 Б.Б. Овчинникова
Тюркские древности Саяно-Алтая в VI-X веках.
// Свердловск: УрГУ. 1990. 223 с. ISBN 5-7525-0086-9
Введение.
Тюркские древности неоднократно использовались рядом исследователей для установления периодизации средневековой истории Южной Сибири и Центральной Азии. Но проводилось это, в основном, на ограниченном материале. Специалисты обращались преимущественно к отдельным регионам или отдельным памятникам. Первой классификацией могил и инвентаря из памятников на Енисее была классификация С.А. Теплоухова (1929). Именно он положил начало традиции создания хронологических таблиц. Затем, в 30-е годы, на материалах Алтая ее продолжил М.П. Грязнов. В своем фундаментальном труде С.В. Киселёв (1949, 1951), опираясь на все известные к тому времени археологические данные с привлечением китайских источников, впервые даёт широкую картину общественной и хозяйственной жизни народов Южной Сибири с древнейших времён и до позднего средневековья, пытаясь наиболее полно отразить и этническую историю, и материальную культуру всех племен, населявших этот регион. С.В. Киселёв, классифицируя алтайские могилы, ещё не ставил своей целью выделение отдельных этапов и создание хронологических таблиц, справедливо полагая, что такая работа будет возможна только при равномерном изучении всей территории Южной Сибири, куда вошла бы и Тува, в то время считавшаяся «белым пятном» (Киселёв, 1951, с. 493). Предложенные позже А.А. Гавриловой (1965) хронологические разработки материалов могильника Кудыргэ, произведённые с привлечением широкого круга аналогий, до сих пор служат для исследователей тюркских древностей ориентиром, хотя некоторые положения со временем потребовали уточнения и корректировки. Так, на основе сквозного исследования развития отдельных категорий вещей А.К. Амброз отмечал, что так называемые «кудыргинские» и «катанд[ин]ские» группы раннетюркских погребении появились одновременно на рубеже VII-VIII вв. и продолжали далее параллельное развитие в VIII-IX вв. (Амброз, 1971, с. 126). Настоящее исследование также вносит некоторые уточнения. В частности, стала очевидной ошибка в датировке памятников «берельского» этапа, обозначенного А.А. Гавриловой. По присутствующим в них типам удил и пряжек, согласно
(6/7)
проведённому нами анализу, эти памятники относятся к более позднему периоду — к IX-X, а не VI-VII вв. Всё это говорит о том, что в свете новых данных необходимо осторожней относиться к датировке памятников, выделенных в своё время в хронологические этапы для могильников Алтая.
В 50-60-х годах особое внимание уделяется вопросам хронологии средневековых памятников Тувы, периодизацию которых параллельно разрабатывали два учёных — С.И. Вайнштейн и Л.Р. Кызласов.
Предложив сквозную хронологическую таблицу, С.И. Вайнштейн (1958, табл. IV) на основании материалов исследованного им могильника Кокэль выделяет в развитии средневековой истории Тувы ряд хронологических этапов, которые соответствуют периодам, обозначенным А.А. Гавриловой для памятников Алтая (Вайнштейн, 1966а). Другой учёный, сибиревед Л.Р. Кызласов, в своих исследованиях также выделяет хронологические этапы древней истории Тувы (1958), последовательно продолжая их разработку в своих публикациях. Своеобразным итогом явились его монографические работы, в которых полно изложена периодизация памятников Тувы с древнейших времён до позднего средневековья. В основу выделения этапов средневековой истории Тувы легли периоды политического могущества различных племён Южной Сибири (Кызласов Л.Р., 1958, 1969, 1979). Важно то, что в своих работах Л.Р. Кызласов подчёркивает известное положение о необходимости вести периодизацию истории любого народа в соответствии с общественно-экономическими формациями (Кызласов Л.Р., 1979, с. 141). Поэтому, когда речь идёт о периоде VI-X вв. в истории Южной Сибири и Центральной Азии, автор настоящего исследования, следуя определению С.В. Киселёва, обозначает его как «эпоху сложения государств» (Киселёв, 1951, с. 485) и рассматривает этот период как время становления и развития классовых раннефеодальных отношений.
