В.Г. Луконин

Иран в эпоху первых сасанидов.

Очерки по истории культуры.

// Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа. 1961. 116 с.

Глава I.

Вопрос о так называемом «сасанидском ренессансе».

Выдвижение Сасанидов и организация нового государства в Иране в первой четверти III века означали не просто смену династии. Они были вызваны глубокими экономическими и политическими причинами. Рост товарного производства, происходивший в основном за счёт эксплуатации крестьян и рабов, увеличение спроса на предметы художественного ремесла и продукты сельского хозяйства, связанное с оживлением торговых путей, идущих через территорию Ирана в Китай и Индию, общий кризис рабовладения, охвативший в III веке Средиземноморье и коснувшийся Ирана, — всё это знаменовало новый этап во внутренней истории Ирана, настоятельно требовавший новых организационных и политических форм. Выдвинутый широким слоем феодализирующейся знати, жреческой и военной, представитель местной национальной династии Арташир сын Папака довольно быстро сумел объединить вокруг Парса — области, издревле связывавшейся с национальным единством всей страны, — разрозненные княжества и владения.

Новому государству предстояло очень скоро стать одной из «мировых держав» и включиться в борьбу за новые земли. Политическая история Ирана при первых Сасанидах хорошо известна. Она наполнена драматическими событиями длительных войн с Римом за плодородные земли Месопотамии, за Армению и Иберию, короткими схватками с кочевниками Востока. Период III-IV веков — это в основном период усиления и территориального роста молодого государства. В это время складываются и укрепляются гражданские и экономические институты, создаётся сложная и централизованная система административного управления, организуется государственная религия и её клир.

Исследованию истории и культуры сасанидского государства посвящены десятки книг и сотни отдельных статей. Но в силу многих причин — ску-

(5/6)

дости и разнохарактерности источников, сравнительно небольшого количества памятников культуры, сохранившихся от этой эпохи, трудностей в дешифровке памятников письменности — далеко не все периоды в истории государства Сасанидов могут считаться исчерпывающе разработанными. Так, недостаточно разработан период III-IV веков — начальный этап сасанидской истории и культуры. Наиболее полно освещён он в работах Э. Херцфельда ¹. [1] Однако со времени выхода в свет этих работ прошло уже более тридцати лет. После этого появился ряд исследований, внёсших много нового в наше понимание специфических черт государства Сасанидов. Некоторые из этих исследований базировались на недавно открытых раннесасанидских надписях (трилингва Шапура и надпись магупата Картира на «Каабе Зороастра» ² [2]), новых дешифровках уже сравнительно давно известных науке трактатов, литературных произведений и документов сасанидской эпохи ³ [3]; некоторые работы были специально посвящены исследованию памятников культуры сасанидского Ирана. Однако впервые намеченные Э. Херцфельдом ⁴, [4] а затем исследованные К.В. Тревер ⁵ [5] отдельные этапы развития культуры Ирана этой эпохи, в том числе и период III-IV веков, конкретно пока не рассматривались. Между тем, начальный этап развития культуры сасанидского Ирана (III-IV века) интересен именно тем, что в это время в Иране происходит процесс не только выработки новых форм искусства, не только поисков новых форм идеологии, но и процесс сложения форм организационных — т.е. те события, которые создали в конечном итоге державу, метко названную впоследствии Ф. Энгельсом «упорядоченной монархией Сасанидов».

Не нуждается, видимо, в объяснении тот факт, что для исследования этого периода мало одних только письменных памятников или одних только вещественных. Пытаясь объединить и то и другое, мы, однако, не претендуем на последнее слово во всём том комплексе вопросов, который стоит перед исследователями. Задача этой книги намного скромнее: попытаться выяснить специфические черты некоторых явлений в культуре Ирана III-IV веков и, главным образом, охарактеризовать памятники так называемого «официального стиля» в искусстве сасанидского Ирана, которые, по нашему мнению, являются великолепным историческим источником.

Исследователи неоднократно отмечали «официальный стиль» или «официальный характер» многих памятников искусства Ирана эпохи Сасанидов. Этот официальный характер присущ не только монументальным рельефам, призванным уже по самой своей идее прославлять деяния царя царей, его богов и вельмож, не только монетам Сасанидов, имевших, по словам академика И.А. Орбели, «государственное и даже мировое значение» ⁶, [6] но и

(6/7)

памятникам торевтики и глиптики. И.А. Орбели видел основную задачу этих «официальных» памятников в том, чтобы «передать в подчёркнутой идеализированной форме изображение того или иного царя в торжественный исторический момент, изображение..., которое давало многим тысячам смотрящих на него зрителей..., всему народу, всему миру представление о величии, мощи и славе триумфатора, ясное, глубокое сознание законности, безграничности, неоспоримости от Ормизда и Митры исходящей власти нового государя» ¹. [7]

Исследуя возникновение и развитие этого «сасанидского официального стиля», многие учёные и особенно Э. Херцфельд ² [8] и Ф. Сарре ³ [9] отмечали «прямую преемственность» или «возрождение традиционных форм» древнего искусства Ирана эпохи Ахеменидов в сасанидский период. Эта точка зрения была, конечно, тесно связана с идеей Э. Херцфельда о «ясно осознанном» стремлении сасанидских царей реставрировать великую империю Ахеменидов. Впрочем, близость памятников ахеменидского искусства памятникам искусства Ирана эпохи Сасанидов в деталях никем не рассматривалась. Считалось достаточным сопоставление общих понятий. И действительно, ахеменидское искусство — это искусство, служившее интересам царя и двора, искусство, прославлявшее победы царя царей Ирана над его врагами, утверждавшее божественное происхождение его власти. Эта формулировка в известной степени подходит и для определения официальных памятников искусства эпохи Сасанидов, как, впрочем, и для искусства, например, Ассирии или каких-либо других «восточных деспотий». Ахеменидские цари изображали себя в борьбе со сказочными чудовищами, изображали покорившихся им царей, свою бесчисленную гвардию, бесчисленные народы, подвластные им и приносящие в качестве дани несметные сокровища.

