А.Г. Малявкин
Борьба Тибета с Танским государством за Кашгарию.
// Новосибирск: 1992. 288 с. ISBN 5-02-029645-7
Скачать файл: .pdf, 13,7 Мб.
Оглавление
Глава первая. — 16
1.1. Первые контакты, первые столкновения. — 16
1.2. Начало вторжения в Кашгарию и её захват. — 30
Глава вторая. — 36
2.1. Кашгария под властью Тибета. — 36
2.2. Тибет и кочевники в 670-692 гг. — 45
2.3. Борьба Танского государства за изгнание тибетцев из Кашгарии в 670-692 гг. — 49
2.4. Мирные инициативы Тибета. — 67
Глава третья. — 71
3.1. Поражение Тибета в Кашгарии. — 71
3.2. Отношение советников императора к новой попытке захвата Кашгарии. — 81
3.3. Положение на линии противоборства Тибета и Танского государства после 692 г. — 85
3.4. Отношение танских властей к новым попыткам Тибета начать переговоры о заключении мира. — 89
Глава четвёртая. — 97
4.1. Положение на фронтах, сложившееся после ликвидации в Тибете господства семьи Гар. — 97
4.2. Первые годы правления Тридэ Цугтена Меагцома. — 105
4.3. Начало новой длительной войны между Тибетом и Танским государством. — 111
4.4. Попытки Тибета проникнуть в Кашгарию в течение первых трёх десятилетий VIII в. — 122
4.5. Возобновление мирных переговоров и заключе ние договора в 730 г. — 139
Глава пятая. — 150
5.1. Разрыв мирного договора Танским государством и возобновление военных действий. — 150
5.2. Борьба Танского государства с Тибетом за Малый Болюй. — 161
5.3. Противоборство Танского государства с Тибетом на западных границах накануне мятежа Ань Лушаня. — 184
Глава шестая. — 197
6.1. Возобновление активных военных действий против Танского государства. — 197
6.2. Взятие столицы Танского государства г. Чанъаня и планы тибетских руководителей. — 203
6.3. Положение в Восточном Туркестане во время мятежа Ань Лушаня. — 213
6.4. Дальнейшее усиление влияния Тибета в Кашгарии (783-791). — 224
Комментарии. — 238
Указатель текстов. — 267
Указатель имён, названий и терминов. — 271
Введение. ^
Тибетское государство значительно позже своих соседей вышло на международную арену. Многочисленные тибетские племена жили в гористой стране, связи которой с внешним миром были чрезвычайно затруднены; высочайшие хребты делили её на районы, изолированные один от другого. Всё это существенно замедляло разложение первобытно-общинных отношений и образование классов. В китайских источниках нет чётких сообщений о происхождении тибетцев. В Старой танской хронике об этом говорится следующее: «Тибетцы жили к западу от Чанъаня на расстоянии 8 тысяч ли, на землях западных цянов, известных ещё в государстве Хань, их происхождение неизвестно. Возможно, они являются потомками Туфа Лилугу» [ЦТШ, гл. 196А, с. 1a, 5-6].
Можно констатировать, что авторы этого сочинения высказывают мнение о возникновении тибетского народа в результате захвата сяньбийскими племенами туфа территории, населённой цянами, и слияния пришельцев с коренным населением. Племенной союз сяньби распался во второй половине III в. Племена, занимавшие территорию автономного района Внутренняя Монголия и частично пров. Ляонин, стали расселяться по разным направлениям. Туфа в конце IV в. вторглись на территории современных провинций Ганьсу (средняя часть) и Цинхай (район Синина). Туфа Лилугу был вторым императором государства, созданного на этой территории и получившего в китайской историографии наименование Южное Лян (397-414). В соответствии с китайской традицией мы именуем его императором, хотя он был главой небольшого, недолговечного и слабого княжества, относящегося к периоду «Пять варваров, шестнадцать царств». Об этнической принадлежности сяньбийцев и многочисленных проблемах, возникающих при решении этого вопроса, можно получить полное представление по книге B.C. Таскина. Здесь же помещён и его
(3/4)
перевод текста из ЦШу, посвящённого этому государству [Таскин, 1984, с. 110-134; ЦШу, гл. 126, с. 1a-11б].
В ТХЯ повторяется утверждение, что «происхождение их (сяньбийцев. — A.M.) государства неизвестно». После этих слов помещено следующее примечание: «Говорят, что после гибели государства Южное Лян сын [его правителя] Туфа Лилугу по имени Фаньни бежал на запад в места обитания цянов и создал там государство. Относился к народу с любовью, поэтому его стали называть «Субое». Говорят, что для наименования государства взято [родовое имя] туфа. В результате искажения произношения [государство] стало называться Туфань. Во время существования государств Вэй (Северное Вэй, 386-534) и Суй (581-618) находились далеко за землями цянских племён и не сносились со Срединным государством» [ТХЯ, гл. 77, т. 3, с. 1729].
После смерти Туфа Лилугу в 402 г. освободившийся престол занял его младший брат Туфа Нутань. В 414 г. государство Южное Лян было уничтожено государством Западное Цинь (385-431), созданным родственным сяньбийским племенем цифу. При этом значительная часть правящей верхушки и вождей племён туфа перешла на сторону завоевателей; сдался победителям и Туфа Нутань. Только сын Туфа Лилугу (племянник Нутаня) Фаньни со своими сторонниками ушел к западным цянам [Таскин, 1984, с. 118-134; ЦШу, гл. 126, с. 5а-11б].
Что касается более поздних источников, например Новой танской хроники, то их авторы, по-видимому, склоняются к мысли, что предками тибетцев являются цянские племена — западные цяны [СТШ, гл. 216А, с. 1a, 5]. В подтверждение этой точки зрения составители хроники приводят вполне объективные сведения. Вместе с тем они не забыли и о старых попытках обосновать происхождение тибетцев от сяньби и изложили их с рядом дополнительных подробностей и не совсем точно. Ниже приводится перевод этого текста.
«Тибетский [народ ] принадлежит к западным цянам, которых насчитывалось 150 родов (чжун), проживавших на территории между реками [Хуан]хэ, Хуан[шуй], [Чан]цзян и Мин[цзян]. Племена фацян, танмао и другие, хотя и не сносившиеся со Срединным государством, жили к западу от р. Сичжи (р. Датун?). Родоначальника [тибетского правящего дома] звали Хути-Босие, он обладал физической силой, храбростью и был мудр. По-
(4/5)
степенно объединил цянские племена и завладел их землями. Произношение слов «фань» и «фа» близко, поэтому его потомки стали именоваться «Туфань», родовое имя босуе. Говорят также, что после [смерти Туфа Лилугу, князя] Южного Лян осталось два сына, которых звали Фаньни и Нутань. Нутань занял престол, но был уничтожен Цифо Чипанем. Фаньни с остатками племени подчинился Цзюйцюй Мэнсуню [1] и был назначен правителем округа (цзюнь) Линьсунг. После гибели [Цзюйцюй] Мэнсуня Фаньни во главе своих отрядов выступил на запад, переправился через [Хуан]хэ, перевалил через [горы] Цзиши, затем завладел цянскими племенами» [СТШ, гл. 216А, с. 1a, 4-9].
