С.П. Нестеров
Таксономический анализ минусинской группы погребений с конём.
В литературе существует мнение, что расположение памятников древних тюрков (этноним в широком смысле слова, [1] или алтайских тюрков — этноним в генетическом смысле слова [2]) в стратегически важных пунктах Минусинской котловины — по берегам рек Енисея, Тубы, Уйбата, Чулыма, Таштыка, а также захоронение всех мужчин с оружием свидетельствуют о том, что после военных походов (по письменным источникам: в середине VI в. — «покорение Цигу», [3] 630 г. — покорение Чеби-ханом на севере Гегу, [4] зимой 710/11 г. — разгром кыргызов Кюль-тегином [5]) и захвата территории кыргызов победители оставляли «военные гарнизоны», [6] осуществлявшие власть каганата на местах, и жаловали тюркским воинам земли с подвластным населением, где они заняли место кыргызской родовой знати. [7] Кроме того, появление погребений древних тюрков в Минусинской котловине связывают с миграцией ещё в позднеташтыкское время какой-то группы населения, которая продолжала жить на этой территории «до VIII-IX вв., сохраняя свой традиционный обряд погребения». [8]
В настоящее время в Минусинской котловине раскопано 47 погребений с конём (бараном) по обряду трупоположения:
1) На реке Таштык (раскопки С.А. Теплоухова в 1925 г. [9]) — 1;
2) Усть-Тесь (раскопки С.В. Киселёва в 1928 г. [10]) — 1;
3) Капчалы II (раскопки В.П. Левашовой в 1935-1936 гг. [11]) — 12;
4) Уйбат II (раскопки С.В. Киселёва в 1938 г. [12]) — 2;
5) Над Поляной (раскопки А.А. Гавриловой в 1964 г. [13]) — 3;
6) Перевозинский чаатас (раскопки Л.П. Зяблина в 1967-1968 гг. [14]) — 6;
7) Тепсей II, Тепсей III (раскопки М.П. Грязнова в 1967 г. и Ю.С. Худякова в 1976 г. [15]) — 10:
8) Георгиевская III (раскопки Э.Б. Вадецкой в 1971 г. [16]) — 1;
9) Красный Яр V (раскопки Э.Б. Вадецкой в 1972 г. [17]) — 1;
10) Терен-Кёль (раскопки Ю.С. Худякова в 1978 г. [18]) — 1.
Исследователями уже отмечалось, что погребения с конём различаются между собой по многим существенным деталям обряда при общем сходстве форм погребального инвентаря. [19] Предложенная Ю.С. Худяковым интерпретация многовариантности погребений с конём как канонизации некоторых ритуальных действий, воспринимаемых визуально и закреплённых традицией, в некоторой степени сглаживает остроту вопроса, но она учитывает не все элементы погребального обряда. Например, различия в ориентации человека и коня Ю.С. Худяков считает мнимыми, так как в любом случае конь (а также баран) «лежит к погребённому правой стороной». [20] Однако из 24 погребений с животным, для которых известны ориентировки костяков, в 17 случаях животное лежало к человеку правым боком, в 7 — левым.
Для того чтобы в какой-то мере выяснить причины многовариантности погребений с животным на территории Минусинской котловины, необходим формализованный подход к решению этого вопроса.
Для анализа были отобраны 24 (63 %) погребения с животным, составлявшие к моменту раскопок ненарушенный комплекс (исключение составляет курган 67 могильника Тепсей III, внешняя конструкция которого бы-
(111/112)
ла разрушена водами Красноярского водохранилища, но ещё до заполнения ложа водохранилища могильник обследован Красноярской экспедицией [21]).
Для всех этих погребений выделены следующие признаки, характеризующие внешнюю и внутреннюю конструкции курганов, положение костяков человека и животного.
Надмогильная конструкция: 1 — тип I; 2 — тип II; 3 — тип III; 4 — тип IV; 5 — тип V; 6 — тип VI.