В сущности, то же самое можно увидеть и на рельефах царей из династии Сасанидов — те же победы над врагом, тех же данников, ту же гвардию. Даже больше того, рельефы сасанидских царей часто высекались в тех же скалах, где были высечены рельефы Ахеменидов, а покинутая столица Ахеменидов Персеполь посещалась в сасанидское время, о чем свидетельствует, например, надпись сына Хормизда I Растшапура, выбитая по его приказу в 310 году на дверях дворца Дария ⁴. [10] Наконец, и историческая традиция, повествующая о происхождении сасанидской династии, связывает её с древними правителями Ирана.

Всё это представлялось достаточным, чтобы считать сасанидских монархов «хранителями великой национальной традиции», возрождённой после свержения чужеземной династии, возрождённой хотя бы в силу «внутренней замкнутости и привязанности к традиции» или даже как «выражение силы иранского понятия власти». Однако даже простого

(7/8)

сравнения памятников искусства Ирана эпохи Сасанидов с памятниками ахеменидской и парфянской эпох достаточно, чтобы понять разницу. Ни в ахеменидских рельефах, монетах и глиптике, ни в парфянских памятниках монументальной скульптуры, рельефах, монетах и мелкой пластике мы не находим ничего похожего на стиль, характерный для произведений искусства сасанидского Ирана. Поэтому вполне оправдана попытка обнаружить корни культуры Ирана эпохи Сасанидов, или, говоря более определённо, попытка исследовать генезис сасанидского «официального портрета».

Из приведённых выше аргументов в пользу «ренессанса Ахеменидов» наиболее сильным является наличие исторической традиции, связывающей династию Сасанидов с древними правителями Ирана. Поэтому прежде всего надлежит обратиться к её анализу.

Быть может, головокружительный взлёт, проявившийся и в искусстве, и в идеологии, и в организации государства Сасанидов, выглядит столь внезапным из-за отсутствия подробных свидетельств о последних годах существования предшествовавшей Сасанидам аршакидской династии. Указанное обстоятельство породило прочно вошедшее в научный обиход понятие «ренессанса Ахеменидов», ибо где как не в древности, в прошлой славе Ирана, искать истоки этих явлений. Естественно, что «ренессанс» как-то объяснялся. Некоторые историки, и среди них особенно Э. Херцфельд, считали, что при Сасанидах «возобладал восточный образ мышления», и следовательно, все процессы, идущие в государстве, по существу представляют «восточную реакцию» на эллинизм парфянского государства, а специфика этих процессов — «реставрация империи Ахеменидов», которая к тому же «была программой (первых сасанидских царей. — В.Л.), ими ясно осознавалась» ¹. [11] В остальном, по мнению многих современных историков ², [12] при Сасанидах тот же, что и при Парфянах, общественный строй (феодализм), те же гражданские институты, и лишь бо́льшая централизация государства отличает монархию Сасанидов от последнего периода существования парфянской державы. Согласно мнению Н.В. Пигулевской ³, [13] в Иране к моменту образования государства Сасанидов были две основные силы, препятствовавшие объединению страны, — родовая знать, владевшая крупными земельными угодьями, и автономно управлявшиеся города (полисы); однако к III веку н.э. эти препятствия были устранены. Н.В. Пигулевская полагает, что решающую роль в организации нового государства и объединении Ирана сыграли следующие три фактора: 1) за счёт эксплуатации общин и развития товарного производства усилилась родовая знать, для которой централизация, в силу сложившихся к этому времени определённых исторических условий, стала необходимой, 2) полисное устройство городов было изжито и 3) основатель сасанидского государства Ар-

(8/9)

ташир I «опирался на расширенный класс феодалов». Зороастризм, уже при Арташире оформившийся в государственную религию, был его добавочной опорой ¹. [14]

Но и в исследовании Н.В. Пигулевской вопросы становления сасанидской монархии конкретно и в деталях не рассматриваются. Поэтому и в настоящее время не потеряли своего значения работы Э. Херцфельда, посвящённые письменным источникам и нумизматическому материалу этого периода ². [15]

Как уже было сказано, новый этап в истории культуры Ирана, начавшийся в III веке н.э., тесно связан с приходом к власти рода Сасанидов и образованием нового государства. Поэтому конкретный анализ всех видов источников как письменных, так и вещественных, повествующих об образовании государства Сасанидов, представляется необычайно важным, ибо он поможет найти корни культуры раннесасанидской эпохи. Наиболее полно версии о происхождении сасанидской династии, сохранённые арабо-персидской литературной и исторической традицией и среднеперсидскими (пехлевийскими) литературными и религиозными сочинениями, исследовались Э. Херцфельдом ³. [16] Для нашей темы необходимо рассмотреть эти версии во всех подробностях.

1. Версии нарративных и литературных источников о генеалогии Арташира I.

ВЕРСИЯ А (Э. Херцфельд называет её «исторической») представлена трудами Табари, Бал’ами, Динавери, Хамзы Исфаханского и некоторыми другими источниками. Согласно этой версии, генеалогия Арташира I восходит к древним правителям Ирана. Табари ⁴ [17] приводит две генеалогии:

а) Арташир сын Папака, царя Хиры, сына младшего Сасана, сына Папака, сына Сасана, сына Папака, сына Мехрана, сына Сасана старшего, сына Бахмана, сына Исфендиара, сына Биштасфа, сына Лухрасфа, сына Кей-Мануша.

б) Арташир — Папак — Сасан — Зарер — Бехафрид — Сасан старший — Бахман — Исфендияр — Биштасф — Лухрасп.

У Бал’ами ⁵ [18] и Динавери ⁶ [19] эта генеалогия несколько сокращена.

ВЕРСИЯ Б (Э. Херцфельд называет её «легендарной») представлена «Карнамаком», Фирдоуси, Хамзой Исфаханским и анонимом «Муджмал ат-

(9/10)

Таварих». По этой версии Арташир не связан родством с Папаком. Вот,

например, отрывок из «Карнамака» ¹ [20]:

«После смерти Александра Румийца в Ираншахре было 240 катакхвадайств. Испахан, Парс и районы поблизости были под рукой Артавана сардара. Папак был марзбаном и шахрдаром Парса и был зависим от Артавана. У Папака не было именитого сына, а Сасан был пастухом Папака и постоянно был с баранами, убежал от злого Александра и скрывался и был с курдскими пастухами. Папак не знал, что Сасан из рода Дары сына Даров...»

Далее рассказывается о том, что три ночи подряд Папак видел во сне Сасана. По толкованию звездочётов Папак установил, что Сасан происходит из знатного рода и вызвал его к себе. «Спросил: из какого ты племени и рода (twhmk W duvt’k)? Был ли среди отцов и дедов твоих человек, который был царём и сардаром?

