв. (рис. 11, 4); плоские асимметрично-ромбические наконечники стрел — не ранее IX в. (рис. 10, 10); круглые распределители ремней (рис. 12, 8); серьги с полым подвесным шариком (рис. 12, 1, 2); длинные ременные наконечники с высоким бортиком (рис. 10, 3, 4), имеющие ближайшие аналогии в памятниках сросткинской культуры IX-X вв. Северного Алтая и Восточного Казахстана. Об относительно поздней дате погребений Кирбин-
(100/101)
ского Лога говорит и весьма развитая система растительной орнаментации предметов, наиболее характерная для конца 1 тысячелетия н.э. По сумме всех приведённых данных, время сооружения впускных захоронений на юге Хакасии может быть определено VIII-IX вв., т.е. синхронно периоду существования в Центральной Азии Уйгурского каганата.
Наиболее сложным является вопрос определения этнической принадлежности рассматриваемой группы населения и обстоятельств её появления на Среднем Енисее. Обряд погребения с конём, как и вещи катандинского типа, были широко распространены у тюркоязычного населения азиатского пояса степей в середине и второй половине I тысячелетия н.э. Своеобразная форма погребений с конём и подбоями появляется на территории Тувы вместе с уйгурами, т.е. не ранее середины VIII в., и справедливо рассматривается исследователями, как одно из проявлений уйгурского влияния на местное население (Овчинникова, 1979, с. 71-72). Однако комплекс предметов сопроводительного инвентаря, найденных в рассматриваемых погребениях, в целом отличен от одновременных тувинских памятников, что, по-видимому, исключает возможность прямой миграции какой-то части тувинского населения на территорию Хакасии. В то же время привлекают внимание довольно чётко выраженные параллели между целым рядом предметов из впускных захоронений в могильниках Сабинка I и Кирбинский Лог с материалами из кимакских погребений Восточного Казахстана. К ним относятся серьги с полыми подвесками-шариками (рис. 12, 7), длинные позолоченные ременные наконечники с высоким бортиком, украшенные растительным орнаментом (рис. 10, 3, 4); бронзовые круглые распределители ремней (рис. 12, 8), уплощённый наконечник стрелы на длинном веретенообразном стержне (рис. 8, 5), накладная бляшка с петлёй (рис. 10, 1), более известные в материалах Прииртышья, нежели Южной Сибири (Арсланова, 1963, 1968; Арсланова, Кляшторный, 1973; Савинов, 1976; Могильников, 1981). В памятниках прииртышских кимаков также встречается обряд захоронения в подбоях (Арсланова, 1963, рис. 4). Вместе с тем отдельные предметы имеют аналогии и в Семиречье, находящемся в это время под властью карлуков. Так, длинные ременные накладки, украшенные расположенными в два яруса мотивами растительного орнамента из Кирбинского Лога (рис. 10, 3) точно соответствуют обнаруженным в разрушенном погребении у г. Текели в Джунгарском Алатау (Агеева, Джузупов, 1963, рис. 1), а так называемые у-видные бляшки из Сабинки I, кургана 1, могилы 4, вообще более характерные для более западных раннесредневековых памятников, в подобном оформлении встречены в погребении VIII в. Кызыл-Кайнар в Семиречье (Максимова, 1968, табл. III). Приведённые параллели как будто указывают на юго-западное по отношению к Минусинской котловине место исхода группы населения, оставившего впускные погребения в тагарских курганах на юге Хакасии. Косвенным подтверждением этого является и устойчивая юго-западная ориентировка погребенных, возможно указывающая на первоначальное местонахождение этой группы населения.
Точная этническая идентификация на современном этапе изучения вряд ли возможна. Судя по приведённым выше параллелям, это могли быть кимаки, азы, карлуки или какое-то иное население юго-западного происхождения, входившее в состав созданных этими народами государственных объединений. Кроме этого, необходимо иметь в виду, что археологические памятники карлуков (до переселения их в Семиречье) неизвестны. В.А. Могильников предполагает значительную близость с кимаками, объединяя их в одной сводной таблице «Древности кимаков и карлуков IX-X вв.» (Могильников, 1981, рис. 26); памятники азов, живших на территории Западной Тувы, между чиками и карлуками, также не выявлены. Все это, естественно, осложняет этническую идентификацию рассматриваемых погребений.
Учитывая историческую обстановку, сложившуюся на севере Центральной Азии в VIII-IX вв., можно предложить два возможных варианта появления иноэтнической группы населения на юге Хакасии.