Однако в вопросах периодизации древнетюркских памятников Саяно-Алтая в эпоху средневековья до сих пор существуют разногласия. В последнее время всё чаще исследователи обращаются к разработке сквозных периодизаций развития материальной культуры, которые должны учитывать и общие закономерности, и особенности отдельных регионов. С этой целью необходима сквозная типология всего имеющегося материала с большей территории, не замыкаясь на отдельных регионах. И то, что в своё время намечал С.В. Киселёв (1951, с. 493) по изучению Южной Сибири и Центральной Азии — на современном этапе становится реальным. Для этого нужно чётко представлять источниковую основу, а значит, необходима характеристика вещевого комплекса, который явится базой данных для создания классификации и типологии погребального инвентаря. Только тогда станет возможным выявление всех типов вещей, формы кото-
(7/8)
рых остаются неизменными на протяжении рассматриваемого периода, и тех, которые претерпевают изменения. Установление происхождения этих изменений, его соотнесённости в пространстве и времени (чему посвящена настоящая монография) позволяет ярче проследить развитие древнетюркской материальной культуры.
Древнетюркский предметный комплекс в данной работе анализируется методом дробной типологии с привлечением аналогий с сопредельных территорий и представлен из погребений человека с конём Саяно-Алтайского нагорья. Принадлежность последних, как уже отмечалось, отождествляется нами с тюрками-тугю в широком этнокультурном понимании этого термина. Однако вопрос об этнической идентификации отдельных погребений с конкретными племенами тюркской общности до сих пор остаётся нерешённым, а порой дискуссионным среди современных исследователей *. [сноска: * Ряд исследователей считают, что данный обряд характерен для тюрков-тугю (Киселёв, 1951; Кызласов Л.Р., 1960, 1969, 1979; Кляшторный, 1964; Грач А.Д., 1966; Вайнштейн, 1966а; Овчинникова, 1984). Другие приписывают его тюркам-теле (Гаврилова, 1965; Трифонов, 1973), третьи — кыштымам (Савинов, 1974), четвёртые — кок-тюркам (Худяков, 1980) и т.д.).]
В связи с этим уместно обратить внимание на ряд фактов. В частности, в процессе погребального цикла у тюрков-тугю известно сооружение не только погребальных камер для умерших, но и поминальных, в виде наземных четырёхугольных каменных оград, получивших широкое распространение в VI-X вв. Принадлежность последних тюркам-тугю, подтверждённая источниками китайских летописцев в переводе Н.Я. Бичурина (1950) и Н.В. Кюнера (1961), не вызывает сомнений у исследователей. А между тем всё чаще фиксируется факт совместной встречаемости тюркских оградок с погребениями человека с конём (конями) в едином комплексе на изучаемом памятнике. Уже сейчас к числу таких комплексов можно отнести не только один могильник Даг-Аразы (Аймырлыг 3) в Туве, положивший начало выявлению отмеченных особенностей (Овчинникова, 1984, с. 8-9). На его площадке сохранились различные по конструкции древнетюркские оградки: это смежные, с пристройками и трёхкамерные. Такие поминальные сооружения количественно соответствуют вскрытым погребениям человека с конём на этом могильнике. Подобная картина встречается и на других памятниках как в Туве, так и на Алтае. Не исключено такое соответствие и для известного памятника Кудыргэ, если число каменных оградок на его площадке подсчитывать комплексом, представляющим собой одно поминальное сооружение **, [сноска: ** В поминальный комплекс входят основная ограда с пристроенными дополнительно оградками, имеющими общую стенку с ней, а также смежные ограды.] а не отдельно каждую оградку, как это учитывалось А.А. Гавриловой (1965, табл. II). Соответствие оградок с погребениями человека с конём зафиксировано в Туве на памятниках Монгун-
(8/9)
Тайга (Грач А.Д., 1960а, с. 11), Ак-Тураг, Кокэль 2 (Вайнштейн, 1958, с. 220; 1966а, с. 292); Даттыг-Чарыг-Аксы (Трифонов, 1975б, с. 236), Улуг-Бюк II, Мугур-Саргол (Длужневская, 1975, с. 201; 1979, с. 221) и др.; на Алтае — Талдура, Кара-Коба (Могильников, Куйбышев, 1978, 1981, с. 218). При дальнейшем исследовании в этом направлении число их будет увеличиваться.