В другом тексте имя родоначальника тибетского правящего дома пишется «Босуе», что совпадает с прозвищем, полученным Туфа Нутанем, — «Субое», о котором сообщается в приведённом выше тексте из ТХЯ. По-видимому, в ТХЯ допущена ошибка, выразившаяся в перестановке первых двух иероглифов. Попытки этимологизации этого имени-прозвища нам неизвестны. Возможно, оно обозначает одно из тех достоинств, которыми обладал Хути-Босие.
Процесс консолидации тибетского народа, слияние мелких племён в крупное племенное объединение (княжество) также протекал медленно. Количество княжеств, образовавшихся после завершения этого процесса, в разных тибетских источниках оценивается по-разному. В одной из тибетских рукописей, обнаруженных в пещерах Дуньхуана, говорится, что в VI в. в Тибете насчитывалось 17 княжеств [Богословский, 1962, с. 31]. Это, по-видимому, самая большая цифра, известная до сих пор.
Среди исследователей, занимающихся изучением истории Тибета, преобладает мнение, что благоприятные условия для объединения тибетских племён в единое государство сложились к концу VI в. Сообщения китайских источников не противоречат этой точке зрения. В ЦТШ [гл. 196А, с. 1a, 12] и СТШ [гл. 216А, с. 1А, 5] отмечается, что до начала VII в. отдельные тибетские племена не имели сношений со Срединным государством и только после появления на политической арене Намри такие сношения стали возможными.
По сообщению тибетской хроники, обнаруженной в Дуньхуане, цэнпо Так-ри-ньен-сиг и наследовавший ему сын Намри вели ожесточённую и успешную борьбу за объединение племён. Особенно результативными бы-
(5/6)
ли действия Намри, сумевшего к 607 г. создать единое Тибетское государство, которое в китайских источниках стало именоваться Туфань (Тибет). Силы молодого государства настолько возросли, что появилась реальная возможность проводить активную и успешную внешнеполитическую деятельность. Дальнейший расцвет Тибетского государства связан с правлением цэнпо Сонгцэн Гампо, сына Намри. В китайских средневековых исторических текстах он именуется Лунь-цзань.
В 634 г. ко двору Танского императора Тай-цзуна прибыло первое посольство из Тибета. Начался почти 150-летний период активных взаимоотношений двух стран, носивших по преимуществу враждебный характер. В нашу задачу не входит описание сношений Тибета с Танским государством в полном объёме и за все 150 лет, хотя для полноты раскрытия основной темы мы будем касаться и вопросов, носящих общий характер. В книге совершенно не затрагиваются проблемы из области экономики, культуры, религии и т.п. Нас прежде всего будет интересовать военное противоборство двух стран, начавшееся вскоре после появления при дворе императора Тай-цзуна первого тибетского посольства. Более того, положение на восточных границах Тибета освещается кратко лишь для того, чтобы читатель смог получить общее представление о положении двух стран, основное же внимание мы сосредоточиваем на борьбе за Кашгарию.
Борьба за Кашгарию фактически началась с попыток Тибета захватить Тогон и нарушить коммуникации Танской империи с Западным краем, проходившие вдоль северных склонов гор Наньшань. Ныне Принаньшанье входит в состав пров. Ганьсу и в литературе часто именуется Ганьсуйским коридором. Захват здесь стратегически важных позиций лишал Танское государство единственной удобной дороги, ведущей в Кашгарию. Борьба с Тибетом за Кашгарию закончилась в 750 г., когда танские власти были вынуждены вернуть на родину войска почти всех гарнизонов, ещё сохранившихся в Восточном Туркестане. Вывод войск был вызван не только ухудшением внутриполитического положения в стране в связи с мятежом Ань Лушаня, но и постоянно усиливавшимся нажимом тибетцев. Уменьшение, а в отдельных случаях полное прекращение помощи со стороны метрополии дало бы возможность тибетцам без особого труда ликвидировать эти гарнизоны,
(6/7)
поэтому танские власти и сочли необходимым уйти из наиболее уязвимых районов.
В заключительной части книги кратко описываются события, происшедшие в Восточном Туркестане после ухода танских войск. Более подробно изложить их в настоящее время не представляется возможным прежде всего потому, что придворные историографы фактически потеряли интерес к этому региону после ликвидации там танского влияния. Некоторые сведения имеются о танских гарнизонах, оставшихся в Куче и Бешбалыке, но их история связана уже с Уйгурским каганатом и его взаимоотношениями с Тибетом, так как после 750 г. они попали под власть уйгуров и сохранение там танских гарнизонов было выгодно уйгурам, боровшимся с Тибетом за господство в Кашгарии.
Описание военных столкновений, походов тибетских и танских полководцев, побед, поражений и занятия тех или иных территорий и городов не являются основной целью настоящей работы. Автор ставил перед собой задачу прежде всего выявить стратегические и тактические приемы танских дипломатов и военачальников в борьбе с Тибетом, выяснить реальное положение на территориях, охваченных соперничеством двух стран, и уточнить влияние внешних сил на развитие их противоборства. К этим силам мы относим тюрок туцзюе, уйгуров, а также отчасти арабов на западе. Будет также уделено внимание итогам и последствиям этой борьбы на различных этапах, её влиянию на жизнь оазисных государств Кашгарии, на территориях которых она развивалась.
Борьба за господство в Кашгарии протекала не на пустом месте. Здесь с древнейших времён существовали многочисленные оазисные государства, отличавшиеся высоким уровнем развития материальной и духовной культуры. Вторжение первоначально танских наемников, а затем и тибетских войск нарушило установившийся статус-кво. Эти государства, оказавшиеся между двумя мощными агрессивными силами, попали в чрезвычайно трудное положение. Вместе они обладали значительным военным потенциалом, но всё же меньшим, чем любой из агрессоров, пытавшихся захватить их земли. Кроме того, серьёзные противоречия, существовавшие между сильнейшими оазисными государствами, исключали возможность объединения усилий в масштабах всего региона для организации эффективного отпора. Поэтому владетелям этих небольших государств прихо-
(7/8)
дилось лавировать, признавать зависимость то от одного агрессора, то от другого. Такая тактика не могла быть всегда успешной, и народы Восточного Туркестана несли тяжелые потери.
