Г.Г. Петенева

Декоративное оформление рубяще-колющего оружия средневековых кочевников Прииртышья.

// История и археология Семиречья. Выпуск 2. Алматы: 2001. С. 87-99.

Для поражения противника в ближнем бою использовались мечи, палаши и сабли, соединяющие в своей форме универсальную функцию нанесения рубяще-колющих ударов. В археологической литературе они не всегда между собой различаются, возможно из-за того что, как правило, их находят в сильно коррозированном состоянии. Тем не менее, в отношении мечей обязательно учитывается указание на прямизну и двулезвийность клинка. Палаш мог служить переходным типом от меча к сабле с прямой однолезвийной рабочей частью клинка и раскованным на два лезвия концом. Сабля имеет прямую или изогнутую рабочую часть и слегка отогнутую в сторону лезвия рукоять, чтобы в момент удара клинок с рукой находились в одной горизонтальной плоскости. Саблю в большей степени связывают с конными воинами-всадниками. Её применение требует устойчивого положения воина на коне, поэтому появление сабли, скорее всего, было связано с возникновением жёсткого седла и стремян, что обеспечивало большую маневренность всаднику и резко повышало поражающие качества оружия. Как показывают материалы, в эпоху средневековья все три типа могли существовать и использоваться одновременно. Оружие носили на левом боку, в наклонном положении, для чего верхний ремень портупеи делали короче нижнего.

Вопросы типологии и классификации рубяще-колющего оружия неоднократно рассматривались многими исследователями: Корзухиной Г.А., Мерпертом Н.Я., Худяковым Ю.С., Гореликом М.В. и другими. (Горелик, 1983; Корзухина, 1950; Мерперт, 1956; Петенева, 1967; Худяков, 1980). В основу их типологии положены разные показатели: кривизна и длина клинка, форма перекрестия, форма навершия рукояти, детали ножен.

Для хранения и ношения рубяще-колющего оружия применялись ножны, рабочая часть которых для приёма клинка изготовлялась из дерева и обтягивалась кожей. Для крепления нижнего конца ножен использовался наконечник. В большинстве случаев ножны имели по две обоймы с петлями для крепления обкладки и для продевания ремней портупеи. На некоторых экземплярах встречается по две пары соединённых обойм. Поверхность рукояти, перекрестья, обойм и блях, скрепляющих их, наконечников ножен, металлических шипов, крепивших обкладки к навершию рукояти, иногда орнаментировали и подвергали декоративному оформлению.

На территории Прииртышья в 16 курганах, содержащих 117 погребений, зафиксировано 29 клинков рубяще-колющего оружия разной степени сохранности: мечей — 9, палашей — 4, сабель — 16. Памятники датированы в широком хронологическом диапазоне с VII по XII вв. У 12 клинков из 29 зафиксированы остатки деревянных ножен (табл. 1).

На одном экземпляре из могильника Кызыл-Ту I, курган 5, у железного однолезвийного меча с прямым коротким перекрестьем обнаружены деревянные ножны с костяными накладками и пластинками. Захоронение совершено в кургане по обряду трупоположения, с. ориентировкой погребённого головой на восток. Захоронение датировано VIII-IX вв. (Черников, 1953, с.16).

В Павлодарском Прииртышье в могильнике Боброво II, к. 13 в погребении с трупосожжением найден сильно коррозированный меч, длиной 1 м, с широкой полосой, без перекрестия. Рукоять высотой 7-9 см. с двумя отверстиями для крепления обкладки. В отверстиях сохранились заклёпки с бронзовыми бляшками сердцевидной и прямоугольной формы с поперечными бороздками на поверхности. На клинке зафиксированы остатки ножен (Арсланова, 1968, рис. 31, 32).

В Верхнем Прииртышье клинки с элементами декора обнаружены в семи погребениях.

В кургане у села Ахмирово под насыпью находилось пять захоронений. Все погребения совершены в могильных ямах и сильно разрушены. Четыре из них с подбоем, три в сопровождении коней, одно погребение детское. В трёх могилах зафиксированы клинки рубяще-колющего оружия: две сабли — погребения 1, 3 и палаш — погребение 4.

(87/88)

Таблица I.

(89/90)

Только сабля из погребения 1, совершенного по обряду трупоположения с конем, имела бронзовую накладку на рукоять с растительным орнаментом. Вместе с саблей в могиле найдены: обломки кинжала, железный нож, наконечник копья, наконечники стрел, костяные накладки на лук, бронзовые пряжки с железным язычком, набор серебряных и бронзовых бляшек. (Суворова, 1989, с. 203-204).

Накладка на рукоять прямоугольной формы, короткие стороны имеют фестончатый контур (рис. 1: 2). Орнамент представляет собой мотив в виде одиночно расположенного изображения стебля с вертикальным построением, путём нанизывания на него растительных элементов.