Сасан, попросил он поддержки и помощи у Папака, мол: не делай мне вреда и изъяна. Папак согласился, и Сасан раскрыл свою тайну Папаку. Папак обрадовался».

Далее, в «Карнамаке» сообщается, что Папак дал свою дочь в жёны Сасану и от неё родился Арташир ². [21]

В анониме «Муджмал ат-Таварих» наличествуют обе версии о происхождении Арташира.

Глава IX, часть I ³ [22]:

...«Так рассказывают, что у Бахмана был сын, имя его Сасан. Бахман... удалился в отдалённое место, скрыл своё происхождение, приобрёл несколько баранов и владел ими до тех пор, пока не умер в Хиндустане. От него остался сын, Сасан по имени, и так до пятого сына (до пятого поколения) все давали такое же имя и проводили (они) свою жизнь в труде и пастушестве. Пока Бабак, падишах Истахра, не увидел во сне то, что сказано в своём месте, и Сасана привёл с гор и дал ему свою дочь в жёны и от неё родился Арташир. А из другой хроники — так, что Бабак был сын Сасана, а Арташир от него родился, и генеалогия его в Сайар ал-Мулук такова: Арташир сын Папака, сына Сасана, сына Фанака, сына Махунаса, сына Сасана, сына Бахмана, сына Исфендиера, а бог великий более осведомлён в этом».

Привлечение обеих, совершенно противоречивых версий интересно в аспекте, выходящем из рамок нашей темы: автор анонима основывает свой труд в основном на хронологическом трактате Хамзы Исфаханского (со ссылками через этот источник на «Авесту» и «Книгу на чужом языке»). Кроме Хамзы, автор анонима ссылается иногда на Табари (например, в рассказе о Менучихре).

(10/11)

При описании истории и хронологии Сасанидов автор использует по крайней мере три источника. Первый источник — это «Жизнеописание царей Фарса» (быть может, знаменитая «Ходай-наме» в переводе на арабский язык ¹ [23]). Второй — хроники (иногда автор называет их «Известная книга»), скорее всего другая редакция «Ходай-наме», приписываемая некоему Бахраму, мобеду города Шапура ². [24] Основное изложение идёт именно по этому источнику, что с полной очевидностью доказывается хронологическими подсчётами. Время правления Сасанидов, как заявляет автор анонима, у Бахрама обнимает период в 456 лет, у Хамзы Исфаханского — 706 лет, у Мусы б. Исы Кесрави — 675 лет. Сам автор, давая исправленную, по его мнению, хронологию Сасанидов, утверждает, что они правили 478 лет. Эта цифра очень близка к цифре, которую приводит Бахрам, мобед Шапура.

Автор анонима использует и третий источник — литературные памятники эпохи Сасанидов или же, скорее, ту прозаическую «Шах-наме», которая была составлена по приказу наместника Туса четырьмя мудрецами из Парса и использована затем Фирдоуси. В приведённом выше отрывке отражены, как кажется, все три источника. Интересна эклектика при описании генеалогии Арташира в труде Динавери. Давая в начале рассказа ³ [25] обычную генеалогию (Арташир сын Папака, сына Сасана младшего, сына Фанака, сына Мехраса царя, сына Исфендиара, сына Биштаспа), Динавери затем, приводя слова Фаррухана (царя гор), пишет: «Фаррухан... сказал послу его (Арташира): поднялся сын Сасана, пастуха, и возвысился, а был он голым...» ⁴. [26]

Приведённые версии («историческая» и «легендарная»), казалось бы, подтверждают отмеченную Э. Херцфельдом специфику политики основателя сасанидского государства.

И действительно, различие между ними заключается только в следующем: связан ли Папак с древними правителями Ирана и был ли Арташир сыном Папака. Что же касается Арташира, то его происхождение как в «исторической», так и в «легендарной» версии ведётся непосредственно от представителей древних династий.

Таким образом, генеалогия Арташира в арабо-персидской литературной традиции ясна. Потомки царей древности после разгрома их царства Александром лишаются былой славы и могущества и правят небольшой областью, или даже пасут стада. Проходит несколько поколений, и вмешательством божественного провидения они вновь приобретают силу и власть.

Излагая дальнейшие события, Табари, Бал’ами, Фирдоуси, «Карнамак» подчёркивают тенденцию «ренессанса Ахеменидов». Табари ⁵ [27] пишет о целях Арташира:

«Он возвысился, как говорил, для того, чтобы отомстить за кровь своего двоюродного родственника Дары сына Даров, внука

(11/12)

Исфендиара, на которого пошёл войной Александр и которого он умертвил. Арташир говорил, что желает вернуть господство законным наследникам и сделать их владычество таким, каким оно было во времена их предков, которые жили до царей племён, и вновь объединить государство под одним царём».

Бал’ами — автор, часто щеголявший кровавыми описаниями «царствования царей Аджама», — прибавляет к этому ¹ [28]:

«В тот первый день, когда Арташир восстал и захватил царство Дарабгирд, было ему известно относительно деда его Сасана, сына Сасана, сына Бахмана, что Ашк захватил у него царство... Тот Сасан поклялся: если достигну я царствования, не оставлю я Ашканидов на лике земном, но умер тот Сасан и так и не стал царствовать. И сыну своему он выразил последнее желание своё, что, мол, если царствование дойдёт до тебя, сдержи эту клятву мою и убей всех Ашканидов, а если не достигнешь царствования, завещай эту клятву от сына к сыну, чтобы каждый из потомков моих, кто сыщет царствование, выполнил бы мою клятву... И Арташир убивал всех Ашканидов...»

Таким образом, претензия Арташира на легитимизм выступает очень отчётливо. Но и этого ещё недостаточно. Несмотря на свои кровожадные намерения, Арташир всё же, согласно Табари-Бал’ами, женится на одной из дочерей царя царей Парфии, и этим даёт своему сыну Шапуру уже прямое право на занятие их престола.

Вполне понятно, что такое подчёркивание источниками законных претензий царей из рода Сасана на престол шаханшаха Ирана настораживает. К тому же, как установлено по многим источникам, Сасаниды вряд ли имели письменную древнюю историческую традицию.

