С.И. Руденко

Раскопки Пазырыкской группы курганов.

// КСИИМК. Вып. XXXII. 1950. С. 11-25.

Первые археологические раскопки в Горном Алтае, открывшие там замечательные памятники культуры скифского времени, были произведены в семидесятых годах XIX в.; систематические же исследования начались только в советское время, когда, помимо рядовых погребений, были вскрыты большие курганы в долинах рек Урсула, Каракола и Улагана. Из них особо выделилась группа Пазырыкских курганов в долине р. Улагана. Первый курган этой группы был раскопан в 1929 г., второй был вскрыт в 1947 г. Доследование второго кургана было закончено в 1948 г.; одновременно с ним были раскопаны курганы третий и четвёртый. Поскольку результаты раскопок второго кургана, производившихся в 1947 г., опубликованы, ¹ [ сноска: ¹ С.И. Руденко. Второй Пазырыкский курган. Предварительное сообщение 1948 г. Изд. Гос. Эрмитажа. ] ниже сообщается только о раскопках 1948 г.

В начале июня 1948 г., по прибытии на место работ мы нашли курган №2 в том же виде, в каком оставили его в 1947 г. Фронт работ в кургане №2 был ограничен, а так как оттаивание почвы шло крайне медленно, то было ясно, что потребуется много времени на его полное вскрытие. Между тем по снятии каменной наброски и земляной насыпи с кургана №3 (рис. 1) мы и здесь, на уровне верхней поверхности погребенной почвы, встретились с мерзлотой, которая задерживала дальнейшую нормальную работу. Так как работа в вечно мёрзлых грунтах крайне трудоёмкая и мало эффективная, приходилось ожидать, пока грунт оттает естественным путём, что в сутки давало глубину 5-8 см. Поэтому было приступлено к разборке каменной наброски ещё и малого кургана №4. Дальнейшие работы планомерно и систематично велись во всех трёх курганах (№2-4) по мере таяния грунта, с перерывам нередко в один-два дня в том или другом кургане, пока шло таяние.

Курган №2. При расчистке могильной ямы, как и в 1947 г., встречались многочисленные колья, с помощью которых рылась могильная яма, а при засыпке брошенные в неё. Дополнительно к находкам 1947 г. найдена одна целая колотушка и одна поломанная. Часть кольев была обнаружена забитыми в стены могильной ямы. Они придерживали жерди, видимо, крепления стенок могильной ямы от оползней и обвалов. Как было установлено, брёвна навала (длиной 6.5-6.8 м) были положены комлями на запад. Большинство брёвен (лиственница) неокорено, и только немногие наиболее толстые окорены. Окорка производилась в нижней комлевой части бревен на высоту 1.25-1.50 м, повидимому, тем же способом, как это делают и теперь телесы, — с прямым нижним и продольным края-

(11/12)

ми и с зигзагообразным — верхним. Это указывает на то, что погребение вряд ли производилось поздней осенью, когда большой и притом цельный пласт лиственничной коры снять было невозможно. Близ центра могилы, в бревенчатом накате, найдена деревянная лопата — орудие, употреблявшееся при рытье могильной ямы.

При вскрытии потолка наружной камеры в западной её части под слоем курильского чая обнаружена кора лиственницы в один-два слоя и под нею — берёста в шесть слоев; местами, где один край заходил за другой, — в восемь слоёв. Берёста в виде больших полотнищ была положена поочередно наружной и внутренней стороною вниз.

Длина бревен потолка наружной камеры 6.4 м. Всех брёвен этого потолка было 28, диаметром 15-22 см. Они тщательно очищены от коры, срезаны и подчищены все сучки. Подтёсыванием боков брёвна тщательно пригнаны одно к другому. Выемками на концах брёвна потолка уложены на верхний венец камеры так, что их концы выступали за наружные (восточную и западную) стенки камеры на 17-20 см. Брёвна этого верхнего потолка частью были направлены комлями на запад, частью — на восток.

Потолок внутренней камеры, в отличие от наружной, помимо стёсов боковых для пригонки одного бревна к другому, имел ещё стёсы с внутренней, нижней стороны. Состоял он из 20 брёвен, не считая двух (северного и южного) брёвен верхнего венца внутренней камеры, входящих в состав потолка. Длина этих брёвен 5.4 м, диаметр 15-20 см; тщательно пригнанные одно к другому (как и в потолке наружной камеры), они в большинстве комлевыми частями обращены на восток, частично — на запад.

Между верхним краем наружной камеры и западной стенкой могильной ямы найдено цельное колесо шириной 30 см, выделанное из ствола лиственницы диаметром 30 см, со втулкой 10 см в диаметре. Втулка густо смазана дёгтем.

