Б.И. Маршак, К.М. Скалон

Перещепинский клад

(к выставке «Сокровища искусства Древнего Ирана, Кавказа, Средней Азии»).

// Л.: Государственный Эрмитаж. 1972. 20 с.

Скачать полный скан: .pdf, 1,61 Мб. 

Богатейший клад, случайно найденный в 1912 г. в с. Малое Перещепино под Полтавой, до сих пор остаётся загадочным. Кто и почему спрятал в землю это сокровище, состоявшее из целых сервизов золотых и серебряных сосудов, из множества пластинок листового золота, из оружия в золотой оправе, золотых поясов и перстней, а также колчана, седла и сбруи, щедро покрытых золотыми украшениями? Даже стремена в этом наборе не железные, а литого серебра! Как собрались в руках одного человека или одной дружины византийские церковные сосуды, наборные пояса с ритонами и прямые сабли, характерные для кочевников Евразии раннего средневековья, серебряное блюдо с портретом иранского царя династии Сасанидов Шапура II, массивный кувшин и две чаши из золота, изготовленные для сасанидского двора? До сих пор исследователи искали ответы на загадки перещепинского клада главным образом на европейской почве. Прежде всего, набор византийских вещей и монет оказался похожим на наборы вещей из аварских княжеских могил Подунавья. Кочевники-авары, обосновавшиеся на Дунае, не только грабили византийские города, но и получали постоянную дань за «сохранение мира». Для выкупа разрешалось отдавать варварам даже церковные сосуды. Самая поздняя монета Византии из Перещепина выпущена императором, умершим в 668 г., примерно за два года до того, как авары, оттеснённые от Византии новыми пришельцами — болгарами, — перестали получать дань империи. Датированные клеймами византийские сосуды, как и монеты, — не моложе середины VII в. (витрина 11). Во-вторых, многие украшения поясов, золотые и серебряные кубки, однолезвийная сабля, ритон похожи на вещи, найденные в тех же аварских могилах VII в.

Эти сопоставления настолько наглядны, что сделавший их венгерский учёный Д. Ласло счёл их достаточными, чтобы предположить, что здесь, в Перещепине, было найдено сокровище государя восточной группы аваров, поселившихся в Приднепровье.

Но так можно объяснить только два набора вещей: византийский и аварский, а в «клад» входят и другие наборы. Например, несколько золотых вещей (пара браслетов, гривна, застёжки, ложка и ожерелье из византийских монет) были украшены напаянными гнёздами для камней. Мастер с варварским пренебрежением к священной для византийцев особе императора припаял гнезда прямо к лицам кесарей, вычеканенных на монетах (витрина 12).

В этом наборе ценность материалов — золото и уральские изумруды — контрастирует с грубостью работы. В то же время другие золотые вещи, напротив, показывают сохранение и развитие двух основных традиций причерноморских ювелиров: украшение всей поверхности перегородчатой инкрустацией цветным стеклом или же отдельными стеклянными вставками в золотых гнёздах. Между вставками и по краю — орнаментация из зерни в форме ромбов и треугольников и из филиграни.

Некоторые учёные считали, что перещепинские находки принадлежат славянам — союзникам аваров по балканским походам. Однако Г.Ф. Корзухиной

(7/8)

Золотая ложка с гнёздами для камней.

(Открыть илл. в новом окне)

удалось показать, что клады осёдлых народов Восточной Европы состояли из совсем других вещей и что в Перещепине был найден не клад, а погребение предводителя кочевников, подобное ещё нескольким степным погребениям. В рассказах людей, нашедших клад, упоминаются доски и даже кости. Пробитые гвоздями золотые листки, видимо, были когда-то облицовкой деревянного гроба. Да и набор вещей — оружие, конская сбруя, украшения, пиршественные сосуды из металла и стекла — характерен не для клада, а именно для богатого погребения. Наборы вещей, близких к перещепинским, но уже не столь близких к аварским, были обнаружены на Украине в могилах с трупосожжением (Глодосский и Вознесенский «клады»), а также в могиле кочевника, похороненного вместе с конём, у с. Арцыбышево на Рязанщине. Итак, перещепинское сокровище принадлежало не аварам, а каким-то другим кочевникам, которые могли ограбить аваров так же, как сами авары ограбили византийцев. Такими кочевниками были жившие в восточноевропейских степях болгары, которые позднее дали своё имя балканской Болгарии. Но ничего специфически болгарского в памятниках «перещепинской культуры» нет. Болгары в конце VII в. уже не господствовали в степях. Они частью ушли на Балканы, а частью покорились новым могущественным владыкам южных земель Восточной Европы — хазарам.

