Э.Б. Вадецкая

Малый таштыкский склеп на речке Дальняя Чёя.

// Археология Сибири, Средней Азии и Кавказа. / КСИА. Вып. 167. М.: 1981. С. 59-65.

Основным источником для изучения материальной и духовной культуры таштыкских племён Енисея являются погребальные сооружения, раскопки которых произведены более чем в 50 пунктах: это 55 склепов и свыше 300 грунтовых могил.

Склепы представляют собой неглубокие котлованы, внутри которых сооружены погребальные камеры с деревянными покрытиями или крышами и реже без них. Вокруг котлована, вплотную к нему, сложена широкая каменная стена-крепида, имеющая, как правило, вход с западной стороны. Склепы различаются между собой не столько по вещам, положенным погребённым, сколько размерами и конструкциями камер. В небольших камерах хоронили как куклы-манекены в рост человека, так и трупы или мумии. В больших чаще захоронены одни куклы, внутри которых помещён пепел сожжённого на стороне человека.

Причина разнообразия таштыкских склепов до сих пор остаётся неясной. Отражает ли оно хронологические этапы культуры или её этнические и социальные варианты? Дискуссионность вопроса объясняется сложностью реконструкций этого вида погребальных сооружений и установления первоначального расположения в них погребальных кукол, от которых остаются обычно лишь переворошенные кучки человеческого пепла. Безусловно, недостаточен накопленный материал. Дело в том, что о значительной части раскопанных памятников сохранились общие и скудные сведения, касающиеся в основном содержавшегося в них инвентаря. Кроме того, лишь 14 склепов исследованы полностью (включая работы 1978 г.), т.е. не одни только камеры, но и каменные стены. К сожалению, если в том или ином пункте расположены два и больше склепов, то раскопан, как правило, только один из них. Между тем, для решения вопроса о хронологических, локальных или социальных отличиях склепов необходимо изучение всей группы. Учитывая сказанное, нельзя не отметить особую важность работ Красноярской экспедиции, которая в трёх местах на Енисее (Мысок, Барсучиха IV. Тепсей III) раскопала целиком все серии склепов. Тепсейская группа из четырёх сооружений недавно опубликована М.П. Грязновым. По его мнению, они все относятся к одному периоду культуры, но в них хоронили разные группы населения. Этнические особенности отражены в размерах и конструкциях склепов, захоронении в них мумий и кукол или одних кукол, в приношении мёртвым разных частей от жертвенных животных. [1] Полное изучение таштыкских комплексов, расположенных в одном могильнике, является первостепенной задачей для проверки этих наблюдений. Однако сохраняется надобность и в публикации единичных, но целиком раскопанных склепов, ибо на основании их реконструкции представляется возможность восстановить первоначальный вид и некоторых из тех, которые ранее были раскопаны частично. Из 14 полностью изученных склепов пока опубликованы четыре, расположенные под горой Тепсей. Публикация небольшого пятого склепа составляет содержание данной статьи.

В 5 км к северо-востоку от д. Комаркова Минусинского р-на Красноярского края, на правом берегу высохшей речки Дальняя (Мокрая) Чёя, правом притоке Енисея, находится обширный могильник из разновременных памятников. Впервые он обнаружен В.П. Левашевой в разведке 1943 г. Она зарегистрировала здесь несколько тагарских курганов, группу каменных и таштыкский склеп диаметром 15 м. Осмотрев могильник в 1975 г., мы нашли ещё группу карасукских оградок и второй склеп меньших размеров, расположенный в 70 м от отмеченного В.П. Левашевой. Этот склеп был нами раскопан в том же году.

(59/60)

Склеп имел вид сильно задернованной, почти плоской каменной вымостки четырёхугольной формы длиной 11 м и шириной 6,2-7,8 м. В центре — незначительное углубление. В некоторых местах выступали верхние плиты стены, а на западном конце вымостки — края двух плит, образующих наружный вход в камеру. В результате раскопок выяснилось, что для камеры вырыт котлован квадратной формы (4,5×4,5 м), углами по сторонам света, глубиной 60-70 см от древней поверхности и 100  см — от современной. Дно земляное неровное. Стенки обставлены вертикальными плитами песчаника и срубом в один венец. От брёвен сохранились незначительные остатки. В юго-западной стороне сделан вход в камеру в виде дромоса, выложенного четырьмя стёсанными брёвнами и обставленного по бокам вертикальными плитами. Наверху дромоса при спуске в камеру лежала плита 50×60 см, гладкая и сильно процарапанная. С неё, видимо, в камеру спускали носилки с погребёнными. Плита соприкасалась с наружным входом, сооруженным на поверхности и состоящим из двух параллельно вкопанных плит размерами 110×60 и 120×70 см. Расстояние между ними 40-65 см. Вход закрыт плитой 110×50 см. На бортах котлована из шести-семи рядов плит сложена каменная стена четырёхугольной формы с закруглёнными углами. Её ширина 120-150 см, а высота — 50 см. К западной стенке пристроена полуовальная пристройка длиной 6 м и шириной 2,4 м. Она имела ту же высоту и сложена из таких же плит, что и основная крепида. Сооружение пристройки, очевидно, связано с расположенным на ней описанным выше символическим внешним входом в камеру. Вокруг входа много обожжённых камней. Здесь, вероятно, при похоронах разводили костёр (рис. 1).