История оазисных государств Кашгарии изучена недостаточно полно. Требуют дальнейшего уточнения многие вопросы их жизни в мирное время и в условиях перманентной борьбы за главенство. Интересны и тактические приёмы, применявшиеся этими государствами в попытках выйти с наименьшими потерями из положения, в которое они были ввергнуты противоборством Тибета и Танского государства. В процессе борьбы за главенство наиболее сильные государства подчиняли слабые, часто возникали недолговечные, по большей части насильственные, объединения. Очень много неясных и спорных вопросов связано с контактами, существовавшими между осёдлыми государственными образованиями в оазисах и кочевым миром. Плохо изучены их взаимоотношения с варварскими и ханьскими государствами, возникавшими в северных районах Срединного государства на протяжении четырёх веков — с III по VI. С накоплением различными отраслями гуманитарных наук громадного количества новых и интересных материалов появилась возможность на новом, более высоком уровне вновь провести монографическое изучение истории важнейших оазисных государств Восточного Туркестана, заново оценить их вклад в историю взаимоотношений Запада и Востока и в мировую культуру в целом.
Многочисленные цянские племена, населявшие в древности и раннем средневековье громадные территории к западу от ханьцев, имеют непосредственное отношение к истории Тибета. По мере роста военного могущества нового государственного образования и захвата правителями Тибета все новых и новых территорий многие из этих племён влились в состав Тибетского государства и позднее составили единый тибетский народ. Основными территориями, на которых кочевали эти племена, были следующие (по современному административному делению): восточная часть пров. Ганьсу, часть пров. Цинхай (помимо территории, ранее составлявшей государство Тогон), западная половина пров. Сычуань (в старых границах), пров. Сикан (ныне упразднённая), часть пров. Юньнань и ряд других территорий.
Нельзя сказать, что историей цянов никто не занимался. При изучении соседних народов, создавших мощ-
(8/9)
ные государственные образования (например, тангутов), исследователи обращали внимание на историю цянов, но только в той мере, в какой их судьба переплеталась с историей этих государств. Многие из цянских племён продолжали оставаться раздробленными вплоть до VII-VIII вв. На этих территориях кочевали многочисленные мелкие независимые родоплеменные подразделения, иногда находившиеся в зависимости от своих соседей на востоке. В танскую эпоху для таких племён создавались округа цзими [Малявкин, 1989, с. 107-109, коммент. 1]. В то же время другие племена, проживавшие в восточных районах современной пров. Ганьсу, уже в первых веках нашей эры пытались создать крупные объединения племён и даже государственные образования. Своеобразная история цянских племён заслуживает серьёзного самостоятельного и самого тщательного изучения.
В качестве примера таких цянских племён, находившихся на стадии создания собственной государственности, следует указать племя данчан. Этому племени (союзу племён) посвящено специальное повествование, где оно квалифицируется как «го» (владение, государство) [ВШ, гл. 101, с. 21а, 6 — 22б, 7]. Его князья «удостаивались» получения инвеститур от вэйских императоров. По сообщению ВШ, территория, занятая этим союзом племён, простиралась с востока на запад на тысячу ли, а с севера на юг — на восемьсот ли. Можно также упомянуть и племя шаодан, которое особенно усилилось во время существования государства Позднее Хань (25-220) и успешно отстаивало свою независимость [Малявкин, 1981, с. 236, коммент. 416].
В рамках данного исследования невозможно решить все вопросы, о которых говорилось выше, хотя многие из них имеют непосредственное отношение к затронутой теме. Однако при анализе перипетий борьбы Тибета с Танским государством за господство в Кашгарии мы постоянно будем соприкасаться с информацией, содержащей те или иные сведения о судьбе цянских племён, положении и политике оазисных государств, на территориях которых протекала эта борьба. Вся эта информация учитывалась самым тщательным образом, а наиболее важные тексты, помогающие решению поставленных задач, переводились с китайского языка. Публикация таких дополнительных сведений, по нашему мнению, будет способствовать в будущем претворению в жизнь новых монографических исследований по истории
(9/10)
и культуре полузабытых цянских племён и оазисных государств Восточного Туркестана.
Тибетское государство достигло наивысшего могущества в середине VIII в. В момент максимального расширения его территории, что, по мнению В.А. Богословского, произошло к 90-м годам VII в., «под властью тибетского цэн-по Три-сонг-дэ-цэна, таким образом, оказалось громадная территория от Ганьсу до Бенгалии, от Гилгита до Юньнани» [Богословский, 1962, с. 57]. Западные авторы, говоря о территории Тибетского государства, рисуют более впечатляющую картину роста его могущества и влияния. Приведём одно из таких высказываний. «Обширная Тибетская империя в период её наивысшего расцвета включала в себя помимо собственно Тибета ещё государство туюйхуней, Ганьсу, Юньнань и значительную часть Сычуани на востоке, Балтистан и Гилгит на западе, Непал и часть Индии на юге, а также обширную империю Янтун (тибетское Zhang-Zhang), почти всю территорию Китайского Туркестана и часть территории западных тюрок (так называемых он-ок — “десять стрел”)» [Hoffman, 1970, р. 170-171].
Следует сказать несколько слов об основных китайских сочинениях, использованных при написании монографии. Это прежде всего династийные хроники государства Тан — старая и новая (ЦТШ и СТШ). В этих хрониках были тщательно проработаны следующие главы: «Повествование о Тибете» [ЦТШ, гл. 196А, 196Б; СТШ, гл. 216А, 216Б], «Повествование о тюрках туц-зюэ» [ЦТШ, гл. 194А, 194Б; СТШ, гл. 215А, 215Б], «Повествование об уйгурах» [ЦТШ, гл. 195; СТШ, гл. 217А, 217Б], «Повествование о государствах Западного края» [ЦТШ, гл. 199; СТШ, гл. 221А, 221Б]. Также просмотрены все имеющиеся в династийных хрониках жизнеописания многочисленных танских царедворцев, военачальников и других деятелей, имевших то или иное отношение к событиям, связанным с Тибетом. В результате этой кропотливой работы был получен материал, позволяющий воссоздать достаточно цельную и правдоподобную картину противоборства двух стран.
