главная страница / библиотека / обновления библиотеки
М.П. ЗавитухинаКоллекция Г.Ф. Миллера из Сибири —
|
Рис. 1.
|
Рис. 2.
|
В другой статье Г.Ф. Миллера «Обсервации исторические», написанной в 1735 г. и посланной в Академию наук 24 мая 1736 г., он сообщает сведения о местах находок: «Мне у некоторых красноярских жителей удалось купить несколько медных вещей, вырытых некогда в упомянутых абаканских и саянских местностях. Главнейшие из этих вещей в натуральной величине изображены на трёх таблицах». [5] Рисунки купленных Г.Ф. Миллером предметов, среди них и наверший, были сделаны участником Камчатской экспедиции художником Люрсениусом. [6]
В перечне «Рукописи, древности и другие редкости, приобретённые Миллером в Сибири и проданные им Кунсткамере» поименованы следующие предметы и их стоимость: «5 медных идолов, представляющих оленей, из которых четыре стоят на пьедесталах, колоколам подобных, из могил в степи Енисея...4 р. Всякие медные могильные древности из оной же степи, весом 18 фунтов по 40 коп. за фунт... 7 р. 20 к. Пара железных стремен и муштук от узды, яко особливая диковинка, которая в тех же ямах при Енисее реке найдены... 50 к.». [7] Судя по сообщаемому Г.Ф. Миллером списку и по рисункам Люрсениуса, некоторые предметы были утрачены, возможно, при пожаре Кунсткамеры в 1747 г. Сохранившаяся часть собрания ниже публикуется полностью.
Коллекция Г.Ф. Миллера состоит из двух хронологически разновременных групп: бронзовых фигурных наверший тагарской эпохи и железных стремян и удил с псалиями, относящихся к культуре енисейских кыргызов. В первую группу входят семь наверший и две отдельные подставки от них. Особо следует выделить в этой группе два навершия: одно в виде оленя, другое в виде лося. Как в собрании Г.Ф. Миллера, так и среди известных наверший из других коллекций Минусинской котловины, где обычно изображались горные козлы, — это единственные изображения оленя и лося.
1. Навершие представляет собой фигуру благородного оленя со стройными пропорциями (рис. 1), стоящего на гвоздевидной подставке (высота 14,9 см). У него горизонтально расположены уши и рога с четырьмя неветвящимися отростками. Ноги стилизованы и собраны вместе. Ноздри и глаза трактованы условно — отверстиями, оконтуренными валиком.
2. Фигура лося (высота 6,5 см) иных пропорций: большая голова с ветвистыми рогами на короткой массивной шее, укороченные туловище и ноги (рис. 3, 1). В моделировании головы отметим элементы реализма (передача ноздрей, рта с отвислой нижней губой, а также массивных рогов). Глаза изображены углублением, обведённым валиком, скулы — выпуклостью.
Более многочисленна группа наверший с изображением горного козла-тэке, обитателя скалистых вершин, прежде широко распространённого в Хакасско-Минусинской котловине.
3. Монументальна фигура горного козла (высота 18,8 см), стоящего на колоколовидной подставке в позе готовности к прыжку (рис. 2, 1). Голову венчают большие рога, касающиеся спины. Уши подняты кверху. Реалистично моделирована морда с ноздрями и губами. Глаза решены углублением, обведённым ва-
ликом. Членения фигуры крупные, обобщённые; плечи переданы в виде сегмента, бёдра — шаровидной выпуклостью; четырёхгранные ноги снабжены стилизованными копытцами.
4, 5. Фигура горного козла (высота 13,7 см) и фрагмент головы горного козла с шеей идентичны (рис. 2, 3; 3, 2). Голова с большими рогами, шея удлинённая, отделённая желобком от короткого и маленького туловища. Уши отсутствуют. Ноздри и глаза переданы отверстием, оконтуренным валиком. Ноги слитны.
6. Фигура горного козла (высота 15,5 см) отлита по восковой модели (рис. 2, 2). Голова с удлинённой мордой, крупное туловище с высокими неразделёнными ногами. Ноздри и глаза, переданные ямками, миниатюрны. Вертикально расположены маленькие уши. На плечах, бёдрах и возле хвоста сохранились отверстия для выплавления воска.
