|
Э.Б. Вадецкая
|
|
Рис. 1. План кургана 1 (Тесь I).(Открыть Рис. 1 в новом окне) |
Рис. 2. Пол камеры и дно ложа могилы 1 (Тесь I, курган 1).1 — горбыли под досками пола; 2 — доски пола; 3 — жёрдочки, вставлявшиеся в пазы стенок, на них лежали доски ложа; 4 — доски ложа.(Открыть Рис. 2 в новом окне) |
сруба и выше дна ложа. Потолок сруба был из полубрёвен. Между потолком и идущим выше накатом сохранились куски циновки из камыша.
К югу от центральной ямы помещались ещё две (2 и 3), разделённые между собой небольшой земляной перегородкой, но покрытые общим каменным настилом и общим верхним деревянным накатом.
Могила 2. Представляла собой грунтовую яму глубиной 220 см от каменного покрытия. На дне сруб, 260×180 см, в 3 венца, высотой 80 см. Сруб имел бревенчатый потолок, придавленный ещё двумя накатами из брёвен. Кроме того, ещё два наката покрывали яму. Могила, как и центральная, разграблена. От деревянного ложа сохранились 2 боковые продольные доски с орнаментом, частично поперечные и в северо-западном и юго-западном углах деревянные стойки с бронзовыми навершиями. Скелет одного взрослого человека в плохой сохранности лежал в вытянутой позе, на спине, головой на восток. В головах — 2 раздавленных горш-
ка, вокруг головы — бронзовые полусферические бляшки, расположенные группами по 3 штуки. Группа бляшек, бронзовых пронизок и имитаций раковины каури лежали у правого локтя. Около пояса — бронзовое зеркало и изображение оленя. В юго-западном углу, у стойки «кровати» с навершием, находился штандарт. Более 20 бронзовых пронизок были разбросаны вдоль северной стенки сруба. Видимо, это украшение несохранившейся ткани, может быть служившей балдахином над ложем.
Могила 3. Глубина ямы от каменного покрытия 210 см. Конструкция могилы такая же, как и могилы 2. Могила не граблена. Сруб размером 300×200 см, в 4 венца, высотой 70 см. Потолок сруба под накатами сделан из плах. В могиле почти истлевшие кости двух взрослых людей и ребёнка. Ребёнок лежал вдоль северной стенки сруба. В головах его стояла плошка. Один скелет взрослого лежал чуть южнее, почти посередине сруба. У головы находились остатки бронзовой диадемы и 3 группки бронзовых бляшек, по 3 штуки в каждой. Между бляшками размещались 2-3 бирюзовые бусинки. Всё вместе составляло украшение головного убора. Около места несохранившегося таза погребённого находились бронзовое зеркало и чекан с длинной частично сохранившейся деревянной рукоятью, оканчивающейся втоком. Рукоять обмотана листовым золотом. На голенях скелета — бронзовые пластинчатые браслеты; в ногах — большой горшок, внутри которого было бронзовое изображение оленя. Второй взрослый скелет лежал вдоль южной стенки, головой на восток. В головах — большой горшок, внутри которого на кусочке берёсты стоял штандарт. От головного убора сохранились куски бронзовой диадемы, у места таза — бронзовый нож и зеркало с остатками кожаного чехла. На коленях были пластинчатые браслеты, в ногах — рёбра коровы, барана. Под костями животных найдено изображение бронзового козла. Между скелетами ребёнка и первого взрослого лежали бронзовые пронизки, чередующиеся с пастовыми голубыми бусинами: пронизка, бусина, пронизка и так далее. От погребального ложа сохранились доски дна и основания стоек.
Могила 5. Глубина ямы от каменного покрытия 240 см. Конструктивно отличалась от прочих двумя дополнительными деталями: под каменным покрытием весь верхний накат брёвен был устлан берёстой в несколько листов толщиной 5-8 см; кроме того, наружные стенки сруба по углам укреплены врытыми плитами. Размер сруба 280×220 см, в 3 венца, высотой 80 см. Между стенками ложа и срубом в нескольких местах были зажаты кусочки кожи, видимо, покрывавшие ложе. Могила ограблена. Почти не сохранившийся скелет лежал головой к востоку. В области головы найдены сердоликовые бусины, бронзовые бляшки, 2 золотые бляшки и пластинка из листового золота. В ногах большой горшок. Помимо этого, найдены чекан и вток, бронзовый наконечник стрелы, зеркало, остатки берестяной коробочки с орнаментом в виде полосок из выдавленных штрихов, кости животного и под ними костяная проколка. От ложа сохранились 4 вертикальные стойки с пазами и вставленные в них длинные боковые доски со следами орнамента из зигзагообразной линии. На двух стойках сохранились бронзовые навершия, два других были без наверший, но покрыты кусками кожи (рис. 3).
