С.И. Руденко
Сибирская коллекция Петра I.
/ САИ Д3-9. М.-Л.: 1962. 52 с.+27 табл.
Глава VI.
Техника ювелирных изделий.
Исследование техники горного дела, в частности добычи золота, во второй половине I в. [тыс.] до н.э., времени, к которому, как будет показано ниже, относится бόльшая часть Сибирской коллекции Кунсткамеры, не входит в задачи настоящей работы. Тем не менее, учитывая наличие большого количества золотых и притом массивных изделий, находимых в южносибирских курганах, следует заключить о крупных масштабах разработок месторождений золота в рассматриваемую эпоху. Поясню одним из примеров.
В XVIII в. П.С. Паллас в своём «Путешествии», [1] подробно описывая Змеиногорские золоторудные месторождения, сообщает об обнаруженных там древних разработках, о найденных в них на глубине 20 м медной кирке и каменных молотах и даже о находке в одной из старых шахт скелета раздавленного обвалом человека и кожаного мешка с золотосодержащей охристой рудой.
М.Ф. Розеном [2] в 1948 и 1949 гг. были подробно обследованы места древних разработок змеиногорских руд при производстве горных работ на р. Змеевке, протекающей под склоном горы, на которой находится Змеиногорское месторождение. Разрез древней разработки золотоносных руд обнаружил два слоя отходов толчёных руд с мощной (1.5 м) прослойкой зеленовато-серой, в верхней части гумусовой глины. Как установлено М.Ф. Розеном, верхний слой отходов представляет собой хвосты толчения руд на толчейной фабрике, находившейся там в середине XVIII в. Нижний древний слой отходов, находящийся на глубине около 4 м от поверхности, мощностью от 0.4 до 2.0 м, состоял из дроблёного золотосодержащего барита и дроблёных охристых золотосодержащих руд. Во время горных работ 1948 и 1949 гг. в этом древнем слое дробленой руды были найдены каменная плита, на которой дробилась и растиралась руда, и круглые камни для дробления и растирания руды на плите. Процесс древней добычи, по наблюдениям М.Ф. Розена, был следующий: руда добывалась преимущественно из верхних богатых участков месторождения и доставлялась к р. Змеевке, где её дробили каменными молотками. Крупное золото выбиралось, вероятно, вручную, а дроблёная и истёртая руда промывалась в ковшах [3]
(24/25)
или лотках, как это делают и теперь старатели; тут же в воде на речке и отмывалось свободное золото. Отходы дроблёной руды складывались на берегу.
По сообщению Палласа, насыпь эта в его время простиралась более чем на сто сажён. Ширина древней насыпи из толчёных руд доходила до 15 м при мощности, как указывалось выше, от 0.4 до 2.0 м. Следовательно, ёмкость перемытых толчёных руд только на описанном выше участке была свыше 4000 м3, что и свидетельствует о сравнительно крупном масштабе древней добычи золота.
Химический состав вещей Сибирской коллекции по полуколичественным спектральным анализам, произведённым профессором М.М. Клером, оказался не однороден. Основными компонентами сплавов являются золото, серебро и частично медь. Остальные элементы встречаются в сотых и даже только в тысячных долях процента.
Из чистого золота отлиты застёжки со сценой охоты на кабана (табл. I, 5; IV, 5) с примесью серебра в сотых долях процента. От 96 до 90 % золота и соответственно от 2 до 9 % серебра обнаружено в следующих предметах, перечисленных в порядке убывания процентного содержания золота: застёжки со сценой двух противопоставленных фантастических животных (табл. II, 9; IX, 6), со сценой борьбы из-за добычи (табл. III, 5; V, 5), нападения змеи на волка (табл. I, 1), всадников под деревом (табл. VII, 1 и 7), нападения грифа на тигра и яка (табл. I, 4; IV, 3), застёжки из Забайкалья (табл. IV, 2), сибирская чаша (табл. XIX, 3). Более значительная примесь серебра (от 12 до 18 %) содержалась в следующих предметах: застёжка в виде свернувшейся в кольцо львицы (табл. VI, 1), застёжка со сценой нападения волка и орлиного грифона на тигра (табл. II, 5; VIII, 1), нападения львиного грифона на лошадь (табл. VIII, 7 и 8), шейная гривна с изображением львиного грифона (табл. XVII) и с изображением львиной головы (табл. XIII, 1), украшения конской сбруи со сценой нападения барса на лося (табл. IV, 4). Во всех перечисленных предметах в качестве примеси имеется медь, но не более как в десятых долях процента. Заметная примесь меди (1.5 %) обнаружена в шейной гривне с изображениями львов (табл. XVI).