7. Фрагмент фигуры на колоколовидной подставке, вероятно, также представлявшей горного козла (рис. 3, 5). Фигура скошена назад. В отличие от вышеописанных она плоская, схематичная, с геометризированными объёмами тела. Такая стилизация известна на раннетагарских бронзовых ножах из могильников Гришкин Лог I и Подгорное озеро (VII-VI вв. до н.э.). [8]
Несмотря на кажущиеся различия, все навершия, за исключением последнего, имеют много общих стилистических черт. Одинакова поза животных. У всех горных козлов рога изображены с годовыми кольцами. Как у козлов, так и у лося и оленя, рога и уши переданы не слитно, а раздельно. Глаза решены отверстием или углублением, оконтуренным валиком. Фигурки лося (рис. 3, 1) и козла (рис. 2, 1) отличаются большей реалистичностью в трактовке головы, но по манере изображения туловища аналогичны другим навершиям, в том числе и тем, у которых глаза и ноздри переданы отверстиями. Характерно, что определённые выработанные приёмы стилизации применялись независимо от вида изображаемого животного. Все фигуры полые, отлиты из оловянистой бронзы в сложных двухсоставных формах вместе с подставками. Для получения полости в тулове, ногах и
Рис. 3.
|
Рис. 4.
|
между рогами употребляли дополнительные вставные литейные формы. Все навершия индивидуальны и не имеют аналогий. В свете находок в кургане Аржан в Туве, среди которых есть навершия с изображениями горных баранов, описываемые предметы могут быть датированы VII-VI вв. до н.э. и считаться самыми древними среди тагарской художественной бронзы. [9] Эти древние образцы отличаются от наверший V-IV вв. до н.э., происходящих из Хакасско-Минусинской котловины, крупными размерами, большей реалистичностью в передаче вида животного, своеобразной манерой стилизации и сложной техникой изготовления.
До недавнего времени назначение этих предметов было неизвестно. При раскопках Э.Б. Вадецкой на Енисее в 1971 г. было зафиксировано их применение в погребальном ритуале тагарских племён. [10] Навершия были надеты на деревянные стойки, установленные по углам погребального ложа.
Для публикуемых наверший известно два способа крепления. Те из них, которые были с колоколовидной подставкой, надевались на деревянные шесты; те, которые имели гвоздевидную подставку, непосредственно вбивались в деревянную основу. Последний способ крепления встречен однажды, на фигуре оленя. Г.Ф. Миллер видел у красноярского воеводы ещё два экземпляра, которые под ногами оканчивались «гвоздём». [11] Подобным образом были закреплены навершия на колодах из алтайских курганов: четыре бронзовые фигуры птиц на крышке саркофага Большого Берельского кургана [12] и четыре навершия в виде фигурок деревянных оленей из Второго Пазырыкского кургана, имеющие железные стерженьки в основании, видимо, крепившиеся в крышке колоды. [13]
Тагарские навершия, так же как и алтайские, украшали погребальные ложа и саркофаги отнюдь не рядовых членов рода. Они встречаются редко: в Хакасско-Минусинской котловине их известно немногим более двух десятков. В могилах на Енисее их находят вместе с прорезными ажурными навершиями, так называемыми «штандартами», или навершиями боевых значков. С.В. Киселёв предполагает, что обладателями таких штандартов были предводители воинов. [14]
Предметы второй группы — пара железных стремян и удила с псалиями — были широко распространены в Южной Сибири. Удила состоят из двух звеньев, изготовленных из витых стержней. Их внутренний конец загнут в петлю, а наружный заканчивается восьмёркообразно (рис. 4, 1). Во внутреннее кольцо восьмёрки продеты псалии в виде изогнутого стержня, один конец псалия заканчивается лопаточкой, а другой завершается шишечкой в виде бутона цветка. Сбоку псалиев находится прямоугольная петля, которая скрепляет удила с псалиями. У одного псалия в кольцо удил продето дополнительное кольцо для повода.
Удила с псалиями отличаются чётко выработанными формами, декоративностью и характерны для кыргызской эпохи. Они представляют собой усовершенствованный тип узды и датируются IX-X вв. [15]
Стремена парные округлой формы с широкой плоской подножкой, которая снаружи усилена ребром (рис. 4, 2, 3). Верх стремени заканчивается высокой прямоугольной петлёй с выделенной шейкой. В петле проделано четырёхугольное отверстие для ремней путлища. В отличие от удил с псалиями форма стремян менее подвержена изменению. Появившись в VII в., стремена аналогичной формы просуществовали в Южной Сибири вплоть до X в. почти не изменёнными.
Публикуемое собрание наверший уникально по набору представленных животных. Мастерство исполнения и монументальность образов позволяют отнести эти древнейшие образцы к лучшим произведениям минусинского варианта искусства «звериного стиля».