С вопросом о происхождении династии Сасанидов тесно связан и вопрос о захвате Парса. К анализу этого вопроса мы и переходим.

2. Версия нарративных и литературных источников о захвате Парса.

ВЕРСИЯ А представлена первым кругом источников. По этой версии Сасаниды сначала — мелкие владетели, захватившие впоследствии престол Парса. Вот, например, сообщение Бал’ами ² [29]:

Сасан, дед Арташира, «царём не был, но, однако, в тех деревнях Парса имел он рустак, из тех, что принадлежит (области) Истахр, от руки Базрангидов (владетелей Парса), и мехтарство было у него, и в его руках был храм огня».

Табари сообщает ³ [30]:

(12/13)

«Его (Арташира) дед Сасан... был владетелем храма в Истахре, называемого Храм огня Анахиты».

Сасану наследовал Папак. Он послал своего сына Арташира к правителю (харгупату) крепости Дарабгирд, не имевшему детей, для того чтобы тот воспитал Арташира. Это было сделано с согласия царя Парса, написавшего на это договор («и сделавшего свидетелями в этом именитых людей Истахра» ¹ [31]).

Арташир впоследствии наследовал правителю Дарабгирда в его должности. Завоевав затем несколько соседних областей, Арташир настолько усилился, что заставил своего отца свергнуть представителя рода Базрангидов и завладеть царством Парс. Папак, сообщает Табари, так и сделал. Он захватил корону правителей Парса и венчал ею на царствование своего старшего сына Шапура. После этого происходит борьба за власть между Арташиром и Шапуром, в результате которой Арташир, убив своего брата, становится царём Парса. Далее повествуется о завоевательных походах Арташира.

Интересно, что в этой версии опять подчёркиваются легитимистские претензии Папака, Шапура и Арташира на престол Парса. Мать Папака — Рамбихишт — из рода владетелей Парса; жена Папака — мать Шапура и Арташира — также принадлежит к этому роду. Таким образом, по этой версии, у претендующих на престол Парса, а в дальнейшем и всего Ирана Сасанидов — законные основания по всем линиям. Они связаны и с древнейшей династией (Ахеменидами), и с владетелями Парса, и с Аршакидами. Такие твёрдые обоснования власти шаханшаха, естественно, не могли вызвать кривотолков.

ВЕРСИЯ Б. Существует и другая версия, представленная «Карнамаком» и Фирдоуси. Согласно этой версии, владычество над Парсом искони принадлежало роду Папака.

«Карнамак» ² [32]:

«...Испахан, Парс и районы поблизости были под рукой Артавана, сардара. Папак был мазбаном и шахрдаром Парса и правил им от Артавана».

Итак, по этой версии, область Парс искони находилась во владении рода Сасана. Владетели из этого рода ждали лишь удобного момента, чтобы свергнуть ненавистного им царя царей Артавана и завладеть всем Ираном, который принадлежал им по праву.

Таким представляется приход к власти Сасанидов по арабо-персидской традиции и «Карнамаку». Однако существуют и современные событиям источники: надпись Арташира в Накш-и-Рустаме ³, [33] надпись Шапура I на «Каабе Зороастра» (Šahpuhr KZ) ⁴, [34] легенды на первой серии монет Арташира ⁵. [35] Эти источники противоречат версии, представленной «Карнамаком», ибо в них не отражена ни связь Сасанидов с древними правителями Ирана,

(13/14)

ни то, что роду Сасана издревле принадлежал Парс. Так, легенды на монетах Арташира дают следующую генеалогию и титулы:

«Владетельный Арташир, царь, сын владетельного Папака, царя». Надпись Šahpuhr KZ простирает эту генеалогию дальше на одно поколение: S’sn xwtw P’pk MLK’ Šhpuhr MLK’ ‘rthštr MLK’n MLK’. Родословное дерево семьи Сасана — Папака по этой надписи следующее:

Сасан (xwtw) — Денак (P’pky MLK’ ‘MY)

Папак (MLK’) — Рутак (’rtxstr MLK’n MLK’ ‘MY)

Шапур (MLK’) — Валарш? (BRBYT’) — Арташир (MLK’n MLK’) — Денак (MLKT’n MLKT’)

Таким образом, надписями совершенно точно устанавливается прямая нить в генеалогии (Сасан — Папак — Арташир), но вопрос о том, связан ли Сасан с древним домом Ахеменидов или хотя бы с домом правителей Парса, которые, судя по их именам, возможно, относили себя к Ахеменидам, остаётся открытым. Для решения его полезно подвергнуть анализу титулы Сасана, Папака, Шапура и Арташира, представленные в надписях.

Арабским и персидским историкам раннего средневековья Иран эпохи, непосредственно предшествовавшей завоеваниям Арташира, представлялся разделённым между многочисленными «царями племён», которые номинально зависели от верховного владыки Ирана из династии Аршакидов. Сопоставление данных, получаемых из надписей раннесасанидского времени и прежде всего из надписей сасанидских царей Шапура I (Šahpuhr KZ, Šahpuhr Hj. Ab.) и Нарсе (Narseh PK), позволяет во многом уточнить это слишком схематичное представление. В данном случае нас будут интересовать титулы MLK’ (в приведённой строке из KZ этим титулом наделены Папак и Шапур) и MRWH’ (xwtw) — титул Сасана.

При перечислении состава двора первого царя царей сасанидского Ирана — Арташира сына Папака — названы четыре владетеля с титулом MLK’: Шатарап (чтение его имени не совсем ясно), царь (MLK’) Апаранака; Арташир, царь Мерва; Арташир, царь Кермана; Арташир, царь Сакастана. Из надписи выясняется, что все эти цари не принадлежали к числу семьи шаханшаха. При Шапуре I картина несколько иная. Титул MLK’ носят уже семь человек, причём четверо из них — сыновья Шапура I.

