|
К.В. Тревер
|
|
Рис. 6. Фрагмент оссуария из Бия-Наймана.(Открыть Рис. 6 в новом окне) |
Рис. 7. Фрагмент оссуария из Бия-Наймана.(Открыть Рис. 7 в новом окне) |
На обломке другого астодана из Бия-Наймана 1 [15] изображена юношеская фигура, которая таким же жестом держит в левой руке маленький аташдан — переносный алтарик с пылающим на нём огнём (рис. 7). Сопоставление хаитской фигурки с изображением Фарро на бия-найманском оссуарии даёт возможность говорить о некотором сюжетном сходстве: в обоих случаях перед нами фигура, бережно несущая на ладони сосуд с каким-то, видимо, священным веществом.
Мне кажется, что хаитскую фигурку надлежит рассматривать главным образом в связи с изображениями, восходящими к древнему образу богини Анахиты. Подробное описание её статуи имеется в тексте Авесты, в посвящённом ей пятом яште, так называемом Абан-яште, т.е. «водном яште», в самом названии которого заключено указание на связь богини с водою, покровительницы животного и растительного царства. В описании приведены характерные признаки статуи, стоявшей некогда в одном из её храмов (возможно, в Бактре): это молодая девушка, очень сильная, высоко подпоясанная, в сверкающей диадеме, с ожерельем на шее, с четырёхугольными большими серьгами; на плечах у неё накидка из отливающих золотом и серебром тридцати шкурок бобров. 2 [16] Сходный образ встречается на монетах греко-бактрийского царя Деметрия: богиня в лучистом венце, в высоко подпоясанном коротком хитоне античного типа; но это не изображение Анахиты, а местный синкретический образ Анахиты-Артемиды, судя по имеющемуся у неё за плечами колчану. 3 [17]
Изображение Анахиты, в какой-то мере соответствующее описанию её статуи в Авесте, дошло до нас на сасанидских рельефах. На рельефе в Накш-и-Рустеме (Фарс) богиня Анахита, передающая венец сасанидскому царю Нарсе (293-303), изображена в виде женщины с подчёркнуто мощными плечами и руками (в Авесте говорится о её сильном стане), показан пышный венец, серьги, ожерелье, высокая подпояска, складки одежды, длинные рукава, застёгнутая на груди и спадающая со спины накидка. 4 [18]
Несколько иначе она изображена на более позднем инвеститурном рельефе Хосрова II (590-628) в Так-и-Бостане: здесь внимание привлекает её накидка с меховой оторочкой (вспоминается описанная в Абан-яште бобровая накидка), в левой руке богини — сосуд, из которого льётся вода, волосы собраны в причёску в виде шара. Этот рельеф, относящийся к самому началу VII в., сохранил отдельные детали древнего облика богини; судя по пьедесталу, перед нами — изображение статуи, 5 [19] что представляет особый интерес в связи с вопросом о хаитской статуэтке.
На территории Средней Азии образ авестийской Ардвисуры-Анахиты сохранялся в из-
вестной мере на терракотовых статуэтках, находимых как в Согде (Афрасиаб, 1 [20] Тали-Барзу 2 [21]), так и в Хорезме, 3 [22] Мерве 4 [23] и ряде других мест. Эти фигуры носят архаический характер и отличаются известной схематичностью пластических форм. Мы видим упоминаемую в Авесте накидку, отороченную мехом (кружки по борту условно передают завитки меха), ожерелье, тяжёлые серьги (верх головного убора отбит), видны также атрибуты богини плодородия — яблоко в одной руке и цветок в другой (контуры цветка несколько напоминают формы предмета в руке хаитской фигурки).
Рис. 8. Серебряный кувшин с изображением Анахиты.
(Открыть Рис. 8 в новом окне)
Один из самых примечательных образов богини Анахиты запечатлён на сасанидском серебряном кувшине III-IV вв. н.э. (рис. 8): 5 [24] на пьедестале — статуя богини в виде юной девушки в прозрачной, усыпанной бляшками одежде, в нимбе-венце, с ожерельем и серьгами; волосы собраны на темени в пучок-шар; на правой руке у неё сидит птица, а левой она держала, вероятно, за руку младенца (в этом месте имеется вылом в стенках). Второй ребёнок с ягнёнком на плечах у ног богини, птица на правой её руке и два павлина, поддерживающие пьедестал, олицетворяют плодородие, носительницей которого являлась Анахита.
В Средней Азии Анахита, почитавшаяся как богиня плодородия и рождений, носила много различных наименований, в зависимости от места её культа и того или иного исторического периода. Вполне естественно поэтому, что на территории Тохаристана, в Каратегине, в I в. до н.э. и позднее, в кушанский период, она могла носить своё особое, местное имя.
В конце I в. до н.э. в жизни народов Средней Азии происходят большие общественные сдвиги, вызванные образованием громадного централизованного Кушанского государства, притоком рабов из числа военнопленных, в результате частых и длительных войн, ростом городов и усилением международного характера торговых отношений. Сложившиеся к I в. н.э. общественные отношения — рабовладельческий строй с неизжитым патриархальным укладом — должны были соответственным образом отразиться на развитии религиозных верований и культов этого времени. Вопрос этот ещё совершенно не изучен. Решающее значение при исследовании его будут иметь археологические данные, когда раскопками будут вскрыты и изучены слои и памятники кушанского и предшествующего периодов. 6 [25]
На оборотах монет кушанского царя Канишки (78-123) и его преемников имеются изображения двух
женских божеств, между собою схожие, но с различными атрибутами. Дело в том, что к началу нашей эры мы встречаемся уже с двумя культовыми образами древней богини Анахиты, олицетворяющими богиню воды, покровительницу животного царства, и богиню растительного мира, тоже связанного с водою.
