Я.А. Шер

[Рец. на:]

А.Д. Грач. Древнетюркские изваяния Тувы.

По материалам исследований 1953-1960 гг. М.: 1961.

// СА. 1964. №1. С. 355-357.

Так называемые «каменные бабы» давно утратили свою былую таинственность и загадочность, тем не менее интерес к ним не ослаб и в наши дни. Это объясняется, в первую очередь, некоторыми противоречиями и неясностями в толковании их семантики. Вопросам семантики древнетюркских изваяний уделяется главное внимание в рецензируемой книге. Однако этим не исчерпывается содержание богатой новым материалом монографии, которая является серьёзным вкладом в археологию Южной Сибири и вызовет интерес не только у специалистов, но и широкого круга читателей.

В первой главе подробно описываются изваяния и связанные с ними культовые сооружения — «оградки», исследованные автором в течение восьми полевых сезонов его работы в Туве. Словесное описание дополняют хорошо воспроизвёденные фотографии и рисунки, которые дают полное представление о материале. В описании много лишнего. Следовало бы пожелать автору строить его более сжато, без многочисленных повторений («изваяние №...»), выработать унифицированную систему описания, словом — всячески подчинять структуру описательной части её справочному назначению, чтобы читатель мог без труда найти нужное ему место.

В последующих главах автор рассматривает вопросы классификации, датировки, этнической принадлежности и семантики.

Опубликованные в книге изваяния подразделяются во второй главе на две группы: 1) изображения человеческой фигуры полностью, 2) изображение человеческой головы или лица. Признавая такую группировку допустимой, отметим её недостатки. Во-первых, автор слишком часто пользуется термином «тип» (типы изваяний, типы головных уборов, типы серёг и т.д.). Вряд ли это уместно, когда речь идёт в общем-то об одном типе памятников и об анализе частных деталей их. Думается, что в данном случае было бы правильнее говорить не о типах, а о группах изваяний.

Во-вторых, хотелось бы видеть классификацию не только фигур, исследованных и опубликованных в рассматриваемой книге, но и памятников из других районов Южной Сибири и Монголии, а также Синьцзяна, Семиречья и Тянь-Шаня. В этом случае автор не мог бы не обратить внимания на иконографические мотивы, не представленные в тувинской серии изваяний, но имеющиеся в других сериях (сидячие фигуры, фигуры с

(355/356)

птицами, фигуры без оружия, женские фигуры), и его классификация стала бы более полной.

В-третьих, неясны цели, которые ставил перед собой А.Д. Грач, предлагая свою классификацию. На наш взгляд, она не стала инструментом для исследования, ибо датировка изваяний рассматривается независимо от выделенных групп, а в дальнейшем автор пользуется как бы ещё одной классификацией, подразделив изваяния по способу их установки: изваяния при оградках VII-VIII вв. и одиночные статуи (VIII-IX вв.). Рассмотрение вопросов семантики также не опирается на предложенную классификацию, поскольку все изваяния отнесены к разряду балбалов — изображений поверженных врагов.

Предложенное в книге хронологическое членение изваяний на две группы (VI-VIII и VIII-IX вв.) основано на детальном анализе форм предметов, изображённых на изваяниях, и их сопоставлении с вещами, [1] найденными при раскопках в Туве, Южной Сибири и на других территориях, входивших в древности в состав каганата. Раскопки и исследование тюркских курганов Тувы проводились также и самим А.Д. Грачом, и очень жаль, что в книге нет сводной таблицы рассматриваемых типов вещей (сосудов, оружия, серёг и т.д.). Она давала бы наглядное представление о хронологических выкладках автора, и намеченная им периодизация была бы более убедительной.

Главное место в книге, как это уже отмечалось, уделено вопросам семантики, и здесь А.Д. Грач мобилизует максимальное количество доводов для доказательства того, что изваяния не являются изображениями самих тюрок, а олицетворяют поверженных ими врагов. Вообще эта точка зрения не нова, но А.Д. Грач идёт дальше своих предшественников, давая социально-политическую оценку этому обряду. Изваяния, по его мнению, должны были напоминать потенциальным врагам каганата о его силе и мощи и об участи тех, кто пытался поднять руку на потомков легендарной волчицы. Кроме того, автор считает, что изображение врагов, побеждённых тем или иным знатным тюрком, обеспечивало ему служителей в загробном мире. Хотя эта концепция у А.Д. Грача получает дополнительные обоснования, но всех возражений он не снимает. Тем не менее А.Д. Грач считает свои выводы бесспорными и претендует на истину в последней инстанции. Но с А.Д. Грачом можно и следует спорить. Если они верны, то впоследствии получат больше обоснований, если же нет — менее квалифицированный в этой области читатель не будет дезориентирован.