Из царей, упомянутых при Арташире I, при дворе Шапура I находится только царь Кермана, но затем появляются цари Адиабены и Вркана (Иберия) ¹. [36] Благодаря многим данным, дошедшим до нас из иных источников ², [37] мы знаем, что и после смерти Шапура I части государства (Сакастан, Месена, Гилян, Армения) также отдавались в управление сыновьям царя царей — наследникам престола. Резко меняется картина ко времени царствования Нарсе. В том, возможно далеко не полном, перечне двора Нарсе, который мы находим в его надписи в Пайкули, упомянуты 14 царей очень многих районов (Турана, Абхиры, Мекрана, Кушанов, Маскутов и др. ³). [38]

Таким же образом обстоит дело и с титулом MRWH’. Этот титул (его эквивалент на пахлавике — xwtw) часто встречается в раннесасанидских

(14/15)

надписях и в других источниках. Аналогии в источниках более позднего времени убеждают в том, что его эквивалентом в сочинениях историков раннего средневековья был термин «мехтар» (знатный, господин). Правда, термин «мехтар» имеет двойственное значение, — им обозначается не только знать, но и лица, имевшие разного рода административные функции. Но та же двойственность присуща и термину MRWH’.

Э. Херцфельд впервые отметил, что этот термин имел, во всяком случае в раннесасанидское время, также и политическое значение ¹. [39] Некоторые более детальные изыскания, предпринятые А. Христенсеном и В. Хенингом, а в самое последнее время Н. Фраем, Харматтой и Г. Виденгреном ², [40] выясняют, что этот титул носили мелкие независимые владетели ещё парфянского времени.

При сопоставлении указанных выше надписей мы наблюдаем ту же картину, что и с титулом MLK’. При Арташире I и Шапуре I в списках двора назван лишь один xwtw ³, [41] тогда как в надписи Нарсе их более десятка ⁴. И дело, конечно, не только в завоевательных походах сасанидских царей и простом территориальном расширении государства, — хотя и этот процесс указанная картина ярко иллюстрирует, — а в более глубоких внутренних процессах.

Как уже отмечалось выше, мы не имеем безусловных свидетельств, синхронных событиям. Однако, существует целый ряд косвенных данных, извлекаемых главным образом из анализа раннесасанидских надписей, которые позволяют до известной степени конкретно представить себе процессы образования сасанидского государства. Эти косвенные данные могут быть получены при исследовании раннесасанидского государственного аппарата и из анализа титулатуры и терминов землевладения.

Термины административного деления позднепарфянского — раннесасанидского государства следующие:

hštr, p’dkos, gyw’k, hštrdstn (раннесасанидские надписи) и šahr, rwst’g deh (манихейская литература) ⁴. [42]

Исследовавший эти термины Г. Виденгрен даёт следующее сопоставление с синхронными сирийскими эквивалентами ⁵ [43]:

a̱tra — šahr

rustaga — rostak

Gerita — deh

Обратимся к первому сопоставлению a̱tra — šahr. В сирийских источниках под термином a̱tra упоминаются, например, a̱tra Bet Aramaye, a̱tra Adorbaigan, a̱tra Istahra ⁶ [44] и другие. Сопоставив термины с надписью Šahpuhr

(15/16)

KZ, получим: Šahr — Pars, Prtw, Xwzstn Aswrstn и др. Следовательно, к термину a̱tra — šahr приложи́м большой круг значений: страна, область, царство. Термин gyw’k, судя по контексту надписей, — область меньшая, чем hštr (šahr). Обычно его переводят как «место». Трудно определить, что именно обозначал этот термин — административную единицу, земельное владение или просто имел собирательное значение. Этот термин упоминается в «Карнамаке» в следующем контексте ¹ [45]:

Burz ut Burzātur bahr-i-patdāhišn-i vazwrg ut abvēn-i ğān aßspārišn kartārān dāt...

«Он дал Бурзу и Бурзатуру большую часть своего царства...»

Ut ham gyāk ut rōstākē pat sardārīh ut katakxvātayih aviš dāt...

Последняя строка переводится по-разному (Бартоломе: «и каждое место и область переданы им в господство и княжение»; Виденгрен: «эту местность и этот район он дал им в управление и как феод» ² [46]).

Судя по контексту отрывка, с термином gyāk и rōstākē связаны последовательно два титула — sardār и katakxvātay. Однако титул «сардар» («князь» — по переводу Бартоломе и «владыка» — по переводу Виденгрена) имеет слишком абстрактный смысл, чтобы хоть как-то конкретизировать термин gyāk. Титул же katakwātay неоднократно встречается в целом ряде источников сасанидского времени и интересен в данном контексте тем, что связан с термином rōstākē, как известно ³ [47] обозначавшим мелкую административную единицу, причём сельскую. Таким образом, и приведённый отрывок никак не конкретизирует термин gyāk.

То же касается и термина patkos. Правителем patkos был чиновник с титулом patkospan.

Šahpuhr KZ, строка 3:

W ZNH ‘vnt hštr W hštrdry W ptykvsp’n hrv LN’ pty baz W’Bdkypy HQlMWNt HWYN

«и эти все хшатры и хшатрдары и падкоспаны стали нам приносящими дань и подчинёнными».

С интересующими нас терминами административного деления Ирана связаны и титулы, упомянутые в цитированной выше строке из надписи Шапура на «Каабе Зороастра»: S’sn xwtwy, P’pk MLK’, Šhpwhr MLK’, ‘rthštr MLK’n MLK’.

О шахрах Г. Виденгрен писал: «a̱tra — страна — управлялась независимым царём и позднее становится сатрапией или провинцией, зависимой от царя царей, но обладающей собственным управлением туземной династии.» ⁴ [48] К этому следует добавить, что из контекстов раннесасанидских надписей (Šahpuhr KZ, Kartyr KZ, NRu, Narseh PK) выясняется, что титул hštrdr эквивалентен титулу MLK’ ⁵. [49]

(16/17)

Существовали также и более мелкие независимые и полузависимые правители. Термин, употреблявшийся в раннесасанидских надписях для их обозначения, — идеограмма MRWH’ или в раскрытом написании — xwtwy. Термином MRWH’ обозначалась в раннесасанидских надписях вообще вся знать как светская, так и духовная. Например, этим титулом называет себя магупат Картир (Kartyr NRj) ¹. [50] Я. Харматта, предпринявший детальные изыскания, связанные с этим термином, пришёл к следующему выводу: «слово xwtwy... обозначало, видимо, землевладельца (в полном смысле слова), менее могущественного, чем царь (MLK’), правящего меньшей территорией, но более или менее независимого» ². [51]

В конце разбора терминов остановимся на термине «дастакерт». Этому термину посвящены многие исследования. Из прямых указаний, содержащихся в «Сборнике тысячи решений» и в некоторых других документах, можно заключить, что этим термином обозначались имения (что полностью соответствует его этимологии), или возделываемая земля, или парцелла ³. [52] Анализ сасанидских надписей показывает, что этим термином обозначался также «домен» царя царей.