В нижней части расположена трёхлепестковая пальметта с широкими острыми листьями. По её бокам находятся пальметты с боковыми листьями в виде завитков, расходящихся в разные стороны, и нейтральным листом, обозначенным небольшим выпуклым рельефом круглой формы. Длинные боковые листья, поднимаясь вверх, образуют сердцевидную фигуру, нижние закручены книзу. Из вершины центральной пальметты вырастает стебель с симметрично расположенными острыми листьями, отогнутыми наружу, и трилистником на конце. Рельефность орнамента усилена выемками на листьях и завитках.

Сабля из могильника Зевакино, курган 254. Обнаружена в погребении, совершённом по обряду трупоположения с конём которое оказалось разрозненным. Тем не менее инвентарь захоронения очень богат и разнообразен: железные восьмёркообразные удила, костяной псалий, сбруйный набор, состоящий из 50 бронзовых украшений, пряжки, остатки колчана с наконечниками стрел и лука, втульчатое копьё, фрагменты шерстяной и шёлковой ткани от одежды и сабли в деревянных ножнах. Памятник датирован VIII-IX вв.

Длина сабли 105 см, рукоять высотой 15 см, слегка скошена в сторону лезвия. На боку две бляхи в форме четырёхлепестковой розетки с конусом в центре. Навершие рукояти имеет парные бронзовые неорнаментированные накладки четырёхугольной формы. Перекрестье прямое, длиной 11 см.

Деревянные ножны сабли покрыты листовым серебром. Конец скреплён парными неорнаментированными накладками. Под перекрестием расположены парные обоймы, скреплённые фигурными бляхами с растительным орнаментом на поверхности (Арсланова, 1970).

Меч из могильника Юпитер, курган 4. Обнаружен в погребении с захоронением мужчины по обряду трупоположения в деревянном гробу, в подбое в южной стенке могильной ямы, с ориентировкой на северо-восток. Вместе с человеком погребён конь в положении на животе, с подогнутыми ногами, головой на северо-восток. Погребение сопровождал богатый инвентарь: деревянный колчан со стрелами, лук, кинжал в деревянных ножнах, кожаное покрывало, расшитое серебряными бляшками, конская узда, остатки седла, стремена и меч. Погребение датировано IX-X вв. (Черников, 1954, с.26).

Меч длиной 98 см, с прямым перекрестьем, лежал вдоль левой ноги. На клинке зафиксированы остатки деревянных ножен с бронзовым наконечником, поверхность которого покрыта растительным орнаментом (Археологическая карта Казахстана, табл. IX, 280).

Рукоять меча имела серебряное с позолотой навершие, размером 4х3,2 см, подпрямоугольной формы с закругленным верхним концом (рис. 1: 1). На данный момент навершие сильно повреждено. На поверхности — рельефный геометрический орнамент в виде шести ромбов, вытянутых цепочкой по вертикали. Пять рядов ромбов расположены параллельно друг другу. Стороны каждого ромба окантованы мелкими перлами, имитирующими зернь. Общая композиция узора представляет собой сетку с ромбической системой узлов.

В могильнике Акчий III, объект 1, датированным IX-XI вв., погребён мужчина 40-45 лет по обряду ингумации в подбое в северо-западной стенке могильной ямы, с ориентировкой на В-СВ вместе с конём. Сопроводительный инвентарь представлен остатками жертвенной пищи, колчана, наконечников стрел, лука, ножа в деревянных ножнах, кресала, двух серёг и деревянных ножен сабли с берестяными накладками. Самого клинка в погребении не было (Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС, 1987, с. 172).

Ножны сабли находились вдоль левой ноги погребённого, параллельно колчану, имели бронзовый наконечник и обоймы с ажурными бляхами портальной формы с орнаментированной поверхностью (Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС, 1987. с. 171-172; рис. 88: 2, 3).

(90/91)

Рис. 1.
Декоративное оформление предметов вооружения средневековых кочевников Прииртышья:
1 — Юпитер, к. 4; 2 — Ахмирово, п. 1; 3-4 — Зевакино, к. 97; 5-7 — Акчий III, объект 1; 8-9 — Орловка, к. 1, п. 2; 10-14 — Зевакино, к. 145.

(Открыть Рис. 1 в новом окне)

(91/92)

Бронзовый наконечник ножен — прямоугольной формы с закругленным нижним концом (рис. 1: 7). Орнамент на его поверхности представляет собой растительную композицию из двух симметричных побегов, вьющихся вверх и образующих сердцевидную замкнутую фигуру. Оба побега начинаются от круглой, выпуклой «жемчужины», расположенной по центру у закруглённого конца наконечника. Сам мотив имеет вид асимметрично вьющегося побега и включает в себя несколько элементов: два листа, загнутых в одну сторону, один из которых — длинный с острым концом, сверху него — короткий; двух завитков, вьющихся вверх один за другим, и конца в виде двух симметричных завитков. Концы побегов соприкасаются друг с другом, образуя ромбовидную фигуру, в центре которой находится круглая, выпуклая «жемчужина».