1. Уйгурский каганат, захвативший власть в Центральной Азии в 745 г., был сложным полиэтническим образованием, в состав которого входило большинство телеских племён, а также в определённые периоды истории покорённые уйгурами народы — татары, кидани, басмалы и др. В 758 г. уйгуры за-
(101/102)
воевали государство енисейских кыргызов и «хагасский владетель получил от уйгурского кагана титул хана» (Бичурин, 1950, с. 355). Подчинение, возможно номинальное, енисейских кыргызов уйгурам продолжалось, повидимому, до 795 г., когда в Уйгурском каганате прекратила своё существование правящая династия Яглакар. В 820 г. кыргызский Ажо сам объявил себя каганом. В этот период — с 758 по 820 г. — на юге Хакасии вполне могла существовать военная (или военно-административная) фактория, контролирующая действия енисейских кыргызов на южной границе их с уйгурами и состоящая из представителей какого-то подчинённого уйгурам этноса.
2. В 751 г. после победы уйгуров над чиками и карлуками была создана антиуйгурская коалиция, в которую под эгидой енисейских кыргызов вошли карлуки, чики, остатки тюрков-тугю и, очевидно, другие группы населения Саяно-Алтайского нагорья. Известно, что некоторые тюркские беги предали уйгуров и перешли на сторону енисейских кыргызов (Кызласов, 1969, с. 58). Карлуки использовались кыргызами в качестве провожатых тибетских караванов на Средний Енисей (Бичурин, 1950, с. 355). Из среды союзных племён вполне могло быть создано военное поселение, охранявшее южные подступы к кыргызскому государству.
Оба варианта соответствуют второму периоду взаимоотношений енисейских кыргызов и уйгуров, характеризующемуся известной стабилизацией сил и состоянием позиционной войны (Савинов, 1984, с. 84-85). Исходя из данных письменных источников, можно более точно определить время появления впускных погребений на юге Хакасии: 758-820 гг. (первый вариант), 751-840 гг. (второй вариант), т.е. в зависимости от политической ориентации рассматриваемого населения, от 60 до 90 лет. За это время произошли некоторые изменения в деталях погребального обряда и появились кыргызские вещи в комплексе предметов сопроводительного инвентаря (петельчатые стремена с приплюснутой дужкой, наконечники стрел с пирамидально оформленной верхней частью, лировидные подвески с сердцевидной прорезью), которые в одном случае можно рассматривать как результат естественной аккультурации местного населения; в другом — как отражение вхождения пограничной группы населения в социально-административную систему государства енисейских кыргызов.
Независимо от этносоциальной принадлежности рассматриваемое население занимало привилегированное положение. Об этом свидетельствуют захоронения в насыпях высоких тагарских курганов, господствующих над окружающей местностью, — сначала в могильнике Сабинка I, а затем — Кирбинский Лог; богатство предметов сопроводительного инвентаря в мужских погребениях; находки в них лировидных подвесок с сердцевидной прорезью, служащих, судя по изображениям на каменных изваяниях уйгурского времени (Грач, 1961, с. 65), знаками отличия чиновной аристократии. Привилегированное положение рассматриваемой группы населения, очевидно, было наследственным и сохранялось на всём протяжении его существования на юге Минусинской котловины. Трудно сказать, насколько многочисленной была эта группа населения. В насыпях других курганов на юге Хакасии или около них часто встречаются безынвентарные взрослые и детские погребения, которые традиционно считаются тесинскими. Не исключено, что часть из них относится к более позднему времени.
О том, что на территории Хакасии были в это время представители западнотюркской администрации, находящиеся на службе у уйгуров или у кыргызов, свидетельствует руническая надпись на одном из немногочисленных каменных изваяний VIII в. у с. Знаменки: «Я — Эзгене — внутренний (чин) Кара-Хана. Я был на двадцать шестом году своей жизни. Я умер внутри тюргешского государства, я начальник, надпись…» (Малов, 1952, с. 67).
На позднем этапе существования прослеживается определённая связь рассматриваемой группы населения с кимаками Северного Алтая и Восточного Казахстана. Такие предметы, как длинные наконечники с высоким бортиком и растительным орнаментом, накладные бляшки с петлёй, серьги с полыми шариками-подвесками, считаются кимакскими. Показательно, что все они найдены в кургане 3 могильника Кирбинский Лог, который можно рассматривать
(102/103)
как наиболее поздний в ряду других впускных захоронений (не ранее IX в.). Между енисейскими кыргызами и кимаками, по-видимому, существовали сложные, скорее всего, враждебные отношения (Худяков, 1981, с. 131-132; История Киргизской ССР, 1984, с. 424-425), однако культурные особенности населения обоих государств были достаточно сходными. Судя по сведениям письменных источников, можно предполагать и наличие ассимилятивных процессов между енисейскими кыргызами (в широком этносоциальном значении термина) и кимаками (Савинов, 1978). В этой связи представляется вполне вероятным, что женщина из могилы 4 кургана 3 могильника Кирбинский Лог происходила из кимакской среды.
Последнее предположение объясняет дальнейшую судьбу рассматриваемой группы населения: скорее всего, она была ассимилирована в период бурных событий так называемого кыргызского великодержавия.
Литература. ^
Могильников В.А. Кимаки. // Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981.
|