Внутренняя конструкция: 7 — могильная яма имеет перекрытие; 8 — простая грунтовая яма; 9 — дно могильной ямы имеет один уровень; 10 — два уровня; 11 — дно могильной ямы поделено на две части частоколом, плитами; 12 — подбойная могильная яма; 13 — пол подбоя и входной ямы имеет один уровень; 14 — пол подбоя ниже пола входной ямы; 15 — подбой отгорожен от входной ямы (земляной перемычкой, плитами, частоколом).
Ориентировка и положение костяков: 16 — человек ориентирован головой на север; 17 — на северо-восток; 18 — на восток; 19 — на юго-восток; 20 — на юг; 21 — на юго-запад; 22 — на запад; 23 — на северо-запад; 24 — человек лежит выше животного; 25 — человек лежит ниже животного; 26 — животное лежит по отношению к человеку правым боком; 27 — левым боком; 28 — животное ориентировано головой в ту же сторону, что и человек; 29 — в обратную сторону.
Вид животного: 30 — конь; 31 — баран.
Формализованное описание каждого кургана по этим признакам дано в табл. 1.
(112/113)
Таблица 1. Формализованное описание курганов. [ будет добавлена позже ]
Примечание. 1) У-Т — Усть-Тесь, К II — Капчалы II, НП — Над Поляной, Пч — Перевозинский чаатас, Т III — Тепсей III; 2) номера признаков даны по списку, приведённому в тексте; 3) единицей отмечено наличие признака.
Для минусинских погребений с животным Ю.С. Худяков выделяет два типа надмогильных насыпей: «кольцевые с западиной в центре и округлые без западины». [22] Имеющийся в нашем распоряжении материал позволяет говорить о шести типах надмогильных конструкций этих памятников. Два из них (I и II) аналогичны типам, выделенным Ю.И. Трифоновым для погребений с конём в Туве.
Тип I. «Прежде всего выкладывался... нижний слой камней, причем крупные плиты помещались не только снаружи, но и внутри получавшейся таким образом платформы — основы всей конструкции. В плане она имела чёткую, законченную форму, либо округлую, либо подчетырёхугольную. Затем на эту основу помещались последовательно второй, третий, четвёртый и т.д. слои камней и одновременно тщательно выкладывалась внешняя стенка-крепида...». [23] В центре кургана возможна западина как результат оседания земли или ограбления (рис. 1, 1).
Тип II. «Вокруг засыпанной могилы выкладывался однослойный ряд из больших камней или плит, положенных горизонтально, затем внутри этого ряда производилась бессистемная закладка мелкими обломками плит. В итоге получалась низкая (высотой не более 0,2-0,3 м) плоская выкладка, сложенная из двух-трёх сплошных слоёв мелкого плитняка и обрамлённая однорядной „крепидой” из наиболее крупных плит. Ни одного большого камня пли плиты внутри сооружения не помещалось. Плиты внешнего ряда не подгонялись одна к другой торцовыми гранями, а ...просто соприкасались, как бы очерчивая границы постройки» [24] (рис. 1, 2).
(113/114)
Рис. 1. Типы (I-VI) надмогильных сооружений.
Тип III. Над засыпанной могилой сооружался круглый земляной холмик. В некоторых случаях могила имела перекрытие из плит (Тепсей II, курган 4; Тепсей III, курган 15, 50). Затем холмик обкладывался по поверхности плитняком в один — три слоя. Со временем середина холма оседала вниз, в настоящее время сооружения представляют собой кольцевые возвышения высотой 0,2-0,4 м. [25] В некоторых случаях могильные ямы забутованы камнем (рис. 1, 3).
Тип IV. «На поверхности земли видно широкое кольцо, выложенное из обломков плит. Внутри кольца находится четырёхугольная оградка, образованная поставленными на ребро плитами. При устройстве кургана вырывалась круглая канава, заполнявшаяся обломками плитняка. На таком „фундаменте” возводилась невысокая кольцевая стенка. Внутри кольца вырывалась квадратная или четырёхугольная яма. После погребения яма засыпалась землёй, а сверху её границы отмечались поставленными на ребро плитами» [26] (рис. 1, 4). Четвёртый тип представлен курганами 2, 3, 6 могильника Усть-Тесь. В этом же могильнике С.В. Киселевым были раскопаны ещё три кургана аналогичной конструкции, один из которых
(114/115)
(курган 1) относится к таштыкской культуре, два других (курганы 4, 5) не содержали погребений. Курган 1 отличался от курганов 2-6 размерами. [27] Выяснить причины сходства конструкций курганов разновременных памятников в настоящее время невозможно из-за краткости их описания и отсутствия новых находок подобного типа.