Бронзовые обоймы покрыты растительным узором в виде вьющегося побега с асимметрично расположенными завитками (рис. 1: 5). Конец побега представлен трилистником, все листья которого имеют вид завитков. Обоймы скреплены бронзовыми фигурными бляхами портальной формы с фестончатыми краями. Центральную часть занимает растительная композиция из двух гладких стеблей с четко выделенным общим стволом, образующих незамкнутую сердцевидную фигуру. Верхние концы стеблей оформлены в виде завитков, отогнутых наружу. В центре сердцевидной фигуры расположен трилистник с широкими прямыми листьями, изображенный очень схематично, вершиной вниз. Снизу от общего ствола в разных стороны расходятся два побега в виде поднимающихся вверх гирлянд с симметрично расположенными завитками и трилистниками на концах.

В погребении была обнаружена бронзовая накладка на торец рукояти ромбовидной формы с фестончатыми краями, согнутая пополам (рис. 1: 6). На поверхности — растительный орнамент (Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС, 1987, рис. 88: 4, с. 171-172). Контур накладки повторяет рельефная гладкая линия, образующая рамку, в центре которой размещена крестообразная композиция с двойной осью симметрии, состоящая из 4 мотивов в виде завитков, расходящихся в разные стороны, и имеющих общий ствол. Стволы сходятся в центре композиции, который маркирован выпуклой полусферой.

Сабля из могильника Орловка, курган 1. Погребение представляет собой парное захоронение мужчины с подростком в одной могильной яме. Оба скелета в деревянных гробах, ориентированы головами на восток. Вместе с людьми были похоронены три лошади и собака. Погребение сопровождал богатый инвентарь: удила, стремена, остатки уздечных и поясных наборов, колчан, железные ножи, один из которых в деревянных ножнах, серьги, бусы. Курган датирован VII-VIII вв. (Арсланова, 1965).

Сабля обнаружена с левой стороны скелета подростка. Лезвие слегка изогнуто, длиной 80 см, шириной 3 см. Рукоять незначительно скошена в сторону лезвия, длиной 12 см перекрестье в форме сильно вытянутого в сторону рукояти равнобедренного треугольника.

Деревянные ножны сабли обклеены с тыльной стороны полосками берёсты и обернуты листовым серебром. На рукояти — двусоставные серебряные бляхи-накладки прямоугольной формы. (Степи Евразии в эпоху средневековья, 1981, рис. 26: 29). Один конец закруглён, другой имеет фигурный вырез. На поверхности — плохо сохранившийся рельефный растительный орнамент. Контур бляхи-накладки повторяет выпуклый валик, который образует рамку, где и размещена композиция, представляющая собой простые геометрические формы в сочетании со стилизованными растительными побегами в виде завитков и листьев (рис. 1: 9).

Растительный мотив распадается на три элемента: два стебля с побегами и центральную часть в виде двух стилизованных листьев. Каждый стебель имеет по одному побегу-завитку, обращённому в центр композиции, и двух завитков, расходящихся в разные стороны на конце. Композицию составляют два таких мотива, построенных в параллельной плоскости в зеркальном отражении с вертикальной осью симметрии.

В середине рукояти находится железный шип, оканчивающийся серебряной бляшкой в виде восьмилепестковой розетки.

Нижний конец ножен скреплён парными серебряными бляхами-накладками, аналогичными накладкам на рукояти как по форме, так и декоративному оформлению.

В средней части полосы расположены парные серебряные обоймы, покрытые растительным узором в виде вьющегося побега, расположенного по оси переноса в плоскости скользящего отражения, конец которого оформлен двумя завитками, расходящимися в разные стороны (Степи Евразии в эпоху средневековья, 1981, рис. 26: 29). Каждая обойма оканчивается се-

(92/93)

ребряной фигурной бляхой портальной формы, орнаментированной растительным узором: два вьющихся вверх побега, расположенные симметрично, образуют сердцевидную фигуру. В месте их схождения — два загнутых в разные стороны завитка. Другой конец стебля имеет вид гирлянды, поднимающейся вверх с симметричными листьями по бокам. На конце изображен трилистник с центральным листом в виде закрученного завитка (рис. 1: 8).

Сабля из Зевакинского могильника, курган 97. Обнаружена в захоронении, совершённом по обряду трупосожжения с богатым сопроводительным инвентарём: восьмёркообразные и однокольчатые железные стремена, витые удила, наконечники стрел, железное втульчатое копьё, железный нож с деревянной рукоятью, миниатюрный ножичек, топор-тесло, пряжки, бляшки-накладки. Захоронение датировано VIII-IX вв. (Арсланова, 1972).