Некоторые дополнительные сведения мы почерпнули из сочинения «Свободное обозрение государства Тан» (далее — ТХЯ). «Повествование о Тибете», помещенное в гл. 97 этого трактата [новое издание, т. 3, с. 1729-1742], отличается от текстов, имеющихся в династийных хрониках, прежде всего краткостью и фрагмен-
(10/11)
тарностью. Особенно обращает на себя внимание крайняя незначительность информации о военных действиях между Тибетом государством Тан по сравнению с материалами, имеющимися в династийных хрониках. По нашему мнению, это не случайность, а сознательная линия автора сочинения. По-видимому, такая позиция может быть объяснена с учётом неблагоприятного в целом развития борьбы Танского государства с Тибетом. С другой стороны, в тексте приводится информация о многочисленных посольствах, отправлявшихся обоими государствами в связи с переговорами о мире, для выражения соболезнования по случаю траура, с поздравлениями и т.п. Для иллюстрации высказанного выше мнения достаточно рассмотреть сведения о первых контактах Тибета и Танского государства и их интерпретации в ТХЯ. В этом источнике они изложены предельно кратко. Упоминается о прибытии посольства с просьбой о заключении брака с танской принцессой и предоставлении танскому императорскому двору богатых даров, что было связано с данной просьбой. После этого сразу же даётся информация о заключении брачного контракта в 15-м году эры правления Чжэнь-гуань (16.II 641 — 4.II 642). В соответствии с этим контрактом принцесса Вэнь-чэн была отдана в жёны тибетскому цэнпо. Отпущены все сведения о нападении тибетских войск, единственной целью которых было заставить танские власти дать благоприятный ответ. Нет сведений и о трудных переговорах, которые вели тибетские и танские дипломаты.
Такой подбор материалов носит явно тенденциозный характер и создаёт впечатление, что между двумя странами в это время существовали довольно мирные, добрососедские отношения.
Нами также были использованы энциклопедии и некоторые другие средневековые сочинения. Здесь прежде всего следует упомянуть очень популярную среди синологов энциклопедию «Хранилище книг большой черепахи» (далее — ЦФЮГ), а также энциклопедию «Описание вселенной в годы правления Тай-пин» (далее — ТПХЮЦ), «Всеобщее обозрение законов» (далее — ТД), «Энциклопедию, просмотренную императором в годы правления Тай-пин» (далее — ТПЮЛ) и др.
Политическая история Тибета в древности и в средние века изучена плохо. В отечественной литературе нет ни одной крупной монографии, в которой история этой страны была бы изложена достаточно полно с древ-
(11/12)
нейших времён. Нет и монографических исследований, отражающих ту или иную эпоху страны. Совершенно недостаточно представлены в научных востоковедных публикациях взаимоотношения Тибета с соседними странами, прежде всего со Срединным государством. Это объясняется не слабостью источниковедческой базы, а скорее недооценкой важности изучения истории этой древней и во многом загадочной страны.
Предлагаемая вниманию исследователей монография, написанная практически на одних китайских источниках, свидетельствует о том, что и эти хорошо известные сочинения до сих пор использованы не в полной мере. Более того, в крупнейших научных центрах мира имеется значительное число тибетских ксилографов, ещё не введённых в научный оборот. И хотя тибетские летописи переполнены религиозными мотивами, что снижает их информативность, однако более интенсивное изучение их, несомненно, будет сопровождаться и новыми открытиями в области истории.
Китайские источники лишены многих недостатков, присущих тибетским. Так, в них практически не затрагиваются религиозные темы, средневековые тексты содержат минимальное количество фантастических сюжетов. Но вместе с тем они имеют свои специфические недостатки. Важнейшим и практически непреодолимым препятствием будет невнимательное (возможно, пренебрежительное) отношение историографов к внутренней жизни соседей Срединного государства, их сношениям с третьими странами. Эта особенность китайских летописей является универсальной и в полной мере относится и к описаниям Тибета. Что же касается взаимоотношений Срединного государства со своими соседями, в данном случае — с Тибетом, то часто они изложены достаточно подробно. Можно констатировать , что если в источниках нет сведений о контактах, то из этого следует, что таких контактов, скорее всего, не было.
Китайские источники, касающиеся взаимоотношений Тибета с Танским государством, до сих пор никто не использовал в полном объёме для решения многих вопросов, возникающих при изучении связей этих государств (например, для восстановления картины общего положения в Кашгарии, сложившегося в связи с противоборством Тибета и Танского государства). Отечественные и зарубежные исследователи несравненно больше интере-
(12/13)
совались религиозными, философскими и другими проблемами собственно Тибета и в связи с Китаем.
В 1833 г. Н.Я. Бичурин опубликовал свои переводы многочисленных «Повествований о Тибете», имеющихся в древних и средневековых китайских сочинениях. Книга была названа им «История Тибета и Хухунора». Её публикация давала возможность приступить к серьёзному изучению взаимоотношений Тибета и Срединного государства с разных точек зрения. Однако прошло уже более 150 лет, но эта возможность не была использована в полной мере. Из отечественных авторов, которые широко использовали труд Н.Я. Бичурина, можно упомянуть В.А. Богословского, чьи «Очерки истории тибетского народа» (1962) посвящены периоду становления классового общества в Тибете и охватывают три столетия — VII-IX вв.
Ещё следует отметить книгу Е.И. Кычанова и Л.С. Савицкого «Люди и боги Страны снегов» (1975). Хотя она и издана в научно-популярной серии, но является единственной в нашей стране, освещающей историю и культуру Тибета с древнейших времён до наших дней. Вместе с тем эта книга представляет и большую самостоятельную научную ценность, так как её авторы не принесли в жертву занимательности историческую правду. Позднее Е.И. Кычанов опубликовал небольшой очерк истории Тибета в книге «История народов Восточной и Центральной Азии» (1986). Он охватывает историю страны со времени становления государственности в Тибете в V-VII вв. Многие сообщения, касающиеся истории этого периода, носят легендарный характер, что отмечает автор. Повествование заканчивается серединой XVIII в., когда впервые за свою многовековую историю Тибет попал в зависимость от государства, возникшего на Центральной равнине, — Маньчжурской империи.
Помимо отмеченных работ в отечественном востоковедении имеются довольно многочисленные монографические публикации и статьи, в которых специально не рассматриваются проблемы Тибета, но в какой-то степени затрагиваются отдельные вопросы его истории или истории сопредельных с ним стран. Часто авторы этих работ относились к сообщениям китайских источников без должной критики, воспринимая их буквально. Интересующие их сведения они черпали или из переводов китайских текстов, главным образом выполненных Н.Я. Бичуриным, или из трудов китайских историков.
(13/14)
Использование этих материалов без анализа приводит к серьёзным ошибкам и недоразумениям. Мы не будем здесь отдельно разбирать эти ошибки, к тому же о некоторых из них, имеющих непосредственное отношение к теме данного исследования, будет сказано в соответствующем месте настоящей книги. В качестве примеров можно сослаться на «Историю стран зарубежного Востока» [1957, с. 38], «Историю Китая с древнейших времён до наших дней» [1974, с. 78], книгу М.И. Сладковского [1974, с. 32]. Очень существенное негативное влияние на понимание процессов, происходивших на фронтах борьбы Срединного государства с «варварами», оказала публикация на русском языке «Очерков истории Китая», подготовленных преподавателями Народного университета в Пекине (1959). Эта книга в части, затрагивающей взаимоотношения Срединного государства со своими соседями, написана в соответствии с укоренившимися традициями, основной сутью которых является недопустимость критического отношения к письменным источникам.