С одной из этих богинь и должна быть связана хаитская золотая фигурка, но выяснению этого вопроса следует предпослать краткое рассмотрение того, что нам известно об этих двух божествах кушанского пантеона, восходящих к единому некогда образу авестийской Анахиты.
III
Рис. 9. Анахита. Монета Аза I.
(Открыть Рис. 9 в новом окне)
Изучение монет греко-бактрийских царей показало, что на реверсах имеются изображения культовой статуи бога — покровителя того или иного царя. В ряде случаев удаётся даже установить, какую именно статую воспроизводил резчик-художник, особенно когда это относится к работам Лисиппа, греческого скульптора IV в. до н.э. 1 [26] Это обстоятельство даёт основание предполагать, что и на монетах последующих правителей Средней Азии мы вправе ожидать изображения культовых статуй. При изучении монет тех местных царей, которые правили на территории бывшего Греко-Бактрийского царства в конце I в. до н.э., особое внимание привлекают монеты Аза I и его сына Аза II (или Азилиса). 2 [27] На этих монетах имеется греческая надпись: «царя царей великого Аза», повторяющая титулатуру греко-бактрийских царей, а на обороте помещены индийская надпись того же содержания и изображение женской фигуры (рис. 9), во многом сходной с эрмитажной золотой фигуркой: складчатая одежда, плащ или шарф, обёрнутый вокруг бёдер, собранные валиком вокруг головы и в шарик на макушке волосы и, главное, предмет в виде плоской чаши с яблоком граната или другими плодами на протянутой руке; левая рука, прижатая к телу, держит пальмовую ветвь с развевающимися лентами. Иконографическое сходство даёт основание полагать, что хаитская подвеска и женская фигура на обороте монет Аза восходят к одному и тому же культовому образу — статуарному типу какой-то богини, хорошо, по-видимому, известному в I в. до н.э.
Время правления Аза обычно относят ко второй половине I в. до н.э., но относительно территории, с которой связаны были Аз и его преемник, единой точки зрения пока ещё нет. Наиболее вероятно, что они правили на территории древних Паропамисад, т.е. в Кабулистане (греческая Кофена, китайский Гибинь), на южных склонах Гиндукуша. Эта территория некогда входила в состав Греко-Бактрийского царства, а затем государства Кушанов и Эфталитского государства, и население её имело общую культуру с народами древней Бактрии (Тохаристана). Так как об
Рис. 10. Кушанская монета с изображением Нано.(Открыть Рис. 10 в новом окне) |
Рис. 11. Кушанская монета с изображением Нано.(Открыть Рис. 11 в новом окне) |
Азе кроме имени и монет ничего не известно, трудно определить изображённую на монетах богиню, но наиболее вероятно, что это древний образ среднеазиатской Анахиты.
На монетах Канишки и его преемников (I-II вв. н.э.) имеется изображение женской фигуры в нимбе 1 [28] (рис. 10). Чаша в левой руке и лунный серп в волосах — атрибуты богини воды. Скипетр в правой руке, который заканчивается протомой коня (иногда лани или козла), свидетельствует о том, что перед нами богиня, являющаяся покровительницей животного царства, — богиня-мать, в какой-то мере соответствующая малоазийской Кибеле. При сравнении этой фигуры на монетах с хаитской статуэткой выявляется много общих черт: в обоих случаях богиня одета в длинное складчатое одеяние (плащ или шарф), обернутое вокруг бёдер, с длинными складчатыми рукавами, волосы заложены валиком. На монетах обозначено кушанским письмом имя богини — Нано (иногда Нанайя). 2 [29]
Культовая статуя на монетах интересна тем, что она передаёт облик богини-матери, судя по её атрибутам и имени («Нана» в санскритском — ласкательная форма от «мать»). Имя это в форме «нанэ» и «нана» сохранилось в языке ряда народов Востока, в том числе у таджиков, грузин, армян и курдов, в виде почтительного и ласкательного обращения к матери и, особенно, к пожилой женщине.
У многих народов, как известно, богиня-мать именовалась одновременно и «владычицей зверей» (греч. — potnia therōn). Культ Нано имел глубокие местные корни и был широко распространён и многообразен, поскольку до нас дошли несколько типов её культового изображения, а именно, стоящая или шагающая женская фигура с чашей и скипетром в руках на монетах Аза, Канишки и его преемников (рис. 10) и сидящая на льве или чудовище богиня, образ которой запечатлён не только на кушанских монетах (рис. 11), 3 [30] связанных
Рис. 12. Серебряная чаша с изображением Нано.