Факт соответствия оградок с погребениями человека с конём убеждает нас в принадлежности такого комплекса памятников тюркам-тугю. При реконструкции их погребального цикла становится очевидным, что сооружение каменных оград связано с представлениями о последующей судьбе умерших и её влиянии на жизнь живых. Этот процесс служит завершающим этапом всего погребального цикла древних тюрков, которому предшествовал ряд других этапов, в том числе и непосредственно погребальный обряд. Оградки же в данном цикле можно соотнести с поминальными тризнами тюрков-тугю, которые следовали по совершении захоронения умершего.
Сами погребения, как известно, являются важнейшим археологическим источником, в котором находят отражение многие представления древнего населения. Хозяйственно-культурный тип, уровень развития материальной культуры, социальной дифференциации, семейные отношения, религиозные представления и т.д. — всё это в той или иной степени может быть реконструировано по погребальным сооружениям древних тюрков. Обратимся к последовательности тех действий, которые в конечном результате дали столь своеобразные погребальные конструкции захоронения человека с конём, зафиксированные археологическими раскопками практически не только по всей степной зоне Евразии, но и в зонах лесостепи и леса (Генинг, Овчинникова, 1969, с. 128-130; Генинг, Зданович, 1987, с. 119-132).
Традиционное предание покойного земле у древних тюрков начиналось с подготовки могильных ям: с подбоем и без него *. [сноска: * Если раньше исследователями были зафиксированы лишь единичные случаи погребения человека, сопровождённого конём, в подбое — на Алтае (Катанда), в Хакасии (Копёны, Уйбат, Перевозинский чаатас), то в 1970-е годы такого типа погребения обнаружены и в Туве (Овчинникова, 1973, с. 231). Эти исследования не только увеличили число «подбойных» захоронений, но и позволили поставить вопрос о выделении особой группы погребальных памятников у древних тюрков (Овчинникова, 1984), которые получили распространение и за пределами Южной Сибири: в Восточном Казахстане, Киргизии, Средней Азии, Восточной Европе и степях Причерноморья.] При сооружении могильной ямы с подбоем сначала вырывалась «входная» яма, которая после захоронения умершего предназначалась для лошади (ей). В северной стенке этой ямы, вкапываясь в материк, делали углубление прямоугольно-овальной формы — подбой, который в длину не превышал размеров человеческого роста (рис. 1).
В подбое погребённый покоился на спине с вытянутыми вдоль тела руками, такое же положение зафиксировано и в могилах без
(9/10)
Рис. 1. Могильник Даг-Аразы II, курган 14:
1 — план кургана после расчистки, 2 — разрез, 3 — план основы первоначальной конструкции ограды, 4 — план погребения.
(10/11)
подбоя. Для обеих групп погребальных памятников тюрков-тугю преобладающей является восточная ориентировка умерших. Останки покойного, погребённого в подбое, находились, как правило, в гробу, сооружённом либо из камня, либо из дерева (рис. 18), либо из сплетённых ветвей пустынной акации. В могиле без подбоя умерший также покоился иногда в каменном ящике или деревянном гробу, но чаще всего вообще без каких-либо дополнительных внутримогильных сооружений.
После захоронения человека и погребения его в подбой вход в него прикрывали, изолируя умершего от его спутника — коня. Заслоном подбоя могли служить каменные плиты (рис. 1), поставленные вертикально, берёзовые колья, остатки полуистлевших деревянных повозок, на которых, вероятно, доставляли умерших к месту захоронения (рис. 1). После того как подбой был заложен, во входную яму укладывали лошадь или две-три, которые были взнузданы и осёдланы. Иногда вместо лошади помещали в могилу овцу или барана — эти животные, как правило, сопровождали женщин и детей *. [сноска: * Исключением является погребение мужчины в Туве МТ 57-XXVII (Грач А.Д., 1960а, с. 36). Однако хотелось бы отметить, что длина скелета не превышает 1,30 м, миниатюрна по размерам и могильная яма. Возможно, погребенным был подросток.] Часть могилы, в которую укладывали лошадь (ей) или овцу, забрасывали камнями и землёй.