Встречаются золотые вещи с довольно большим содержанием серебра (от 10 до 15 %) и уже с заметной примесью меди (от 3 до 4 %), например скульптурные изображения волков, украшение конской сбруи (табл. IV, 1), шейная гривна в пять оборотов (табл. XIV, 2), поясная пряжка (табл. II, 4). При том же соотношении в содержании серебра и меди, но в меньших количествах их примеси обнаружены в браслете с одиннадцатью спиралями (табл. XI, 3), в браслете с изображением волка (табл. X, 1) и в браслете с изображением сцены нападения волков на лошадь и баранов (табл. XIX, 4-6). В равном количестве, но в общей сложности небольшая до 9-12 %, примесь серебра и меди обнаружена в трех шейных гривнах (табл. XIII, 2; XVIII, 3 и 8) и в ажурном браслете с изображением лошади (табл. XII, 2). В равном же количестве, но уже в качестве большой примеси, порядка 25 %, примесь серебра и меди оказалась в шейной гривне (табл. XI, 7).
Вопрос о местонахождении сырья, из которого изготовлялись вещи Сибирской коллекции, специальный и за недостатком материалов в настоящий момент не может быть разрешён. Отмечу только, что огромное большинство крупных пластин-застёжек Сибирской коллекции состоит из чистого золота с большей или меньшей примесью серебра при отсутствии примеси меди. В шейных гривнах так называемого сарматского типа, равно как и в браслетах из Казахстана, наблюдается уже бόльшая или меньшая примесь меди.
Произведенный М.М. Клером анализ состава сплавов значительного количества золотых изделий из скифских и сарматских погребений Восточной Европы показал, что при основе от 78 до 96 % золота в них в большем или меньшем количестве обнаруживаются примеси серебра и меди.
Меньше всего меди (2.5 %) оказалось в олене из Костромской станицы при небольшой сравнительно примеси серебра (6 %). Больше меди (4 %) оказалось в вещах из Новочеркасского клада при десятых процента серебра. Во всех золотых предметах из скифских (Келермес, Салоха) и сарматских (Зубов курган, Ахтанизовка, Саламатино, Ставропольский клад) примесь меди велика (от 10 до 30 %) при сравнительно небольшой примеси серебра (от 1 до 6 %), иначе говоря, в соотношении обратному тому, какое наблюдается в сибирских золотых предметах даже так называемого сарматского типа.
При анализе сибирских вещей среди компонентов в качестве десятых долей процента и следов обнаружены такие примеси, как марганец, никель, титан, висмут, олово и платина, которые в дальнейшем, вероятно, позволят установить местонахождение разработок золота, использованного при изготовлении интересующих нас вещей. Отмечу только, что огромное большинство Сибирской золотой коллекции изготовлялось, по-видимому, из местного сырья.
Детальное изучение ювелирных изделий Сибирской коллекции показывает, что техника их изготовления была разнообразна, а в некоторых отношениях достигала высокого уровня. Наибольшего распространения получила техника литья. Почти все художественные изделия литые. Сказанное относится как к массивным пластинам-застёжкам, так и к миниатюрным ювелирным изделиям. Вопрос о технике изготовления пластин-застёжек ставился неоднократно, причем особое внимание обращалось на отпечатки тканей на обратной стороне этих предметов. В последнее время Мейстер [4] из рассмотрения ряда фотографий пришёл к заключению, что все пластины чеканные. Наличие отпечатков на обратной стороне пластин он объяснял подкладкой тканей под молоток при чеканке. Йисл [5] полемизируя с Мейстером, оперируя также с фотографиями сибирских вещей, чеканной считает только ту пару застёжек, обратная сторона которых воспроизведена мною на табл. XXVII, 3, 4. Остальные по Йислу литые. Вся беда заключается в том, что оба автора не видели вещей в подлиннике и не знали их веса. Те большие пластины-застёжки, на фотографии которых ссылаются указанные авторы, имеют вес от 155.9 до 464.7 г, что исключает возможность изготовления их из листового золота чеканкой. Йисл застёжку, представленную на табл. XXVII, 4, считает чеканной только потому, что на обратной её стороне нет отпечатка ткани. Йисл отпечаток тканей на интересующих нас пластинах объясняет следующим процессом их изготовления. С оригинала, вырезанного из дерева или золотого (если делалась повторная отливка), на глиняной матрице делался отпечаток. После того как матрица высохла или была обожжена, её внутренняя поверхность покрывалась грубой тканью, поверх которой накладывался слой глины. Надавливанием последней на ткань получалась рельефная поверхность
(25/26)
матрицы с отпечатком ткани. Ткань после этого убиралась, матрица высушивалась или обжигалась, а затем в этой двойной форме или изложнице отливалась пластина-застёжка или какой-либо другой предмет с отпечатком на обратной стороне ткани. Всё это было бы так, если бы пластины-застёжки были тонкими, в толщину грубой ткани. В действительности их толщина местами достигает до сантиметра, а вес одной пластины, например, табл. XXIV, 3 около половины килограмма.