Сабля находилась на глубине 0,3 м в северной половине кургана. Имеет широкую, слегка изогнутую полосу, лезвие параллельно спинке. Длина клинка 95 см, ширина 3,5 см. Изгиб начинается в нижней части, острие расковано на два лезвия. Перекрестье крестообразное, размером 5,8х1х0,5 см с двумя бронзовыми пластинами, с орнаментированной поверхностью (рис. 1: 3). Декор на перекрестье представляет собой орнамент, включающий растительные мотивы с очень сильной геометризацией. В центре расположена ромбовидная фигура, образованная гладкой рельефной линией. Её внутренняя плоскость содержит крестообразную композицию их четырёх одинаковых мотивов с двойной осью симметрии. Мотив представляет собой стебель с двумя загнутыми в одну сторону листьями. Линия завитка имеет прямой угол, а сами листья переданы двумя рельефными валиками. В центре композиции, в точке пересечения осей симметрии на горизонтальной плоскости, находятся два трилистника, переданные очень схематично.

Из двух вершин центрального ромба, расположенных по горизонтальной оси, вырастают пальметты, у которых центральный лист представлен стилизованным изображением трилистника, а боковые листья оформлены в виде завитков, обращенных не наружу, а внутрь. Этот мотив имеет зеркально-симметричное отражение с вертикальной осью симметрии. Однако размером вторая пальметта несколько меньше. Композицию завершают изображения двойных завитков. С одного конца накладки завитки отходят из нижнего угла, направлены вверх и оба обращены в сторону центра. С другого конца, завитки выходят из верхнего угла, направлены вниз и обращены друг к другу. Общий контур перекрестья повторяет узкая рельефная линия.

Рукоять сабли высотой 8-12 см скошена в сторону лезвия. Имеет навершие в виде полукруглой ажурной бляхи с орнаментированной поверхностью (рис. 1: 4). Композиционно орнамент представляет собой бордюр, состоящий из нескольких элементов. По внешнему периметру бляхи идут две узкие рельефные линии. Между ними расположен ряд из мелких перлов. Растительный мотив включает два элемента: от каждого конца бляшки к центру сходятся стебли, распадающиеся на два сильно закрученных завитка, конец каждого завитка оформлен трилистником, все листья которого имеют вид завитков. Внутренний контур бляшки, повторяя линию вьющихся побегов, принимает фестончатые очертания.

В рукояти имеется отверстие для крепления обкладки и шип с бронзовой бляшкой в форме шестилепестковой розетки.

Вместе с саблей обнаружены деревянные ножны с четырьмя бронзовыми обоймами в виде несомкнутых колец из узких пластинок. Обоймы не орнаментированы. К одной из них припаяна бронзовая полукруглая бляха с ажурным орнаментом, аналогичная бляхе с навершия рукояти.

Сабля из могильника Зевакино, курган 145, датированного X-XI вв. Захоронение совершено в могильной яме по обряду трупоположения с ориентировкой костяка головой на восток. Вместе с человеком погребён конь. Основное захоронение отделено каменной плитой от собаки и грех лошадей, брошенных на приступку. Инвентарь очень многочислен и разнообразен: остатки колчана, лука, железные наконечники стрел, железный топор-тесло, топор-клевец, втульчатое копьё, удила, стремена, сбруйный набор, украшенный бронзовыми с позолотой орнаментированными бляшками разных форм, золотые серьги, остатки кожаного пояса с подвесными ремешками (Арсланова, 1976).

Сабля находилась на костях правой руки. Перекрестье крестообразное со следами, скорее всего, растительного орнамента (рис. 1: 12).

(93/94)

Навершие рукояти имеет двустворчатые бронзовые бляхи прямоугольной формы. Один конец закруглён, другой с ажурными вырезами (рис. 1: 11). На поверхности, на гладком фоне, крупным планом показаны фигуры мужчин во весь рост. Изображение вполне реалистично, хотя пропорции тела искажены. У фигур большие головы, крупные черты лица, длинные руки. Наряду с этим, сюжетный характер, жанровый оттенок и художественная индивидуальность образов переданы пространственным решением, изображающим фигуры в динамичных позах. Пластика лица основана на специальной деформации его черт. Условно подвижны большие глаза с отвлечённым взглядом, мускулы щек, широкие рельефные брови, переходящие в линию носа, который моделирован обобщённо, без тщательной проработки его форм и касается губ. У рта изображены закрученные книзу пушистые усы. Форма тела трактована выпуклым рельефом. Мужчины изображены в облегающей одежде до колен, скорее всего, это кафтан, перетянутый в талии поясом, в круглых шапках и высоких сапогах. Ноги слега расставлены, носки разведены. Один из мужчин держит в руках на уровне груди музыкальный инструмент, другой изображён в свободной позе с упирающимися в бока руками. Лаконизм жестов способствует выражению эмоционального состояния персонажей.

