главная страница / библиотека / обновления библиотеки
Д.Г. СавиновКарасукская традиция и «аржано-майэмирский» стиль.// Древние культуры Центральной Азии и Санкт-Петербург. Материалы всероссийской научной конференции, посвящённой 70-летию со дня рождения Александра Даниловича Грача. СПб: Культ-информ-пресс. 1998. С. 132-136.
Проблема происхождения скифо-сибирского звериного стиля остаётся во многом загадочной, потому что сторонники трёх наиболее крупных концепций (переднеазиатской, центральноазиатской и полицентрической) так или иначе рассматривают феномен звериного стиля как явление цельное, возникшее в одном месте (вариант полицентрической теории — независимо в нескольких местах), что естественным образом ставит вопрос о поисках центра его формирования. Между тем, позитивные решения каждой из этих точек зрения показывают, что искусство звериного стиля — явление многокомпонентное, в сложении которого принимали участие разные изобразительные традиции, что касается не только особенностей стиля, но и отдельно взятых образов различных животных, инкорпорированных в скифский «пантерион». Одна из таких традиций, наиболее ощутимая и давно отмеченная исследователями, — карасукская.
В своё время в изучении «скифских» древностей из восточной части Евразийских степей большое значение сыграло выделение майэмирского этапа культуры ранних кочевников Горного Алтая — VII-VI вв. до н.э. (Грязнов 1947). Отнесённые к этому этапу изображения (типа Бухтарминского зеркала или Майэмирского клада) в дальнейшем стали эталоном при определении иконографических особенностей ранних произведений звериного стиля, найденных в Казахстане (Чиликты и Тасмола), Средней Азии (Уйгарак и Тагискен), Туве (Алды-Бель) и др. После открытия кургана Аржан, откуда происходят наиболее ранние из подобных изображений, нижняя граница существования звериного стиля в восточных районах Евразии углубилась; соответственно, был выделен ранний этап звериного стиля, называемый также аржано-майэмирским (Шер 1980: 243-249; 1980а). Изображения, выполненные в этом стиле, несомненно, отражают одну долго живущую традиция, но вместе с тем ощутимо разделяются на две хронологические группы — раннюю и позднюю, что в целом соответствует выделенным М.П. Грязновым фазам развития культур скифо-сибирского типа — начальной (по М.П. Грязнову, аржано-черногоровской) — VIII-VII вв. до н.э.; и майэмирско-келермесской — VII-VI вв. до н.э. (Грязнов 1983).
Изображения ранней (или собственно аржанской) группы немногочисленны. В первую очередь к ним относятся фигуры горных баранов на бронзовых навершиях из Аржана (Грязнов 1980: рис. 25-26; 1983: рис. 3, 5-7) — тяжеловесные, с подчёркнуто нерасчленёнными формами, длинными изогнутыми рогами и глазами, переданными в виде выступающих кружков со сквозным отверстием посередине (рис. I, 8, 9). Стилистически они ещё несомненно продолжают традиции карасукских художественных бронз: выполненные таким же образом головки горных козлов и баранов украшают многие ножи и кинжалы, найденные в различных районах Центральной и Восточной Азии (рис. I, 11-13). Из находок в погребениях, хронологи- чески предшествующих Аржану, пожалуй, наиболее показательны золотые заколки для волос с бирюзовыми инкрустациями и скульптурными головками горных баранов из могильника Тэвш-уул в Центральной Монголии (рис. I, 10). Э.А. Новгородова справедливо отнесла их к эпоху поздней бронзы, отметив, что «хотя наличие инкрустаций, по мнению некоторых исследователей, свидетельствует о более позднем, чем карасукское, времени создания украшений, техника литья и характерная изобразительная манера выполнения головок сближает эти украшения с навершиями карасукских ножей и кинжалов» (Новгородова 1989: 138). Имеются и другие доказательства карасукского возраста подобных вещей (Савинов 1994: 98). Аналогичный заколкам из Тэвш-уула предмет (также с бирюзовыми вставками) известен среди случайных находок из Ордоса (рис. I, 14). Эти и другие подобные изображения относятся к эпохе поздней бронзы и указывают на истоки данной изобразительной традиции.
Из числа изображений, синхронных (или близких по времени) Аржану, можно отметить бронзовые навершия с фигурами лосей из Корсуковского клада (рис. I, 7) (Зуев, Исмагилов 1995: рис. 2, 2, 4). Помимо стилистического сходства, одной из отличительных особенностей данной группы изображений можно считать прямоугольную форму втулки с дополнительным кольцом (на одном из наверший из Корсуковского клада и на навершиях из Аржана). Аналогичные навершия с фигурами горных козлов и квадратной формой втулки известны в Ордосе (Andersson 1933: pl. XV). Еще одно навершие с изображением двух стоящих друг над другом куланов (?) происходит из разрушенного погребения в Баян-Хонгорском аймаке в Северной Монголии (рис. I, 6) 1. [сноска: 1 Приношу глубокую благодарность С.Г. Кляшторному за разрешение использовать эту интересную находку.] Обращает на себя внимание, что все находки подобного рода сконцентрированы в северных районах Центральной Азии. В более западных областях к ним можно отнести только выполненные в том же стиле, но, возможно, относящиеся к несколько более позднему времени, фигурки стоящих лосей на псалиях из погребения в с. Штабка на Северном Алтае (рис. I, 4), которые ещё раньше А.П. Уманский сопоставил с ордосскими (Уманский 1970: 174).
Круг рассматриваемых изображений может быть расширен за счёт рисунков на оленных камнях Монголии и Тувы, среди которых, несомненно, есть очень ранние, синхронные Аржану. К таковым относится, например, оленный камень из Дурульжин ам (Монголия) с изображением цепочки идущих «снизу — вверх» оленей с четырьмя опущенными вниз прямыми ногами и некоторыми чертами «лосинообразности» в передаче головы и рогов (рис. I, 5). Такая передача четырёх прямо опущенных вниз ног (правда, переданных в более схематичном виде) была характерна ещё для петроглифов карасукского времени в Южной Сибири (Пяткин 1977: 61-62; Савинов 1993: 67-69, рис. 1-5). Что касается изображения лосей (или «лосинообразности»), то создаётся впечатление, что образ лося вообще в репертуаре раннескифского звериного стиля предшествовал образу оленя.
Возвращаясь к вопросу о карасукской традиции, как одном из компонентов раннего этапа звериного стиля, необходимо отметить два существенных обстоятельства. Первое — видовой состав изображаемых животных. По обоснованному заключению О.Б. Варламова, основные персонажи раннескифского искусства — копытные (лось, Рис. I.
|