Техника литья пластин-застёжек может быть представлена в следующем виде.
Оттиском оригинала, вырезанного из дерева или металлического, в глиняной форме получалась матрица, которая затем обжигалась. Обожжённая матрица заполнялась воском. Если бы на поверхность воска накладывался слой глины для изготовления патрицы, то обратная поверхность отлитого предмета была бы гладкой. Этого нужно было избежать, во-первых, из экономии материала — золота и, во-вторых, для получения более лёгкого предмета. Поэтому после заполнения относительно тёплым воском матрицы его излишек отжимали, наложив сверху ткань или, скажем, кожу. По ткани или по снятии ткани по воску накладывался слой глины для получения матрицы. По её усушке эта двойная форма нагревалась, воск расплавлялся и выливался, изложница была готова. При усушке или при обжиге патрицы её размеры становились несколько меньше матрицы. Поэтому после отливки вещи по её контурам образовывался небольшой валик, обращённый внутрь.
Отпечатки ткани, которые хорошо видны на обратной стороне изделий, были преимущественно полотняного переплетения и очень грубые, со счётом нитей 5x9 или 8x12 в одном квадратном сантиметре ткани, и более тонкие, со счетом от 12x12 до 20х20 нитей в сантиметре. Реже употребляли для этой цели ткани киперного, саржевого переплетения со счётом нитей 14х16. Тканями при отжимке расплавленного воска пользовались не только при литье вещей плоских, но и конической, сферической и других форм.
Рис. 25. Оттиски тканей, отпечатанных на обратной стороне предметов.
а — табл. XXV, 3; б — табл. XXVI, 1; в — табл. XXV, 1; г — табл. XXV, 5; (увеличение в два раза).
Рис. 26. Оттиски тканей, отпечатанных на обратной стороне предметов.
а — табл. XXV, 4; б — табл. XXVI, 3; в — табл. I, 4; г — табл. XXVII, 1 (увеличение в два раза).
Помимо изображений обратной стороны ряда предметов на табл. XXIV-[XXV-XXVI]-XXVII, на рис. 25 и 26 даны увеличенные в два раза отпечатки рельефа восьми тканей. Для получения этих фотографий на пластилине делались оттиски отпечатков тканей на вещах, затем они фотографировались.
Как показали измерения, толщина нитей сибирских тканей была большая — от 0.2 до 0.5 мм, в среднем 0.32 мм.
Ниже приводится перечень предметов с отпечатками на их обратной стороне тканей в порядке увеличения плотности ткани, определяемой числом нитей в одном квадратном сантиметре.
5×9 — табл. IV, 2; табл. XXVII, 1 (рис. 26, г).
8×12 — табл. I, 5; табл. XXIV, 4.
12×12 — табл. XXIII, 23; табл. XXV, 4 (рис. 28, a); табл. XXV, 5 (рис. 25, г); табл. XXVI, 3 (рис. 26, б),
14×14 — табл. III, 4.
14×16 — табл. I, 4 (рис. 26, в).
(26/27)
16×18 — табл. IX, 1; табл. XXV, 3 (рис. 25, а).
20×20 — табл. VIII, 3; табл. XXV, 1 (рис. 25, в); табл. XXVI, 1 (рис, 25, б).
Все ткани полотняного переплетения, за исключением одной ткани со счётом нитей 14x16 в одном квадратном сантиметре, киперного, саржевого переплетения.
Скобы, петли и стержни для прикрепления различных вещей изготовлялись различным способом. При отливке крупных вещей одновременно отливались стержни скоб, к которым потом припаивались горизонтальные их стороны. Поперечные стержни в полых конических или сферических бляхах в одних случаях отливались вместе с бляхой, в других — припаивались. Чаще всего петли и ушки выгибались из пластин большей или меньшей толщины и затем припаивались. В сферических бляхах с крупными вставками камней с обратной их стороны припаивались пластинки, удерживающие на месте эти вставки (табл. XXVII, 6).
Скульптурные изображения животных, в том числе и на шейных гривнах, иногда отливались в двустворчатых формах, чаще же в двух отдельных формах правой и левой стороны или верхней и нижней. Две отдельно отлитые половины затем спаивались между собой и таким образом получались полые внутри фигуры. Изготовленные таким способом предметы нередко бывали исключительно тонкой работы, например бусина в виде ежа (табл. XXI, 33).