Последним (до Эрмитажа) владельцем перещепинских сокровищ был, вероятнее всего, один из знатнейших хазар. К этому выводу подводит исследование

Г.Ф. Корзухиной, которая показала историческую обстановку, сложившуюся па юге нашей страны на рубеже VII-VIII вв.

Именно с хазарами связывают появление на Дону и на Украине иранских серебряных сосудов. Восточные купцы везли серебряные сосуды в Прикамье, где обменивали их на меха. Поэтому большинство иранских и среднеазиатских сосудов попало в Эрмитаж из уральских кладов, но часть их застревала на хазарских таможнях по волжскому пути. Эти сосуды потом и украшали пиры хазарской знати, а после смерти владельцев сопровождали их в могилу. Сасанидское серебро было найдено и в Перещепине, и в Глодосах.

(10/11)

Золотые наконечники ремней с перегородчатой инкрустацией.

(Открыть илл. в новом окне)

(11/12)

По мнению М.И. Артамонова, перещепинский клад и сходные с ним памятники — это могилы тюркской знати, возглавившей хазарский каганат — восточноевропейский осколок мировой державы евразийских степей, — первого тюркского каганата, простиравшегося в конце VI в. от Крыма до Манчжурии и от Енисея до Аму-Дарьи.

История сложения перещепинского сокровища восстанавливается по схеме «вор у вора дубинку украл»: авары нападали на Византию или вымогали у неё выкуп, болгары нападали на самих аваров, хазары в свою очередь расправлялись с болгарами в причерноморских степях. К истории грабежей надо присоединить, наверно, и судьбу двух золотых сосудов перещепинского клада — сасанидского кувшина и сасанидской ложчатой чаши (витрина 11). Это вещи гораздо более ценные, чем те, которые возили с собой купцы. В Приуралье найдено очень много серебряной посуды, но ни одного золотого сосуда. Такие массивные золотые вещи покидали царские дворцы Сасанидов только при чрезвычайных обстоятельствах. В 620-х гг. византийскому императору Ираклию удалось захватить одну из главных святынь Ирана — храм в Шизе — и царскую резиденцию Дастакерд. Союзниками Ираклия были западные тюрки — хазары. Известен эпизод, когда во время этого похода византийский император после пира подарил своему кочевому союзнику всю драгоценную посуду пиршественного стола.

В Мильской степи в Северном Азербайджане было найдено погребение участника хазарских походов с похожим на перещепинские находки оружием и снаряжением и с перстнем, который, судя по надписи, первоначально принадлежал какому-то персу.

До сих пор перещепинский клад представлялся случайным собранием награбленных в разных странах предметов. Однако если изменить направление поисков и исследовать не только европейские, но и азиатские аналогии, то окажется, что в этом же кладе есть памятники своеобразного стиля, в котором, как это можно показать, традиции центральноазиатских кочевий сочетаются с влиянием искусства осёдлых народов Средней Азии, в свою очередь творчески воспринявших наследие сасанидского Ирана.

К вещам своеобразного стиля относятся: украшения седла и колчана, одна золотая пряжка, золотые обкладки яйцевидного кувшинчика с широким отогнутым бортом и кольцевидной ручкой, реконструированного К.М. Скалон,

(14/15)

золотой и серебряный сосуды той же формы и некоторые из кубков с орнаментом в виде пальметт (витрина 12). Все эти изделия, не находящие аналогий даже в самых близких к перещепинскому «кладах», одновременно оказываются недостающими звеньями в эволюционных рядах форм и орнаментов, характерных для искусства многих народов раннего средневековья.

Перещепинские кружки-кувшины по форме связывают в единую цепь тюркские и кыргызские сосуды с кувшинчиками из аварских могил в Боче. Куна-готе, Кишкöроше. У тюрок Тувы такие сосуды делали не только из металла, но и из дерева.

Аварские торевты отказались от плавного изгиба плечика и сделали над овальным в профиле туловом воронковидное горло, но в немногочисленной художественной керамике аваров (так называемая жёлтая керамика) воспроизводится плавный, близкий к перещепинскому профиль кружек. Интересно, что на двух керамических кружках (Соколач, Сегед-Кундомб) красной краской нанесены линии, совпадающие по своему расположению с краями золотых листов обкладки деревянного кувшинчика из Перещепина.