Закончив погребение человека в сопровождении животного, сородичи приступали к сооружению надгробия. Характер его конструкции подробно освещался в литературе (Трифонов, 1975а, с. 192). В дополнение отметим, что над погребёнными без подбоя сооружалась бессистемная каменная насыпь (рис. 17). Для погребений с подбоем характерны надгробные сооружения двух видов: окружающая могилу кольцевидная ограда, выложенная из камней в один ряд (Аймырлыг I VIII-52 и др.), и цилиндрическая постройка — из двух- четырёх ярусов камней (рис. 1).
Таков был процесс проведения похорон у тюрков-тугю, таковы обряды и ритуалы, последующие захоронению, к числу которых в качестве завершающего этапа относятся и поминальные тризны — четырёхугольные ограды. Изучение погребального обряда у древних тюрков пока далеко от завершения и требует специального детального исследования. Необходимость его состоит и в том, что понимание самого погребального комплекса, в частности способа погребения у тюрков-тугю, поднимает проблемы не только этнического характера, но и социальной дифференциации древнетюркского общества и отражения этого процесса в погребальном обряде (разновидность погребений человека с конём). Кроме того, ждут своего решения проблема связи погребений с конём с погребальным обрядом предшествующих эпох и проблема соотношения поминальных оградок с погребениями человека с конём, которая пока лишь намечена нами.
(11/12)
Рис. 2. Карта распространения памятников, содержащих погребения человека с конём.
(12/13)
Однако решение этих проблем немыслимо без детального восстановления облика материальной культуры древних тюрков. Восстановление же этой культуры связано прежде всего с пониманием функциональной значимости тюркских древностей, эволюцией их форм в связи с изменением этнического или социального состава населения, влиянием географической среды, развитием экономики. Кроме того, на изменение форм вещей оказывают известное влияние мировоззрение древних народов, религиозные верования и эстетическая привязанность. И только детальная типология остатков материальной культуры с учетом всех перемен может подвести к решению выше обозначенных проблем.
Указатель к Карте распространения могильников, содержащих погребения человека с конём VI-X вв. в Саяно-Алтайском нагорье. *
[сноска: * Под термином «погребение с конём» подразумеваются не только погребения с одним конём, но и с двумя-тремя, а также с бараном и погребения-кенотафы.]
Тува
1 **. [сноска: ** Порядковый номер соответствует номеру памятника на карте.] Могильник Монгун-Тайга (МТ) *** [сноска: *** В скобках наименование памятника в сокращённом варианте, употребляющемся далее в тексте и таблицах.] расположен в долине р. Каргы, впадающей в оз. Урэг-Нур в Бай-Тайгинском районе. Стационарные исследования производились начиная с 1957 г. Археологическим отрядом Тувинской археолого-этнографической экспедиции Института этнографии АН СССР (далее — ТКЭАН) под руководством А.Д. Грача. На трёх объектах (по генеральному плану МТ 57-В; МТ 57-Г; МТ 58-Д) вскрыто 7 погребений с конём VI-X вв. (Грач, 1960а, б).
2. Могильник Бай-Тайга (БТ) находится в долине р. Биче-Шуй, на левом берегу, в 10 км к юго-западу от пос. Бай-Тал в Бай-Тайгинском районе. Курган Бай-Тайга-59-1 (Биче-Шуй 2) содержит захоронение человека с конём и датируется автором раскопок А.Д. Грачом VIII-IX вв. (Грач, 1966а).
3. Могильник Саглы-Бажи (СБ) расположен в высокогорной Саглынской долине на юго-западе Тувы в Овюрском районе. Памятник исследован Саяно-Тувинской экспедицией Ленинградского отделения Института археологии АН СССР (далее — СТЭАН) под руководством А.Д. Грача. Раскопано 4 погребения с конём (Грач, 1968а).
4. Могильник Кокэль (КЭ) расположен в урочище Кокэль у подножия горы Ишкин-Аразы, к западу от р. Алды-Ишкин, впадающей в р. Хемчик в Сут-Хольском районе. Семь погребений древних тюрков на могильнике Кокэль были исследованы в 1959-1960 гг. вторым отрядом ТКЭАН под руководством С.И. Вайнштейна (Вайнштейн, 1966а).
