А.С. Васютин, В.Н. Елин
К датировке алтайских оградок уландрыкского типа.
// Археология Южной Сибири. [ Вып. 12. ] Кемерово: 1983. С. 118-122.
В исследованиях, посвящённых раннесредневековым древностям Евразии, из всех существующих проблем наиболее актуальными в настоящее время являются вопросы хронологии, [1] в частности, определение узких дат для отдельных предметов и комплексов. В свою очередь, это явится основанием для более верного датирования и передатирования некоторых видов археологических памятников. К такого рода памятникам относятся и древнетюркские поминальные оградки Алтая. Особенно важно не только более чётко хронологически расчленить уже выделенные типы этих сооружений, но и определить даты для оградок без каменных изваяний и находок [2] или с вещами, имеющими широкую датировку. [3] В первую очередь это относится к оградкам уландрыкского типа, отсутствие находок в которых «затрудняет даже предполагаемую дату их сооружения». [4]
Первая из таких оградок раскопана В.Д. Кубаревым в урочище Уландрык [5] и выделена в уландрыкский тип — «одиночно стоящие оградки со стелой или валуном в центре», предположительно датируемые им V-VI вв. [6]
В.А. Могильниковым в Южном Алтае близ курганных могильников Талдура I-III исследован комплекс древнетюркских оградок, одна из них, оградка II, аналогична уландрыкской. Она сооружена из четырёх плит, стенками ориентирована по сторонам света, размером 1х1 м, в центре вкопана стела. [7] При расчистке внутреннего заполнения оградки зафиксирован комплекс вещей: железные трёхлопастные черешковые наконечники стрел, поясная пряжка, бляхи-оправы, черешковый нож с чуть намеченным конусовидным перекрестьем и бронзовая серьга в виде несомкнутого кольца (рис. 1, 1-10). Дополнительный материал получен нами в ходе исследования двух рядом стоящих оградок А и Б в устье р. Большой Ильгумень, расположенных на площади курганного могильника Кер-Кечу. Оградка Б уландрыкского типа углами ориентирована по сторонам света, судя по положению плит юго-восточной и северо-западной стенок размеры оградки не превышали 1 м. После расчистки и разборки каменной забутовки в восточном углу оградки зафиксированы в ямке глубиной 28 см «стоящие» на подножках два стремени, железные трёхлопастные и четырёхгранные наконечники стрел, удила, поясные пряжка и бляхи-накладки, массивный черешковый нож и кресало (рис. 2; 3, 1-21).
Здесь мы даём краткое описание только датирующих находок.
1. Наконечники стрел представлены тремя типами первой группы: [8] тип 1 (рис. 1, 1-4; 3, 1-3, 11-15) — вытянуто-пятиугольной формы, основания всех наконечников снабжены упором; тип 2 (рис. 1, 5) — удлинённо-шестиугольной формы, лопасти снабжены отверстиями; тип 7 (рис. 3, 4-6) — наконечники с выделенной боевой головкой, они имеют прямые аналогии среди алтайских [9] и сибирских [10] комплексов VI-IX и IX-X вв. для последних двух типов. [11]
(118/119)
|
|
Рис. 1. 1-5 — трёхлопастные наконечники стрел, 6 — поясная пряжка, 7-8 — бляхи-накладки, 9 — серьга, 10 — черешковый нож. 1-8, 10 — железо, 9 — бронза.
|
Pис. 2. Могильник Кер-Кечу.
Оградка Б. Положение находок в восточном углу оградки после расчистки заполнения.
|
(119/120)
Рис. 3.
1-6, 11-15 — наконечники стрел; 7-8 — стремена; 9 — удила; 10 — черешковый нож; 16 — поясная пряжка; 17-18 — бляхи-накладки; 20 — кресало; 19, 21 — скобы от удил.
1-21 — железо.
2. Поясные железные овально-рамчатые бесщитковые пряжки практически идентичны, одна с утерянным язычком (рис. 1, 6, 3, 16). По классификации В.Б. Ковалевской их можно отнести к типу 1 второго отдела с рамкой второго варианта, [12] являющемуся датирующим для IV-V вв., но продолжающим бытовать в VI-IX вв. [13]
3. Железное кресало (рис. 3, 20) полулунной формы с рельефным верхним краем и приклёпанной в верхней части цельнолитой пряжкой. Она близка к овальнорамчатым пряжкам с полуовальным щитком от-
(120/121)
дела II типа 7, второго и третьего подтипов, датирующихся не ранее VIII в. [14] Ближайшей аналогией этому кресалу является кресало из тайника кургана № 19 могильника Шанчиг, датируемого IX-X вв. Подобная находка известна среди комплексов Пенджикента. [15] [16]
4. Бляхи-оправы прямоугольные и полуовальные с прямоугольными прорезями для крепления ремешка-подвески (рис. 1, 7, 8; 3, 17, 18). Такие бляхи-оправы известны из могил VII-VIII вв. [17] По мнению специалистов, подобные формы блях появляются не ранее рубежа VII-VIII вв. и бытуют в VIII в. и позднее. [18]
5. Стремена с вогнутыми пластинчатыми подножками, восьмёркообразные и с пластинчатым ушком (рис. 3, 7, 8), достаточно широко бытуют на Алтае в кудыргинское и катандинское время. [19] По мнению А.К. Амброза, у тюрков пока не найдено стремян ранее VIII в. [20]
6. Удила с одним внешним кольцом на каждом звене принадлежат к раннему типу удил с утраченными псалиями (рис. 3, 9), бытуют в VI-VII вв., сохраняются они и в катандинское время. [21]
Таким образом, описанный комплекс по поздним типам наконечников стрел и кресалу можно датировать IX-X вв.