Мы ограничимся кратким обзором отечественной литературы и в заключение отметим, что исследователи крайне мало внимания обращали на взаимоотношения Тибета с соседями, в том числе с Танским государством. Они не пытались детально проанализировать характер взаимоотношений с оазисными государствами и оценить роль Тибета в истории Центральной Азии.
Что касается зарубежного востоковедения, то вполне естественно, что на Западе и Востоке опубликовано значительно больше работ, представляющих несомненный интерес. Однако даже краткий обзор занял бы слишком много места. Здесь следует отметить, что тема, исследуемая в нашей монографии, как и в отечественной литературе, зарубежными исследователями специально не рассматривалась ни в статьях, ни тем более в монографиях. Отдельные авторы если и затрагивали эти вопросы, то уделяли им не более двух-трёх страниц.
* * *
1. В книге принята сплошная по всем главам нумерация комментариев.
2. Отсылы к источникам оформлены с помощью их сокращенных обозначений. Например: ЦТШ, гл. 86, с.
(14/15)
7б, 3. Здесь после страницы (7б) указан номер строки (3), что позволяет быстро найти оригинал текста. В связи с тем, что автор использовал современное издание ТХЯ, даны двойные отсылы: указываются номер главы традиционного издания, а также том и страница современного.
3. Все тексты в указателе сгруппированы по источникам, которые расположены в хронологическом порядке. Тексты, извлечённые из одного источника, помещены в порядке их публикации в книге.
(/238)
[1] Цзюйцюй Мэнсунь, по сообщению ВШ, был «хусцем из района Лушуй [округа цзюнь] Линьсун, его предок, [представитель народа] сюнну, занимал должность левого цзюйцюя. Затем наименование должности превратилось в фамилию» [ВШ, гл. 99, с. 14а, 7-8]. Некоторые китайские исследователи оспаривают сообщение источника, считая, что предками Цзюйцюй Мэнсуня были малые юечжи, оставшиеся на своих прежних землях после ухода основной массы юечжи на запад. Ныне этот район в средней части пров. Ганьсу [Малявкин, 1989, с. 225, коммент. 445]. Цзюйцюй Мэнсунь был основателем государства Северное Лян (401-439), одного из шестнадцати мелких варварских царств периода «У ху ши лю го» (304-436).
(/229)
Заключение. ^
В настоящей монографии основное внимание уделено изучению китайских источников с целью выявления по возможности всех материалов, имеющих отношение к борьбе Тибета за установление своего господства на территории Кашгарии. Выделить отдельно этот регион и не касаться борьбы на других фронтах мы посчитали нецелесообразным. Борьба в Кашгарии, несомненно, теснейшим образом была связана с положением на западной границе Танского государства. Под «западной границей» в этой книге понимается достаточно обширная и неопределённая зона, включающая в себя (по современному административному делению) следующие районы: западные части пров. Шэньси и Нинся-Хуэйского автономного района, восточные части провинций Ганьсу и Цинхай, среднюю часть пров. Сычуань. Здесь не было чёткой границы даже во время непродолжительных перерывов между боевыми действиями. На этой полосе, простирающейся с севера на юг на расстояние более 1500 км, с небольшими перерывами велась ожесточённая борьба между Танским государством и Тибетом. Борьба протекала с переменным успехом, но в целом тибетские войска чаще одерживали победы, и фронт постепенно смещался с запада на восток. Здесь, конечно, не было линии фронта в современном её представлении.
Географическое положение противоборствующих сторон благоприятствовало Тибету. После того как тибет-
(229/230)
ские руководители в основном завершили объединение страны и вошли в непосредственное соприкосновение с войсками Танского государства, они оказались сравнительно недалеко от коренных земель империи. Вначале борьба протекала на территориях, населенных небольшими разрозненными цянскими племенами и племенами маней на юге. Фактически они были самостоятельными, хотя до начала экспансии Тибета многие из них признавали свою зависимость от Танского государства. Находясь между двумя противоборствующими державами, эти племена оказались в очень тяжёлом положении, вождям приходилось лавировать, иногда переселяться на другие места. Хорошо известно одно из таких крупных переселений, а именно уход дансянов на север [Кычанов, 1968, с. 11-14]. Положение на этих территориях стабилизировалось, когда тибетские войска вышли к границам Танского государства.
Тактика тибетских военачальников заключалась в организации рейдов их конницы на территории, находящиеся под контролем танских войск. Обладая превосходной конницей, тибетцы имели возможность очень быстро сосредоточить необходимые силы на нужном направлении, осуществить глубокое вторжение и нанести существенный урон войскам и особенно населению. Если же они встречали организованный отпор значительных сил, то сразу отходили, не ввязываясь в длительные бои.Такая тактика не приводила к большим потерям в тибетских войсках и вместе с тем позволяла захватить богатую добычу.
В источниках при описании вторжений тибетских войск встречается много победных реляций танских военачальников. В части из них, несомненно, речь идёт о тех случаях, когда тибетские отряды, разграбив какой-нибудь район, наталкивались на сопротивление и, почувствовав невозможность одержать лёгкую победу, уходили, не вступая в сражение. Такие «победы» дорого
(230/231)
обходились стране, но награды за них военачальники, по-видимому, получали своевременно, и немалые.
Танские войска не только отбивали атаки тибетцев, но и совершали более или менее длительные походы против тибетских опорных баз, важнейшие из которых находились в районе оз. Кукунор. Часто эти походы были успешными и тибетские войска терпели поражение, после чего отходили ещё дальше внутрь страны, их крепости подвергались разрушению. Танские войска не пытались укрепиться в районе оз. Кукунор и обычно сразу же отходили в район своих баз. Далее района оз. Кукунор танские войска не проникали, и основные территории страны, её метрополия не испытывали бедствий, связанных с военными действиями.
В книге, как уже отмечалось выше, основное внимание уделяется событиям, развертывавшимся в Восточном Туркестане. Два важнейших фронта, на которых в течение почти двухсот лет Тибет вёл трудные агрессивные войны, а именно Кашгария и восточная граница с Танским государством, несомненно, были тесно связаны друг с другом. Однако задачи, которые тибетские руководители пытались осуществить на этих фронтах, существенного различались.
Закончив оккупацию земель, населенных цянскими племенами, тибетцы вплотную подошли к границам Срединного государства. Танские правители не могли спокойно взирать на успехи Тибета и должны были предпринимать соответствующие меры. Возникновение длительной и ожесточенной борьбы между двумя странами было неизбежно. Характер взаимоотношений Танского государства и Тибета на начальном этапе (вторая половина VII в.) даёт основания предполагать, что правители империи недооценивали потенциальную опасность этого нового противника. Косвенным доказательством правильности данного предположения может слу-
(231/232)
жить политика Танского государства по отношению к Тогону.