5. Могильник Кара-Чоога (КЧ) расположен в урочище Кара-Чоога (Хендергэ) в Улуг-Хемском районе. Курган № 4 содержал захоронение человека с конём, которое датируется автором раскопок VIII-IX вв. (Вайнштейн, 1954).
6. Могильник Ак-Туруг (Ак-Т, «А») расположен в долине р. Чаа-Холь в Улуг-Хемском районе, пос. Ак-Туруг. Два кургана исследованы археологической экспедицией Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории (далее — ТНИИЯЛИ) (Вайнштейн, 1958).
7. Могильник на склонах горы Бай-Даг (БД) расположен в Улуг-Хемском районе близ г. Шагонара. Раскопано 4 захоронения человека с конём. Исследования проводи-
(13/14)
лись в 1927 г. С.А. Теплоуховым. Публикация и исследования материалов осуществлены Л.Р. Кызласовым (1979).
8. Курганы и урочище Улуг-Хову (УХ) расположены в степи на правом берегу р. Хемчик. Два погребения с конём вскрыты С.А. Теплоуховым в 1926 г. (Теплоухов, 1926). Материалы опубликованы Л.Р. Кызласовым и датированы им VII-VIII вв. (1979).
9. Могильник Ак-Довурак (Ак-Д) в Барун-Хемчикском районе. В кургане № 3 погребение совершено по обряду захоронения человека с конём. Погребального инвентаря не обнаружено. Исследование памятника производилось С.И. Вайнштейном (1958).
10. Курганы Улуг-Хорум (У-Хорум), впускное погребение. Памятник расположен в долине р. Саглы в 7 км к западу от пос. Кызыл-Тей в Овюрском районе, раскопан в 1968 г. СТЭАН под руководством А.Д. Грача (1968б). Погребение датировано В.А. Грачом VI-VII вв. (1982).
11. Курган Аксы-Барлык (Аксы-Б) обнаружен в Барун-Хемчикском районе в 1959 г. и исследован сотрудниками Тувинского краеведческого музея. Материалы опубликованы Л.Р. Кызласовым (1979).
12. Могильник Часкал II (Ч II) расположен справа от дороги Кызыл-Тээли, в 5 км к востоку от г. Шагонара, на террасе между горой Бай-Даг и поймой Енисея в Улуг-Хемском районе. Могильник состоит из 13 курганов, большая часть которых образует вытянутую цепочку северо-северо-восток — юго-юго-запад. Все курганы, кроме 4-го, датируются гунно-сарматским временем. Курган 4 находился к западу от основной цепочки. Он раскопан в 1966 г. Вторым отрядом СТЭАН (Мандельштам, 1967).
13. Курган Мугур-Саргол (МС) находится в долине р. Ортаа-Саргол в Улуг-Хемском районе. Назван Мугур-Саргол ошибочно. К востоку от основной кладки надмогильного сооружения располагалась антропоморфная стела с изображением козла и процарапанными по камню рисунками трёх лошадей. Раскопки кургана производились сотрудниками Первого отряда СТАЭ ЛОИА АН СССР Г.В. Длужневской и Ю.Г. Рыженковым (Длужневская, 1979).
14. Могильник Улуг-Бюк II (УБ). Курган находился на второй надпойменной террасе р. Хемчик, на левом его берегу, в 20 км выше устья. Юго-западный край плато занимали курган с поминальными выкладками, рядом ограда со стелой с древнетюркской тамгой в виде козла. Раскопки производились Первым отрядом СТЭАН в 1974 г. (Длужневская, 1975).
15. Могильник Кара-Тал (КТ) в Улуг-Хемском районе вдоль берега Енисея выше пос. Чаа-Холь. Раскопки могильника начались в 1966 г. Пятым отрядом СТЭАН (руководитель Ю.И. Трифонов). Вскрыто пять погребений человека с конём (Трифонов, 1967, 1968).
16. Могильник Аргалыкты (Apr.) расположен между г. Шагонаром и пос. Кара-Тал, у подножия хр. Аргалыкты, на левом берегу р. Енисей, в Улуг-Хемском районе. Исследования проводились Пятым отрядом СТЭАН в 1965-1967 гг. Раскопано 8 погребений человека с конём (Трифонов, 1966, 1968, 1971).