Трактовка образов музыкантов находит много общего с изображениями на согдийских терракотах V-VIII вв. В этот период корропластика Согда испытала воздействие степных культур, проявившееся в появлении разнообразных стилистических направлений и жанровых сцен с новыми динамичными образами, выполненными в реалистической манере, хотя во все периоды в искусстве согдийских терракот внешние влияния со стороны других культурных традиций настолько ассимилировалось, что определяется лишь при изучении отдельных деталей. (Мешкерис, 1962, с.50-52).

Антропоморфное изображение в обрамлении растительного узора, состоящего из трилистников, присутствует на навершии сабли, отлитом из серебра, из Верхнесалтовского могильника, камера 1 (раскопки Бабенко, 1911 г.). Автор раскопок считал, что на навершии изображена женщина. Н.Я. Мерперт предложил иную трактовку образа. По его мнению, на переднем плане изображена человеческая фигура в длинном одеянии до колен. Человек борется со львом, изображённым на заднем плане. Схватив зверя за пасть, он осаждает его на задние лапы. Все изображение выполнено в реалистической манере, близкой византийской торевтике. Сабля имела прямой клинок длиной 1 м, напускное перекрестие с расширением в середине и на концах округлой формы. Ножны сабли изготовлены из дерева и имеют богатую отделку серебром с растительным орнаментом на поверхности. Для подвешивания сабли непосредственно под рукоятью и у середины полосы крепились скобы в виде полуовальных пластинок с обоймами, охватывающими ножны. Наконечник имел вид длинной запаянной трубки, согнутой из листа металла. К нижнему концу трубки прикреплялась пластинка, несколько расширяющая наконечник. На верхнем крае наконечника располагались две орнаментальных полосы шириной по 6 мм украшенные нарезным орнаментом в виде четырёх листочков (Мерперт, 1956, с. 136).

На сабле из могильника Зевакино чуть ниже навершия, на серебряной обкладке рукояти расположен железный шип с кольцом для портупеи и бронзовой бляшкой в виде четырёхлепесткового цветка с широкими пропорциональными лепестками (рис. 1: 14). Контур бляшки повторяет узкая рельефная линия. В центре размещена крестообразная композиция со схематичным изображением трилистников. Боковые листья растительного элемента переданы рельефными круглыми скобками, центральный лист — выпуклым овалом. Центр композиции маркирован круглой «жемчужиной».

К данной бляшке с боку припаяна ещё одна орнаментированная бляшка подовальной формы с ровным нижним краем и фестончатым верхним, что придаёт ей ажурность. На поверхности в центре изображены два переплетённых завитка, концы которых переданы более объёмным рельефом и повторяют контур фестонов (рис. 1: 13).

Ещё ниже расположен второй шип с бронзовой бляшкой в виде четырёхлепесткового цветка.

Деревянные ножны сабли окованы листовым серебром. На полосе имеются две парные широкие обоймы с рельефными полосами вдоль длинных сторон и растительным орнаментом в виде гирлянд, состоящих из пяти трёхлепестковых пальметт на каждой пластине. У пальметты внизу симметрично расположенные завитки. В центре — трёхлепестковый цветок с широ-

(94/95)

кими острыми листьями и круглой сердцевиной. Рельефность орнамента усилена выемками на лепестках и завитках.

Обоймы скреплены бляхами портальной формы с фестончатыми краями (рис. 1: 10). По внешнему периметру идёт узкая рельефная полоса. В центре бляхи размещена композиция с изображением двух птиц, обращённых клювами к человеку, сидящему между ними с подогнутыми под себя ногами и разведёнными коленями. Изображение трактовано выпуклым рельефом. Лицо мужчины широкое с зауженным подбородком. Чётко смоделированы глаза, брови, щёки, нос и рот. На голове остроконечная шапка. На уровне пояса, в обеих руках персонаж держит чашу.

Птицы показаны в профиль, в статичных позах. Какие конкретно виды изображены, определить трудно. Одна из птиц имеет круглую голову, острый клюв, узкую прямую шею, переходящую в туловище, хвост с опущенными вниз перьями, и невысокие ноги. Крыло помещено над туловищем и трактовано выпуклым рельефом листовидной формы. Круглый глаз и оперение птицы показано выемками. Этот образ по внешнему виду близок к водоплавающей птице, возможно, гусю.

Вторая птица изображена с гребнем на голове и острым клювом. Изогнутая шея переходит в узкое туловище, перья хвоста с широкими концами опущены вниз. Очень маленькие по размерам крылья размещены над туловищем, подняты вверх и развёрнуты в фас. На шее нанесены выемки, символизирующие оперение. Данное изображение больше напоминает феникса.