В 635 г. танские полководцы Ли Цзи и Ли Далян разгромили Тогон и посадили на престол угодного империи князя. Это произошло за три года до первого зафиксированного в источниках вторжения тибетских войск на территорию Танского государства, в район округа Сунчжоу (северная часть современной пров. Сычуань). Нападение танских войск было не случайным, ему предшествовала довольно длительная борьба, в процессе которой тогонцы (туюйхуни) неоднократно совершали нападение на приграничные территории империи. Последствия поражения 635 г. были настолько тяжелыми, что Тогон уже не смог оправиться от них и стал вассалом Танского государства. Военная мощь туюйхуней была сильно ослаблена, и вскоре они стали легкой добычей тибетцев.
Танские правители, нанося удар по Тогону в 635 г., по-видимому, не могли пре двидеть, что вскоре это небольшое государство станет союзником империи в противоборстве с Тибетом. Однако туюйхуни, ослабленные борьбой с Танским государством, не смогли оказать тибетцам серьезного сопротивления, и к 633 г. Тогон прекратил своё существование, а население бежало на восток, к границам империи. Императорский двор не пожелал оказать туюйхуням военной помощи, предоставив им один на один сражаться с тибетцами. Император ограничился милостивыми рескриптами и подарками, заняв позицию наблюдателя того, как «варвары уничтожают варваров на благо Срединного государства». Такая близорукая позиция, основывавшаяся на древнем внешнеполитическом принципе «руками варваров подавлять варваров», не учитывала долговременных интересов Срединного государства и, как правило, приводила к серьёзным поражениям и потере ранее завоёванных позиций.
(232/233)
Занятие территории Тогона значительно улучшило стратегическое положение Тибета. После этого успеха основной базой в длительной борьбе с Танским государством стал район оз. Кукунор. Здесь в прекрасных плодородных долинах тибетцы сосредоточивали войска, откармливали лошадей. Оз. Кукунор и прилегающие территории не только находились сравнительно недалеко от границ Танского государства, но и не были отгорожены от него непроходимыми горами, поэтому отсюда совершались все наиболее крупные военные экспедиции на восток, в пределы империи.
Все этапы длительной борьбы Тибета с Танским государством подробно описаны в соответствующих разделах книги. При этом проводится мысль, что основное внимание тибетцев было обращено на Кашгарию, которую они стремились оккупировать и, несомненно, присоединить к своему государству. Тибетцы стали переселяться в Кашгарию вскоре после начала мятежа Ань Лушаня. В нашем распоряжении нет сведений о масштабах этой колонизации, однако известно, что после распада Тибетского государства создалась ситуация, в которой тибетцам пришлось покинуть Кашгарию. Так, например, известно, что основатель тибетского княжества в районе оз. Кукунор Цзуйсыло переселился сюда из Турфанского оазиса [Малявкин, 1983, с. 80-81].
Подобных планов относительно коренных территорий Срединного государства, по нашему мнению, у тибетского руководства не существовало, хотя основные военные столкновения с танскими войсками часто происходили на землях империи и довольно значительные территории её оказывались в руках тибетцев, иногда на длительное время. Как мы уже говорили, военные действия тибетских войск чаще носили характер молниеносных вторжений и основная их цель состояла в отвлечении сил империи на этот фронт с тем, чтобы заста-
(233/234)
вить танских правителей отказаться от защиты своих позиций в Восточном Туркестане.
Значительное изменение в политике и целях, преследуемых тибетцами на восточном фронте, произошло в начале второй половины VIII в. и было связано с мятежом Ань Лушаня, поставившего империю Тан на край гибели. При дворце цэнпо появился грандиозный проект раз и навсегда покончить с опасным соседом на востоке, создав на части его территории марионеточное государство во главе с послушным императором. Для этой роли был избран Ли Чэнхун, правнук императора Гао-цзуна (649-683), объявленный императором в ноябре 763 г. в занятой тибетцами танской столице — г. Чанъане. Этим планам не суждено было осуществиться, уже через 15 дней тибетские войска были вынуждены уйти из Чанъаня, бросив при этом своего императора. Борьба между двумя государствами продолжалась, предпринимались новые попытки захватить Чанъань.
Последней большой войной, которую вёл Тибет с Танским государством в течение 786 — 20-х годов IX столетия, была вооружённая борьба на восточных границах Тибета. Активные боевые действия, характеризующие начальный этап, постепенно ослабевали. После 804 г. взаимоотношения между двумя странами приняли затяжной характер. Перманентные столкновения перемежались поездками дипломатов, зондированием возможностей установления мира. Военная активность постепенно сходила на нет, но это не было связано с урегулированием спорных вопросов и последующим улучшением взаимоотношений. Такое развитие военной активности объясняется прежде всего ослаблением военной мощи обеих стран и одновременным ухудшением внутриполитического положения. В сложившихся условиях Тибет и Танское государство уже не имели сил продолжать военное соперничество, поэтому в 821-822 гг. между ними был заключён мирный договор, которым
(234/235)
предусматривалось прекращение всякой военной деятельности, была определена граница и решены некоторые другие спорные вопросы.
К середине IX в. внутренние противоречия в Тибете достигли такого напряжения, когда антагонизм между влиятельными аристократическими фамилиями перерос в военное противоборство и некогда единое Тибетское государство распалось на множество мелких враждующих владений. При этом центральная власть в Лхасе сохранилась, но уже не играла никакой роли. После распада Тибетского государства тибетцы были вынуждены постепенно уходить с захваченных ими территорий, где стали возрождаться ранее существовавшие государственные образования [Там же, с. 145].
Аналогичный процесс происходил и на восточных границах Тибета, где Танское государство, практически без применения силы, постепенно вернуло ранее утраченные коренные земли империи. Для правителей Танского государства создалась благоприятная обстановка, когда можно было взять реванш, отомстить за все поражения и значительно расширить территорию империи. Однако этого не произошло. Танское государство также переживало жесточайший внутренний кризис и практически не могло воспользоваться представившейся возможностью.
К концу IX в. соседями Танского государства на западе от Ордоса и до крайнего юга оказались тибетские племена, кочевавшие на территориях, которые ныне входят в состав следующих провинций: восточная часть пров. Ганьсу, северо-восточная часть пров. Цинхай и западная часть пров. Сычуань. Сразу же после распада Тибетского государства на этих территориях не возникло государственности, здесь стали кочевать отдельные независимые племена. Начавшийся процесс объединения племен постепенно завершился образованием независимых княжеств, которые уже в начале X в. заявили
(235/236)
о своем праве на существование. Наибольшие значение и известность приобрели два княжества — Силянфу и Кукунорское [Там же, с. 78-82].