17. Могильник Даттык Чарык-Аксы (ДЧА) расположен на правом берегу р. Хемчик, в 20 км от устья, в Улуг-Хемском районе. Территория могильника поделена на три курганные группы (I-III) автором раскопок Ю.И. Трифоновым. В I группе вскрыты три погребения человека с конём (Трифонов, 19756).
18. Могильник Каат-Ховак II (КХ) находится в Улуг-Хемском районе. Раскопки проводились Вторым отрядом СТАЭАН в 1978 г. Два кургана относятся к древнетюркским (Мандельштам, Шаровская, 1979).
19. Могильник Аймырлыг I (AI) обнаружен в местности Аймырлыг между горами Карабей и Бош-Даг, вдоль края террасы р. Чаа-Холь, притока Енисея в Улуг-Хемском районе. Могильник характеризуется большими размерами, что позволило выделить несколько групп погребальных сооружений. Основная масса сооружений относится к «скифскому» периоду, имеются поминальные сооружения и norpебения «гунно-сарматского» периода, а также ограды и погребения древних тюрков.
(14/15)
Исследования могильника начались в 1968 г. (Мандельштам, 1969). Раскопки курганов, содержащих погребения с конём, производились Б.Б. Овчинниковой в 1971-1973 гг. (Мандельштам, 1972; Овчинникова, 1973). Всего вскрыто 7 курганов, содержащих древнетюркские погребения.
20. Могильник Даг-Аразы (Аймырлыг 3) — ДА — расположен на левом берегу р. Чаа-Холь, в долине Даг-Аразы, в 5 км к северу от пос. Новый Чаа-Холь. Исследования могильника производились группой Свердловского отряда СТЭАН под руководством Б.Б. Овчинниковой с 1973 г. В литературе могильник известен как Аймырлыг 3, так как находится частично в местности Аймырлыг. В связи с изоляцией настоящего могильника, расположенного на значительном расстоянии от основного могильника Аймырлыг I, он был переименован по названию долины Даг-Аразы. Могильник содержит как погребальные, так и поминальные комплексы гунно-сарматского периода. Кроме того, вскрыто 14 захоронений человека с конём VI-X вв. и группа оградок, относящихся к этому же периоду (Овчинникова, 1974, 1976, 1978, 1980).
21. Могильник Аржан расположен в долине р. Уюк (центр Турано-Уюкской котловины) близ совхоза Уюк. Впускное захоронение человека с конём обнаружено рядом с курганом Аржан. Исследовано М.Н. Комаровой (Комарова, 1973).
Горный Алтай
22. Могильник Курай расположен в Кош-Агачском аймаке Курайской степи, в урочище Тадила. Могильник состоит из семи курганных групп (I-VII). Серию курганов и оградок исследовали Л.А. Евтюхова и С.В. Киселёв в 1935 г. (Евтюхова, Киселёв, 1941), среди них 11 погребений с конём.
23. Могильник Берель (Б) находится в верховье р. Бухтармы, в 6 км ниже впадения р. Берель. Вскрыто два кургана, содержащих погребения с конём. Раскопки производил В.В. Радлов в 1865 г. (Радлов, 1866, 1895).
24. Могильник Кокса. Расположен на левом берегу р. Катунь. Курган «Л» содержал впускное захоронение человека с конём. Этот могильник исследован в 1925 г. С.И. Руденко (Гаврилова, 1965).
25. Могильник Катанда I (Кат.) находится на левом берегу р. Нижняя Катанда, притока р. Катунь. Впервые исследования произвёл В.В. Радлов в 1865 г., раскопано 8 курганов и 4 оградки, в том числе 4 погребения человека с конём (Радлов, 1866; Захаров, 1926). Могильник Катанда II находится в междуречье Верхней и Нижней Катанды в Уймонской степи. В 1925 г. исследования были продолжены С.И. Руденко, в 1954 г. — А.А. Гавриловой (Гаврилова, 1965). Вскрыто пять погребений человека с конём.
26. Могильник Туяхта (Туэкта) — Т — расположен в Онгудайском аймаке на 267-м км тракта Кош-Агач-Бийск в долине р. Урсул. Начало исследований относится к 1935 г. Раскопки производились А.П. Марковым и С.М. Сергеевым (Сергеев, 1935). В 1937 г. раскопки продолжили Л.А. Евтюхова и С.В. Киселёв (Евтюхова, Киселёв, 1941, 1951). Вскрыто девять погребений с конём.