(Открыть Рис. 12 в новом окне)
преимущественно с Согдом и Бактрией, но и на памятниках Хорезма. 1 [31] «Богиня в короне с символами солнца и луны, попирающая льва или леопарда, — самый популярный образ в хорезмийском пантеоне», — говорится у С.П. Толстова. 2 [32] Этот второй тип воспроизведен ещё на греко-бактрийском серебряном блюде II в. до н.э., где Нано изображена сидящей на льве или пантере, 3 [33] на серебряной фрагментированной чаше из Пермской области, 4 [34] на серебряной чаше, где богиня сидит на чудовище (рис. 12), 5 [35] и на блюде VI-VII вв., где играющая на флейте богиня восседает на крылатом звере. 6 [36]
На другой группе монет Канишки и его преемников имеется изображение ещё одного женского божества, олицетворяющего вторую сущность некогда единого образа Ардвисуры, а именно — богиню растительного мира. При сопоставлении её облика на монетах (рис. 13) 7 [37] с хаитской статуэткой мы опять видим ту же длинную складчатую одежду с рукавами, плащ, охватывающий нижнюю половину фигуры, и волосы, собранные в узел на макушке. Богиня держит обеими руками предмет, напоминающий рог изобилия с двумя гранатовыми яблоками. 8 [38]
На монетах кушанским письмом указано имя богини растительного мира, а именно — «Ардохшо». Это имя не поддавалось истолкованию, пока этимологию и значение этого имени но помог раскрыть один из манихейских текстов, 9 [39] в котором говорится, что в стране кушанов, где-то на востоке от Мерва, манихейским миссионерам в пустыне вдруг явилась «bag ē ard-vahš» (баг-э-ард-вахш), т.е. «божество Ардвахш» (Ардохшо).
В этой связи следует отметить группу довольно редких золотых монет кушанского царя Хувишки, на обороте которых изображён культовый образ божества в виде бородатого старца с посохом в правой руке и рыбой в левой (рис. 14). 10 [40] Кушанская надпись — «Вахшо» говорит о том, что перед нами олицетворение р. Вахша, название которой входит и в состав «Ардохшо». Хотя мы почти не знаем пантеона древних обитателей Вахшской долины, а особенно генеалогию их богов и богинь, тем не менее на основании изображений и надписей на монетах возникает вопрос, не была ли богиня Ардвахш-Ардохшо дочерью речного бога Вахша, поскольку она, олицетворяя зависящий от воды и орошения растительный мир, в своём
наименовании сохранила имя Вахш и восходящее к наименованию авестийской Ардвисуры-Анахиты слово «ард».
Если хаитскую статуэтку сопоставить с изображениями Ардохшо и Нано на монетах, то поражает совпадение в их облике ряда черт: длинная складчатая одежда, обвивающийся вокруг бёдер плащ, причёска с узлом вверху головы, складчатые рукава, культовый предмет в руках. Всё это даёт возможность не только относить хаитскую фигурку ко времени, когда чеканились кушанские монеты, но и сопоставлять её с изображениями именно богини Ардохшо, так как у неё нет атрибутов Нано — скипетра и чаши; в левой руке она держит сосуд, в котором находились цветные камни (гранат, или альмандин, или сердолик), насаженные на сохранившиеся и сейчас стерженьки и изображавшие плоды (гранатовые яблоки — символ плодородия). Перед нами, по всей видимости, «баг-э-ард-вахш» манихейских текстов — богиня Ардохшо, которую с областью Вахша связывает не только её имя, но и самоё место нахождения статуэтки.
Ардохшо, как и Нано, почиталась в двух культовых обликах: кроме указанной группы монет с её изображением и именем, где богиня стоит в профиль с рогом изобилия в руках (рис. 13), 1 [41] имеется другая группа, где она сидит на троне в фас в аналогичном одеянии, с венцом в виде кольца с лентами в правой руке и с рогом изобилия в левой (рис. 15). 2 [42] Так, на греко-бактрийской серебряной чаше со свадебными сценами (Эрмитаж) 3 [43] богиня изображена сидящей в фас, с поджатыми ногами (рис. 16), в правой руке — яблоко, а в левой — рог изобилия с плодами; она облачена в такую же складчатую одежду с рукавами, на колени положен плащ, волосы собраны в пучок в виде сплющенного шарика, как на этой второй группе монет. К этой же группе относится, видимо, и рельефное изображение Ардохшо на терракотовом медальоне (рис. 17), найденном на Афрасиабе (Эрмитаж): вместо рога изобилия богиня держит в одной руке цветок, в другой — жезл, складки плаща также лежат на коленях; отличает её от предыдущих изображений пышная корона.
К этой же группе тесно примыкает найденная в Беграме (Афганистан) небольшая (выс. 18,5 см) каменная статуэтка сидящей на троне Ардохшо 4 [44] с рогом изобилия в левой руке и с цветком в правой, в складчатой одежде, с собранными в пучок волосами на темени. Статуэтка была найдена при раскопке дома, на полу ниши рядом со светильником — обстоятельство, говорящее о культовом назначении этого предмета; обнаружение же его в слое IV в. свидетельствует о бытовании этого образа в кушанской среде ещё в III-IV вв. 5 [45]
Таким образом, сопоставление изучаемой золотой фигурки со статуарным изображением Ардохшо на монетах и с каменной статуэткой из Беграма приводит к заключению, что хаитская подвеска могла являться миниатюрным воспроизведением культовой статуи того местного божества, которое на монетах I-II вв. носит имя Ардохшо.