Тип V. На современной дневной поверхности видна пологая, сильно задернованная каменная насыпь с западиной в центре. По сторонам западины — оградка овальной формы, образованная из массивных плит, стоящих с наклоном к центру. Плиты оградки устанавливались на древней поверхности вокруг могильной ямы, окружая каменную насыпь над могилой. С внешней стороны оградки — насыпь, состоящая из нескольких рядов плитняка [28] (рис. 1, 5).
По наличию вокруг могильной ямы оградки из плит тип V сходен с типом IV, но в нём отсутствуют заглублённый в землю «фундамент» и кольцевая стенка. Поэтому объединение этих двух типов в один при современном состоянии источников преждевременно.
Тип VI. Неглубокие впадины, сильно заросшие травой. Этот тип представлен могильником Красный Яр V, состоящим из 10 западин. В конструкции кургана, возможно, использовались камни, так как в единственной раскопанной впадине в верхних слоях заполнения могилы встречались камни, хотя они могли попасть сюда при сооружении могилы для впускного погребения. [29]
Существует таксономический анализ определения сходства объектов по признакам, при котором сравнивается каждый объект с каждым. [30] Показатель сходства вычисляется по формуле:
где s — количество общих признаков у двух сравниваемых объектов, k — общее количество признаков у первого объекта, l — общее количество признаков у второго объекта.
Так как l ≥ fij ≥ 0, то при полном несходстве объектов (ни один признак не совпадает) fij = 0, при полном сходстве (совпадают все признаки) fij = 1.
Показатели сходства между каждой парой объектов, вычисленные по приведённой формуле, представлены в табл. 2. Из этой таблицы сначала выбираем наибольшее значение fij. Таковыми являются f5,9, f6,8, f12,13, равные 1. Изображаем объекты под номерами 5, 9, 6, 8, 12, 13 в виде точек на плоскости. Ищем следующее меньшее по величине значение ftj. Это f19,22 = 0,86 и т.д. При этом если точка i не связана ни с какой другой точкой, то связь отмечается, если же точка i связана с точкой j через точку k, связь не отмечается; после чего переходим к следующей по убыванию величине. Действуем таким образом до тех пор, пока не получим связной граф, не содержащий циклов. Величина (длина) рёбер графа находится в обратной зависимости от величины fij. Чем больше значение fij, тем меньше длина ребра графа. При fij = 1, длина ребра равна 0, т.е. объекты тождественны. [31]
В нашем случае, получился граф, который называется «дерево». Дерево — «связанный граф, не содержащий циклов, такой граф не имеет кратных рёбер... для каждой пары его вершин существует единственная соединяющая их цепь». [32] Для проверки правильности построения графа воспользуемся следующей теоремой: «Дерево с n вершинами имеет n — 1 ребер». [33] У нашего графа 24 вершины (по количеству объектов исследования) и 23 ребра. Корнем дерева может служить любая его вершина. [34] В нашем случае — это вершина с порядковым номером 2, из которой выходят пять рёбер (рис. 2).
После построения графа выбираем малую по величине связь между объектами А и В при условии, если каждый из этих двух объектов (А и В) связан, по крайней мере, еще с одним объектом (С и К) большей по величине связью, чем между А и В. Меньшая из них разрывается. На нашем
(115/116)
Рис. 2. Граф связей между объектами.
графе такой разрыв возможен только в трёх местах: между объектами 2 и 15 (f2,15 = 0.25), 18 и 20 (f18,20 = 0,45), 1 и 24 (f1,24 = 0,33). В результате этих действий граф разбивается на четыре группы объектов.