В день снятия потолка внутренней камеры лед заполнял её почти целиком, за исключением части, исследованной в 1947 г., где мощность льда была всего 60 см. Медленно (сантиметров до семи в день) лёд в камере таял, а вода вычёрпывалась. Тело мужчины частично освободилось от льда; лежало оно спиной кверху. На правой руке и на спине обнаружена татуировка тёмносинего, почти чёрного цвета; кожа тела — коричневого оттенка. Рука была нами ампутирована, рисунок со спины был переведён на целофан, тело обложено льдом. Окончательно тело было освобождено от льда через три дня. У западной стенки камеры, к северу от тела мужчины обнаружена оторванная от него левая нога, а к югу — кисть правой руки. Татуировка оказалась и на ногах. Очень плохо сохранилась кожа на груди и животе. Плохой сохранности была левая рука и особенно левая нога. Живот от грудины до лобка был вскрыт, внутренности извлечены, после чего живот был зашит кручёными сухожильными нитками. На ногах и руках у плеч оказались многочисленные глубокие уколы, видимо, остриём ножа, шириной до сантиметра — вероятно, для введения консервирующего вещества внутрь мышц, как предохранительная мера от разложения. Кроме того, на теле, в частности на ступнях ног, остались следы глубоких ударов кельтом, нанесённых уже грабителями.

Татуировка состоит исключительно из изображений фантастических животных, таких, как олени с мордами, заканчивающимися орлиными клювами, и отростками ветвей рогов и длинными хвостами с птичьими (грифоньими) головками (рис. 2, а), львиные грифоны крылатые и без крыльев, изображение горного козла, как и оленей, с вывихнутым задом (рис. 2, в). Там же находим изображения осла, налима, серии бегущих один за другим архаров.

(14/15)

Обычай бальзамирования тел умерших у западных скифов подробно описан Геродотом; в Горном Алтае он был установлен предшествующими раскопками; татуировка же тела обнаружена впервые. Выполнена она методом накалывания и введения под кожу сажи задолго до смерти, по всей вероятности, ещё в молодости погребённого. Стиль изображения — характерный скифский «звериный». Непосредственных указаний на обычай скифов покрывать тело татуировкой мы до сих пор не имели. Однако по историческим данным, в частности по сведениям Геродота, известно, что в I тысячелетии до н.э. татуировка тела имела широкое распространение в Ассирии, Фракии, Иудее и Малой Азии. Практиковалась она в Греции и Риме. С полной определённостью о наличии татуировки у западных соседей скифов, агафирсов, сообщает Пампоний [Помпоний] Мела. Он пишет, что они разрисовывают лица и тела одними и теми же рисунками так, что смыть их невозможно. Аммиан Марцеллин добавляет, что племя это раскрашивало всё тело голубым узором. По словам Плиния, мужчины даки и сарматы расписывали себе тело.

Помимо самого факта наличия татуировки у населения Горного Алтая скифского времени, чрезвычайный интерес представляют мотивы этой татуировки и стиль её выполнения.

Физический тип погребённых в исследованных курганах — сравнительно высокий рост и наличие монголоидных черт, характерных для южного туранского варианта большой монгольской расы.

Вещи, разбросанные грабителями, были найдены преимущественно в трёх местах: у колоды-саркофага, в юго-западном углу камеры и под крышкой колоды, в западной её части. Остальные были извлечены в 1947 г. Под крышкой колоды найдена вырезанная из дерева, скульптурная головка рогатого львиного грифона, рог оленя, вырезанный из кожи; у колоды, во льду на высоте до 50-70 см от пола камеры найдены вырезанные из кожи изображения оленей, медные крылатые львиные грифоны, бусы, бисер, бронзовое зеркало в меховом (из шкуры леопарда) футляре, украшенном бисером. Там же была обнаружена привязанная к одной из палок шестиноги кожаная фляжка с двусторонним изображением тетерева в когтях грифа и часть шейной гривны с изображением крылатых львиных грифонов. В кожаной фляжке были семена конопли (Cannabis sativa L.; форма С. ruderalis Janisch повидимому дикой, сорной). Восточнее указанных предметов найдены вырезанные из дерева фигурка оленя, втульчатый роговой наконечник стрелы. Около колоды лежал разрубленный на куски чулок из тонкого войлока и части золотых серёг с зернью и эмалью, второй втульчатый роговой наконечник стрелы и лоскуты тканей и меха.

В западном секторе, под упоминавшейся кожаной фляжкой, стояла бронзовая котловидная курильница с ручками, обёрнутыми берёстой (рис. 3). Курильница была наполнена камнями. Под её дном был слой чёрного войлока, покрывавшего пол; на дне под камнями оказались семена конопли, частью обуглившиеся. Над курильницей стояла свалившаяся шестинога из палочек; к одной из палочек была привязана упомянутая выше кожаная фляжка с семенами конопли. Эта шестинога с курильницей под ней была покрыта кожаным покрывалом с изображением по бортам и по середине крылатых львиных грифонов, напавших на лосей. Размер покрывала (сильно разрушенного, особенно в его средней части) 1.50×1.75 м.

Колода и её крышка были снаружи оклеены полосками танкой берёсты, шириной 4 см. Под колодой шли продольные ряды таких же полосок, причем от колоды они уже были отделены слоем льда в 2.5-3 см. Сама колода лежала на слое прозрачного, чистого льда, 20 см толщиной.