Имеется ещё одна группа памятников, с которыми перекликается золотая Ардохшо, а именно — три сасанидских серебряных чеканных кувшинчика III-IV вв. (Эрмитаж) 6 [46] с рельефными женскими фигурками под аркадой храма или дворца. Это заставляет вспомнить фигуры божеств на бия-найманском оссуарии (рис. 6-7), также стоящие под аркадой, с которыми выше уже сопоставлялась статуэтка из Хаита. На одном из кувшинчиков (рис. 18) женские фигуры так же стройны и изогнуты станом, одеты тоже в тонкие складчатые одежды с длинными рукавами, плащ или шарф охватывает их ноги, 7 [47] причёска также заканчивается
Рис. 13. Кушанская монета с изображением Ардохшо.(Открыть Рис. 13 в новом окне) |
Рис. 14. Кушанская монета с изображением Вахшо.(Открыть Рис. 14 в новом окне) |
шишечкой вверху, но, в отличие от хаитской фигурки, волосы локонами ниспадают на плечи, как на серебряной греко-бактрийской чаше (рис. 16) и на монетах с сидящей Ардохшо. Одна из фигур в согнутой в локте правой руке держит чашу с тремя яблоками граната, другая в левой — сосуд с крышкой, несколько напоминающий предмет в руках женской фигурки на бия-найманском оссуарии; 1 [48] возможно, это сосуд для священной воды или для хомы. В правой руке этой же фигуры — птица (перепёлка или куропатка), символ древней
|
|
Рис. 15. Кушанская монета с изображением Ардохшо.(Открыть Рис. 15 в новом окне) |
Рис. 16. Серебряная чаша с изображением Ардохшо (деталь).(Открыть Рис. 16 в новом окне) |
Рис. 17. Терракотовый медальон с изображением Ардохшо.
(Открыть Рис. 17 в новом окне)
Анахиты. На другом кувшинчике 1 [49] фигуры с нимбами показаны обнажёнными ; прическа женщин сходна с причёской хаитской золотой фигуры — волосы заложены на затылке валиком и собраны в шар на темени; в правой руке одной из фигур — сосуд с плодами.
Возвращаясь к хаитской статуэтке, следует отметить своеобразие её одежды, а именно — древний местный приём драпировки хитона на плечах, ничего общего не имеющий с приёмом античным (с застёжками на плечах). Среднеазиатский хитон напоминает наброшенный на плечи прямой кусок ткани, складками спускающийся на грудь. 2 [50]
Что касается техники, то приём инкрустации золотого предмета цветными камнями является тоже продолжением древней местной художественной традиции; техника эта применена на золотой бактрийской чаше III в. до н.э. с арамейской надписью (Эрмитаж). 3 [51] Золотую подвеску едва ли можно считать предметом бытового назначения — украшением; более вероятно, что она носила вотивный характер, т.е. была посвящена богине Ардохшо и, может быть, украшала её культовую статую в храме. 4 [52]
Обращает на себя внимание ещё одна деталь, а именно аналогичное оформление ушка хаитской подвески — массивной петли, посаженной на шишечку, и ушка золотой печати II-I вв. до н.э. (всадник на слоне), найденной в 1911 г. во время работ по расчистке арыка в Капланбек, в 17 км от Ташкента. 5 [53]
Все эти обстоятельства приводят к заключению, что хаитскую статуэтку следует относить к более раннему времени, чем зеркало и индикацию, найденные вместе с нею. Принимая во внимание, что культовые изображения обыч-
Рис. 18. Серебряный кувшинчик с изображением Анахиты.
(Открыть Рис. 18 в новом окне)
но воспроизводятся в их старом архаическом облике, — не исключена возможность, что золотая подвеска-статуэтка могла быть изготовлена после I-II вв., т.е. после того времени, когда изображение Ардохшо чеканилось на кушанских монетах, но едва ли позже IV в., когда происходит обусловленная историческими событиями смена художественных вкусов и устремлений.
Из всего сказанного следует также, что культ Ардохшо был связан главным образом с территорией Тохаристана, в частности с областью Вахша и Каратегина.
IV
Золотая хаитская статуэтка подводит нас к рассмотрению ещё одного вопроса, связанного с мифологией этого времени. У народов Средней Азии, как и у народов Передней Азии, некоторые женские божества имели своё мужское соответствие. На золотых монетах Канишки и Хувишки (рис. 19) встречается изображение мужской фигуры в высоких сапогах, в коротком хитоне с рукавами, с каким-то предметом в виде меча в левой руке; на ладони правой руки, протянутой вперёд, покоится полусферическая чаша не то с гранатами, не то с языками пламени. Кушанская надпись рядом с фигурой гласит: «Фарро», т.е. «огонь». 1 [54] Постановка фигуры с протянутой вперёд рукой, которая держит сосуд, напоминает статую богини Ардохшо на монетах Аза (см. рис. 9).