Данная книга в основном посвящена решению ряда проблем, связанных со взаимоотношениями Тибета с оазисными государствами Центральной Азии (Кашгарии). Поэтому при описании военных столкновений на восточном фронте и мирных переговоров мы стремились сделать это возможно короче, без детальной проработки вопросов. Отсюда некоторая фрагментарность и определённая неполнота в изложении событий. Надо сказать, что борьба Танского государства с Тибетом, проходившая на территории империи, получила отражение в многочисленных и разнообразных источниках. Имеющееся громадное количество самых разнохарактерных материалов даёт возможность провести тщательный и всесторонний анализ их, выявить и правдоподобно изложить фактические обстоятельства протекавшей здесь вооружённой борьбы; понять тактику танских военачальников и последствия её применения, имевшие громадное значение для судьбы династии, правившей в стране.
Автором не предусматривалось выявление и описание периодов, когда между двумя странами сохранялись мирные взаимоотношения. Более или менее подробное знакомство с доступными источниками показало, что это не простая задача. Источники, которыми мы пользовались, переполнены сообщениями о военных столкновениях, описанием (подробным или кратким) бесконечных переговоров о мире. Материалов же, касающихся мирных взаимоотношений, чрезвычайно мало. По большей части это информация о визитах послов, из числа которых к чисто мирным можно отнести взаимные посещения в связи с праздничными датами или по случаю траура. Практически нет сообщения о торговых связях, хотя мы не сомневаемся, что и в условиях, когда на протяжении почти двухсот лет шла война, торговля
(236/237)
между двумя странами всё же должна была существовать.
Некоторые авторы при описании взаимоотношений между Тибетом и Танским государством переоценивают значение мирных связей для успешного проникновения элементов ханьской культуры в Тибет. Особо подчеркивают, что первостепенное значение имели браки цэнпо с танскими принцессами. Обычно принцессы прибывали в Тибет в сопровождении большой свиты, в которую помимо персонала, непосредственно обслуживавшего принцессу, включались различные мастера, артисты, музыканты и т.п. За два века, рассмотренных в данной работе, только две принцессы были «пожалованы» в жёны цэнпо: в 641 г. принцесса Вэнь-чэн и в 710 г. принцесса Цзинь-чэн. Мы не станем отрицать, что это имело совершенно определённое значение в деле ознакомления тибетцев с ханьской культурой. Однако в период с конца VII в. и до начала IX в., когда две страны находились в условиях военного конфликта, гораздо большее значение должны были иметь военная добыча и захват пленных, полезные знания которых использовались в народном хозяйстве страны.
(/262)
Список литературы. ^
Источники.
БШ — Ли Яньшоу. Бэй ши (Хроника северных государств). — Пекин: Бо-на, 1958.
ВСТК — Ма Дуаньлин. Вэньсянь тункао (Всеобщее обозрение источников). — Пекин, 1958.
ВШ — Вэй Шоу. Вэй ши (Хроника государства Вэй, Тоба Вэй). — Пекин: Бо-на, 1958.
ДШФЮЦЯ — Гу Цзуюй. Ду ши фанъюй цзияо (Географические комментарии для читающих исторические сочинения). — Пекин, 1958.
ЛШ — Тото (Токто). Ляо ши (Хроника киданьского государства Ляо). — Пекин: Бо-на, 1958.
СТШ — Оуян Сю. Синь Тан шу (Новая хроника государства Тан). — Пекин: Бо-на, 1958.
СуШ — Шэнь Юэ. Сун шу (Хроника царства Сун, 420-479). — Пекин: Бо-на, 1958.
СЦШЛ — Сюань-цзун шилу (Хроника царствования императора Сюань-цзуна). — Б.м., б.г.
СШу — Вэй Чжэн. Суй шу (Хроника государства Суй). — Пекин; Бо-на, 1958.
ТД — Ду Ю. Тун дянь (Свод общих установлений государственного управления: Энциклопедия). — Шанхай, 1935. — (Сер. «Ши тун»).
ТХЯ — Ван Во. Тан хуэйяо (Сводное обозрение государства Тан). — Шанхай, 1958.
ТЦГМ — Чжу Си. Тунцзянь ганму (Систематизированное и сжатое изложение сочинения ЦЧТЦ). — Пекин, 1959.
ХШ — Бань Гу. Хань щу (Хроника государства Раннее Хань). — Пекин: Бо-на, 1958.
ЦТШ — Лю Сюй. Цзю Тан шу (Старая хроника государства Тан). — Пекин: Бо-на, 1958.
ЦФЮГ — Цэфу юаньгуй (Собрание книг большой черепахи: Энциклопедия). — Пекин, 1958.
(262/263)
ЦЧТЦ — Сыма Гуан. Цзычжи тунцзянь (Всеобщее обозрение, управлению помогающее). — Шанхай, 1957.
ЦШу — Фан Сюаньлин. Цзинь шу (Хроника государства Цзинь, 265-420). — Пекин: Бо-на, 1958.
ШЦ — Сыма Цянь. Ши цзи (Исторические записки). — Пекин: Бо-на, 1958.
ЮХЦСЧ — Ли Цзифу. Юань-хэ цзюнь сянь чжи (Описание округов и уездов, существовавших в годы правления Юань-хэ, 808-821). — Шанхай, 1957.
Литература на русском языке.
Абулгази. Родословное древо тюрков / Пер. и предисл. Г.С. Саблукова // Известия о-ва любителей археологии, истории и этнографии при Казанском ун-те. — Казань, 1905-1906. — Т. 21, вып. 5/6.
Бичурин Н.Я. История Тибета и Хухунора с 2282 года до Р.Х. до 1277 года по Р.Х. С картою на разные периоды сей истории. — Спб., 1833. — Т. 1.
Бруннерт И.С., Гагельстром В.В. Современная политическая организация Китая. — Пекин, 1910.
Гумилёв Л.Н. Величие и падение древнего Тибета // Страны и народы Востока. — М., 1963 [надо: 1969, см. ниже]. — Вып. 8. — С. 153-182.
История Китая с древнейших времён до наших дней. — М., 1974.
История Кореи (С древнейших времён до наших дней ). — М., 1974. — Т. 1.
История стран зарубежного Востока в средние века. — М., 1957.
(263/264)
Малявкин А.Г. Тактика Танского государства в борьбе за гегемонию в восточной части Центральной Азии // Дальний Восток и соседние территории в средние века. — Новосибирск, 1980. — С. 103-126.
Малявкин А.Г. Вожди древних уйгуров // Проблемы реконструкций в этнографии. — Новосибирск, 1984б. — С. 25-38.