В иконографии птиц, несмотря на сильную стилизацию, обращает на себя внимание множество общих черт. В трактовке образов их отличают лишь незначительные детали, которые могут свидетельствовать о принадлежности к самцу или самке.

Использование в композициях на предметах торевтики разных птиц было вполне допустимым явлением, о чём свидетельствуют серебряные сасанидские сосуды, которые специалисты относят к торевтике праздничного цикла и связывают с пиршественными сценами и благопожелательными сюжетами (Тревер, Луконин, 1987, с. 114-116). Их применение, скорее всего, зависело от конкретных ритуалов каждого из праздников, детали которых неизвестны, что значительно затрудняет семантическую интерпретацию.

Сюжеты и композиции, в которых присутствуют музыканты со струнными инструментами, также фиксируются в сценах пира или сопровождаются куфическими надписями с благопожеланиями.

Сцена на серебряном блюде второй половины VIII — первой половины IX в. по своей композиции и персонажам очень близка к сцене на декоре сабли (Даркевич, 1976, с. 40, табл. 6 (4)). Главное отличие заключается в том, что на блюде все участники организованы в едином пространстве, определённом круглой формой блюда, а на сабле они расположены отдельно и выполнены в очень стилизованной манере.

Царь на блюде изображён сидящим в восточной позе на ковре, с чашей в обеих руках на уровне пояса, в крылатой короне, в окружении придворных, один из которых подносит ему плод граната — эмблему осеннего праздника Михрагана и кувшин, а другой держит в руках какой-то предмет, похожий на ковш.

Музыканты в этой сцене изображены с круглыми нимбами над головами, сидящими в восточных позах. Музыкант справа играет на четырёхструнной грушевидной лютне с коротким грифом и сильно изогнутой головкой, музыкант слева — на продольной флейте.

Рис. 2.
Серебряное с позолотой блюдо X века. Сцена пира.

(Открыть Рис. 2 в новом окне)

Внизу под ковром расположено символическое изображение лотоса и фигуры двух львов (рис.2).

Сюжеты с царственными особами, держащими в руках чашу, музыкантами, львами, пти-

(95/96)

цами в окружении растительных мотивов имеют связь с аграрными праздниками: Наурызом — днём весеннего равноденствия и обновления природы и Михраганом — праздником осеннего равноденствия, когда всё что растёт, достигает своего предела и перестаёт плодиться. Они посвящены культу плодородия в образе рождающегося, страдающего, умирающего и воскрешающего божества и сливаются с ритуальными жертвоприношениями и поминовением усопших.

Элементы декора рубяще-колющего оружия из Прииртышья эпохи средневековья свидетельствуют о том, что художественному оформлению в большей степени подвергалось навершие рукояти клинков, на которое крепились бляшки или металлические пластины, форма которых в своей основе имеет прямоугольные очертания. Один конец, как правило, закруглён, а другой оформлен рельефными вырезами, образующими фестоны и плавные изогнутые линии, придающие предмету ажурность. Встречается грибовидная форма с фестончатыми очертаниями внутреннего контура. Накладки на рукоять крепились с помощью шипов с бляшками в виде четырёх, шести или восьмилепестковых розеток. Иногда к рукояти припаивались дополнительные бляшки, имеющие ажурные очертания. Наконечники ножен по форме аналогичны накладкам на рукоять, но менее представлены в количественном отношении. Бляшки, скрепляющие обоймы ножен, главным образом портальной формы с ажурными вырезами. Необходимо отметить, что одна и та же форма в разных сочетаниях и комбинациях могла использоваться в качестве декора на навершии рукояти, на наконечнике ножен или на бляшках, скрепляющих обоймы. Обращает на себя внимание стремление к использованию плавных, рельефных вырезов или выступов по периметру бляшек (табл. II).

Таблица II. (Открыть Табл. II в новом окне)

(96/97)

Поверхность орнаментировалась геометрическим или растительным узором, изображениями людей и птиц.