Предположение, что Фарро являлся двойником Ардохшо обосновывается наличием на одном резном сардониксе (рис. 20) 2 [55] мужской фигуры в таком же одеянии, в каком изображён на кушанских монетах Фарро, и с теми же атрибутами (в правой — посох, в протянутой левой — сосуд с пламенем). Рядом с ним стоит женская фигура, одежда и причёска которой напоминают облик Ардохшо на монетах, а также хаитскую фигурку (показаны даже такие детали, как обёрнутый вокруг бёдер плащ и шар из волос вверху на голове); в левой руке она тоже держит рог изобилия, как Ардохшо. У ног Фарро находится обнажённая фигура ребёнка — символ плодородия, имеющийся также на двух вышеупомянутых серебряных сосудах, украшенных женскими фигурами типа хаитской статуэтки (в обоих случаях женщина держит младенца за руку). 3 [56] Этот резной камень не только подтверждает связанность Фарро и Ардохшо, но наводит на мысль, что в кушанский период могла существовать статуарная группа, изображавшая дочь Вахша с её мужским двойником. 4 [57]
Рис. 19. Кушанская монета с изображением Фарро.(Открыть Рис. 19 в новом окне) |
Рис. 20. Резной сардоникс с изображением Фарро и Ардохшо.(Открыть Рис. 20 в новом окне) |
Богиня Нано также имела своего мужского двойника, с которым она изображена на золотых монетах Хувишки: богиня с жезлом (с протомой животного) обращена к стоящей перед нею четверорукой мужской фигуре. 1 [58]
Обычно четверорукий бог (рис. 21) одет в облегающую одежду, короткие шаровары, высокие сапоги; на груди у него — нитка крупных бус, на голове — месяц, а в руках — сосуд формы алабастра, барабан, трезубец и козленок. 2 [59] Атрибуты этого божества связаны с водной стихией: наклонный сосуд, из которого льётся вода, барабан (у ряда восточных народов применялся в культовых обрядах, связанных с призыванием дождей во время засухи) и, наконец, трезубец; козлёнок являлся символом животного царства. Кушанская надпись — имя бога «Окшо» — наводит на мысль о мужском божестве реки Окса, как в древности называлось среднее течение Аму-Дарьи («Оксос» у античных писателей). Восходит ли название реки «Окшо» к имени бога или бог назван по имени реки, — тот же вопрос, как и относительно бога Вахшо, — сказать трудно, да и не столь существенно. Значение имеет самый факт наличия в древности «культа речных вод, как об этом свидетельствует специальный культ Аму-Дарьи — Вахша (Бируни)». 3 [60] Это свидетельство Бируни о существовании в его время культа Аму-Дарьи и Вахша подтверждает моё истолкование сущности этих двух божеств, известных по кушанским монетам, которые донесли до нас имена этих представителей кушанского пантеона.
Имелась ли генетическая или какая-нибудь иная взаимосвязь между обликами Окшо и индийского Шива (у обоих четыре руки) — на этот вопрос пока трудно ответить. У народов Средней Азии, как это засвидетельствовано Авестой, водное божество носило эпитеты, связанные с образом многорукости, вернее многорукавности реки («тысячерукая Ардвисура-Анахита»), поэтому образ водного божества о четырёх руках мог возникнуть самостоятельно в любой стране, богатой реками, их притоками, протоками и каналами, т.е. среди народов Средней Азии и среди народов Индии. 4 [61] В этой связи большой интерес представляет
Рис. 21. Кушанская монета с изображением Окшо.(Открыть Рис. 21 в новом окне) |
Рис. 22. Серебряная чаша с изображением Окшо.(Открыть Рис. 22 в новом окне) |
серебряная чаша Британского музея, происходящая из Согда, 1 [62] где изображён синкретический образ божества, сочетающий как черты Нано (сидящее на льве божество), так и черты Окшо (четыре руки); в руках у него лунный серп, солнце, чаша и скипетр — атрибуты Нано. На этом сосуде имеется не прочитанная ещё надпись, письмо которой С.П. Толстов определяет как хорезмийское 2 [63] (по Херцфельду — аршакидское пехлеви). 3 [64]
Возможность хорезмийского происхождения этой чаши могла бы быть обоснована не только этой надписью, но и тем, что в Хорезме (Тешик-кала) было найдено изображение четверорукого божества на глиняном оттиске печати. 4 [65] Сидящее на тахте четверорукое божество изображено также на серебряной чаше (найдена в Пермской области, в деревне Ковина, Пермского уезда, в 1846 г.); 5 [66] по краю чаши вырезана надпись также, как полагает С.П. Толстов, хорезмийским письмом (рис. 22). Это четверорукое божество является, по мнению С.П. Толстова, «хорезмийской Анахитой афригидской эпохи, прошедшей через этап синкретизации с индо-буддийскими образами в кушанскую эпоху». 6 [67] Исходя из того, что нам известно по кушанским монетам и печатям о четвероруком Окшо, определение этого божества кушанского пантеона как именно хорезмийской Анахиты не представляется достаточно обоснованным.
Изображение четверорукого божества имеется также в росписях храма в Пенджикенте, 7 [68] датируемых VI-VIII вв., что свидетельствует о длительном существовании в Согде определённых религиозных представлений и о традиционном характере их изображения на памятниках искусства. 8 [69]
Иконографически от перечисленных изображений несколько отличается серебряная чаша, случайно в 1952 г. найденная у деревни Бартым, Берёзовского района, Пермской области. 1 [70] На дне её изображено сидящее на льве четверорукое божество в короне; в верхней паре рук — солнце и лунный месяц, в другой паре — жезл и скипетр. По верхнему наружному краю чаши — длинная надпись тем же письмом. Отличается эта композиция поворотом фигуры влево (а не в фас) и тем, что перед львом находится коленопреклонённая женская (?) фигура.
Большой интерес представляет также четверорукая фигура на медной чаше (рис. 23), 2 [71] найденной (до 1929 г.) в Рубцовском округе (бывшем Змеиногорском уезде) Западно-Сибирского края; не то мужская, не то женская фигура в короне изображена в сильном движении вправо; торс обнажён, в руках — по предмету в виде перуна, на лбу — подвеска, на шее — ожерелье, на руках — браслеты. Перед нами, вероятно, то же самое четверорукое божество, соединяющее в себе мужское и женское начала (Нано и Окшо), но в несколько иной, какой-то местной трактовке.