В юго-западном секторе камеры, между её стенкой и колодой найдены: кусок кожи, покрытой лаком, украшения из штампованной меди в виде

(15/16)

геральдически сопоставленных зверей, вторая часть шейной гривны с резными изображениями львиных грифонов, зашитый уголком кусок кожи (амулет).

В юго-западном углу камеры найдены: каменная светильня на четырёх ножках, фрагменты одежды и обуви, часть узкого кожаного пояса, украшенного кожаными же кружками, крытыми золотом, с серебряной подвеской на конце в виде лошади с вытянутой головой и поджатыми ногами (на прыжке). В самом углу, над шестиногой, оклеенной спиральными полосками тонкой берёсты, стояла вторая бронзовая курильница квадратной формы, на четырёх ножках, также наполненная камнями. На одной из сторон этой курильницы коротенькая ручка, такой же кольчатой формы,

Рис. 3. Пазырык. Курган №2. Курильница.

(Открыть Рис. 3 в новом окне)

как и ножки; на остальных — три ушка для подвешивания. Под камнями и в этой курильнице оказались семена конопли. За курильницей, у самой стенки, найдена довольно хорошей сохранности рубаха из белой ткани (конопля), обшитая на концах рукавов и по вырезу ворота широкой красней шерстяной каймой; снаружи швы закрыты узкой полоской красной шерстяной каймы.

В различных местах со стен сняты деревянные колышки, которыми на уровне между четвёртым и пятым сверху венцами камеры был укреплён настенный чёрный войлок, и бронзовые гвозди со шляпками и без шляпок. Гвозди были вбиты, а колки воткнуты в промежутки между венцами сруба стен и закрепляли на стене не только верхний край войлока, но и боковые (по углам) и нижние его края. Следует отметить, что в нижней половине все стены, кроме северной, были закрыты войлоком. К северной стене камеры внизу был прикреплён только тот войлок, которым был устлан пол. Верхний край настенного войлока был подогнут внутрь на 6 см.

После очистки от льда и откачки воды была обследована вся внутренняя камера. Форма её — почти правильная четырёхугольная; внутренняя длина северной и южной стенок 4.88 м; западной — 3.35 м и восточной — 3.70 м. Внутренняя высота камеры 1.53 м, наружная — 1.70 м.

(16/17)

Пол состоял из 17 плах толщиной 5-6 см, весьма различной ширины — от 12 до 24 см.

Конские захоронения были обнаружены в 1947 г. вверху, в северной части могильной ямы. Важно было выяснить, что находится в нижней части могильной ямы, за погребальной камерой. С этой целью посредине северной стенки внутренней и наружной камер сверху до низу был сделан широкий проруб и вынута часть земли, заполнявшей промежуток между северной стенкой наружной камеры и северной стенкой могильной ямы. Оказалось, что пространство это заполнено грунтом, вынутым при рытье могилы. В нём изредка попадались щепки, был найден обломок деревянной колотушки. В северной части могильной ямы, параллельно продольной стенке камеры, за столбами, поддерживающими балки, на которых был бревенчатый навал, лежали одно на другом два толстых бревна. Верхнее бревно лежало на 1 м ниже верхушки столбов. Брёвна эти были положены, несомненно, с целью поддержать столбы, поставленные на дно могильной ямы, до полной засыпки землёй пространства между северными стенками камеры и могильной ямы. Три южных столба были приставлены непосредственно к южной стенке могильной ямы, и в специальной их поддержке не было надобности; столбы же северные без такой поддержки стоять не могли.

Внешний сруб камеры был сложен из тщательно очищенных от коры и сучков брёвен, диаметром в среднем около 20 см. Форма и этого внешнего сруба почти правильная четырёхугольная. Длина северной и южной продольных стенок 5.65 и 5.75 м, западной и восточной — 4.1 и 4.2 м. Высота внутренняя внешней камеры 1.90 м, наружная — 1.10 м. В срубе 10 венцов, а сверх того, с северной и южной стороны по одному добавочному потолочному бревну. Расстояние между стенами внешнего и внутреннего срубов — с северной стороны 20 см, с восточной — 15 см и с западной — 30 см. Пространство между стенами ничем не заполнено и являлось воздушной прослойкой между ними.

Стенки внешнего сруба подверглись некоторому сжатию, в результате которого средняя часть западной стенки выгнулась внутрь. Внутренний сруб камеры под тяжестью навала из брёвен и вышележащей земли и камня претерпел лишь ничтожную деформацию.

Курган №3. После обмеров и нивелировки кургана в меридиональном и широтном направлениях разборка каменной насыпи велась широкой траншеей 13×24 м с юга к центру кургана. Как и в кургане №2, каменная наброска состояла из угловатых камней, преимущественно из красного туфопесчаника, собранного у естественных выходов этого камня по склонам долины. Не мало также встречалось валунов гранито-порфиритовых и кварцевых, собранных на тех же склонах и в самой долине Пазырыка. Часть камней была настолько больших размеров, что только двое рабочих могли навалить их на носилки и вынести. В промежутках между крупными камнями в изобилии попадались щебёнка и речная галька.