Основной характеристикой орнамента является ритмическая повторяемость мотивов, составляющих узор. Важное значение в орнаменте имеет элемент, который при общей подчинённости мотивам служит воплощением идеальной схемы и маркирует конкретную орнаментальную традицию. Иерархия элементов проявляется на уровне одного мотива или серии мотивов, одной композиции или серии композиций. Структура мотивов и композиций может быть организована разными способами. Особенностью бордюрных построений является трансляция какого-либо элемента или мотива вдоль одной оси переноса. В орнаментах трансляция осуществляется по условной сети из пересекающихся осей переноса. Любой элемент орнамента или бордюра может быть по-разному сориентирован относительно условной или реальной горизонтали. Порядок элементов и общий замысел орнамента во многом зависят от принятых правил и традиций. Один и тот же мотив или элемент могут передаваться разными технико-технологическими средствами. Вместе с тем, разные по содержанию орнаментальные мотивы иногда выполняются одинаковыми техническими приёмами. В процессе стилизации орнаментальное искусство создаёт образы-символы, которые достаточно чётко читаются, но не находят себе ясных эквивалентов в реальном мире. Устойчивый набор изобразительных элементов и технических приёмов создает особый, свойственный данной культурной традиции облик изобразительного искусства, позволяющий отличать его от изобразительных памятников других культур и эпох. Элементы стиля тесно взаимосвязаны с элементами содержания изображения, отражающие понятие о самом мотиве или образе. Детальный иконографический и сравнительно-исторический анализ дают основание для выяснения роли и интенсивности тех или иных влияний на декоративное искусство.

Декор и орнаментация клинков и ножен рубяще-колющего оружия ближнего боя из Прииртышья имеет свои характерные особенности.

Основным техническим приёмом нанесения орнамента является выпуклый рельеф. На декорируемой поверхности орнамент часто расположен в зависимости от формы предмета. Присутствует дифференциация и трансформация элементов, из которых один становится ведущим в оформлении контура предмета, а другие группируются, заполняя пространство внутри него.

В трактовке элементов растительного орнамента наблюдается сильная геометризация и стилизация как в контуре, так и в рисунке в целом. Ведущим элементом является стебель с завитками, в передаче которого используется принцип волнистой линии с отходящими от неё завитками, с симметричной или ассимметричной системой построения. Концы стебля либо расходятся в разные стороны, либо, напротив, обращены друг к другу, образуя сердцевидную фигуру.

Как правило, в трилистниках и полупальметтах боковые листья так же имеют вид завитков с направленными друг к другу концами. Присутствуют варианты трилистника с тремя острыми гладкими листьями и боковыми листьями в виде круглых рельефных скобок.

Трёхлепестковые пальметты изображаются в виде бутона с двумя симметричными завитками, загнутыми книзу, и островерхим или фестончато-округлым центральным лепестком. В качестве композиционного приёма используется сложная фигура пальметты с дополнительными длинными завитками, заключающими саму пальметту в сердцевидную фигуру. Центральная часть трилистников и полупальмет маркируется выпуклым кружком, овалом или тремя мелкими кружками, расположенными треугольником. Один из вариантов пальметты выполнен в орнаментально-абстрактной геометрической форме. Боковые листья пальметты являются сторонами ромба, на которых расположены стилизованные завитки, переданные двумя рельефными валиками. Центральная часть обозначена схематичным изображением трилистника.

Растительные мотивы создают разнообразные варианты и образуют более сложные орнаментальные построения — крестообразные и древовидные композиции. Структура древовидных построений включает в себя обязательную ось симметрии, в отдельных случаях обозначенную трилистником или выпуклым кругом, от которого вверх поднимаются побеги в виде гирлянд, образующие сердцевидную фигуру. Места схождения стеблей оформляются завитками, обращёнными наружу или наружу и внутрь композиции. Примечательно, что концы, расположенные внутри фигуры, имеют более сложное оформление в виде полупальмет с завитками или трилистника. Сердцевидные фигуры могут быть образованы и совершенно глад-

(97/98)

витками или трилистника. Сердцевидные фигуры могут быть образованы и совершенно гладким, узким стеблем, а гирлянды с завитками располагаться у неё с боков. Равновесие деталей и впечатление движения узора проявляется в неразрывности орнаментальных линий, что подчёркивает единство художественного стиля. Рельефность орнамента в отдельных случаях усиливается выемками и углублениями.

Изображения человека и птиц представлены сюжетной композицией, выполненной в объёмном рельефе (см. табл. II).

Орнамент на предметах из Прииртышья находит много аналогий в памятниках Урала, Поволжья, Алтая, Южной Сибири, Хакасии и Тувы. Сравнительный анализ орнамента кочевников и его сопоставление с орнаментом древнего Ирана, Китая, Согда, Византии даёт возможность определить прототипы и проследить последовательность развития степных мотивов.

Вопросы иконографии образов и отдельных элементов в художественной торевтике тесно связаны с проблемой атрибуции и определением культурно-исторической принадлежности. Разнообразие сюжетных и композиционных направлений объясняется существованием нескольких школ с разными традициями, сложившимися под воздействием многих факторов: политической ситуации, общего уровня развития, этнической среды и т.д. Изучение художественных особенностей в каждой региональной группе позволяет определить общее направление развития торевтики, проследить взаимовлияние традиций друг на друга и на закономерности копирования, подражания и трансформации отдельных элементов, образов и сюжетов.