Таким образом, к первым векам нашей эры, как свидетельствуют монеты, единый некогда образ Ардвисуры-Анахиты, восходящий к женскому божеству плодородия первобытного общества, вполне закономерно должен был развиться и осложниться, и в пантеоне среднеазиатских народов, действительно, появляются вместо единого когда-то образа «матери-природы» два её воплощения, как бы две дочери — Ардохшо и Нано и их мужские двойники — Фарро и Окшо.
V
Исходя из вышеизложенного, казалось бы возможным говорить о своеобразном Кушанском пантеоне, крепко связанном с древней местной культурой, развитие которой было в известной мере обусловлено орошением — «милостью» водных божеств (Вахша, Окшо), силами солнечного тепла (Фарро), дававших жизнь и растительности (Ардохшо) и животному миру (Нано). Эта культура, как говорит А.Ю. Якубовский, сложилась «на основе местных религиозных традиций, которые в Хорезме, Согде и Бактрии выросли на почве древних космогонических представлений, развивавшихся, конечно, не изолированно, а во взаимосвязи с культурной жизнью Передней Азии». 3 [72]
Было бы ошибочным предполагать, что поименованные пять божеств, как и большое число остальных,
Рис. 23. Медная чаша с изображением Окшо.
(Открыть Рис. 23 в новом окне)
образы и имена которых сохранились на монетах кушанских царей, почитались в I-III вв. в равной мере и представителями знати и народом. Но широкие слои общества, поклоняясь этим основным божеством Кушанского пантеона, вкладывали, несомненно, в каждый образ своё, определяемое условиями жизни содержание. Наряду с официальным пантеоном существовал, вероятно, целый ряд божеств, покровителей местных рек, местных полей, виноградников и лесов, с их животным царством.
Ошибочно было бы также полагать, что божества, олицетворявшие силы природы, носили одни и те же наименования среди племён и народностей Бактрии, Согда и Хорезма. Как хорошо известно по мифологии эллинской,
индийской и др., сходные по своей сущности, родственные образы могли среди той или иной народности, того или иного племени носить различные имена, сложившиеся на месте в зависимости от природных и экономических условий, и могли, следовательно, отличаться теми или иными чертами от родственного божества в другой этнической среде.
Ардохшо, Нано, Фарро, Вахшо и Окшо являлись представителями того Кушанского пантеона, который, судя по изображениям на монетах, включал около тридцати божеств, почитавшихся не только в Бактрии-Тохаристане, но и в Согде и в Хорезме.
[1] 1 См.: А. Koop, Frühe chinesische Bronzen, Berlin, 1924, стр. 38, где на табл. 82-а воспроизведено зеркало (из частного собрания) квадратной формы, по своему орнаментальному украшению совершенно совпадающее с хаитским, отличающееся от него только несколько меньшими размерами — 9,4 см, тогда как хаитское зеркало — 11 см (см. также: Schuyler Cammann, The lions and grape patterns on Chinese bronze mirrors, «Artibus Asiae», т. XVI, 4, Ascona, 1953, стр. 279, рис. 7).
[2] 2 А. Кoор, ук.соч., стр. 37.
[3] 1 Н.А. Кисляков, Очерки по истории Каратегина (к истории Таджикистана), Сталинабад, 1954 г.
[4] 2 Там же, стр. 41.
[5] 3 Там же, стр. 42.
[6] 4 Н.А. Аристов, Этнические отношения на Памире и в прилегающих странах, «Русский антропологический журнал», 1902, №3, стр. 80.
[7] 1 E. Chavannes, Documents sur les Tou-kiue (turcs) occidentaux, «Сборник трудов Орхонской экспедиции», т. VI, СПб., 1903, стр. 164, 204, 279.
[8] 2 Е. Chavannes, ук.соч., стр. 204.
[9] 3 Если вообще мы имеем дело с кладом, а не с группой вещей, уцелевших от грабителей или оставшихся на месте после гибели дома и крепости.
[10] 4 К 719 г. относятся ещё два письма, связанные с событиями этих тяжёлых годов, а именно: письмо самаркандского ишхида Гурека к китайскому императору и письмо пенджикентского правителя Диваштича к арабскому наместнику Джарраху ибн Абдаллаху.
[11] 5 Статуэтка (выс. 6 см, вес 25 г) выполнена, вероятно, по восковой модели (cire perdue).
[12] 1 Б.Н. Кастальский, Бия-найманские оссуарии, Самарканд, 1908.
[13] 2 А.Я. Борисов, К истолкованию изображений на бия-найманских оссуариях, ТОВЭ, т. II, 1940, стр. 42-43.
[14] 3 Ср. статуарные изображения царей и богини Анахита (III в.), открытые С.П. Толстовым в 1947 г. в Хорезме, в одном из залов дворца на Топрак-кала (См.: С.П. Толстов, По следам древнехорезмийской цивилизации, М.-Л., 1948, стр. 185-186, рис. 61; его же, Хорезмийская археолого-этнографическая экспедиция Академии наук СССР (1945-1948), М., 1952, стр. 36, рис. 23).
[15] 1 См.: ТОВЭ, т. II, 1940, табл. III к статье А.Я. Борисова, который полагал, что бия-найманские астоданы следует относить к VII-VIII вв. (ук.соч., стр. 41), тогда как мне казалось бы более правильным датировать их III-IV вв.
