А.А. Гаврилова
Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племён.
// М.-Л., 1965. 145 с.
Часть вторая. Периодизация позднекочевнических могил Алтая
Глава 5. Типы могил.
[ Введение. ]
Для того чтобы убедиться в прочности сделанных выше выводов, относящихся к истории сооружения могильника Кудыргэ, нам нужно определить место могил раннекудыргинских и позднекудыргинских и оградок в ряду других памятников Алтая, т.е. ознакомиться с имеющимися рядами, или периодизациями могил и, по возможности, уточнить их и дополнить.
Особенно интенсивными периодами раскопок на Алтае были 1865, 1924-1927 и 1936-1937 гг. Этим трём периодам соответствуют и имеющиеся периодизации могил.
Периодизация раскопанных в 1865 г. могил, в том числе на Алтае, принадлежит В.В. Радлову, выделившему сибирские памятники периода позднего железа и давшему их историческое освещение (Радлов, 1884). Но поздние памятники Алтая ошибочно были отнесены им к периоду раннего железа (Radloff, 1893; Радлов, 1895, стр. 196-209). Более чем через полстолетие после раскопок эта ошибка была исправлена А.А. Захаровым: один курган отнесен к VII-VIII вв. (Катанда II, кург. 1, 1865 г.), вопрос о времени остальных (Катанда I и др.) остался открытым (Захаров, 1926, стр. 106).
Первым шагом в классификации алтайских могил, проделанной вслед за систематизацией памятников Енисея С.А. Теплоуховым (Теплоухов, 1929), явилась периодизация М.П. Грязнова. Она основана на большем материале, включая раскопки 1924-1927 гг., сведённом в наглядную таблицу. Памятники периода позднего железа чётко отделены от памятников периода раннего железа — «первой стадии железной культуры на Алтае» — и составляют вторую стадию этой культуры, представленную могильником Кудыргэ (Грязнов, 1930, стр. 8-9, рис. 104-142) и третью стадию, представленную в основном могильником Сростки I, отнесённым к VII-X вв. (там же, стр. 9, рис. 143-170). Остались к тому времени не выявленными памятники II-V вв. и позднее X в., так как могильник Кудыргэ был принят за памятник одновременной. Упомянутый катандинский курган VII-VIII вв. в эту периодизацию не вошёл, как памятник единичный. [13]
(50/51)
И наконец, периодизация, разработанная С.В. Киселёвым для его обобщающего труда, легла в основу главы «Алтай в V-X вв. н. э.» (Киселёв, 1951, стр. 493, сл.), и явилась историческим обобщением, с дополнением прежних материалов результатами раскопок 1935-1937 гг., позволившим добавить к двум прежним группам — кудыргинской и сросткинской третью, датированную VI-VIII вв. Назовём её катандинской, так как в неё вошёл упомянутый выше катандинский курган VII-VIII вв. Но используя археологический материал как исторический источник, С.В. Киселёв излагает произведённую им классификацию памятников Алтая декларативно, без установления характерных особенностей каждой группы. Видимо поэтому в дальнейшем не всеми было замечено, что некоторые памятники перенесены им из одной группы в другую. Так, могильник Кудыргэ, считавшийся ранее памятником тюркского времени, отнесён им в предтюркское время, а другой памятник — Курай VI, кург. 1 — перенесён из группы курганов VII-IX вв., к которой он был присоединён ранее (Евтюхова и Киселёв, 1941, стр. 101), в группу курганов IX-X вв. (Киселёв, 1951, стр. 551-552). Кроме того, осталась не выполненной иллюстративная часть этой классификации — не была сделана хронологическая таблица.