Несмотря на разную, но в общем довольно хорошую сохранность могил, выяснилось, что их конструкция одинакова. Это дало возможность определить порядок сооружения и конструктивные особенности всех четырёх могил.
На площадке, окружённой оградой, выкапывали прямоугольную обширную яму с уступом, на дне которой возводили сруб из 3-4 венцов толстых сосновых брёвен, затем клали горбыли, покрытые сверху настилом из досок, образовавшим пол. Внутри погребальной камеры устанавливали ложе. Сруб покрывали плахами, досками или полубрёвнами, заходящими за его стенки, а также двойным накатом. Погребальные ложа
Рис. 3. Деревянная стойка кровати с пазами для стенок ложа, украшена навершием, могила 5.
(Открыть Рис. 3 в новом окне)
являются, безусловно, самым значительным открытием при раскопках данного кургана. Остатки их обнаружены в каждой из четырёх основных могил. Ложе имело вид кровати, стоявшей на 4 стойках, круглых в сечении, со стенками и дном. Стенки из тонких широких досок, обструганных в части, вставляемой в пазы стоек и плотно прилегавших в ним. Дно «кровати» сделано из тонких жёрдочек и досок: вдоль нижнего края длинных стенок ложа имелись прорези, в которые сначала поперёк ложа вставлялись тонкие жёрдочки, а поверх них клались ещё продольные доски. Наружные стенки ложа расписаны охрой, узорами в виде полукруглых или зигзагообразных линий. Сверху одно ложе было покрыто, видимо, кожаным покрывалом, от которого сохранились обрывки. Другое ложе было закрыто ковриком из камыша. Раскопанные ложа имеют ещё одно украшение — бронзовые навершия на верхних концах стоек (рис. 4).
Как указывалось, ложа покрывались ковром или покрывалом, а весь сруб — потолком и двойным накатом брёвен. Для этого сначала по краю ямы, на уровне древней поверхности, клали полубрёвна, образующие раму. Её застилали двумя накатами брёвен, которые обкладывали мелкими плитами песчаника, в виде низкой усечённой пирамиды (рис. 5).
Таким образом, раскопанные могилы представляли собой сооружения достаточно сложные как в своей наземной, так и подземной части.
Умерших укладывали на ложа вместе с украшениями и оружием, а горшки и деревянное блюдо с остатками мяса, видимо, ставили под ложе.
Среди находок есть редкие. К ним прежде всего относятся бронзовые навершия двух видов (рис. 6). Наибольшее количество наверший найдено в виде колоколовидных втулок с фигурками козлов. На территории Минусинских котловин эти предметы известны ещё из двух могил (г. Самохвал, курган 1, могила 1; с. Монок) и до наших раскопок считались навершиями боевых значков [5] или булав. [6] Имелась и ещё одна гипотеза, высказанная С. Кузнецовым, который видел в них наконечники шестов, поддерживающих палатку вождя. [7] Как ни странно, эта гипотеза оказалась ближе к истине, чем последующие. В описываемом кургане колоколовидные втулки найдены в первоначальном положении, а именно они надеты на верхние концы четырёх стоек лож, т.е. являются их навершиями. Тем самым иное толкование стало невозможным. В связи с этим нельзя не вспомнить и не убедиться в правдивости следующего сообщения П.С. Палласа, полученного им от буговщиков [бугровщиков] у с. Ужур: «Меня совершенно уверяли, что в сих могилах находят остатки деревянных гробов, в кои мёртвые тела были кладены. Я достал слитые полукруглые пустые пуговки с изображением сайги, которая на четырёх ножках такого ящика была утверждена». [8] Похожие навершия на погребальных носилках вождей,
известные ещё в эпоху ранней бронзы далеко за пределами Енисея, вплоть до Анатолии. [9]
На территории Сибири в ту же тагарскую эпоху бронзовые колоколовидные навершия с объёмной фигуркой барана найдены в двух могилах Тисульского могильника Кемеровской области, в раскопках А.И. Мартынова (курган 18, могилы 2, 3). В могиле 2 находилось 8 таких наверший, расположенных по углам и в середине могилы. В могиле 3 этих наверший 3 штуки, два из них лежат вдоль одной стенки (могила 3). Некоторые навершия были надеты на деревянный стержень. Размещение этих предметов в могиле не оставляет сомнения в том, что и здесь они украшали стойки погребального ложа, которых в одной могиле было поставлено два (размеры могилы 400×380 см это вполне позволяли), а в другой — одно. [10]
Два навершия иного назначения имеют вид прорезного остова скифского котла. Оба с втулкой внизу. Сверху у одного помещены 4 фигурки стоящих козлов. В Минусинских котловинах аналогичные вещи встречены в уже упоминавшейся сарагашенской могиле 1 на горе Самохвал (курган 1). Известны ещё 2 случайные находки. Они считаются навершиями боевых значков. [11] П.С. Паллас, со слов буговщиков [бугровщиков], называет их подсвечни-
Рис. 4. Реконструкция погребальной камеры.(Открыть Рис. 4 в новом окне) |
Рис. 5. Реконструкция камеры и надмогильного сооружения.(Открыть Рис. 5 в новом окне) |
Рис. 6. Предметы искусства из могил кургана 1 у с. Тесь.