[16] 2 J. Darmsteter, Le Zend-Avesta, т. II, Paris, 1892-1893, стр. 126-129.
[17] 3 См. воспроизведение монеты: P. Gardner, Coins of the greek and scythic kings of Bactria and India in the British Museum, London, 1886, табл. III, 1.
[18] 4 F. Sarre und E. Herzfeld, Iranische Felsreliefs, Berlin, 1910, табл. IX.
[19] 5 Там же, табл. XVII.
[20] 1 С. Trever, Terracottas from Afrasiab, Leningrad, 1934, табл. VII, 99.
[21] 2 Г.В. Григорьев, Городище Тали-Барзу, ТОВЭ, т. II, 1940, стр. 88-91, рис. 3-5.
[22] 3 С.П. Толстов, Древний Хорезм, M., 1948, табл. 75. В Хорезме найден и другой культовый тип Анахиты, в виде обнажённой фигуры (С.П. Толстов, Древний Хорезм, табл. 74).
[23] 4 Ср.: Л.И. Ремпель, Терракоты Мерва и глиняные статуи Нисы, Труды ЮТАКЭ, т. I, Ашхабад, 1949.
[24] 5 Сосуд этот, в 1775 г. находившийся в собрании А.С. Строганова в Париже, найден был в 1750 г. в селе Слудка, Пермского уезда, и известен только по рисунку; время и обстоятельства исчезновения или гибели кувшина неизвестны (Я.И. Смирнов, Восточное серебро, СПб , 1909, табл. XLI, №79).
[25] 6 Большое значение имеют в этом отношении ведущиеся с 1952 г. раскопки храма (по-видимому, раннекушанского времени) на территории древней Бактрии (Сурх-Котал в Афганистане); см. D. Schlumberger, Note sur la troisième campaigne des fouilles de Surkh Kotal en Bactriane, «Compte-rendus de l’Académie des inscriptions et belles-lettres», Paris, 1955 (Janvier — Mars), стр. 64 и след.)
[26] 1 К.В. Тревер, Памятники греко-бактрийского искусства, Л.-М., 1940, стр. 39-40.
[27] 2 Монеты кушанских царей и их предшественников изданы в ряде каталогов: Британского музея (P. Gardner, ук.соч.); Пенджабского музея в Лахоре (R. Whitehead, Catalogue of the coins in the Punjab Museum, Lahore, Oxford, 1914) и Индийского музея в Калькутте (V.A. Smith, Catalogue of the coins in the Indian Museum, Calcutta, Oxford). См. также: A. Cunningham, Coins of the Kushans or great Yue-ti, «Numismatic Chronicle», т. XII, London, 1892. Издатели этих каталогов не дают истолкования сюжетов на оборотах монет, ограничиваясь указаниями на наличие мужской или женской фигуры в сопровождении такой-то надписи.
[28] 1 A. Cunningham, ук.соч., табл. XVII, №№9 и 10 (Кадфис), R. Whitehead, ук.соч., табл. XVII, №66 (Канишка), и Р. Gardner, ук.соч., табл. XXVIII, №№9-10 (Хувишка), №8 (Васудева).
[29] 2 Культ богини Нанайи, которую обычно отождествляют с Анахитой, существовал и в Передней Азии.
[30] 3 A. Cunningham, ук.соч., табл. XII, №19, R. Whitehead, ук.соч., табл. XX, №10.
[31] 1 С.П. Толстов, Древний Хорезм, стр. 76, 5-6.
[32] 2 Там же, стр. 200-201. Мне думается, что самая сущность богини Нано даёт основание говорить не о «попирании» ею зверей, как сказано у С.П. Толстова, а о восседании, указывающем на подчинённость ей зверей.
[33] 3 К.В. Тревер, Памятники греко-бактрийского искусства, табл. 28 (Эрмитаж).
[34] 4 Я.И. Смирнов, ук.соч., табл. XVIII, №44 (Эрмитаж).
[35] 5 Там же, табл. СХ, №285 (Эрмитаж).
[36] 6 И.А. Орбели и К.В. Тревер, Сасанидский металл, М.-Л., 1935, табл. 22 (Эрмитаж).
[37] 7 A. Cunningham, ук.соч., табл. XII 2-3; P. Gardner, ук.соч., табл. XXVII, 10; V.A. Smith, ук.соч., табл. XII, 7; R. Whitehead, ук.соч., табл. XVIII, 131.
[38] 8 Ср. также женскую фигуру на серебряном блюде, найденном в 1936 г. около г. Чердыни, Свердловской области (К.В. Тревер, Новые сасанидские блюда Эрмитажа, М.-Л., 1937, табл. III).
[39] 9 E. Herzfeld. Altpersische Inschriften, Berlin, 1938, стр. 172-173; F. Altheim, Weltgeschichte Asiens im griechischen Zeitalter, т. I, Halle, 1947, стр. 87-88.
[40] 10 А. Сunningham, ук.соч., табл. XIII, №12.
[41] 1 R. Whitehead, ук.соч., табл. XVIII, 131; A. Cunningham, ук.соч., табл. XII, 2-3; P. Gardner, ук.соч., табл. XXVII, 10.
[42] 2 R. Whitehead, ук.соч., табл. XIX, 236; A. Cunningham, ук.соч., табл. VII.