По алтайским материалам уже было зафиксировано сосуществование ранних комплексов с более поздними. [22] Так, детали пояснего набора с гладкими бляхами-оправами, возникнув не ранее рубежа VII-VIII вв., бытуют не только в VIII в., [23] но и в IX-X вв., доживают до этого времени удила и стремена описанных форм.
Полученные новые данные по датировке оградок уландрыкского типа позволяют пересмотреть существующую периодизацию алтайских оградок и поставить ряд новых вопросов.
Так, на территории Монголии, Тувы и Алтая в скифское время хорошо известны оградки со стелой или оленным камнем в центре, по конструктивно-архитектурным данным к ним близки древнетюркские оградки уландрыкского типа. [24] В данном случае возможно и вторичное использование, но это не объясняет, почему используются только эти типы культовых сооружений. [25]
На Алтае в VII-X вв. выявлены не только различные комплексы и обряды погребений, связанные с различными этническими группами населения, [26] но и несколько типов культовых памятников. [27] В отличие от погребений критерии выделения этнической атрибутики для этих объектов не разработаны. Пока можно только говорить о различных архитектурных традициях, отражающих социальные и хронологические аспекты культовых памятников. Обращает внимание отсутствие среди находок из алтайских оградок вещей, характерных для комплексов из погребений сросткинского типа. Наиболее показательно, в этой связи, наличие среди поздних комплексов только гладких блях-оправ, совершенно не типичных для сросткинской культуры IX-X вв. На наш взгляд, это обстоятельство позволяет исключить из круга этнических «претендентов» носителей сросткинской культуры и ещё раз поставить вопрос об этнической принадлежности алтайских культовых оградок, сооруженных в IX-X вв.
[1] Проблемы хронологии памятников Евразии в эпоху раннего средневековья. КСИА № 158, М., 1979, с. 3.
[2] Кубарев В.Д. Новые сведения о древнетюркских оградках Восточного Алтая. В кн.: Новое в археологии Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1979, с. 156.
[3] Амброз А.К. Проблемы раннесредневековой хронологии Восточной Европы. СА, 1971, № 3, с. 121.
(121/122)
[4] Кубарев В.Д. Новые сведения..., с. 156.
[5] Кубарев В.Д. Новые находки эпохи ранних кочевников в Горном Алтае. В кн.: Очерки социально-экономической и культурной жизни Сибири. Новосибирск, 1972, с. 45.
[6] Кубарев В.Д. Новые сведения..., с. 154, 156.
[7] Могильников В.А., Куйбышев А.В. Отчёт о полевых исследованиях в Горноалтайской автономной области в 1977 г. Архив ИА АН СССР, р-1, № 6677, с. 137, 143.
[8] Мы пользуемся классификацией наконечников стрел, предложенной Ю.С. Худяковым. См. его книгу «Вооружение енисейских кыргызов». Новосибирск, 1980.
[9] Худяков Ю.С. Вооружение кочевников приалтайских степей в IX-X вв. В сб.: Военное дело древних племён Сибири и Центральной Азии. Новосибирск, 1981, рис. 4, 1, 2.
[10] Худяков Ю.С. Вооружение енисейских кыргызов. Новосибирск, 1980, табл. XVIII, XX, XXV, 8.
[11] Там же, с. 98, 99.
[12] Ковалевская В.Б. Поясные наборы Евразии IV-IX вв. Пряжки. САИ, вып. Е1-2, М., 1979, рис. 1, 6.
[15] Кызласов Л.Р. История Тувы в средние века. М., 1969, табл. III, 37; рис. 34, 7; с. 104-105. [позиция сноски в тексте не указана, восстановлена по контексту]
[16] [прим. 16 в публикации нет]
[17] Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ как источник по истории алтайских племён. М.-Л., 1965, рис. 7, 2, табл. XXXI, 56.
[18] Амброз А.К. Проблемы..., с. 126-127; Генинг В.Ф. Хронология..., с. 101; Распопова В.И. Металлические изделия..., с. 89, 94; она же. Основания для датировки металлических изделий из Пенджикента. КСИА № 158, М., 1979, с. 113; Мажитов Н.А. Курганы Южного Урала VIII-XII вв. М., 1981, рис. 18, 1Г; 24, 11, 12; 26, 16, 19; 30, 5; 34, 13; 35.
[19] Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ..., табл. XXXI, 20, 21, 54.
[20] Амброз А.К. Проблемы..., с. 128.
[21] Гаврилова А.А. Могильник Кудыргэ..., рис. 16, 13; с. 80.
[23] Амбpоз А.К. Проблемы..., с. 127.
[24] Кубарев В.Д. Новые сведения..., с. 156; он же. Археологические памятники Кош-Агачского района (Горный Алтай). В кн.: Археологический поиск. Северная Азия. Новосибирск, рис. 9, 9.
[25] Кубарев В.Д. Древние изваяния Алтая. Оленные камни, табл. XIV, 2; XV, 2.
[26] Гавpилова А.А. Могильник Кудыргэ..., с. 65.
[27] Кубарев В.Д. Новые сведения..., с. 156.
|