(Открыть Рис. 6 в новом окне)
нами. [12] К сожалению, новые находки полной ясности в их интерпретацию не вносят. Одно из наверший найдено у стойки ложа, другое первоначально стояло под кроватью, на деревянной крышке, покрывающей глиняный горшок. Внутри навершия лежал кусок берёсты. Можно предположить, что данный предмет был не навершием, а обкладкой берестяного кубка на деревянном или берестяном поддоне. Однако пока это лишь ещё одна интерпретация. Учитывая, что в Кемеровской области таких наверший найдено значительно больше, можно надеяться, что их назначение станет яснее после публикации.
В настоящее время известно большое разнообразие курганов сарагашенского этапа, оно, видимо, объясняется причинами как хронологического, так и социального порядка. Основную серию исследованных могил составляют большие коллективные погребения с малым количеством предметов по отношению к числу погребённых. [13] Гораздо меньше могил, в которых похоронено по 1-3 человека. Часть из них сооружена в оградах, типичных для подгорновского этапа и, видимо, относится к раннему сарагашенскому периоду, сохраняя предыдущую традицию индивидуальных и малых погребений. К таким памятникам, например, относится Улук-
Кюзюр, курганы 2 и 5. [14] Интересно, что ряд могил с одним-двумя погребёнными богаче коллективных, в них попадаются золотые украшения, бронзовые вещи часто украшены скульптурами животных. Это и дало основание предполагать, что здесь погребены высшие слои общества. [15] К подобным памятникам относятся Тагарское озеро I (курган 1, могила 2); Тагарское озеро IV (курган 32, могила 1; курган 33, могила 1, курган 35, могила 2); Сарагашенское озеро (курган 3); Улуг-Кюзюр (курган 1); Туран II (курган 4, могилы 1, 2). Но представляется слишком разительным контраст между перечисленными памятниками и знаменитым курганом вождя в ур. Салбык. Раскопанный курган у с. Тесь свидетельствует о ещё большей, чем ранее казалось, дифференциации общества. В этом кургане сложные сооружения сочетаются с богатыми индивидуальными погребениями и уникальными вещами. Вот почему именно в нём, а не в упоминавшихся выше могилах следует видеть погребения высших слоёв общества. Косвенно аристократическими могилами для Минусинских степей можно считать и те, где найдены бронзовые навершия с козлами, а именно на горе Самохвал, у сёл Монок, Ужур, поскольку навершия, как и погребальные ложа для индивидуальных покойников, очевидно, отражают критерии ценностей сарагашенского общества и его социальную иерархию, ибо в культуре каждой общности принята определённая система ценностей и определимая ими иерархия. [16]
[1] ЛОИА, ф. 1, 1895, №72 и 99.
[2] Там же, 1903, №33 и 32.
[3] Там же, 1890, №68 и 17.
[4] Там же, 1883, №46 и 161.
[5] Киселёв С.В. Древняя история Южной Сибири, 1951, с. 232.
[6] Егоров В.Л. Древний штандарт из Хакасско-Минусинской котловины. — «СА», 1967, №1, с. 251.
[7] ЛОИА, ф. 1, №1889, №62, п. 8.
[8] Паллас П.С. Путешествие по разным местам Российского государства, кн. II, ч. II. Спб., 1770, с. 453-454.
[9] Zloyd [Lloyd] S. Early Highland Peoples of Anatolia. L., 1967, p. 26, fig. 10.
[10] Сведения сообщены автору А.И. Мартыновым.
[11] Киселёв С.В. Указ.соч., с. 232.
[12] Паллас П.С. Указ.соч., с. 453-454.
[13] Грязнов М.П. Тагарская культура. История Сибири, 1968, с. 191.
[14] Пшеницына М.Н. Раскопки могильника Улуг-Кюзюр на Енисее. — В кн:. Археологические открытия 1965 г. 1966, с. 144-145 [надо: 18-19].
[15] Там же, с. 19.
[16] Щепальский Ян. Элементарные понятия социологии. М., 1969, с. 53.