Šahpuhr KZ:

«В Иране — в Парсе, Партаве, Хузистане, Асурестане и других, от шахра к шахру, там где дастакерт (домен) наш и отцов и дедов и прадедов наших, туда мы их поселили...»

В той же надписи ⁴ [53] отмечается, что Мешан — область, не входившая в понятие «дастакерт», но отданная в управление (после того, как она была завоевана) Шапуру, сыну Шапура I, а после смерти — его супруге Денак, — стала называться его дастакертом. Если сравнить надписи Картира (я имею в виду пространную редакцию NRu) с описанием границ домена в KZ, то можно отметить следующее: именно в границах этого дастакерта Картиром, или при его содействии, основывались «огни» и устанавливался «магустан», заносимый в особые государственные списки. Вновь основанным храмам приносились ежедневные жертвы вином, зерном и годовалыми ягнятами, также заносившиеся в списки доходов и расходов государства. Эти жертвы приносились, судя по надписям, лично царём царей, и под его покровительством состояли храмы.

В землях домена велось и другое строительство — первые сасанидские цари строили города. Город в раннесасанидских надписях назывался hštrdstn, причём под этим термином выступает обычно столица шахра — по характеру, видимо, тот самый город, который К. Маркс называл «наростом на экономической формации». Hštrdstn был ставкой правителя шахра — вельможи с титулом MLK’ или xwtwy.

(17/18)

Эпоха Сасанидов, если судить о ней по арабо-персидской исторической традиции и поздним пехлевийским сочинениям («Карнамак», «Шахрестаниха-йе Иран» и др.), — это эпоха сплошного градостроительства. Такой она и представлялась, например, знаменитому астроному и поэту XI века Омару Хайаму («Ноуруз-намэ») ¹ [54]: «И ещё были они (цари древнего Ирана) жадными и алчущими в отношении (строительства) величественных зданий, и каждый падишах, как только всходил на трон царства, день и ночь думал, где, мол, хорошая вода и воздух, чтобы там основали бы город с тем, чтобы осталась о нём память в отношении благоустройства государства. И таков был обычай царей Аджама..., что если какой-либо падишах заложил какой-нибудь величественный дворец, или город, или деревню, или рабат, или крепость, или канал провёл, а эта постройка была не закончена при жизни его, сын его, (или) тот человек, кто на место его сядет, на трон государства, когда дела мира выправятся для него, ни в каком деле так не усердствовал как в том, чтобы эту начатую постройку... довести до конца, чтобы знали жители мира, что, мол, мы тоже таким образом заботимся о благоустройстве государства».

Вот как отражено «градостроительство» Арташира I Папакана по сообщениям Табари и «Муджмал ат-Таварӣх».

Табари ² [55]:

Арташиром основаны: в Парсе — Арташир Хурра (его же называют Гор, Рам Арташир, Рев-Арташир. В Ахвазе — Хормизд Арташир. В Саваде — Бех Арташир, Астрабад Арташир (его же называют Карха де Майшан). В Бахрейне — Паша-Арташир и, наконец, в Мосуле — Буд Арташир, — всего восемь городов.

«Муджмал ат-Таварӣх» ³ [56]:

В Парсе — Арташир Хурра или Фирузабад (а перед тем его называли Гор) и Рам Хормизд Арташир. В Ахвазе — Хормизд Арташир (или Бахманшир) и Остад Арташир. В Мосуле — Нуд Арташир. И, кроме того, Бех Арташир, Вахишт Арташир, ещё один Хормизд Арташир и морской порт на побережье Персидского залива — Тан Арташир, — всего девять городов.

«Муджмал ат-Таварих» сообщает: «Все эти города закончил он в Кермане, Парсе, Саваде и Мадайне и каждому дал имя господа всевышнего и свое имя. И из тех городов часть на месте, но многие в развалинах, и названия неправильны» ⁴ [57].

Об основании городов, что конечно особенно важно, сообщают и раннесасанидские надписи. Так, в надписи Šahpuhr KZ содержится упоминание о следующих городах, основанных Арташиром и Шапуром: why ‘ntywk-šhypwhr, why ‘rthštr, ‘rthštr-šnum, ... и т.д.

(18/19)

Вопрос об основании новых городов чрезвычайно интересен и заслуживает отдельного исследования. В настоящей работе он разбирается лишь в связи с интересующими нас процессами.

Все источники в данном случае сходятся: новые города, основанные сасанидским царём, строятся только в пределах границ царского домена. Этот факт, даже без добавочных доказательств, уже сам по себе делает понятным причину их основания. Но надписи дают очень ценный материал по вопросу об управлении этими вновь основанными городами: их правители носят, согласно надписям, титул šahraß. Этому титулу посвящена значительная часть вышедшей недавно работы Я. Харматта ¹. [58] Исследуя надписи на остраках из Дура-Эвропос, Харматта устанавливает, что после захвата этого города войсками Шапура им правил чиновник с титулом šahraß. Харматта приходит к выводу, что šahraß в сасанидское время уже не наместник провинции или целого царства, как сатрап в древности, но лишь «stadtverwalter города и окружающих его земель» ². [59] Согласно тем же данным, хшатрапу сдавались налоги и он же был начальником гарнизона. Ту же информацию дают нам и раннесасанидские надписи. Так, в надписи Šahpuhr KZ перечисляются (в составе двора Арташира и Шапура) несколько лиц, наделённых этим же титулом, причём почти все они управляют городом, носящим имя царя, т.е. вновь отстроенным или обновлённым ³. [60] Эти города служили опорными пунктами в землях домена. В них селились захваченные во время войн пленные ⁴, [61] в них же, судя по раннесасанидским надписям, закладывались новые святилища огня и устанавливался клир, «записанный в государственных записях и постановлениях» ⁵. [62]

Быть может, статус вновь основанных городов в значительной мере отличается от статуса старых, и не только по характеру их управления. Сведения источников позволяют полагать, что некоторые части населения этих городов освобождались, хотя бы на время, от податей, горожанам предоставлялась большая независимость и т.д. ⁶ [63]

Итак, можно представить себе, конечно в самом общем виде, характер землевладения и иерархию знати в Иране III века.

Земли.

