С.В. Киселёв

Древняя история Южной Сибири.

// МИА № 9. М.-Л.: 1949. 364 с.

Часть вторая. Гунно-сарматское время.

Глава VII. Таштык на Енисее.

[ Введение ] — 216

1. Лугавская стоянка. — 218

2. Рядовые таштыкские могильники. — 220

3. Таштыкские склепы. — 225

4. Склепы Уйбатского чаатаса. — 227

5. Заключение. — 260

3. Таштыкские склепы.

По характеру надмогильных сооружений таштыкские погребения в склепах объединяются в две близкие друг другу группы — «каменных колец» и «подквадратных насыпей».

Рассмотрим прежде всего склепы, отмеченные на поверхности «каменными кольцами»

(225/226)

или, точнее, кольцевыми валами из беспорядочно насыпанных обломков девонского песчаника. Судя по данным разведок и раскопок, они распространены примерно на той же территории, что и таштыкские грунтовые могильники. Они известны в низовьях р. Сыды, около с. Усть-Сыды и Сыды, в окрестностях с. Краснотуранского. [67] По р. Тубе около с. Тесь, заимки Усть-Тесь [68] и в логе Джесос, в окрестностях озера Кызыл-Куль, в 30 км к западу от г. Абакана, [69] близ с. Быстрая под Минусинском, [70] на Тагарском острове, [71] y с. Кривинского [72] и Лугавского [73] и на Думной горе, близ с. Знаменки. [74]

Расположение таштыкских склепов, отмеченных на поверхности каменными кольцами, различно. Большая их часть находится на тех же надлуговых террасах, в устьях широких логов, где расположены и могильники других периодов истории Минусинской котловины. Замечено только, что эти погребения, сгруппированные по два и даже по пять-шесть, всегда оказываются ближе к приречному краю террасы. Однако наряду с кольцами на террасах известны аналогичные погребения на вершинах горных кряжей. Там они обычно одиночны и сооружены на площадках, расположенных на самом верху окраинных мысов хребта, обрывающихся в долину. В. П. Левашова исследовала подобное одиночное погребение на одном из высоких отрогов Майдашинских гор над с. Быстрой. Мне пришлось только осмотреть аналогичное сооружение на вершине Ильинской горы близ с. Тесь.

В настоящее время на поверхности земли обычно видны лишь невысокие кольцевые валы из насыпанных беспорядочно обломков девонского песчаника. Диаметр колец колеблется от 10 до 20 м. Внутри каждого кольца всегда отчётливо видна квадратная оградка из врытых ребром плит.

Раскапывая эти кольцевые валы с захватом всей их площади, я смог установить их первоначальную конструкцию.

Оказалось, что прежде всего строители вырывали по начерченной окружности канаву с отвесными стенками. Затем её заполняли обломками девонского плитняка. На таком фундаменте, с поверхности, из тех же обломков выкладывалась стенка. Глубина фундамента у исследованных мною «колец» колеблется от 0.5 до 0.8 м. Ширина фундамента, а также, вероятно, и возводившейся на нём стенки равняется 0.8-1.25 м. Высота стенки достигала, очевидно, 1 м (если учесть объём развалившейся надземной части). К сожалению, у многочисленных «колец», исследованных А. В. Адриановым, зафиксированы только диаметры и высоты. Если основываться на приведённых Адриановым высотах больших «колец» в 1.25-1.5 м, следует, пожалуй, считать их стенки в первоначальном виде и более высокими и, вероятно, более широкими, чем у исследованных мною.

В настоящее время все виденные мною кольцевые стенки развалились, и только у самого низа можно заметить остатки их правильной кладки.

Внутри кольца на огороженной площадке вырывалась квадратная яма, ориентированная сторонами по странам света, иногда с незначительными отклонениями. У погребений, сооружавшихся на вершинах скал, яма обычно вырубалась в плитняке на половинную глубину. Остальная часть камеры выступала над поверхностью и была скрыта в засыпке обломками камня всего пространства между деревянными стенками склепа и круговой каменной оградой.

Размеры ямы равнялись 5х5 — 6х6 м при глубине в 1-1.5 м. Её стенки до самого верха укреплялись срубом из лиственничных брёвен, рубленных в лапу. В одном случае А. В. Адрианову удалось заметить, что брёвна были очищены плохо — внутрь могилы торчали длинные сучья ветвей. Сверху могила засыпалась землей. Поскольку в настоящее время весь склеп заполнен землёй, нужно предполагать, что при засыпке использовалась вся земля, вынутая при копке ямы. Каких-либо следов потолка мы здесь не обнаружили. Не обнаружили мы и следов повторных раскрытий этих камер для последующих погребений. Удалось найти лишь остатки грабительских ходов. Таким образом, следует предположить, что рассматриваемые камеры, поскольку в них встречаются остатки нескольких погребений, оставались известное время незакопанными, отделенными от внешнего мира только кольцевой стенкой. Перед окончательной засыпкой могилы её деревянные стены часто поджигались. Будучи вполне сухими, брёвна срубов, остававшихся долгое время открытыми, сгорали часто почти целиком.