Отрывки из китайских хроник, описывающие погребальный обряд у тюрок, смущали многих археологов, изучавших каменные изваяния, и давали повод отождествить их с тем, что в тексте называлось «нарисованным обликом покойного». [2] У автора не вызывают сомнений отрывки из древнетюркских текстов. Не следует забывать, что все фрагменты текстов, где речь идёт о балбалах, имеют до и после себя значительные лакуны, которые либо затрудняют смысловую реконструкцию текста, либо делают её невозможной. [3] В отождествлении балбалов с каменными изваяниями автору следовало бы быть менее категоричным, ибо прямых свидетельств в пользу этого в древнетюркских текстах нет.

Что же касается историко-археологических доводов, которые привлекает автор для обоснования своей точки зрения, то не со всеми из них можно согласиться. Например, понимая буквально сообщение китайских хроник о том, что тюрки ходили с распущенными волосами, А.Д. Грач склонен полагать, что, изображая людей с косами, древние скульпторы стремились подчеркнуть чуждый тюркам этнический признак. Так же расцениваются и изображения особой формы коленчатых кинжалов. Исходя из того, что один из таких кинжалов найден в кыргызском погребении Уйбатского чаатаса, автор ставит вопрос: «Не означает ли это, что статуи, на которых показаны кинжалы «уйбатского» типа, изображают енисейских кыргызов-хягасов?» (стр. 79).

Хотелось бы предостеречь автора от поспешных этнических определений, руководствуясь следующими соображениями. Во-первых, тюрки носили не распущенные волосы, а заплетали их в мелкие косички, что явствует не только из письменных источников, [4] но и хорошо видно на ряде изваяний из Семиречья с изображениями такой причёски. Правда, в тех случаях, когда речь идёт об изваяниях с одной косой, возможно, автор и прав, но таких фигур очень немного, а их этническая принадлежность нуждается в более убедительных обоснованиях.

(356/357)

Во-вторых, коленчатые кинжалы не могут быть твёрдым этническим признаком уже хотя бы потому, что они известны на большой территории, что отмечает сам автор, и в частности, на изваяниях с изображением явно тюркской причёски из Семиречья, где неизвестны археологические памятники енисейских кыргызов. Следует также напомнить об оживлённой торговле между кыргызами и тюрками, в частности о том, что тюрки у кыргызов покупали оружие. [5]

А.Д. Грач полагает, что антропологические исследования подтверждают его концепцию. Однако для бесспорных антропологических заключений необходимо располагать большими сериями материала, позволяющими использовать статистический метод. Пока же антропология такими сериями не располагает.

Изложенные выше соображения позволяют не согласиться с тем, что все изваяния являются балбалами, т.е. изображениями поверженных врагов.

Таким образом, подводя итог рассмотрению новой книги, можно отметить, что А.Д. Грач собрал и опубликовал большой и интересный материал. Однако следует упрекнуть автора за односторонний подход к объяснению изваяний. Следовало бы рассмотреть и другие возможные варианты их семантики. Научный спор, который насчитывает уже более чем полустолетнюю давность, может быть решён только на базе новых открытий, мобилизации разносторонних источников и новых методических приёмов исследования.

[1] Впервые этот метод датировки изваяний применил А.А. Спицын (К вопросу о каменных бабах. ЗРАО, X, 1-2, нов. серия., СПб., 1898), а не Л.А. Евтюхова, как об этом пишет А. Д. Грач.

[2] Н.Я. Бичурин. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, I, стр. 230. По просьбе А.Д. Грача контрольные переводы китайских текстов сделал китаевед Р.Ф. Итс.

[3] Следует указать на досадную опечатку, допущенную автором на стр. 75. Цитируя древнетюркский текст, А.Д. Грач опустил скобки у слова «изображение», которого в самом тексте нет, а оно вставлено С.Е. Маловым в порядке смысловой реконструкции. Неверно дана ссылка на источник. [ в прим. 7 ] Этот текст на самом деле издан С.Е. Маловым в кн. «Памятники древнетюркской письменности». М.-Л., 1951, стр. 38.

[4] Lu Mau-tsai. Die chinesische Nachrichten zur Geschichte der Ost-Türken (T’u-Kue), II, Wiesbaden, 1958, стр. 459.

[5] Н.В. Кюнер. Новые китайские материалы по этнографии кыргызов (хакасов) VII-VIII вв. Зап. Хакас. НИИЯЛИ. 2, Абакан, 1951, стр. 12.

наверх