По снятии каменной наброски вскрылась земляная насыпка кургана с отдельными попадающимися в ней камнями. В центральной части уровень этой насыпки понижался (грабительская воронка); максимальная же высота над слоем погребённой почвы с северной части раскопа была 1.25 м, постепенно понижаясь к периферии. Наибольшая высота каменной наброски там же была 1.40 м, повидимому, несколько повышенная в результате выброса камня грабителями из центральной части кургана. При диаметре всей курганной насыпи 36 м и максимальной её высоте около 2.60 м, курган №3 более плоский, чем курган №2.

После расчистки земли был снят накат из неокорённых, сильно прогнивших лиственничных брёвен (в ряду их оказалось 16); они были уложены

(17/18)

комлевой частью на запад, вершинами — на восток. В западной части этого наката, между брёвнами, выступали два больших валуна. В результате осадки бревенчатый накат дал прогиб. В юго-восточном углу наката чётко вырисовывался прорубленный в нём грабительский ход четырёхугольной формы, 1.9×2.1 м. Под накатом обнаружено скопление крупных валунов и второй слой бревенчатого наката. Брёвна второго ряда лежали комлевой частью на восток. Сохранность их была лучшая, чем верхнего наката, но всё же плохая. Эти бревна, длиною 6 м, лежали не сплошным рядом, а в перемешку с валунами, вследствие прогиба покрытия над погребальной камерой и осадки земли. У всех стенок могильной ямы, кроме южной, примерно по их середине, были вертикально поставлены столбы, прижимающие к стенкам тонкие брёвна, повидимому, для предохранения обвала стенок. Навал из 120 валунов лежал в два слоя.

В восточном секторе могильной ямы, ближе к её северо-восточному углу, найдено семь тележных колёс такого же типа, как и в кургане №2; в северной половине найдены остатки телеги. Здесь же попадались и колья, которыми рыли могильную яму. Под валунами снова оказались два наката из неокорённых брёвен — верхний комлевыми концами на запад, нижний — на восток; у северной и южной стенок могильной ямы — ещё по два ряда из нескольких брёвен.

На глубине 2.6 м от поверхности погребённой почвы оказалось по три столба вдоль северной и южной стенок погребальной камеры. Столбы эти (диаметром до 50 см), с корытообразными выемками для поперечных балок, были поставлены комлевой частью кверху; балки поддерживали накаты из брёвен и навалы больших камней. Под поперечными балками, над потолком погребальной камеры, лежал слой кустарника курильского чая, а под ним — слой лиственничной коры и ниже — берестяные маты. Берестяные маты (покрытие потолка погребальной камеры) лежали в четыре слоя так, что внутренние их поверхности соприкасались между собой. Длина мата 2.23-2.72 м. Сшиты они лубковым шнуром из полос берёсты 0.42-0.70 м шириной. В местах, где край одного мата соприкасался с краем другого, была положена прокладка из мха. Мох этот в видовом составе совершенно одинаков с ныне растущим в окрестностях долины Пазырыка. Л.И. Савич-Любицкая сообщила нам, что найден один споранг Pleurosiит Schreberi в разрушенном состоянии. Побеги Hylocomium splendens обнаруживают начало вегетации, связанное, вероятно, с весенне-летним временем года. Отсюда можно думать, что захоронение в кургане №3 происходило в конце весны — начале лета.

Три южных столба, поддерживающих поперечные балки над камерой, стояли в узком промежутке между южными стенками могильной ямы и камеры. Северные столбы под тяжестью навала своими вершинами накренились к югу. Видимо, ещё до покрытия потолка погребальной камеры берестяными матами пространство между северными стенками камеры и могильной ямы было заполнено грунтом. После покрытия потолка камеры берестяными матами, слоем лиственничной коры и настилом из курильского чая (которым был покрыт не только потолок камеры, но в значительной части и пространство за камерой) было уложено 14 коней. Вследствие осадки грунта в засыпке, под давлением навала из брёвен и валунов, трупы коней опустились до уровня потолка внутренней погребальной камеры. Поперечные балки над погребальной камерой были положены уже после того, как уложены трупы коней. Последнее следует из положения балок. В то время как южные концы балок лежали в корытообразных углублениях столбов, северные их концы, прикрывая коней, выступали за выемки столбов до 1.30 м.

По снятии берестяных матов в потолке камеры чётко обозначился гра-

(18/19)

бительский ход четырёхугольной формы, 1.05×1.16 м. Из 18 брёвен потолка грабители прорубили пять (шестое — десятое с юга), на расстоянии 0.5 м от восточных их концов. Длина брёвен потолка камеры была 4.60 м. По снятии бревенчатого потолка оказалось, что камера заполнена льдом. После таяния льда выяснилось, что здесь, как в курганах №1 и 2, камера двойная и лёд заполнял пустое пространство между потолками наружной и внутренней камер, высотой 0.45 м. Пространство это заполнилось льдом уже после того, как восточные свободные концы перерубленных грабителями брёвен наружного потолка спустились на потолок внутренней камеры. Следовательно, заполнение льдом камеры произошло после её ограбления.