Перещепинские находки показывают, что ручка в виде кольца из шариков, обычная для тюркского серебра, появилась уже в VII в. На среднеазиатских сосудах конца VII и VIII в., связанных с танской традицией, прослеживаются только пережитки этого мотива. Фигурные прокладки между ручкой и стенкой сосуда также находят аналогии в тюркской и среднеазиатской торевтике. Гончары окрестностей Самарканда в конце VII в. воспроизводили в глине местный вариант серебряных сосудов, восходящих к тому же кочевническому образцу.

Кубки на ножке были широко распространены в VI-VIII вв. Разные варианты этих кубков известны по находкам в Венгрии и в Китае, они изображены в руках пирующих вельмож на росписях Балалык-тепе близ Термеза и в руках каменных изваяний среднеазиатских тюрок.

Перещепинские кубки различаются по членению корпуса и по орнаменту, но они ближе между собой, чем с кубками из аварских могил. Судя по орнаментам, эти сосуды восходят к византийским образцам, но все они выполнены варварским мастером.

Орнаменты перещепинских изделий ещё важнее, чем их формы. Часть кубков, пряжка, петли ножен и золотые обкладки колчана, седла и кувшинчика укра-

(15/16)

шены орнаментом, состоящим из «растрёпанных» пальметт. За исключением литых петель ножен и пряжки, все эти вещи близки по технике (рельефная чеканка из тонкого листа) и по грубоватому выполнению. Лопасти пальметт делятся на три вида: с длинным изогнутым окончанием, с окончанием углом и с волютой на конце. На некоторых вещах встречаются все виды лопастей, а на других — только третий. Орнамент из одних волют, объединённых в пальметты или в другие композиции, покрывает тела львов (по Д. Ласло, — седельное украшение) и стенки кувшина. Он есть и на кубках. На Алтае и на Енисее орнамент из таких же волют был характерен не для золота, а для простых материалов: кости, рога и берёсты (Катанда, курган 5, 1954 г., Уйбат II). Композиция и ритм узора совпадают на золотых перещепинских и роговых катандинских седельных накладках, а детали пальметт на катандинских накладках очень похожи на соответствующие детали золотых фигур львов и обкладок кувшина из Перещепина. Таким образом, сибирский вариант представляется дальнейшим развитием и упрощением орнамента, чеканенного на перещепинских золотых вещах.

Стилизация и упрощение к началу VIII в. наблюдаются и в европейских версиях этого орнамента. Золотые изделия с пальметтами: пряжка из Харьевки и поясной набор из Ясинова на Украине, золотая ручка ковша, бляшки и пряжки из Врапа в Албании, а также многие из литых бронзовых пряжек и бляшек аварских наборов VIII в. с орнаментом в виде лозы — сохраняют более или менее искажённые, но достаточно ясные следы перещепинского стиля. Таковы, например, «растрёпанные» пальметты из волют в наборах из Мартэй и Ороньошдьереша. Происхождение декора литых поясных наборов Подунавья до сих пор оставалось загадочным. Для некоторых мотивов были найдены византийские прототипы, но более непосредственные связи прослеживаются, как показал И. Вернер, с орнаментом Средней и Центральной Азии. Необходимым звеном в этой цепи аналогий становится Перещепино. Первоначально не характерный для кочевников стилизованный растительный узор, распространившийся в степях в конце VII-VIII в., нигде не выдаёт следов своего происхождения. Только в Перещепине, где он в наибольшей степени сохраняет растительный характер, видны пережитки орнамента осёдлых областей Средней Азии, послужившего, в конечном итоге, прототипом для всей серии.

(16/17)

Золотая отделка устья колчана.

(Открыть илл. в новом окне)

(17/18)

Пальметта с растрёпанными лепестками характерна для согдийских памятников долины Зеравшана (оссуарные крышки Бия-Наймана — витрина 12, № 31, росписи Пенджикента и т.д.). Лопасти такой пальметты соответствуют первому и второму виду лопастей перещепинских пальметт.

