П.Б. Коновалов
К коллекции хуннских бронз.
Бронза широко применялась в декоративно-прикладном искусстве хунну. Кроме относительно небольшого количества находок из собственно хуннских комплексов (могильников и поселений) Забайкалья и Северной Монголии существует множество больших и малых коллекций художественной бронзы, вполне обоснованно приписываемых этому народу и происходящих большей частью из Ордоса и Внутренней Монголии, а также из Южной Сибири. Коллекции состоят из декоративных ажурных и рельефных пластин, пряжек, блях, застёжек, пуговиц, нашивок, набоек, наконечников, наверший, зооморфных фигур, прочих предметов художественного творчества. Вполне естественно, они издавна привлекают внимание исследователей, и наиболее примечательные из них, главным образом изображения в зверином стиле, широко вошли в научную литературу об искусстве степных племён Евразии. [1]
За последнее время на территории Бурятии (Западное Забайкалье) сделан ряд новых находок бронзовых художественных изделий хуннского происхождения. Среди них пряжка рельефно-ажурная в форме усечённого овала с изображением противопоставленных S-образных фигур с грифовыми головами, пряжка (?) или нашивка ажурно-решётчатая прямоугольной формы и фигурка лошадки силуэтно-ажурная, как и предыдущее изделие, лишённая приспособления для застегивания. [2]
В настоящей заметке мы представляем ещё несколько вновь найденных образцов хуннской художественной бронзы.
1. В среднем течении р. Чикой у с. Шарагол в 80 км к юго-востоку от г. Кяхта в 1972 г. школьниками обнаружены остатки разрушенного захоронения. Под обрывом правого берега реки, в осыпи, были собраны: пластина бронзовая ажурно-рельефная прямоугольная (рис. 1). Примерно одна треть её с левого конца обломана и отсутствует, ширина пластины 5,9 см, толщина 0,3-0,4 см, длина сохранившейся части 8,5-9 см. С лицевой стороны пластина позолочена. На обратной стороне с края имеется коротенькая, выступающая углом, расположенная поперёк пластины скобочка или, точнее, петелька. Посредством двух таких петелек пластина прикреплялась, очевидно, к поясу. Большинство исследователей считают такие пластины поясными, и это убедительно доказано находкой, сделанной А.В. Давыдовой на Иволгинском могильнике. [3]
Изображение на пластине своеобразно, и не всё в нём понятно. Определённо можно сказать лишь, что изображён дракон со змееподобным извивающимся телом, с большой повёрнутой назад головой с ушами и рогами, с раскрытой пастью, с длинным высунутым тонким змеиным языком. У него, похоже, одна передняя нога, тонкая наподобие птичьей, с длинными кистеобразными когтями, вторая передняя нога, отставленная назад, изображена неудачно, без когтей. Зато рядом изображена более выразительная, в резких изгибах, похожая на птичью ногу, направленная
(263/264)
Рис. 1.
Разрушенное погребение у с. Шарагол.
Поясная бронзовая пластина.
в противоположную от головы сторону и принадлежащая, очевидно, другому какому-то персонажу, узнать который, однако, невозможно ввиду излома пластины. Всё изображение заключено в рельефную раму, орнаментированную цепочкой прямоугольных ячеек, тоже позолоченных. Позолота сохранилась во впадинах, тогда как на выпуклостях она стёрта и затянута окисью меди. Примечательно, что, хотя пластина литая, рельеф изображения кое-где подправлен резцом. Вместе с пластиной были найдены обломки бронзового котла и ручка от него (рис. 2, 1), бронзовый кельт простейшей формы, без орнамента (рис. 2, 2), две каменные пластины — украшения (?), одна из желтовато-серого нефрита, дугообразной формы, другая такой же формы, но побольше размером, изготовленная из серовато-зелёной серпентиновой породы (серпентинит). Кроме того, найдены лезвие железного ножа и мелкие фрагменты глиняной посуды от двух или даже трёх разных горшков. И наконец, всё перечисленное сопровождалось обломками человеческого черепа — по одному фрагменту свода, основания и лицевой части.
Выявить подробнее условия нахождения описанных предметов нам не представилось возможности. Судя по характеру окружающей местности, не исключено, что там могло быть древнее кладбище и, возможно, даже с поселением, т.е. такой же комплекс памятников, который мы имеем на р. Селенге близ г. Улан-Удэ (Иволгинское городище с могильником).
Связывать эти находки с хунну нам позволяют: каменные дугообразные пластины, аналогичные найденным в ноинулинском кургане (предполагается, что это нагрудные нашивки на одежду); [4] ручка котла (рис. 2, 1), близкая по форме и орнаменту бронзовым хуннским котлам из Забайкалья, Монголии и Ордоса; [5] керамика, на некоторых фрагментах которой видна типично хуннская техника изготовления — лощёные полосы, тёмная заглаженная поверхность.