Пространство между стенами внутренней и наружной камер, шириной в среднем около 0.50 м, как в кургане №1, было забутовано битым камнем.

Потолок внутренней камеры состоял из 15 брёвен, положенных комлевыми концами на восток. Как и все брёвна, из которых построена камера, они окорены, очищены от сучков и хорошо пригнаны одно к другому. В потолке внутренней камеры грабители прорубили только два бревна, общей шириной 37-38 см; таким образом, получился очень узкий лаз (37×48 см) к югу от верхнего хода.

Внутренняя камера представляла собой прямоугольный сруб не вполне правильной формы; размеры продольных стенок 3.38 и 3,53 м, поперечных — 1.93 и 2.18 м. Сруб состоял из семи венцов, хорошо пригнанных одно к другому, но неотесанных брёвен, диаметром в среднем около 15 см.

Сруб наружной камеры состоял из 10 таких же брёвен и имел также не вполне правильную четырёхугольную форму; длина продольных её стенок 4.40 и 4.45 м, поперечных — 3.30 и 3.60 м. Пол состоял из 14 отёсанных плах. Плахи пола были настланы на дне могильной ямы, и на них положен нижний венец сруба камеры. Высота внутренней камеры 1.28 м. Особенность внутренней отделки этой камеры — отсутствие подтёски брёвен стен и потолка.

Колода — саркофаг с проушинами — стояла у южной стенки погребальной камеры, почти вплотную к ней. Тип её тот же, что и в первых двух курганах, но меньших размеров. Выдолблена колода из ствола лиственницы; её внешняя длина 3.25 м, внутренняя — 2.75 м, при средней ширине 0.72 м. Восточная, комлевая часть, несколько шире западной; высота колоды (без крышки) 0.58 м. Обращает на себя внимание чрезвычайно узкое (всего 0.35 м) отверстие колоды. Крышка соответствует размерам колоды. Снятая грабителями, она была заложена между бортами колоды и южной стенкой камеры. Тело погребённого, как и всё содержимое колоды, было из неё извлечено; оно было брошено на пол, где и найдено уже в виде скелета, лежащего на левом боку, параллельно колоде; голова обращена на восток, руки и ноги вытянуты. Вполне правильное расположение костей и сохранность кисти левой руки с мышцами, кожей и ногтями свидетельствует о том, что грабители имели дело ещё с телом погребённого.

Здесь был погребён мужчина высокого роста, зрелого возраста. Посмертная трепанация черепа указывает на вероятную мумификацию трупа. Вместе с фрагментами кожи на черепе уцелело немного волос. Предварительное обследование их показывает, что погребённый был шатен, с волнистыми волосами.

После ограбления трудно сказать, какой был погребальный инвентарь и какое было предварительное размещение вещей. Близ восточной стенки камеры найдены поломанные шесть ножек и крышка двух столиков; две ножки лежали у северной стенки камеры, ближе к её середине. Столы эти

(19/20)

совершенно такого же типа, как и найденные в 1947 г. в кургане №2. Их резные ножки, как и крышки, выкрашены в красный цвет. Первоначально столы, повидимому, стояли, как в кургане №2, — у восточной стенки камеры, рядом с изголовьем колоды. На столиках, вероятно, лежала пища, на что указывают находки крестцов барана, и лошади и позвонков лошади у северной стенки камеры, рядом с ножками от столов.

В северо-восточном углу, под крышкой столика найдены остатки барабана из бычьего рога, с точно такими же круглыми отверстиями по краю, как в бубне кургана №2. В 0.70 м от восточной стенки камеры и в 0.2 м от колоды найден кожаный шлем на подкладке из тонкого войлока, с отделкой из кожи; в 0.20 м западнее шлема обнаружена «деревянная подушка» типа, известного по находкам в курганах №1 и 2. Между скелетом и «подушкой» лежало несколько деревянных палочек с отверстиями на одном из утолщённых концов, совершенно таких же, как над курильницами в кургане №2, а в головах скелета — древки 24 стрел. Судя по передним концам древков, наконечники стрел были втульчатые, но ни одного из наконечников найдено не было. Все они, как и другие металлические изделия, похищены грабителями. На голени правой ноги, близ колена, лежала деревянная лопаточка, а под скелетом в тазовой области, вместе с кистью левой руки — остатки меха и тканей одежды, шёлковый кошелёк и прямоугольный лоскуток шёлковой ткани с орнаментом.