27. Могильник Курота I находится в Онгудайском аймаке на левом берегу р. Куроты в 2,5 км ниже пос. Туяхта. Впервые этот могильник исследовали в 1937 г. Л.А. Евтюхова и С.В. Киселёв (Киселёв, 1951), в том числе было раскопано одно погребение с конём. В 1977 г. было вскрыто еще одно подобное погребение в кургане № 2. Работы велись Алтайской экспедицией ИА АН СССР под руководством В.А. Могильникова (Могильников, 1977).
28. Могильник Узунтал (Уз) находится в Кош-Агачском районе, в долине р. Узунтал, расположенной между южными отрогами Курайского хребта — Сайлюгемом и хребтом Чихачёва. Впервые памятник был исследован в 1924 г. С.И. Руденко и А.Н. Глуховым (Руденко, 1924; Глухов, 1924). Позднее раскопки осуществлялись отрядом Североазиатской экспедиции СО АН СССР под руководством В.Д. Кубарева (Кубарев, 1978). В числе курганов различных исторических эпох, раскопанных Алтайским палеоэтнографическим отрядом ЛГУ под руководством
(15/16)
Д.Г. Савинова, вскрыто шесть погребений человека с конём VI-X вв. (Савинов, 1982).
29. Могильник Яконур (Як) находится в Усть-Кокском аймаке, в долине при слиянии рек Яконур, Бургасты, Имены (истоки р. Чарыш). Два погребения из вскрытых М.П. Грязновым в 1939 г. относятся к захоронениям человека с конём (Грязнов, 1940).
30. Могильник Шибэ расположен на р. Урсул, притоке р. Катунь. Курганы были раскопаны М.П. Грязновым в 1927 г. Коллекция не сохранилась. Материалы использованы в данной работе по публикации А.А. Гавриловой (1965).
31. Могильник Талдура I (Тал.) находится на правом берегу р. Талдура у д. Бельтир. Вскрыто впускное погребение с конём и две ограды с каменным из ваянием. Работы производились Алтайской экспедицией ИА АН СССР в 1977 г. (Могильников, Куйбышев, 1978).
32. Могильник Кара-Коба (КК) расположен в Онгудайском районе, в долине р. Урсул на левом берегу д. Кара-Коба. Памятник исследуется с 1980 г. Алтайской экспедицией под руководством В.А. Могильникова. Вскрыто 10 погребений человека с конём и просто коней, датируемых VI-X вв. Памятник содержит захоронения и других эпох, в частности скифского и гунно-сарматского периодов (Могильников, 1981, 1983).
33. Могильники Бар-Бургазы II и III (ББ) расположены в Кош-Агачском районе, в местности Туру-Алты, на правом берегу р. Барбургазы. Памятник состоит из трёх курганных групп. Среди погребений различных эпох имеются два погребения с конём. Исследования проводились Алтайским отрядом Североазиатской экспедиции СО АН СССР под руководством В.Д. Кубарева (1979).
34. Могильник Юстыд (Ю) находится в Кош-Агачском районе на р. Юстыд, притоке р. Чуи, состоит из нескольких курганных групп, содержащих разновременные захоронения, преимущественно гунно-сарматского периода. В группе Юстыд XII вскрыты два погребения с конем. Раскопки произведены В.Д. Кубаревым в 1977 г. (1978).
35. Курган Ак-Кообы (Ак-К) расположен в местности Туру-Алты Кош-Агачского района в бассейне р. Чуи. Раскопано погребение человека с конём. Возле кургана находилось каменное изваяние, а также две оградки. Исследования производил B.Д. Кубарев (1984).
36. Уландрык (Ул-к). Могильник обнаружен в урочище Уландрык Кош-Агачского района, на берегу реки Уландрык вскрыто погребение с конём (Кубарев, 1979).
37. Баратал (Б-л) находится в долине р. Баратал в зоне затопления Чуйской ГЭС в Улаганском районе. Вскрыты три захоронения коней, содержащие костяные подпружные пряжки и застёжки для пут (Кубарев, 1976).