Неразработанность вопроса о классификации позднекочевнических могил привела снова к перемещению памятника из одной группы в другую. Так, Л.Р. Кызласов счёл возможным отнести в группу памятников IX-X вв. курган, по имени которого мы назвали катандинскую группу (Катанда II, кург. 1, 1865 г.), несмотря на веские основания для его прежней датировки VII-VIII вв. (Кызласов, 1960а, стр. 97, прим. 28). Поэтому нами уделено особое внимание определению признаков, характерных для каждой группы памятников, в том числе и катандинской. Трудности в датировке позднекочевнических могил общеизвестны: в них редки точно датирующиеся вещи и, как правило, нет керамики — надёжного массового материала для установления относительной хронологии. Поискам такого массового материала, который помог бы уточнить относительную хронологию, чтобы избежать ошибок в определении хронологии абсолютной, также уделено внимание в данной работе. Относительная хронология памятников помогает установлению абсолютной — по точно датированным звеньям полученного ряда. Одним из таких звеньев оказались могилы кудыргинского типа с медной монетой конца VI в., ошибочно принятой в прежних работах за более раннюю. Эти могилы, имеющие прочную раннюю дату, не позволяют удревнять могильник Кудыргэ и другие памятники Алтая. Но, кроме уточнения известных ранее, вводятся новые группы памятников, выявленные благодаря изучению смежных территорий. Так, установлению новой группы алтайских памятников предтюркского времени мы обязаны исследованиям М.П. Грязнова на Верхней Оби. М.П. Грязнову удалось датировать временем около V в. алтайский могильник Катанда I (Грязнов, 1956, стр. 123), оказавшийся близким к курганам, вскрытым В.В. Радловым и Берели. Эта группа, названная нами берельской, публикуется почти полностью впервые. Дополняется к алтайским могилам ещё одна, предшествующая берельским, могила одинцовского типа, выявленная благодаря тем же исследованиям М.П. Грязнова на Верхней Оби. Таковы новые памятники предкудыргинского времени. Что касается памятников позднее X в., то к XI-XII вв. относятся пока лишь некоторые вещи из алтайских могил, вскрытых Ледебуром на р. Чарыш (Ledebour, 1829, Atlas, Taf. 12, i, k), о чём можно судить по выявленным памятникам этого времени на территории Тувы и Хакасии (Кызласов, 1960а, рис. 11-13, стр. 103, прим. 54). Новую группу составляют могилы XIII-XIV вв., включающие и позднекудыргинские, датированные на основании могил на Часовенной горе, позволивших назвать эту группу часовенногорской.
Таким образом, можноустановить почти непрерывный ряд алтайских могил, состоящий, считая и единичную пока одинцовскую могилу, из памятников шести типов: 1) одинцовского (IV-V вв.); 2) берельского (V-VI вв.); 3) кудыргинского (VI-VII вв.); 4) катандинского (VII-VIII вв.); 5) сросткинского (VIII-X вв.)
(51/52)
и 6) часовенногорского (XIII-XIV вв.), с одной лишь лакуной — ещё не выявлены алтайские памятники XI-XII вв., что является задачей дальнейшего исследования.
Рамки данной работы не дают возможности опубликовать все могилы перечисленных типов, поэтому здесь принят такой путь: опубликованы все могилы с монетами и раскопки автора. Кроме того, типичные изделия из могил четырёх типов: кудыргинского, катандинского, сросткинского и часовенногорского, обнаруженных в Горном Алтае, сведены в таблицы, отражающие сочетания вещей и типичные вещи из могил поздних кочевников этой территории VI-XIV вв. (табл. XXXI, 1-94). Исчерпывающая публикация каждой из описанных групп — дело ближайшего будущего. На страницах Свода археологических источников найдет своё место и этот важный раздел сибирской археологии.
Отнесение могил к тому или иному типу производилось на основании сравнения алтайских могил с известными ранее, как на Алтае, так и в смежных районах. Если же мы поставим перед собой вопрос, на каком основании можно говорить об установленных типах могил, то в результате всей работы, проделанной ниже, увидим, что тип могилы определяется стойким сочетанием ряда однородных изделий в каждой могиле, тогда как в обряде погребения возможны отклонения.
[13] Выступивший с критикой классификаций, основанных на материалах из погребений, А.Н. Бернштам (Бернштам, 1946, стр. 65-66; 1949, стр. 18, сл.) не внёс нового в разработку этого вопроса.
|