В то время как грабители проникли в камеру, на полу был тонкий (около 5 см) слой чистого, прозрачного льда. Скелет и большинство предметов лежали на этом слое льда. На нём же (высота 4 см) лежала и колода. Этот прозрачный лёд, подобный тому, который наблюдался в пустотах между камнями навала и брёвнами наката, образовался ещё до проникновения в камеру грабителей. Вода, заполнившая камеру после грабителей и превратившаяся в лёд, явно отличалась от прозрачного льда своим желтоватым цветом. Крышка и ножки столов находились на разных уровнях, а некоторые, возможно, всплыли после проникновения в камеру воды. Конское захоронение, как сказано, занимало северную часть могильной ямы, за погребальной камерой, площадью 2.25×5.30 м. Площадка, которую занимали кони, почти прямоугольной формы. Под трупами лошадей лежал слой курильского чая, местами — кора лиственницы. Компактно уложенные 14 коней, от которых сохранились только скелеты, за исключением отдельных линз льда с остатками трупов, вместе с брошенными сёдлами, уздами и щитами, первоначально производили впечатление беспорядочно сброшенных. При более тщательном исследовании оказалось, что все они были убиты клевцом в темя и уложены в несколько рядов с поджатыми передними и задними ногами; голова и шея повёрнуты назад.

Все конское убранство было предварительно снято; узды, а возможно и сёдла, бросались на трупы соответственных коней. По крайней мере, узды с особыми нащёчниками и навершиями или маски, как они описаны из курганов №1 и 2, всегда находятся у лучших, самых парадных головных коней, в восточной части конского захоронения. Три щита из палочек найдены в срединной части конского захоронения, на значительном расстоянии один от другого.

Сохранность сёдел и узд плохая. Особенно плохо сохранилась кожа и ремни. Из 14 узд более или менее хорошей сохранности три. Сёдла сохранились ещё хуже, нет ни одного целого. Они состоят из двух соединённых между собой войлочных подушек, набитых шерстью, но с луками, значительно более высокими, чем в сёдлах, найденных в первых курганах. Сохранились седельные и уздечные наборы (три роговых, остальные деревянные). Роговые украшения как бы инкрустированы красным лаком; деревянные части окрашены в красный цвет, частью покрыты листовым

(20/21)

золотом. Роговые наборы, по всей вероятности, бытовые, деревянные, изготовлены специально для погребального ритуала. Большинство украшений конского набора выполнено в «зверином стиле» (рис. 4 и 5).

Курган №4, расположенный к югу от кургана №3 и к северо-востоку от курганов №1 и 2, значительно меньших размеров. Диаметр его каменной наброски всего 24 м, высота над уровнем почвы 1.40 м. Захоронение в этом кургане было сделано в небольшой естественной западине. После его ограбления в центре образовалась выемка глубиной до 0.65 м; на выброшенном грабителями грунте сформировался плотный дерновый покров. Курган раскапывался с юга траншеей в 10 м шириной и 15 м длиной.

По снятии каменной наброски и земляной насыпи до погребённого почвенного (гумусового) слоя были обнаружены контуры могильной ямы. Форма могильной ямы — не вполне правильный четырёхугольник; размеры: 5.60 м с северной и южной сторон, 5.30 м — с восточной и западной. Подобно кургану №3, и здесь могильная яма оказалась не в центре кургана, а смещённой к северо-западу от геометрического центра кургана. Следует отметить, что грабители, судя по выкопанной ими воронке, шли по геометрическому центру курганной каменной наброски, вследствие чего их ход спустился на восточную стенку погребальной камеры, рядом с конским захоронением. По вскрытии могильной ямы выяснилась следующая картина.

На дне могильной ямы, которая была вырыта на глубину 4.10 м от уровня верхней поверхности погребённого слоя почвы, в южной её половине была установлена погребальная камера. Сруб камеры стоял на полу из одиннадцати плах. Внутренние и наружные стенки сруба, состоящего из семи венцов брёвен, были отёсаны. Брёвна сруба по углам рублены в лапу. Внутренние размеры камеры: 2.14×3.75 м, высота 1.20 м. Бревенчатый потолок лежал на поперечных стенках камеры, а поверх него был однорядный настил из брёвен. Между потолком камеры и указанным бревенчатым настилом сохранились берестяное покрытие камеры и остатки кустарника курильский чай. Бревенчатый настил и потолок сильно разрушились (сгнили) и под тяжестью вышележащего груза прогнулись настолько, что брёвна потолка легли на колоды-саркофаги.

В отличие от трёх первых курганов этой группы, камера данного кургана оказалась одинарной, а не двойной. Пространство между стенками камеры и могильной ямы (на востоке и западе шириной около 0.50 м и на юге — 0.30 м) было забутовано битым камнем. В северной части могильной ямы конское захоронение было прикрыто четырьмя слоями сильно истлевших брёвен, из которых верхний, общий со слоем, прикрывавшим камеру.

Погребальная камера оказалась заполненной льдом. В ней на полу, в южной части, стояли один возле другого два гроба-саркофага с проушинами на обоих концах; они были выделаны из стволов лиственницы и того же типа, что и в кургане №3. В колоде бо́льших размеров, близ южной стенки, лежал на левом боку, головой на восток, скелет мужчины преклонного возраста. В другой колоде, меньших размеров, на спине, также головой на восток, лежал скелет девочки лет 15. Сохранность костей скелета мужчины хорошая, девочки — хуже, череп её раздавлен. Оба черепа после смерти были трепанированы. Гробы-колоды сильно разрушены (истлели). Длина большой колоды (в которой лежал мужчина) 3.00 м, меньшей — 2.50 м. Средняя ширина первой колоды около 0.70 м, при высоте 0.40 м, второй — 0.60 м, при высоте 0.36 м. Снятая грабителями крышка первой колоды была положена между колодой и южной стенкой камеры; крышка второй колоды брошена на пол северной части камеры.