Захоронения Прииртышья эпохи средневековья, содержащие клинки рубяще-колющего оружия ближнего боя, отличаются сложностью и многовариантностью погребального обряда, обусловленными половозрастной, социально-экономической стратификацией общества, религиозно-мифологическими концепциями состояния человека после смерти, представлениями о путях, способах перемещения и пребывания человека в загробном мире. Большинство захоронений совершено по обряду трупоположения. Исключение составляют два погребения — Зевакино, к. 97 и Боброво II, к. 13, совершенные по обряду трупосожжения и два кенотафа — Зевакино, к. 156, ограда 2 и Джартас, объект 6.

Погребения с обрядом ингумации по конструкции внутримогильных сооружений представлены захоронениями в грунтовых ямах, в могилах с подбоем (7 захоронений) и в деревянных гробах (3 захоронения).

По количеству погребённых в одной могильной яме преобладают одиночные захоронения. Известны три парных погребения — Зевакино, к. 9, п. 1; Зевакино, к. 49; а также Орловка к. 1, п. 2, в котором один из скелетов является подростковым. Детские захоронения с палашом и саблей обнаружены в могильниках Ахмирово, п. 4 и Акчий II, объект 2, п. 1.

Двенадцать погребений совершено в сопровождении коней, встречаются захоронения с двумя конями — Славянка, к. 1, с тремя конями и собакой — Орловка, к. 1, п. 2, с четырьмя конями и собакой — Зевакино, к. 145.

В ориентировке погребённых преобладает восточное направление, иногда с отклонением к северу, и в одном случае к югу.

Характерной особенностью сопроводительного инвентаря всех погребений с клинками является его многочисленность и богатство. Вместе с тем, при количественном и качественном разнообразии очевиден традиционный набор вещей, представленный сёдлами, стременами, удилами и псалиями, колчанами, наконечниками стрел, луками, копьями, топорами, остатками жертвенной пищи в виде костей барана, в редких случаях коровы. Клинки с декором сочетаются с богато украшенными поясными наборами и конской сбруей. В захоронениях, где клинки просто в ножнах или без них, предметы декоративно-прикладного искусства также имеют место, но в более разрозненном виде и скромном ассортименте.

Своеобразие материальной культуры средневековых кочевников проявляется не только в особенностях погребального обряда. Использование декоративных элементов в украшении оружия свидетельствует о том, что боевые средства отражают как тенденции развития вооружения, эволюцию типов и форм его применения в бою, так и многие культурно-исторические аспекты, в числе которых декоративно-прикладное искусство.

(98/99)

Литература

Арсланова Ф.Х., 1965. Отчёт об археологической экспедиции 1965 года Усть-Каменогорского пединститута // Архив Института археологии им. А.Х. Маргулана МОН РК, инв. № 975.

Арсланова Ф.Х., 1968. Памятники Павлодарского Прииртышья (VII-XII вв.) // Новое в археологии Казахстана. Алма-Ата.

Арсланова Ф.Х., 1970. Отчёт Восточно-Казахстанской археологической экспедиции за 1970 год // Архив Института археологии им. А.Х. Маргулана МОН РК, инв. № 1175.

Арсланова Ф.Х., 1972. Курганы с трупосожжением в Верхнем Прииртышье // Поиски и раскопки в Казахстане. Алма-Ата.

Археологическая карта Казахстана, 1960. Алма-Ата.

Археологические памятники в зоне затопления Шульбинской ГЭС, 1987. Алма-Ата.

Горелик М.В., 1983. Оружие древнего Востока. М.

Даркевич В.П., 1976. Художественный металл Востока VIII-XIII вв. М.

Корзухина Г.Ф., 1950. Из истории древнерусского оружия XI в. // СА. XIII.

Мерперт Н.Я., 1956. Из истории оружия племен Восточной Европы в раннем средневековье // СА. Вып. 23.

Мешкерис В.А., 1962. Терракоты Самаркандского музея. Л.

Плетнёва С.А., 1967. От кочевий к городам. Салтово-Маяцкая культура. М.

Степи Евразии в эпоху средневековья, 1981. М.

Суворова Г.И., 1989. Новый памятник кимакского времени в Восточном Казахстане // Маргулановские чтения. Сборник материалов конференции. Алма-Ата.

Тревер К.В., Луконин В.Г., 1987. Сасанидское серебро. Собрание Государственного Эрмитажа. М.

Худяков Ю.С.. 1980. Вооружение енисейских кыргызов VI-XII вв. Новосибирск.

Черников С.С., 1953. Восточно-Казахстанская экспедиция 1953 г. Отчёт. // Архив Восточно-Казахстанского областного историко-краеведческого музея, инв. № 1825.

Черников С.С., 1954. Отчёт о работе Восточно-Казахстанской экспедиции Института истории материальной культуры АН СССР 1954 года // Архив Восточно-Казахстанского областного историко-краеведческого музея, инв. № 1827.

наверх