Перещепинская пальметта имеет менее динамический и органичный характер, чем согдийская. Чувствуется, что это переходный этап усвоения чужеземного орнамента. На поясных наборах аваров, гораздо дальше отстоящих от согдийских образцов, встречается, однако, мотив стебля с тремя кружками на конце, который сочетался с пальметтами в декоре бия-найманских крышек. Как рудимент восточного орнамента сохраняются на некоторых аварских изделиях участки с гравированным узором на фоне, обработанном кольцевым пунсоном. Такая техника в VII-VIII вв. была характерна для Средней Азии и Китая, но не для соседившей с аварами Византии.

Согдийская пальметта была результатом длительного развития, которое начинается в позднесасанидском Иране. Наиболее близкая к согдийской форма засвидетельствована на территории Афганистана (Бамиан, грот G), где сасанидское влияние встретилось с воздействием гуптского стиля индийского орнамента.

Можно было бы перечислить много совпадений в декоре перещепинских изделий «своеобразной» группы и среднеазиатских серебряных сосудов, причём совпадений не пальметт, а других деталей, но бесспорно сасанидские изделия не находят в местных вещах никаких аналогий, хотя сасанидские блюда и кувшины уже тогда попадали в Восточную Европу. Понадобилось более столетия бытования этих привозных сосудов, чтобы здесь появились реплики сасанидских форм и мотивов (Начь Сент Миклош).

Что же даёт детальное рассмотрение нескольких орнаментов для понимания исторического значения перещепинской находки?

Согдийская пальметта была результатом длительного развития, которое начи-...
[часть текста в публикации выпала]
[Согдий]цы составляли необходимый элемент тюркских кочевых империй. Купцы, ремесленники, чиновники и дипломаты, происходившие из Бухары, Самарканда и других городов Согда, были нужны каганам, недавно превратившимся из племенных вождей в могущественных государей. Даже официальная надпись тюркского кагана на обнаруженной в Монголии каменной стеле VI в. была написана по-согдийски.

(18/19)

Тюрки и хазары не раз воевали с Ираном, но сасанидское искусство проникало в степи и леса Восточной Европы главным образом через среднеазиатских купцов. На многих серебряных сосудах нанесены согдийские или хорезмские надписи. Согдийские цифровые значки нацарапаны и на дне блюда с портретом Шапура II из Перещепина. Судя по надписям владельцев на нескольких византийских сосудах, найденных в Прикамье, их путь на Урал также лежал через Среднюю Азию. Эти сосуды согдийские купцы могли получать как прямо от византийцев, так и от грабивших Византию варваров. Мы не знаем также, помогали ли согдийские купцы арабам реализовать их добычу, захваченную в первой половине VII в. в покорённом Иране, или они получали сасанидское серебро от персидских эмигрантов.

Трудно сказать, в какой мере отразилась в сложении перещепинского сокровища международная торговля, а в какой мере — те или иные грабительские набеги. Гораздо важнее, что здесь нам удаётся увидеть, как в ставке варварского князя начинает складываться новый стиль, опирающийся, с одной стороны, на традиции степей, а с другой — на культурные достижения Средней Азии и Ирана.

(19/20)

Основная литература.   ^

В.Н. Бенешевич. Надписи и клейма на сосудах. К изучению Перещепинского клада. «Известия Археологической комиссии», т. 49, СПб., 1913.

А.А. Бобринский. Перещепинский клад. «Материалы по археологии России», т. 34, Пг., 1914.

Л.А. Мацулевич. Большая пряжка Перещепинского клада и псевдопряжки. Seminarium Kondakovianum, v. 1, Prague, 1927.

L.A. Matzulewitsch. Byzantinische Antike. Berlin — Leipzig, 1929.

И.A. Opбели, K.B. Tpевер. Сасанидский металл. Л., 1935.

Б.А. Рыбаков. Анты и Киевская Русь. «Вестник древней истории», 1939, №1.

G. Lasсlо. Études archéologiques sur l’histoire de la société des avares. Archaeologia Hungarica, séries nova, t. XXXIV, Budapest, 1955.

Г.Ф. Kopзyxина. К истории Среднего Поднепровья в середине I тысячелетия н.э. «Советская археология», XXII. М., 1955.

М.И. Артамонов. История хазар. Л., 1965 [1962].

А.Т. Смиленко. Глодоськи скарби. Киïв. 1965.

А.В. Банк. Византийское искусство в собраниях Советского Союза. Л.-М., 1965.

М.И. Артамонов. Славяне и болгары в Поднепровье. Berichte über den II internationalen Kongress für slavische Archäologie. Bd I, Berlin,1970.

наверх