[43] 3 К.В. Тревер, Памятники греко-бактрийского искусства, табл. 15-16. Следует отметить, что уже в 1909 г. Я.И. Смирнов на основании кушанских монет определил фигуру восседавшей с рогом изобилия богини на этой чаше как Ардохшо (Я.И. Смирнов, ук.соч., стр. 7).
[44] 4 R. Ghirshman, Begram, Recherches archéologiques et historiques sur les Kouchans. Mémoires de la délégation archéologique française en Afghanistan, т. XII, Le Caire, 1946, стр. 37, табл. XVII.
[45] 5 R. Ghirshman (ук.соч., стр. 80) отмечает распространённость при последних Кушанах в в III-IV вв. именно образа Ардвахш-Анахиты.
[46] 6 И.А. Орбели и К.В. Тревер, ук.соч., табл. 44-47; Я.И. Смирнов, ук.соч., табл. XLVI-XLVII, №№80, 81.
[47] 7 И.А. Орбели и К.В. Тревер, ук.соч., табл. 45.
[48] 1 А.Я. Борисов, ук.соч., табл. к стр. 40 (справа первая фигура).
[49] 1 И.А. Орбели и К.В. Тревер, ук.соч., табл. 44.
[50] 2 Аналогичное изображение складок мы видим и на вышеупомянутой серебряной чаше (рис. 16), и на серебряном медальоне III-II вв. до н.э. с изображением крылатой богини Хванинды (К.В. Тревер, Памятники греко-бактрийского искусства, табл. 13), образ и имя которой, между прочим, тоже зафиксированы на монетах Канишки (P. Gardner, ук.соч., табл. XXVIII, №13; A. Cunningham, ук.соч., табл. X, №13-14). Так же переданы складки на груди раннекушанского правителя, изображённого на серебряной чаше, найденной в Пермской области (Н.А. Прокошев, Из неопубликованных материалов Пермского и Чердынского музеев, «Краткие сообщения ИИМК АН СССР», вып. XII, 1946, стр. 89, рис. 44 (Эрмитаж).
[51] 3 К.В. Тревер, Памятники греко-бактрийского искусства, табл. 14; Я.И. Смирнов, ук.соч., табл. XII, №20.
[52] 4 О вотивных приношениях, найденных в пенджикентском храме, см.: А.М. Беленицкий, Раскопки здания №1 в Пенджикенте, «Труды Согдийско-Таджикской археологической экспедиции», т. I, [МИА №15] M.-Л., 1950, стр. 103-104.
[53] 5 К.В. Тревер, Памятники греко-бактрийского искусства, табл. 38 (внизу справа).
[54] 1 А. Cunningham, ук.соч., табл. VII, №4, и табл. XI, №3-13; P. Gardner, ук.соч., табл. XXVI, №15, и табл. XXVIII, 25-31.
[55] 2 A. Cunningham, ук.соч., табл. XI, №15.
[56] 3 Я.И. Смирнов, ук.соч., табл. XLI, №79; И.А. Орбели и К.В. Тревер, ук.соч., табл. 47 (слева вверху).
[57] 4 Кушанская надпись на этой печати («Хашо Балано») содержит, вероятно, имя владельца, поскольку это имя встречается на другой печати с иным изображением (A. Cunningham, ук.соч., стр. 111).
[58] 1 P. Gardner, ук.соч., табл. XXIII, №1.
[59] 2 Там же, табл. XXVIII, 14.
[60] 3 А.М. Беленицкий, О домусульманских культах Средней Азии, «Краткие сообщения ИИМК», вып. XXVIII (1949), стр. 85.
[61] 4 Следует отметить, что на некоторых монетах Окшо изображается и двуруким (P. Gardner, ук.соч., табл. XXIX, №9).
[62] 1 О.M. Dalton, The treasure of the Oxus, London, 1926, стр. 57., табл. XXXII, 203.
[63] 2 С.П. Толстов, Древнехорезмийские памятники Кара-Калпакии, ВДИ, 1939, №3, стр. 195, рис. 20.
[64] 3 О.М. Dаlton, ук.соч., стр. 57.
[65] 4 С.П. Толстов, Монеты шахов древнего Хорезма и древнехорезмийский алфавит, ВДИ, 1938, №4, стр. 138-145; С.П. Толстов, Древний Хорезм, табл. 54.
[66] 5 Я.И. Смирнов, ук.соч., табл. XIX, №42.
[67] 6 С.П. Толстов, Древний Хорезм, стр. 200.
[68] 7 M.M. Дьяконов, статья в сб. «Живопись древнего Пенджикента», М., 1954, табл. XXIII, стр. 139; А.М. Беленицкий, статья в сб. «Живопись древнего Пенджикента», стр. 34.
[69] 8 А.Ю. Якубовский, статья в сб. «Живопись древнего Пенджикента», стр. 23.
[70] 1 О.Н. Бадер, Камская археологическая экспедиция, «Краткие сообщения ИИМК», вып. 55, 1954, стр. 125-127, рис. 50.
[71] 2 На эту чашу мне указал М.П. Грязнов и передал в моё распоряжение имевшуюся у него фотографию, за что приношу ему мою большую благодарность.
[72] 3 А.Ю. Якубовский, Живопись древнего Пенджикента, «Известия АН СССР Серия истории и философии», т VII, вып. 5, 1950, стр. 483; А.Ю. Якубовский, статья в сб. «Живопись древнего Пенджикента», стр. 21 и след.