Камера заполнена землёй и плитами, но в центре плит мало. Пепел человека и обломки сосудов встречались с глубины 40 см, так как склеп ограблен. Выше дна, вдоль стен камеры, лежало по массивному бревну. Берёста, сохранившаяся кусками по всей площади ямы, вдоль стенок была под брёвнами. Кучки же пепла, остатки скелетов и бóльшая часть сосудов оказались на дне, на 20-30 см глубже. Видимо, погребенные были закрыты берестяным полотнищем, на края которого сверху уложили брёвна. Они обуглены полностью, берёста частично, а остатки погребённых под ними — без следов огня. Видимо, горела не вся камера, а её верхняя часть (рис. 2).

На дне камеры находились 21 кучка пепла человека, три почти полных человеческих скелета и остатки ещё двух-трёх. Кучки, расположенные очень близко друг от друга, очевидно, первоначально составляли одну. Поэтому, вероятно, здесь было похоронено около пяти трупов или мумий и 15 остатков трупосожжений.

Скелеты находились в разных местах могилы. Близ восточного угла, вплотную к северо-восточной стенке, лежал почти полный скелет человека, положенного на левый бок с согнутыми в коленях ногами, головой на юго-восток. Голени отсутствовали (скелет 1). В глазницах черепа находились гипсовые кружки, снаружи ровные, а изнутри выпуклые. Они были вставлены в пустые глазницы, и следовательно, труп был захоронен уже полуразложившимся. За черепом лежали обломки костей ребёнка — черепа и трубчатых (скелет 2). Полный скелет помещён в восточной половине на правом боку, черепом на северо-запад (скелет 3). Ещё один скелет без черепа и голеней лежал в юго-западной части камеры на спине, головой на северо-запад. Отдельные кости скелетов в сочленении расчищены вдоль северо-западной и северо-восточной стен. В первом случае — голень со стопой, во втором — плечевая, локтевая и лучевая кости ребёнка. Неясно, принадлежали ли они другим скелетам или упомянутым, но были выброшены грабителями.

Как и в других таштыкских склепах на Дальней Чёе, трудно реконструировать размещение погребальных кукол. В Оглахтинском могильнике пепел был помещён в груди кукол. Но судя по расположению кучек пепла в других грунтовых могилах, его могли помещать также в живот и голову манекена. Обычай зашивать пепел в голову кукле, видимо, был

(60/61)

принят у людей, живших на речке Дальняя Чёя. Косвенно об этом свидетельствуют обломок лицевой гипсовой маски, находящийся поверх одной из кучек пепла (могила 3), и сосуды или их фрагменты, расположенные у десяти кучек. Поскольку сосуды стояли в головах двух человеческих скелетов, можно предполагать, что это правило распространялось и на тех погребённых, которых хоронили в куклах. Тогда, очевидно, в юж-

ную половину камеры было положено шесть манекенов-кукол, параллельно друг другу и головами на юго-запад, и шесть кукол — головами на северо-запад. Некоторые из них, по-видимому, перекрывали трупы и друг друга. Расположение остальных манекенов не устанавливается.

Вдоль юго-западной стенки, у входа в камеру, остатки погребённых не обнаружены. Здесь стояли раздавленные сосуды, лежали кучками кости животных. В составе кучек преобладают астрагалы и пяточные кости коровы. Помимо них найдены нижняя челюсть, кусок черепа и лопатки овцы, таз козы, ребро коровы, несколько астрагалов, лучевая и пяточная кости лошади. [2] Как видно из набора костей, сюда положены не только куски мясной пищи. При раскопках склепов под горой Тепсей М.П. Грязнов отметил обычай класть мёртвым по копыту или пятке от определённого жертвенного животного. [3] В нашем склепе есть кучки, состоящие из астрагала и пяточной кости, но большинство — из нескольких астрагалов и пяточной. Видимо, в данном случае положены не пятки или иные части ног животного, а кости от игры. На нижней деревянной ступеньке входа, кроме костей животных, стояли два сосуда — один поверх другого, а рядом лежали миниатюрные железные удила.

Встреченные в склепе шесть обломков лицевых гипсовых масок, кроме лежавших поверх «головы» куклы, связать с конкретными погребениями невозможно. Они находились на разных участках дна ямы, в том числе там, где вообще не было костей человека (могилы 1, 4, 5; рис. 3).