После окончательной засыпки могилы вдоль верхнего края её стенок врывались стоймя

(226/227)

плиты, образовывавшие заметную до сих пор квадратную оградку. Способы погребения в склепах за кольцевыми стенками были весьма разнообразны.

Применялось трупосожжение, производившееся на месте, в яме, или где-то на стороне. Если покойника сжигали в яме, все дно её оказывается устланным мощным углисто-золистым слоем. В этом случае обгорали не только брёвна сруба, но прокаливались докрасна и земляные стенки ямы. Однако чаще встречается перенесённое трупосожжение. Тогда остатки пережжённых костей располагаются отдельными кучками, обычно заботливо уложенными в «гнёзда», свитые из травы. Только после завершающего сожжения всего склепа перед засыпкой гнёзда также сгорали. Их трава дошла до нас чаще всего совершенно обуглившейся.

Наряду с трупосожжением мы встретили и коллективные трупоположения. Особенно интересно в этом отношении погребение № 5 около с. Кривинского. Там было обнаружено 9 костяков, лежавших в два ряда (в западной части — 5 и в восточной — 4).

А. В. Адрианову встретились склепы, содержавшие захоронения костей человека после освобождения скелета от мышечной ткани. Мною дважды был обнаружен этот же обряд повторного погребения, но совместно с трупосожжением.

Останки погребённых в большинстве случаев были положены прямо на земляное дно камеры. Лишь изредка встречались подстилы из травы, хвои кедра, коры лиственницы и сшитых пластов берёсты.

Две совершенно так же устроенные камеры удалось открыть летом 1929 г. под горой Б. Бычиха у с. Сыды уже не в кольцевой ограде, но в насыпи каменного кургана. Этот курган весьма интересен с двух точек зрения. Своими размерами и общим видом он весьма близок к земляным курганам и подквадратным насыпям таштыкского времени, исследованным на Уйбатском чаатасе. Однако Сыдинский курган имеет и такие особенности, которые являются пережитками более ранних тагарских курганных обычаев.

К ним нужно отнести не одну, как у всех таштыкских, а две погребальные камеры и наличие на насыпи четыреугольной оградки из вертикально врытых плит. У оградки совершенно «по-тагарски» на каждом углу стоят крупные камни.

При изучении инвентаря таштыкских склепов мы убедимся в том, что признаки связи таштыкских конструкций с тагарскими далеко не единичны.

Вещи, находимые в таштыкских склепах за кольцевой стенкой или под каменным курганом, располагались обычно по дну. При этом далеко не всегда можно было связать их с той или иной кучкой костей или останками несожжённого человека. Удалось отметить случаи установки сосудов преимущественно у стен, к которым также иногда прислонялись маски с бюстом.

В таштыкских склепах были найдены костяные наконечники стрел, железные и бронзовые принадлежности сбруи и одежды, различные вотивные фигурки и изображения бытовых вещей, украшения, керамические изделия — сосуды, маски, рельефные плакетки и кости домашних животных.

Ввиду того, что все эти предметы полностью совпадают с найденными в таштыкских склепах под земляными курганами в Уйбатском чаатасе, подробное рассмотрение их будет сделано ниже.

Здесь же следует отметить, что склепы в кольцевых оградках рядом деталей, так же как и грунтовые таштыкские могилы оглахтинского типа, связываются с предшествующим, тагарским, временем. Уже это позволяет предполагать одновременность обоих видов таштыкских погребений. Это подтверждается и совпадениями в инвентаре. Однако нельзя не отметить и те особенности, которые отличают один от другого оба рассмотренных типа. Особенно бросается в глаза большая роль скота в погребальном обряде склепов. Постоянное же наличие среди их инвентаря нескольких вотивных удил подчеркивает коневодческий быт людей, похороненных в таштыкских склепах. Перед нами как бы остатки жизни двух групп населения Минусинской котловины в таштыкское время. Это особенно ярко выступает при изучении таштыкских склепов Уйбатского чаатаса.

[67] Разведки и раскопки С.В. Киселёва в 1929 г. Материалы хранятся в Минусинском музее.

[68] Разведки и раскопки С.В. Киселёва в 1928 и 1932 гг. Результаты 1928 г. опубликованы (Материалы археологической экспедиции в Минусинский край в 1928 г., стр. 144-146). Материалы 1932 г. хранятся в ГИМ.

[69] Адрианов А. В. Выборки из дневников..., стр. 41-44, 59, 60.

[70] Раскопки С.В. Киселёва в 1929 г. и также В. П. Левашовой 1933 г. Материалы хранятся в Минусинском музее.

[71] Раскопки А.В. Адрианова в 1883 г. (Клеменц Д. Древности Минусинского музея, Томск, 1886, стр. 26-27). Раск. Д. Клеменца около Минусинска. Материалы хранятся в ГИМ.

[72] Раскопки С.В. Киселёва в 1928 г. (Материалы археологической экспедиции, стр. 147-153).

[73] Раскопки В.Г. Карцова и В. П. Левашовой в 1930 г. Материалы хранятся в Гос. Эрмитаже.

[74] Раскопки А.В. Адрианова в 1895 г. Выборки из дневников, стр. 51, 52 и ОАК за 1895 г., стр. 141-151.

наверх