I группа включает памятники: Капчалы II, курганы 1, 2, 8, 11, 12, 17, 19, 20, 22; Перевозинский чаатас, курган 122; Тепсей III, курганы 15, 32, 36; Усть-Тесь, курган 1; II группа — Над Поляной, курган 13; Перевозинский чаатас, курган 82; Тепсей III, курганы 3, 28; III группа — Перевозинский чаатас, курганы 79, 80, 93, 94; IV группа — Тепсей III, курганы 50, 67. Различие выделенных групп памятников можно рассматривать в хронологическом и этническом аспектах.
Погребений с конём VI-VII вв. в Минусинской котловине не найдено. Покорение в 554-555 гг. Цигу, вероятно, не сопровождалось непосредственным захватом тюрками Минусинской котловины, так как им не
удалось «форсировать Саяны». [35] «По-видимому, кыргызы попали в вассальную зависимость от тюрок первого каганата» и «Минусинская котловина превратилась в базу железоделательного и оружейного производства Тюркского каганата». [36] В 630 г. кыргызы находились под властью Чеби-хана, но «уже в 632 г. вновь обрели самостоятельность». [37]
В результате похода тюрков зимой 710/11 г. кыргызское государство было покорено, но сохранило известную самостоятельность: во главе «остался кыргызский владетель, хан, продолжавший поддерживать дипломатические и торговые связи с другими государствами». [38] В качестве наблюдателей за кыргызским ханом мог быть оставлен небольшой контингент тюркских войск. [39]
(116/117)
Таблица 2. Матрица показателей сходства. [ будет добавлена позже ]
Какие могильники могли быть оставлены этим гарнизоном?
Топография кыргызских могильников с входящими в них погребениями древних тюрков свидетельствует о том, что в период формирования большинства из них между кыргызами и тюрками были мирные отношения. Однако после покорения кыргызов в 711 г. сложилась иная ситуация. Тюрки находились на захваченной ими территории во вражеском кыргызском окружении вдали от метрополии и не могли позволить себе хоронить своих умерших на родовых кладбищах кыргызов, так как это имело бы нежелательные последствия. Значит, должны быть и обособленные могильники тюрков. Единственным пока таким обособленным могильником является Капчалы II. В нём из 18 погребений по обряду трупоположения захоронения мужчин составляют 61 %, женщин и детей — 39 %; в то время как 70 % тюркских погребении, входящих в могильник Тепсей III, — это захоронения женщин и детей. [40] Исходя из событий начала VIII в., можно полагать, что могильник Капчалы II оставлен тюркским «военным гарнизоном».
Комплекс инвентаря всех минусинских погребений с конём в основном имеет стандартный набор предметов вооружения, сбруи, деталей одежды и керамики, его можно датировать VIII-IX вв. [41]
Таким образом, особых хронологических различий между выделенными группами погребений древних тюрков в Минусинской котловине не наблюдается. Отличие между ними этническое. Поскольку в пределах одного могильника находятся погребения разных этнических групп тюрков, можно предположить, что они жили совместно, но соблюдали традиции и обрядность тех этникосов, в которые входили до прихода в Минусинскую котловину. Так, тюрки, хоронившие на Перевозинском чаатасе, принадлежали по крайней мере к трем этническим группам, на Тепсее III — к двум.
Первую группу погребений объединяют следующие общие черты погребального обряда: простая грунтовая могильная яма, дно имеет один уровень, животное ориентировано головой в ту же сторону, что и человек (за исключением кургана 8 могильника Капчалы II). Аналогичные памятники, относящиеся к VIII-IX вв., известны в Туве, [42] на Алтае. [43]
Вторая группа памятников по внешней и внутренней конструкции
(117/118)
курганов близка к погребениям могильника Кокэль в Туве. Могильные ямы закладывались валунами, поверх которых насыпался округлый в плане земляной холм. Земляную насыпь покрывали слоем камней. Дно грунтовой ямы обычно имело два уровня. [44]
В VIII в. (вероятно, со второй половины) в Туве появляются погребения с конём в подбойных могилах, на устройстве которых сказалось уйгурское влияние. [45] Возможно, в это же время носители данного обряда мигрируют в Минусинскую котловину.