38. Могильник Кудырэ (К) расположен в урочище Кудыргэ, на правом берегу р. Чулашман, в 15 км выше её впадения в оз. Телецкое. Впервые памятник исследовался экспедицией Этнографического отделения Русского музея, руководимой C.И. Руденко при участии А.Н. Глухова, который открыл этот памятник в 1924 г. (Руденко, Глухов, 1927). Раскопки были продолжены позже другими исследователями, вскрыто 10 погребений человека с конём, отнесённых к эпохе VI-IX вв. В 1965 г. вышла в свет монография, специально посвящённая этому памятнику (Гаврилова, 1965).
39. Могильник Бажынты (Баж.) расположен к северо-западу от с. Яконур, Усть-Кокский аймак. Исследовался Горно-Алтайским НИИЯиЛ под руководством А.С. Суразакова в 1977 г. Вскрыто одно погребение человека с конём (Суразаков, 1979).
Хакасия
40. Перевозинский чаатас (Дунькин Бугор) — П.ч. Могильник расположен в пос. Абакано-Перевозный, Боградского района. Раскопаны шесть курганов с захоронениями человека с конём (Зяблин, 1968).
(16/17)
41. Могильник Уйбат II находится в улусе Чирков Абаканского края. В могиле № 1 обнаружено захоронение человека с конём. Раскопки произведены Л.А. Евтюховой и С.В. Киселёвым в 1938 г. (Евтюхова, 1948).
42. Курган Таштык был расположен на левом берегу р. Таштык, в 2 км от устья. Это погребение считается первым из известных в Минусинской котловине погребений человека с конём. Раскопки произведены С.А. Теплоуховым в 1925 г. (Теплоухов, 1926, 1929; Нестеров, 1982).
43. Могильник Тепсей (Теп.) расположен у подножия горы Тепсей, на берегу Красноярского водохранилища. Раскопки в этом пункте производились под руководством М.П. Грязнова. Девять погребений авторами раскопок отнесены к захоронениям тюрков, совершённых по обряду погребения человека с конём (Грязнов, Худяков, 1979).
44. Могильник «Над поляной» находится возле Афанасьевской горы, на левом берегу р. Енисей, близ с. Батени. Вскрыто два погребения человека с конём (Гаврилова, 1969).
45. Могильник Усть-Тесь (УТ) расположен на левом берегу р. Тубы. Исследования производил С.В. Киселёв в 1928 г. В могиле I обнаружено погребение человека с конём (Киселёв, 1929).
46. Копёнский чаатас (Коп.) находится близ с. Копёны в Боградском районе. В 1939 г. С.В. Киселёвым были раскопаны два погребения с конём, в одном из них в кургане № 6 найден «тайник» (Евтюхова, Киселёв, 1940).
47. Могильник Капчалы II (Капч.). Расположен близ Капчальского рудника по р. Уйбат. В 12 курганах наблюдаются захоронения человека с конём. Раскопки производились сотрудником Минусинского музея А.В. Харчевниковым в 1935-1936 гг. (Левашева, Харчевников, 1935; Левашева, 1952).
Монголия
48. Могильник Орхон-Дель (ОД) расположен в 8 км от Эрдени-Цзу, на правом берегу р. Орхон, в урочище Дель (Орхон-Дель).
Раскопки произведены в 1948-1949 гг. (Евтюхова, 1957).
49. Курган Наинтэ-Сумэ (НС) расположен у восточной оконечности кряжа Хайрхан, в среднем течении р. Талы. Курган исследован Г.И. Боровкой в 1925 г. (Боровка, 1927).
50. Погребение Хана I находится в Джаргалактынском аймаке, на левом притоке р. Кургалы, долина р. Хуний. Раскопки Монголо-Венгерской экспедиции (Istvan, Navak, 1963).
51. Могильник Джаргаланты (Дж.) находится в 18 км к юго-востоку от Эрдени-Цзу, на левом берегу р. Хухшин-Орхон, по дороге в Шанг-Сомон. Исследования кургана 2 производились в 1948-1949 гг. Монгольской историко-этнографической экспедицией АН СССР и Комитетом наук МНР (Евтюхова, 1957).
(17/18)
Рис. 3. Прорисовка всадника на колчане. Могильник Даг-Аразы II, курган 1.
|