(21/22)

(22/23)

Вся могильная яма, выше бревенчатого наката, прикрывающего камеру и конское захоронение, была заполнена крупными валунами (всего 83), причём самый большой из них был диаметром 1.10 м. Под тяжестью этого навала сильно прогнулись не только бревенчатый накат и потолок камеры, но осадку дали и стены камеры, особенно западная и южная стены дали прогиб внутрь камеры.

Из предметов, оставшихся после грабителей, найдена круглая ножка стола, проще и меньших размеров, чем в первых курганах; ниже, в той же грабительской воронке, обнаружены долото из рога марала (рукоятка долота из того же рога) и ещё две деревянные ножки от столиков, но уже другой формы, резные, окрашенные в красный цвет и покрытые оловянной фольгой. В пределах воронки грабительского хода, но уже внутри погребальной камеры найден обломок крышки стола, а затем и крышка, значительно повреждённая. Эта крышка отличается от найденных в курганах №2 и 3 отсутствием специальных втулок для шпеньков ножек на её нижней поверхности. Вместо втулок в ней проделаны квадратные сквозные прорезы. В северо-восточном углу камеры найдены ещё четыре ножки столиков, крестцовые кости лошади и барана, деревянная «подушка». Внутри камеры, в грунте, попавшем в неё через грабительский лаз, найдена вырезанная из кожи головка птицы с рогами оленя. В юго-западном углу камеры над колодой-саркофагом лежало несколько изломанных палочек, таких же, как в кургане №2 над курильницами. В обеих колодах были найдены несколько белых пастовых бус-пронизок. Вне камеры, у её северо-восточного угла, обнаружена лестница длиной 1.41 м, представляющая собой бревно с зарубками — ступеньками.

Конское захоронение. На очень ограниченной площади могильной ямы, к северу от погребальной камеры, было уложено 14 коней. Тщательное изучение положения скелетов лошадей позволило В.О. Витту выяснить картину их размещения.

В этом кургане мягких частей погребённых коней не сохранилось, хотя курган во время раскопок был промёрзшим до дна. Сёдла совершенно истлели. Сохранились только роговые накладки на сёдла, псалии и подвески, кое-какие резные из дерева украшения узд, крытые золотом, сильно деформированное деревянное кнутовище от ногайки, остатки ремней и ременных украшений. Тем не менее и из этого погребения мы получили блестящие образцы скульптурной и в барельефе резьбы по дереву, преимущественно всё в том же «зверином стиле».

Изучение коней из первого Пазырыкского кургана позволило выделить, наряду с мелкорослыми примитивного типа лошадьми, отдельные экземпляры крупной породы верховых коней, ростом 150 см и более; по своим качествам они были чрезвычайно близки к лучшим породам древнего мира, а может быть, и не отличимы от последних. В.О. Витт полагает, что древний Алтай должен быть признан не только местом использования, но и разведения высокопородной верховой лошади.

Что касается овец, то, по определению С.Н. Боголюбского, все они принадлежали к типу слабо жирнохвостых, по размерам не больше цигайской овцы. Однако они были сравнительно легче и подвижнее последних.

Несмотря на высокоразвитое скотоводческое хозяйство, промысел на зверя не утратил своего значения. Помимо многочисленных изделий из рога лося и благородного оленя, во втором и третьем курганах найдены различные предметы, при изготовлении которых использовались меха: соболя, белки, выдры, дикой кошки, леопарда и других.

Пища в основном была животная — мясо домашних и диких животных, а также различные молочные продукты, в частности сыр.

Образ жизни населения был полукочевой, с постоянным бревенчатым

(23/24)

жилищем, весьма совершенной строительной техники, о которой можно судить по сооружениям погребальных камер. О прочной осёдлости можно говорить также по наличию больших глиняных сосудов.

Во всех курганах были найдены низкие столики со съёмными крышками. Такие столики целесообразны только в случаях необходимости в сравнительно частых передвижениях, вызванных хотя бы сезонной сменой пастбищ. Для перекочёвок были приспособлены и другие предметы домашнего обихода, например подвесные деревянные сосуды или кожаные сумы и мешки.

Раскопки 1948 г. дали находки, позволяющие судить о типах одежды. Особо следует отметить: мужскую рубаху, шитую из полотнищ тонкой ткани полотняного переплетения, плечевую накидку из собольего меха, с декоративными рукавами и художественно вырезанным из кожи орнаментом. Изображались оленьи головки, увенчанные причудливыми рогами с многочисленными отростками, которые заканчиваются птичьими головками; кожаный, на войлочной подкладке головной убор типа, известного по изображениям из Чертомлыцкого кургана (сражающийся скиф на золотой пластине ножен меча); мужские и женские войлочные чулки. Интересны женский из беличьего меха плащ с нагрудником и очень сложный, богато украшенный головной убор, шитый из кожи и меха.