Мандельштам A.M. Материалы к историко-географическому обзору Памира и припамирских областей с древнейших времён до X в. н.э. — Сталинабад, 1957.
Сладковский М.Л. История торгово-экономических отношений народов России с Китаем (до 1917 г.). — М., 1974.
Советская Историческая Энциклопедия: В 16 т. — М., 1961-1976.
Сыма Цянь. Исторические записки («Ши цзи») / Пер. с кит. и коммент. Р.В. Вяткина и B.C. Таскина. — М., 1972. — Т. 1.
Сыма Цянь. Исторические записки («Щи цзи») / Пер. с кит. и коммент. Р.В. Вяткина и B.C. Таскина. — М., 1974. — Т. 2.
Таскин B.C. Комментарии к переводу книги E Лунли «Цидань го чжи» (История государства киданей) // E Лунли. Цидань го чжи. — М., 1979.
Шивашанкара К.П. Менон. Древней тропою. (Путевые заметки). — М., 1958.
Литература на китайском языке.
Ван Миншен. Шици ши шанцюэ (Уточнение текстов семнадцати династийных хроник). — Пекин, 1959. — Т. 2.
Жун Мэнъюань. Чжунго лиши цзинянь (Хронология истории Китая — эры правления). — Пекин, 1957.
(264/265)
Лю Цзюньжэнь. Чжунго димин да цыдянь (Большой словарь географических названий Китая). — Пекин, 1930.
Сюэ Чжунсань, Оуян И. Лян цянь нянь чжун си ли дуйчжао бяо (Китайско-западный календарь на две тысячи лет). — Пекин, 1956.
Сян Да. Тандай Чанъань юй Сиюй вэньмин (Чанъань и культура Западного края в танскую эпоху). — Пекин, 1957. — С. 337-372. (Статья «Си чжэн сяоцзи» («Заметки о путешествии на запад») впервые опубликована в июле 1950 г. в издании «Госюэ цзикань». — Т. 1, №1. — С. 1-24.)
Фэн Чэнцзюнь. Сиюй димин (Географические названия Западного края). — Пекин, 1955.
Хатани Р. Сиюй чжи фоцзяо (Буддизм в Западном крае) / Пер. с яп. — 2-е изд. — Шанхай, 1956. (Первое издание на китайском языке вышло в 1933 г. Японское издание, с которого сделан перевод, опубликовано в Токио в 1914 г.).
Цы юань (Истоки слов: Энциклопедический словарь): В 4 т. — Пекин, 1984.
Цэнь Чжунмянь. Туцзюэ цзиши (Материалы по истории тюрок): В 2 т. — Пекин, 1958а.
Цэнь Чжунмянь. Си туцзюэ шиляо. Буцюэ цзи каочжэн (Материалы по истории западных тюрок. Дополнения и исправления). — Пекин, 1958б.
Цэнь Чжунмянь. Тан ши юй шэнь (Дополнительные сведения по истории государства Тан). — Пекин, 1960.
Эршиу ши жэньминь соинь (Указатель имён к двадцати пяти династийным хроникам). — Пекин, 1957.
Яо Вэйюань. Бэй чао ху син као (Исследование варварских фамилий, существовавших во время Северных династий). — Пекин, 1958.
Литература на японском языке.
Абе Т. Ниси уйгуру кокуси-но кенкью (Исследования по истории западных уйгуров). — Киото, 1955.
Мори М. Кодай торуко миндзоку си кенкю (Исследования по истории древних тюрок). — Токио, 1971. — Т. 1.
Мориясу Т. Уйгуру то Тибето-но хокутэй сбдассен оёби ато-но Сэйики дзёсей-ни цуите (Война уйгуров с Тибетом за Бэйтин и последующее положение в Западном крае) // Тоё гакухо. — 1973. — Т. 55, №4.
Морохаси Т. Дай хан-ва дзитен (Большой китайско-японский словарь): В 12 т. — Токио, 1966-1968.
Литература на других языках.
Bushell S.W. The Early History of Tibetan From Chinese Sources // The Journal of the Royal Asiatic Society of Great Britain and Ireland. New Ser. — 1880. — V. XII. — P. 435-541.
(265/266)
Chavannes E. Les religieux eminents qui allèrent characher la loi dan les pays d’occident. — Paris, 1894.
Chavannes E. Documents sur Tou-kiue (Turks) Occidentaux. — Spb., 1903.
Ecsedy H. Uigurs and Tibetans in Pei-t’ing (790-792 A.D.) // Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae. — 1964. — V. 17, fasc. 1. — P. 83-104.
Ecsedy H. A Contribution to the History of Karluks in the Tang Period // Acta Orientalia Scientiarum Hungaricae. — 1980. — V. 34, fasc. 1-3. — P. 23-37.
Ecsedy I. Nanchao: An Archaic State between China and Tibet // Tibetan and Buddhist Studies. — Budapest, 1984. — P. 165-189.
Giles L. A Topographical Fragment from Tunhuang // Bulletin of the School of Oriental Studies, London Institution. — 1934. — V. 7, part 3. — P. 545-572.
Kolmas Josef. Four Letters of Po Chu-i to the Tibetan Authorities (808-810) // Archiv Orientalni. — 1966. — V. 34. — P. 375-410.
Li Fang-kuei. The Inscription of the Sino-Tibetan Treaty of 821-822 // Toung Pao. — 1956. — V. 44. — P. 1-99.
Mackerras C. The Uighur Empire. According to the T’ang Dinastic Histories. A Study in Sino-Uighur Relations 744-840. — Canberra, 1972. — (Asian Publicational Series; N2).
Pelliot P. Histoire ancienne du Tibet // Oeuvres posthumes de P. Pelliot. — Paris, 1961. — V. 5.
Peters W. The Unresolved Problem of Tibet // Asian Affaire. — June, 1988. — V. 19, part 2. — P. 140-153.
Pulleyblank E.G. The background of the Rebellion of An Lu-shan. — London; New York; Toronto, 1955.
Samolin W. East Turkistan to the Twelfth Centure. A. Brief Political Survey. — London; The Hague; Paris, 1964.
Stott W. Expansion of The Nan-chao Kingdom between the years A.D. 750-860 and the causes that lay behind it as shown in the T’ai-ho Inscription and the Man shu // T’oung Pao. — 1963. — V. 50, fasc. 1-3. — P. 190-220.
Su Ying-Hui. Tun-Huang the last Stronghold of Hosi: Couses of its fall to the Tibetans in A.D. 787 // 28 International Congress of Orientalists. — Canberra (Australia), 6-12 January, 1971.
Tomas F.W. Tibetan Literary Texts and Documents Concerning Chinese Turkestan. — L., 1935. — V. 1.
Tomas F.W. Tibetan Literary Texts and Documents Concerning Chinese Turkestan. — L., 1935. — V. 1.
|