Четвёртая группа погребений тюрков из-за своей малочисленности пока трудно поддается интерпретации. С первой группой она связана через курган 67, могильника Тепсей III. Коэффициент этой связи равен 0,33, в то время как показатели сходства первой группы достаточно высокие (1; 0,86; 0,73; 0,51). В курганах четвертой группы (f50,60= 0,40) одинаковые надмогильные сооружения, ориентация и взаимоположение костяков человека и животного. Однако внутренняя конструкция могил разная. Если в кургане 50 дно имеет два уровня и человек отделён от животного перегородкой, что характерно для второй группы погребений, то в кургане 67 — один уровень, как и в погребениях первой группы. Поскольку в пункте Тепсей III раскопаны погребения как первой, так и второй группы, можно предположить, что четвёртая группа — результат процесса унификации погребального обряда двух этнических групп, живших в этом районе.
Все рассматриваемые памятники объединяет один общий признак — присутствие в погребениях целой туши коня или барана (в захоронениях женщин и детей).
Выделение общих признаков для каждой группы памятников
(118/119)
Таблица 3.* Общие признаки для данной группы памятников. [ будет добавлена позже ]
* Усл. обозн. см. в табл. 1.
(табл. 3) позволяет распределить остальные минусинские погребения с животным, имеющие какие-либо разрушения, следующим образом.
К I группе можно отнести: Таштык, курган 10, Капчалы II, курганы 3, 10, 13, Тепсей III, курган 19; ко II группе — Над Поляной, курган 12,: Тепсей II, курган 4; к III группе — Уйбат II, курган 1, 2, Георгиевская III, курган 1.
Топография кыргызско-тюркских могильников показывает, что в VIII в. миграция тюрков в Минусинскую котловину происходила в период мирных отношений с кыргызами, т.е. после 745 г., когда Второй тюркский каганат пал под ударами уйгуров. Под их давлением часть тюрков перекочевала в Минусинскую котловину, возможно, сразу же после захвата Тувы уйгурами в 750 г. и после неудавшегося восстания антиуйгурской коалиции племён Саяно-Алтая в 751 г. [46] Подобные переселения, вероятно, продолжались до 820 г.: тюрки бежали от уйгурского гнета. [47]
В 820 г. кыргызы начали войну с уйгурами, которую вели до 840 г. в основном на территории Тувы. [48] В это время у тюрков Тувы исчезает необходимость бежать от уйгуров за Саяны, так как часть их принимает участие в этой войне на стороне кыргызов [49] и имеет возможность уйти под их защиту, не покидая территорию Тувы. Оставшиеся же в Минусинской котловине тюрки из-за своей малочисленности постепенно растворились в кыргызской этнической среде.
Примечания
[1] Бромлей Ю.В. К типологизации этнических процессов. В кн.: Проблемы типологии в этнографии. М., 1979, с. 4; Козлов В.И. О классификации этнических общностей. В кн.: Исследования по общей этнографии. М., 1979, с. 14.
(119/120)
[2] Нестеров С.П. Этническая принадлежность носителей обряда погребений с конём. В кн.: Материалы XVIII Всесоюзной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс». История. Новосибирск, 1980, с. 12.
[3] Бичурин Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, т. 1. М.-Л., 1950, с. 229.
[4] Там же, с. 263.
[5] Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности. М.-Л., 1951, с. 41.
[6] Грач А.Д. Хронологические и этнокультурные границы древнетюркского времени. ТС. М., 1966, с. 191.
[7] Худяков Ю.С. Кöк-тюрки на среднем Енисее. В кн.: Новое в археологии Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1979, с. 206.
[8] Савинов Д.Г. Этнокультурные связи населения Саяно-Алтая в древнетюркское время. ТС. М., 1973, с. 346-347.
[9] Теплоухов С.А. Отчёт о произведённых раскопках в районе с. Батени Хакасского округа в 1925 г. Архив ЛОИА, ф. 42, № 398, л. 2.
[13] Гаврилова А.А. Отчёт о раскопках 1964 г. кыргызской группы Карасукского отряда. Архив ИА, P-I, 2954, с. 6-8.
