П.Б. Коновалов
Усыпальница хуннского князя в Суджи
(Ильмовая падь, Забайкалье).
// Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН. 2008. 98 с. ISBN 978-5-7925-0260-4
Вместо заключения.
Некоторые результаты исследований кургана №54
в свете хунно-китайских связей и этногенеза хунну.
Приведённые примеры устройства погребальных сооружений на территории Китая позволяют сделать некоторые выводы:
1) имеет место преемственность погребальных конструкций шан-иньского и чжоуского периодов;
2) в погребальных обрядах чжоуского периода появляются элементы северо-западного происхождения, вплоть до южно-сибирского;
3) в устройстве погребений хуннской знати обнаруживаются не просто влияние из глубины идущих китайских традиций, но, возможно, и этнокультурные связи между ними.
Последний вывод важен и интересен в контексте изучения этногенеза хунну. Китайские исторические хроники повествуют о формировании и возвышении сюнну среди многих варварских кочевых племён — соседей древнекитайских царств. Сыма Цянь отмечал, что ранние народы, обитавшие на севере от Китая и известные под именами ху, жун, ди и др., являются предками сюнну [Материалы... 1968: 10]. Танский комментатор Сыма Чжень отмечал, что сюнну до легендарных императоров Тана и Юя назывались шаньжун, или сяньюнь, при династии Ся носили название шуньвэй, при династии Инь — гуйфан, при династии Чжоу — сяньюнь, при династии Хань — сюнну. Такое же толкование приводят и более ранние комментаторы Ин Шао, Цзинь Шао и Вэй Чжао [Там же]. И здесь впору привести точку зрения Л.Н. Гумилёва, который ещё до появления археологических материалов на основе анализа летописных источников изложил своё видение проблемы происхождения хунну. Оно выглядело так. Согласно китайской историографической традиции ещё со времён полулегендарной династии Ся (III тыс. до н.э.) на западе и севере от древних китайцев жили племена жун, ди, ху, хуньюй, хяньюнь и другие, последние из которых были обитателями сухих степей по южную сторону Гоби. С ними смешались китайские эмигранты, пришедшие с Шунь Вэем — сыном последнего правителя низвергнутой династии Ся, и образовался прахуннский этнический субстрат (XVI в. до н.э.), который стал хуннским лишь в следующую эпоху — Чжоускую, когда прахунну пересекли песчаную пустыню, и на равнинах Халхи произошло новое скрещение, в результате чего возникли исторические хунну [Гумилёв 1960].
Китайский историк Нового времени Ван Го-вэй на основе анализа надписей на ритуальной бронзе и гадательных костях, в результате фонетических изысканий и сопоставлений с записями исторических хроник пришёл к выводу, что встречающиеся в источниках племенные названия гуйфан, сюньюй, сяньюнь жун, ди и ху обозначали один и тот же народ, вошедший позднее в историю под именем сюнну [Ван Го-вэй 1930: Т. 2. Гл. 13. «Исследования о племенах гуйфан, хуньи, сяньюнь...»]. Хотя некоторые современные исследователи в области исторической фонетики китайского языка оспаривают правомерность реконструкции Ван Го-вэя и отвергают возможность указанных трансформаций, мне кажется, что подобное развитие этнических процессов, какое усматривали китайские хронисты, комментаторы и историки, на самом деле вполне объяснимо реально существующими закономерностями этнотрансформации — этноэволюции. Принцип «этнотрансформация — этно-
(44/45)
эволюция» — несомненное и важное достижение теоретической мысли современной этнологии, позволяющее понять и объяснить многие «секреты» этногенеза и культурогенеза народов. Значит, концепция китайской историографии об этногенезе хунну методологически вполне оправдана.
Что же археология? Она, на мой взгляд, вполне адекватно верифицирует воззрения древних и средневековых китайских историографов на формирование хунну. Наиболее массовый материал для этого — погребальные комплексы на территориях обитания хунну до и после создания державы. Существует теперь уже большая дискуссионная литература, содержащая в чём-то существенные, но большей частью второстепенные, с моей точки зрения, различия во взглядах археологов на причастность к формированию хуннского погребального комплекса ряда памятников (могильников), датируемых периодами Чжоу, Чуньцю, Чжаньго и Хань, на значительной территории от бассейна верхнего и среднего течения р. Ляохэ до большой излучины (Великой петли) среднего течения р. Хуанхэ включительно [см.: Миняев 1979, 1987, 1998; Комиссаров 1987, 1988; Варёнов 1993, 1995; Алкин 1990; Ковалёв 2002; Ларичев 1990; Заднепровский 1991; Полосьмак 1990; Коновалов 1996, 1999 и др.].
Авторская позиция в данном вопросе заключается в следующем: во-первых, можно согласиться с точкой зрения, высказанной впервые С.С. Миняевым [1986 (1987)] о том, что исходным районом, где фиксируется ряд характерных для хунну элементов погребального комплекса, следует считать юго-запад Маньчжурии; однако, во-вторых, данный комплекс следует, в согласии с Комиссаровым [1987, 1988], считать дунхуским, но с тем нашим дополнением, что это был общий для ещё неразделённой тогда на дунхускую и хуннускую группировки этнической общности, — значит, его можно определять и как прахуннский; и в-третьих, непосредственно моя трактовка: в процессе распространения прахуннов из южноманьчжурского очага и вступления их в контакт с обитавшими к юго-западу от них варварскими кочевыми племенами жун и ди погребальные памятники прахуннов обогатились новыми чертами, присущими памятникам жун-диского круга этносов, и в результате на обширном пространстве от долины Ляохэ до изгиба Хуанхэ (Ордоса) формировался собственно хуннский погребальный комплекс периода до образования Степной державы. Отсюда, в погребальном комплексе хунну имперского периода содержатся те или иные элементы и черты, характерные для могил, определяемых некоторыми китайскими и российскими археологами как памятники жунов и ди [Коновалов 1996, 1999], что и обуславливает дискуссионность вопроса этногенеза хунну в целом.
В заключение нужно сказать следующее. Случалось так, что ранние исследования больших курганов хунну на территории Монголии дали много вещественного материала, предметов материальной культуры, но в то же время оставались малоизвестными устройство и погребальные обряды устроителей этих фундаментальных сооружений. И нашими раскопками удалось достичь значительных результатов в выяснении именно названных недостающих звеньев.
|