Весь Ираншахр ко времени последних парфянских царей разделён на мелкие владения. Царь царей Ирана фактически владеет только своим доменом (по Табари — древняя Мидия и пограничные земли, т.е. то, что в раннесасанидских надписях называется Партавом). В пределах этого

(19/20)

дастакерта находится и столица Ирана. Быть может, только для этой территории и существует понятие «паткос», поскольку правитель «паткоса» непосредственно подчинён царю царей, т.е. является в сущности государственным чиновником. Вся остальная территория делится на шахры — владения вельмож с титулом MLK’ или hštrdr. Ставкой MLK’ служит главный город шахра hštrdstn, к которому приписаны и окружающие его земли. Зависимость MLK’ от царя царей к концу парфянского периода в большинстве случаев, конечно, номинальная. Титул MLK’ наследственный. Более мелкие владения, находящиеся в шахрах, управлялись MRWH’ или xwtw. Эти правители зависели от MLK’ и вряд ли подчинялись центральному управлению.

Города.

На землях домена царя царей, а также и в некоторых шахрах существуют «царские города», или города, вновь основанные царём царей и получившие его имя. В этих городах управляют государственные чиновники с титулом hštrpt (šahraß).

В землях «царей» существуют главным образом старые города, которые вместе с прилежащими к ним землями, управляются MRWH’ (xwtw).

Иерархия знати.

I. Во всём Иране: царь царей (MLK’n MLK’) — цари отдельных шахров (MLK’ или hštrdr) — мелкие владетели (MRWH’ или xwtw).

II. На землях домена: царь царей (MLK’n MLK’) — правители падкосов (padkospan) — правители городов (hštrpt).

Несомненно, представленная здесь схема выглядит очень абстрактно. На самом деле существовала разная степень зависимости, разного рода шахры и более мелкие области были по-разному подчинены; этот вопрос требует детальной разработки и ещё подлежит исследованию. Кроме того, выдвигая эту схему, мы главным образом стремились отразить административное деление страны и в меньшей степени — вопросы, связанные с землевладением. Поэтому предложенная схема и неполна. В нее не вошли, например, знаменитые феодальные роды Суренов, Коренов, Варазов, игравшие столь значительную роль в управлении государством.

Итак, шахрами, как явствует из многих источников, владели независимые или полузависимые правители с титулом MLK’. В «Письме Тансара», памятнике, составление основной части которого отдельными исследователями относится к VI веку, мы находим следующее указание:

«О венце — знай то, что шаханшах надел его на твою голову, а о правлении — знай, что он тебе его поручил, так как ты же слышал, что сделал он каждому, кто получил от него венец и владычество. А один из тех был Кабус, царь (в источнике šah, что конечно является эквивалентом термину MLK’ — В.Л.) Кермана. Он послушанием и повиновением дошёл до

(20/21)

услуг господину и удостоился лобызать высокий порог. И <шаханшах> вручил ему венец и трон. Шаханшах сказал мебедам: у нас и в мыслях не было, чтобы давать титул царя кому-нибудь в странах их отцов, разве только потому, что Кабус попросил у нас убежище и отправился новой дорогой. По взгляду и желанию, которое мы имеем, хотим мы, чтобы от него никто не был бы неудовлетворён, и присоединим к нему счастье венца и трона. И так же всякому, кто приходит к нам с повиновением и для того, чтобы быть честным на великой дороге послушания <мы то же делаем>. Мы не отнимем у него титул царя, хотя и ни одному созданию, которое не принадлежит к членам нашего дома, не должно давать титула царь, кроме тех, которые «господа границ» алан, областей Запада, Хорезма и Кабула, и царства <это> мы не даём в наследство» ¹. [64]

Этот отрывок, несмотря на некоторую путанность изложения и наличие двух противоречивых версий, тем не менее прекрасно иллюстрирует как порядок предоставления титула в позднесасанидскую эпоху, так и изменение прерогатив лица, наделённого этим титулом. В первой приведённой версии мы встречаемся с таким положением, когда почётный титул MLK’, венец и трон жаловались независимым владетелям шахров, добровольно подчинившимся центральному управлению. Во второй версии указывается на более позднее время — время окончательного становления государства Сасанидов, когда управление той или иной областью целиком переходит в руки правящей династии и титулом жалуются уже только члены семьи шаханшаха и правители важнейших районов государства. Но этот порядок относится уже ко времени Хосрова I. В интересующее же нас время (вплоть до эпохи Нарсе и его ближайших преемников) Иран представляется разделённым на наследственные владения — шахры и, может быть, более мелкие — рустаки. Это были те земли, которые предстояло завоевать Сасанидам. Завоёванные в этот период земли, как это точно выявляется из раннесасанидских надписей, вместе с захваченным Сасанидами «шахром» Парс, становились личным владением царя царей. Именно здесь он основывал новые города, которые носили его имя (Thm šhpuhr, Why-’ntyk Šhypwhr, ‘rthštr hwarr’, Why-’rthštr), и по большей части в эти области назначал представителей своей семьи. Всё высказанное даёт возможность понять смысл одного очень важного документа, сохранённого Табари и Бал’ами, — письма последнего царя царей из династии Аршакидов — Артабана V, направленного Арташиру после захвата им власти в Парсе.

Табари ² [65]:

«Ты превысил меру свою и судьбу свою превзошёл, о ты, курд, выкормленный в палатках курдов. Кто разрешил тебе венчаться короной, захватывать земли (шахры) и покорять их царей и жителей? Кто повелел тебе на равнине Джубуде (?) соорудить город Арташир-Хурра («слава Арташира»)? Если уж мы дадим тебе спокойно строить, то заложи один город подальше, на 10 фарсахов,

(21/22)

и назови его Рам Арташир» («спокойствие Арташира», — Нольдеке считает, что это ироническое замечание со стороны Артабана).

Ответ Арташира ¹ [66]:

«Бог даровал мне венец, которым я венчался, <он> сделал меня царём над землями, которые я получил, и мне он помог против тех владетелей (xwtwy) и царей (MLK’), которых я разбил. Что же касается города, который я должен основать и назвать Рам Арташир, то надеюсь я, что... приду и голову твою вместе с твоим имуществом отправлю в храм огня, который я уже основал в городе Арташир Хурра».