[14] Зяблин Л.П. Отчёт о раскопках Копёнского отряда Красноярской экспедиции в 1967 г. Архив ИА, P-I, 3535, с. 23-25; Он же. Отчёт о раскопках Копёнского отряда Красноярской экспедиции в 1968 г. Архив ИА, P-I, 4088, с. 23-25, 53-55.
[15] Грязнов М.П. Отчёт о работах Карасукского отряда в 1967 г. Архив ЛОИА, ф. 35, оп. 1, д. 72, с. 46-49, 51-59; Нестеров С.П., Худяков Ю.С. Погребение с конём могильника Тепсей III. В кн.: Сибирь в древности. Новосибирск, 1979, с. 88-90; Комплекс археологических памятников у горы Тепсей на Енисее. Новосибирск. 1979, с. 155.
[16] Вадецкая Э.Б. Отчёт об археологическом обследовании территории строительной площадки близ с. Тесь, произведённом Тубинской экспедицией ЛОИА АН СССР в 1971 г. Архив ИА, P-I, 4763, с. 24.
[17] Вадецкая Э.Б. Отчет о раскопках 1972 года под горой Оглахты (левый берег Енисея). Архив ИА, P-I, 5568, с. 18, 5568a, л. 23.
[18] Худяков Ю.С. Отчёт о работе 4-го отряда СЕАЭ в полевом сезоне 1978 года, с. 15-16. Архив ИИФиФ. Уже после сдачи статьи в редакцию стало известно о новых находках погребений с конём в Минусинской котловине: впервые они были найдены на юге Хакасии в Бейском районе (9 погребений). Общее количество погребений этого типа дано с учётом последних данных.
[20] Худяков Ю.С. Кöк-тюрки на среднем Енисее, с. 198.
[21] Комплекс археологических памятников..., с. 150.
[22] Худяков Ю.С. Кöк-тюрки на среднем Енисее, с. 198-199.
[24] Там же, с. 187.
[25] Грязнов М.П. Отчёт о работах Карасукского отряда в 1967 г., с. 54.
[26] Киселёв С.В. Материалы археологической экспедиции в Минусинский край в 1928 г., с. 144.
[27] Там же, с. 144-147.
[28] Худяков Ю.С. Отчет о работе 4-го отряда СЕАЭ в полевом сезоне 1978 года, с. 15.
[29] Вадецкая Э.Б. Отчёт о раскопках 1972 года под горой Оглахты..., с. 18.
[30] Каменецкий И.С., Маршак Б.И., Шер Я.А. Анализ археологических источников. М., 1975, с. 51.
[31] Подробнее см.: Шер Я.А. Петроглифы Средней и Центральной Азии. М., 1980, с. 57-58.
[32] Ope О. Графы и их применение. М., 1965, с. 47.
[33] Там же, с. 48.
[34] Там же, с. 47.
[37] Там же, с. 150.
[38] Там же, с. 152.
[39] Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности, с. 39.
[40] Комплекс археологических памятников..., с. 158.
[41] Худяков Ю.С. Кöк-тюрки на среднем Енисее, с. 202.
[42] Грач А.Д. Археологические раскопки в Монгун-Тайге и исследования в Цент-
(120/121)
ральной Туве (полевой сезон 1957 г.). Тр. ТКАЭЭ, М.-Л., 1960, т. 1, с. 21-22, 31-40.
[43] Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири. М., 1951, с. 530-531.
[45] Овчинникова Б.Б. Захоронения в подбоях средневековой Тувы. В кн.: Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и сопредельных территорий. Тезисы докладов областной конференции. Омск, 1979, с. 72.
[46] Кызласов Л.Р. История Тувы в средние века. М., 1969, с. 57-58, 78.
[47] Бичурин Н.Я. Собрание сведений..., с. 329; Кызласов Л.Р. История Тувы в средние века, с. 84.
[48] Худяков Ю.С. Вооружение енисейских кыргызов, с. 156.
[49] Кызласов Л.Р. История Тувы в средние века, с. 93.
|