Все исследователи считают, что таштыкские склепы являлись склепами в прямом смысле этого слова, т.е. в них хоронили людей в разные сроки, одного за другим. Однако это не бесспорно. При раскопках склепа у д. Быстрая в 1938 г. В.П. Левашева отметила, что концы обугленных брёвен наката, закрывавшего камеру, значительно заходили под кладку стены, сооружённой вокруг котлована с камерой. [4] Значит, стену сложили, когда камера была закрыта и даже сожжена, после чего захоронений не производили. Есть свидетельства о возможности одноактных захоронений в склепах. Речь идёт о случаях, когда сосуды сконцентрированы в одном месте камеры и занимают значительную площадь. Они явно поставлены для всех погребённых (Уйбатский чаа-тас, курган 6; Быстрая, курган 3; Лугавское, курган 1). [5] Видимо, все погребённые, трупы и куклы, были похоронены в склепе на речке Дальняя Чёя одновременно. Им всем положили куски мяса и игральные кости у входа на дне ямы, всех закрыли берестяными полотнищами, закрепив его брёвнами. Позже поверх берёсты камеру засыпали землей и плитами вровень с крепидой.

Камера склепа не имела бревенчатого наката или крыши, как и некоторые другие малые таштыкские склепы (Джесос; Кривинское; Новая Чёрная IV, могила 21; Мысок, курган 2 и т.д.). По размерам, конструкции стены и камеры склеп на Дальней Чёе вообще аналогичен всем небольшим склепам, расположенным как на правом, так и на левом берегах Енисея. Они же относятся к разным хронологическим этапам культуры. Незначительный инвентарь из склепа, найденный в основном в заполнении, также не позволяет датировать сооружение. Это три железные круглые пряжки и три пары железных миниатюрных удил, распространённых на всем протяжении таштыкской эпохи (рис. 4). Единственным

(63/64)

Рис. 5. Типы глиняных сосудов из склепа (1-16).

(Открыть Рис. 5 в новом окне)

датирующим материалом остаётся керамика. При раскопках представлялось, что в склепе было 30 глиняных сосудов. После реставрации оказалось 16 целых сосудов и несколько — в обломках. Сосуды разнообразной формы. Преобладают баночные с выпуклыми боками или бочонковидные без выделенного горлышка. Все, кроме одного, орнаментированы по венчику (рис. 5, 3-5, 7-9). Этот тип сосудов наиболее распространён для всей культуры, но на ранних батенёвских сосудах, как правило, нет орнамента, на тепсейских почти всегда есть. Аналогичные сосуды, в частности, встречены в склепах под горой Тепсей. [6]

Кубки на коническом поддоне, наиболее характерные на батенёвском этапе, представлены в склепе всего тремя экземплярами (рис. 5, 10, 11, 13).

Три сосуда сферические или бомбовидные с высоким горлом (рис. 5, 6, 14, 15). Они есть в тепсейских склепах и встречаются, по Л.Р. Кызласову, как на изыхском, так и на сырском этапах. [7]

Два сосуда бочонкообразные (рис. 5, 2, 16). Они известны в ранних таштыкских памятниках, но похожий деревянный бочонок найден в склепе под горой Тепсей. [8]

Две формы представлены по одному экземпляру. Это так называемый подвесной сосуд, со сливом и ручками (рис. 5, 1) и в виде высокой банки с нечётким горлышком (рис. 5, 12). «Подвесные» сосуды наиболее характерны для тепсейского этапа. [9] Последний сосуд по форме и тесту похож на кыргызский.

Таким образом, в склепе на речке Дальняя Чёя встречены как ранние (бочонкообразные и кубковидные), так и поздние формы посуды. Это свидетельствует о том, что существующие хронологические этапы культуры требуют уточнения. В целом же преобладает керамика, характерная для тепсейского этапа, датированного М.П. Грязновым III-V вв. н.э. [10]

(64/65)

[1] Грязнов М.П. Таштыкская культура. — В кн.: Комплекс археологических памятников у горы Тепсей на Енисее. Новосибирск, 1979, с. 141, 142.

[2] Кости животных определены Н.М. Ермоловой.

[3] Грязнов М.П. Таштыкская культура, с. 112.

[4] Левашева В.П. Раскопки курганов близ д. Быстрая Минусинского района. Архив Минусинского музея, оп. 3, №287, л. 133-145; Она же. Варианты таштыкских погребений в Минусинском районе и в Хакасской автономной области. — КСИИМК, 1949, XXV, с. 92-102.

[5] Левашева В.П. Раскопки курганов «Уйбатский Чаатас» летом 1936 г. Архив Минусинского музея, оп. 3, №285, л. 3-10; Она же. Раскопки курганов близ д. Быстрая...; Она же. Раскопки близ с. Лугавского Минусинского района на правом берегу Енисея. Архив ЛОИА, ф. 35, оп. 1, №2.

[6] Грязнов М.П. Миниатюры таштыкской культуры (из работ Красноярской экспедиции 1968 г.). — АСГЭ, 1971, 13, с. 91, рис. 1, 1-4; Он же. Таштыкская культура, с. 95, рис. 5б [55б], 5.

[7] Грязнов М.П. Таштыкская культура, рис. 69, 6, 21, 22; Кызласов Л.Р. Таштыкская эпоха. М., 1960, табл. 4; рис. 44; 187.

[8] Грязнов М.П. Таштыкская культура, с. 97, рис. 57.

[9] Грязнов М.П. Миниатюры таштыкской культуры..., с. 97, рис. 1.

[10] Там же, с. 99.

наверх