Литые художественные изделия в большинстве случаев подвергались последующей поверхностной отделке штихелем или резцом. Все неровности сглаживались, прорабатывались отдельные детали. Подсобным материалом (для петель, ушек, скоб) служили сравнительно толстые пластины, но одновременно изготовлялись и очень тонкие, до одной-двух десятых миллиметра толщиною. Из таких пластин изготовлялись штампованные полушарные и других форм бляшки, которые затем употреблялись самостоятельно или для изготовления шаровидных и других форм предметов, например бус. Штампованные крупные художественные изделия в Сибирской коллекции составляют исключение.
Из свёрнутых узких пластин, путём спаивания их краёв, изготовлялись трубки различных диаметров и размеров. Эта техника особенно широко применялась при изготовлении шейных гривн.
Весьма совершенна была техника равномерного вытягивания длинной (в несколько метров), как толстой (около 3 мм диаметром), так и очень тонкой проволоки, диаметр которой выражался долями миллиметра. Толстая проволока широко применялась при изготовлении шейных гривн и браслетов, тонкая — при производстве мелких ювелирных предметов и последующей их отделке.
Хорошо была освоена техника украшения различных вещей системой перегородок из узких пластин или из проволоки с заполнением ячей цветной пастой, а также техника филиграни. Прекрасные образцы последней можно видеть на ряде предметов (табл. XXI, 12 и 37).
Весьма широкое распространение получила зернь из шариков сравнительно большого диаметра — до 1.5 мм и очень мелких — до 0.3 мм.
Техника зерни или украшения золотых изделий шариками, припаянными к их поверхности, в общем хорошо изучена. Шарики зерни изготовлялись из нарезанной на мельчайшие частицы золотой проволоки с последующим расплавливанием их на порошкообразном древесном угле при помощи паяльной трубки. Способ этот древний и уходит в микенский период (Вафио и другие места захоронения). Ф.X. Маршалл предполагает, что в Малую Азию и Иран техника украшения ювелирных изделий зернью была перенесена с греческих островов и высшей тонкости достигла в Этрурии. Орнаменты, выполненные зернью, на золотых предметах из Камироса и Родоса VII в. до н.э. и из Этрурии V в. до н.э. были настолько тонкой работы, что диаметр зёрен едва достигал 0.2 мм. [6] Трудность в изготовлении таких украшении заключалась не столько в выделке зёрен, сколько в размещении зёрен на гладкой поверхности предмета и их припайке.
Следует отметить, что зернь в изделиях Сибирской коллекции трёх видов: настоящая зернь и псевдозернь в двух вариантах. При первом варианте псевдозернь получалась в процессе отливки украшенного его предмета, при втором варианте её получали путём уколов с внутренней стороны украшаемого изделия.
Особо следует подчеркнуть чрезвычайно распространенный приём украшения вещей пирамидкой из четырёх шариков зерни.
Для значительного количества вещей Сибирской коллекции весьма характерно украшение их вставками из самоцветов и цветной пасты. Из самоцветов чаще всего применялись бирюза, кораллы, сердолик, агат, жемчуг. Большинство самоцветов, в частности бирюза — самый излюбленный из них, приобретались путём торговли со Средней Азией. Бирюза в Южную Сибирь поступала не всегда как сырьё для отделки золотых украшений, чаще, по-видимому, её доставляли в виде готовых изделий, бус или других украшений. Что это было действительно так, можно заключить из рассмотрения многочисленных вставок бирюзы (табл. I, 1, 4 и 5) с тонкими высверленными в них отверстиями, свидетельствующими о том, что прежде чем украсить данный предмет, этими вставками пользовались как бусами, нанизанными на нити или нашитыми на какие-то другие изделия. Вставки из самоцветов закреплялись в ячеях украшенных ими вещей путём отжима краев ячей.
Меньше вещей украшено перегородчатой эмалью или цветными пастами. К сожалению, паста за редкими исключениями не сохранилась, и её состав пока не исследован.
[1] П.С. Паллас. 1786, т. II, кн. 2, стр. 353 и 354.
[2] М.Ф. Розен. 1952, стр. 327-330.
[3] [Прим. 3 относится к предыдущей главе (нумерация сносок по главам сбилась в издании на постраничную).]
[4] Р.W. Meister. 1942, стр. 225-227.
[5] L. Jisl. 1961, стр. 297-505.
[6] F.Н. Marchall. 1911, табл. XI и XVI.
|