Дискуссионным до сих пор был вопрос, с какой конской сбруей мы имеем дело — с бытовой или специально изготовленной для погребального ритуала? Исследование сёдел и узд убедило нас в том, что за редкими исключениями мы имеем дело с вещами бытовыми. Большинство удил оказалось со стёртыми от длительного употребления внутренними кольцами; почти все узды весьма тщательной работы, явно отличные от сделанных наспех и притом сильно отличающиеся одна от другой в деталях техники их изготовления, некоторые из сёдел имеют явные следы неоднократной починки, в частности заплатами. Роговые наборы в убранстве сёдел и узд, равно как подпружные пряжки, несомненно, бытовые, а на некоторых хорошо различима и полировка от длительного употребления. Все деревянные украшения изготовлены специально для погребальной процессии, чтобы придать ей максимальную пышность.

Население, оставившее Пазырыкские курганы, мы застаём на той стадии развития их хозяйства, когда скот стал переходить в обособленную частную собственность. Это подтверждается разнообразием в одном и том же первом Пазырыкском кургане мет на ушах коней, принадлежавших ранее различным владельцам. Возрастающее богатство отдельных лиц повело к имущественной дифференциации внутри рода, что и проявилось в выделении из общей массы рядовых погребений крупных курганов, захоронений родовой знати, в руках которой сосредоточивалась и военная власть.

В 1947 г. во втором кургане были найдены две части струнного музыкального инструмента, которые в моём предварительном сообщении рассматривались как части двух самостоятельных инструментов. Последующее их изучение выяснило, что они являются частями одного, выделанного из цельного куска дерева, своеобразного струнного инструмента с двумя деками-мембранами. Находка 1948 г. части деки от этого инструмента поможет более полно восстановить его тип. В третьем кургане были найдены незначительные фрагменты, повидимому, совершенно такого же одностороннего рогового барабана, как и в кургане втором.

Предметов, в которых нашло своё выражение изобразительное искусство, так много, что в этом кратком сообщении трудно дать даже самый беглый обзор их.

Во втором кургане были найдены два замечательных кожаных предмета: ковёр и сосуд в виде фляги с узким горлышком; ковёр сильно по-

(24/25)

вреждён, но вполне восстанавливаем. На плоских сторонах фляги, в которой хранились зёрна конопли, как уже отмечено выше, в технике аппликации даны изображения грифонов с тетеревом в лапах. Большой ковёр по борту и посредине украшен повторяющимся изображением крылатого львиного грифона, напавшего на лося. Лось, как и подобает поверженной жертве, изображён с вывихнутым задом.

Что касается всевозможных вырезанных из рога и дерева украшений, то среди них в первую очередь следует отметить реалистические фигуры лебедей и «пеликана», затем в несколько условной манере — выполненные изображения поражённых животных с вывихнутым задом: зайца, волка и архара. В том же стиле представлены голова волка с головой дикой козы в пасти, голова лося, головы птичьи, сайги, фантастических зверей, кошачьи морды, головы рогатых львиных грифонов в медальонах и без них, львиные и орлиные грифоны на псалиях, стилизованные фигуры львят и кошек, оленьи и бараньи рога, розетки, птичьи лапы и т.п.

Крайне важно отметить, что в одном и том же погребении встречаются вполне реалистические изображения животных более или менее стилизованные и такие, в которых элемент условности доведён до предела.

Отметим, кстати, что только в одном втором кургане найдены три амулета — человеческие волосы и ногти, зашитые, как ладонки (треугольная и прямоугольная), в лоскуты кожи и войлока.

Обычай курения у алтайских скифов был, повидимому, настолько распространён, что всеми принадлежностями этой процедуры снабжались в потусторонний мир и мужчины и женщины. Во втором кургане, где были погребены мужчина и женщина, мы имеем два набора, две курильницы, два комплекта древок и покрывала. Курение это производилось не только с целью наркоза, но, как сообщает Геродот, ² [ сноска: ² Геродот. История, кн. IV, стр. 73-75. ] и в очистительных целях после похорон. Очищение огнём, а не водой.

Помимо конопли, для курения пользовались, по всей вероятности, и донником, семена которого также были найдены во втором кургане.

Раскопки 1948 г. в Горном Алтае обогатили нас дополнительными фактами, подтверждающими единообразие скифской культуры на огромных пространствах — от Причерноморья на западе до Алтая и Памира на востоке, при своеобразных, разумеется, местных особенностях и деталях, несмотря на существенные различия в физическом типе и языке племён, объединённых этой культурой.

Помимо тесных межплеменных связей, обусловивших единство всей скифской культуры, для Алтая несомненны интенсивные связи и с народами Средней и Передней Азии, а также, повидимому, и с Китаем, в результате которых у них появились шкуры леопарда, семена субтропического корианда [кориандра], возможно, ювелирные изделия, шёлковые ткани; в изобразительном искусстве — мотив лотоса и такие фантастические животные, как грифоны, в частности крылатые и рогатые львиные грифоны.

наверх