Примечателен бронзовый кельт (рис. 2, 2), характерный для комплексов эпохи бронзы и раннего железа Забайкалья и Монголии. [6] Вряд ли будет ошибкой сказать, что по образцу таких орудий делали свои кельты из железа хунну Иволгинского городища. [7] Так что данный кельт
(264/265)
Рис. 2.
Бронзовые изделия из погребения у с. Шарагол.
1 — ручка котла, 2 — кельт.
может служить косвенным указанием сравнительно ранней (в пределах хуннского времени) датировки описываемого погребального инвентаря с р. Чикой.
Что касается художественной пластины (рис. 1), то по форме и назначению она без всякого сомнения вписывается в ряд так называемых поясных пластин хунну, а по стилю и композиции своего изображения являет собой новый образец подобного рода изделий. Однако при всей своей новизне она сопоставима прежде всего с двумя пластинами из погребения 100 Иволгинского могильника с изображением одной и той же сцены схватки дракона с двумя тиграми. [8] Дракон на вновь найденной пластине в принципе такой же, но несколько иначе стилизован или трактован. Иначе оформлены и обрамления сравниваемых пластин: у иволгинских они в виде цепочки листовидных ячеек, у настоящей пластины — в виде прямоугольных ячеек. Существует точка зрения, что рамы в виде прямоугольных выемок типологически древнее, чем рамы из листовидных ячеек. [9] Если это так, то шарагольская пластина древнее иволгинской, что согласуется с вышесказанным предположением о сравнительно ранней датировке погребения, в котором она обнаружена. Попутно заметим, что дэрестуйские пластины с изображением дерущихся лошадей (или куланов, по мнению некоторых исследователей) с обрамлениями в виде аналогичных продолговатых ячеек также указывают на относительно бо́льшую древность некоторых комплексов Дэрестуйского могильника, в частности могил 9 и 10.
Итак, есть уже два типологических признака, по которым шарагольское погребение можно отнести к ранней поре забайкальской истории хунну и связать, возможно, с первыми поселенцами хуннского происхождения на этой территории. Хронологически это время должно соответствовать ранним комплексам дэрестуйского этапа, датируемого II-I вв. до н.э. [10] Следовательно, шарагольское погребение можно отнести ближе к нижней границе указанного хронологического диапазона, а может быть, и к несколько более раннему времени — к концу III в. до н.э.
2. На Дэрестуйском могильнике на р. Джиде в 50 км к северо-западу от г. Кяхты в 1977 г. нами обнаружено разрушенное выдувами захоронение. Рассеянные на песчаном откосе совершенно истлевшие и раскрошившиеся обломки костей скелета (черепа нет) не позволяют уверенно определить пол погребённого. Не способствуют этому и обломки железных удил, псалий, мелкие фрагменты керамики и несколько разнородных бусин, ибо все эти предметы встречаются у хунну как в мужских, так и в женских погребениях. Лишь обнаруженный здесь же железный наконечник стрелы даёт нам основание предположить, что найдены остатки мужского захоронения.
(265/26)
Пополнение коллекции художественной бронзы хунну позволило нам затронуть вопросы хронологии некоторых забайкальских памятников, а в будущем, надеемся, будет способствовать углублённому изучению духовного мира и культурных связей этих племён.
[1] Borovka G. Scythian Art. London, 1928; Rostovtzeff M. The animal style in the South Russia and China. — In: Prinsoton Monographs in Art and Archaeology, t. XIV. Leipzig — London, 1929; Ростовцев М.И. Срединная Азия, Россия, Китай и звериный стиль. Прага, 1929; Andersson J.G. Hunting magic in the animal style. The museum of the Far Eastern Antiquities, bull. 4. Stockholm, 1932; Salmony A. Sino-Siberian art in the Collection of C.T. Loo. Paris. 1933; ibid. Le plaquettes de bronse de Minoussinsk. — Gazette des beaux arts, Janvier. 1934. Paris, 1934; Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири. — МИА, №9, 1949; Артамонов М.И. Сокровища саков. М., 1973; Дэвлет М.А. О происхождении минусинских ажурных пластин. — В сб.: Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. М., 1976.
[4] Руденко С.И. Культура хуннов и ноинулинские курганы. М.-Л., 1962, с. 48.
[5] Руденко С.И. Ук.соч., с. 36, 37; см. также: Сосновский Г.П. О поселении гуннской эпохи в долине р. Чикой. — КСИИМК, XIV, 1947, с. 38.
[6] Диков H.H. Бронзовый век Забайкалья. Улан-Удэ, 1958, с. 49-53, 60, 61, табл. I, IX, ХХХ-ХХХII.
[7] Давыдова А.В. Новые данные об Иволгинском городище. — Тр.БКНИИ, вып. 3, сер. востоковедения. Улан-Удэ, 1960, с. 163, рис. 8, 3, 4.
[8] Давыдова А.В. К вопросу..., с. 96, рис. 2.
[9] Артамонов М.И. Сокровища саков. М., 1973, с. 164.
|