Бал’ами приводит более полный вариант письма Артабана ² [67]:

«Ты не знаешь чина своего и превысил меру свою, а отец твой Папак, был он рустаи (т.е. имел право на владение рустаком, следовательно, как мы установили выше, он был xwtwy), и не было у него такой степени, чтобы отправиться в город (т.е. стать MLK’). Тебе, который захватил царство Истахр и тех царей Парса и Кермана убил, какое тебе дело до венца и царствования? А что касается меня, то я написал письмо царю Ахваза, — он придёт, схватит тебя и пошлёт ко мне в цепях».

Быть может, это и не синхронный событиям документ. Однако он позволяет конкретизировать ту строку надписи Šahpuhr KZ, с которой мы начали анализ титулатуры (см. выше: S’sn xwtw P’pk MLK’ Šahpuhr MLK’ ‘rthštr MLK’n MLK’).

Итак, процесс становления сасанидского государства выглядит следующим образом. Сасан, а затем и его сын Папак первоначально были мелкими полузависимыми владетелями области в Парсе и носили наследственный титул xwtw. Они были тесно связаны с царём шахра Парс (по Табари — из рода Базрангидов) и лишь номинально зависели от центрального управления. Захватив престол Парса, Папак, а затем Арташир «превысили свою меру», т.е. нарушили иерархический порядок. Но так или иначе, Парс был превращён во владение Арташира. Затем начинается процесс «собирания земель», т.е., другими словами, расширение домена. Этот процесс шёл двумя путями — посредством простого захвата близлежащих земель или посредством подчинения Арташиру царей отдельных шахров. Как уже указывалось, в надписи Šahpuhr KZ упомянуты в составе двора Арташира следующие подчинившиеся ему цари: Шатрап, царь Апаранака; Арташир, царь Кермана; Арташир, царь Мерва; Арташир, царь саков.

Созданная таким образом коалиция (правда, судя по источникам ³, [68] цари Мерва и саков примкнули к ней позже) была уже значительной силой, способной противостоять Артабану V. На вновь завоёванных землях основываются города, куда назначаются хшатрапы — государственные чиновники, ответственные перед центральным правительством.

(22/23)

Победа при Хормиздагане даёт Арташиру титул царя царей. В дальнейшем завоевательными походами и подчинением отдельных правителей шахров Арташир собирает под своей властью весь Ираншахр. И уже при первом его преемнике картина управления Ираном изменяется. Царём саков становится сын шаханшаха (Нарсе). Завоёван Мешан, куда назначен с тем же древним титулом MLK’, но совершенно иными прерогативами сын шаханшаха Шапур, подчинена Армения, где с тем же титулом правит сын шаханшаха Хормизд-Артахшатр, захвачен Гилян, куда назначен сын шаханшаха Варахран. И только царь Кермана, из числа тех, кто составлял коалицию при Арташире, да подчинившиеся цари Адиабены и Вркана (Иберия) всё ещё состоят при дворе шаханшаха ¹. [69] Государство настолько окрепло, что второй путь Арташира — привлечение на свою сторону царей отдельных шахров — уже не нужен.

Итак, захват Арташиром престола в Парсе был узурпацией, и это ясно осознавалось. Исследованные версии показывают, таким образом, что у Арташира не было никакого сознательного стремления «возродить царство Ахеменидов».

Генеалогия, возводящая сасанидских царей к древней династии Ахеменидов, отражена только в «Карнамаке». Если прибавить к этому, что приблизительно во время составления «Карнамака» (V-VI вв.) и на сасанидских монетах впервые появляется древний царский титул kdy, то, видимо, для того чтобы понять, зачем потребовалось это подчёркивание древности династии, необходимо будет обратиться к событиям маздакитского движения. Потрясения, связанные с этими событиями, быть может, вызвали необходимость обратиться к древней славе Ирана, и ссылка на «Дариев» как на подлинных предков династии могла иметь чисто политический смысл. Но всё это выходит за пределы нашей темы.

Разобранный выше материал, как кажется, позволяет говорить о новых, по сравнению с существовавшими в Парфии, отношениях в иерархическом ряде, связанных, конечно, с изменениями в экономике.

Новым является и отношение к религии со стороны шаханшахов из рода Сасана. Вопрос о становлении государственного зороастризма будет рассмотрен ниже; пока же отметим, что в отличие от парфянского государства, с его терпимостью в отношении существовавших на его территории верований и культов, сасанидские шахи с самого начала провозглашают единый для Ирана царский, а следовательно для этой эпохи и государственный, культ — зороастризм, кодификация «священных книг» которого в сасанидский период начинается уже при Арташире I.

В сущности, те же явления наблюдаются и в области культуры сасанидского Ирана. Уже давно известна мысль о том, что памятники материальной культуры, которые сохранились от эпохи Сасанидов (монеты, торевтика, резные камни, рельефы), представляют нам искусство, служившее интересам царя и двора. Поэтому естественно, что это искусство должно было иметь какие-то строгие каноны, совершенно определённую иконографию и т.д. Что касается отдельных художественных особенностей того или

(23/24)

иного памятника, то в данном случае они не являются решающими, ибо зависят от разных художественных школ, разных районов, иногда (и это нельзя исключить полностью) даже от этнической принадлежности мастера. Нам нужно понять прежде всего, откуда взялись те общие черты памятников искусства сасанидского Ирана, которые характерны для него в целом как для официального, царского искусства. И потому наибольшее значение приобретает иконография, и прежде всего иконография царского портрета.

Наиболее благоприятным материалом для её исследования являются сасанидские монеты.

[1] ¹ Е. Herzfeld. Paikuli. Monument and inscription of the early History of Sasanian Empire, I-II. Berlin, 1924; E. Herzfeld. Kushano-Sasanian Coins. MASY, №38, Calcutta, 1930.

[2] ² M. Sprengling. Third century, Iran. Sapor and Kartir. Chicago, 1953.

[3] ³ G. Widengren. Recherches sur le féodalisme iranien. OS, V, 1956.

[4] ⁴ E. Herzfeld. Kushano-Sasanian Coins.

[5] ⁵ К.В. Тревер. Художественное значение сасанидских монет. ТОВЭ, I, 1939.

[6] ⁶ И.А. Орбели. Сасанидское искусство, «Восток», IV, 1924, стр. 141.

[7] ¹ И.А. Орбели. Ук.соч., стр. 141.

[8] ² F. Herzfeld. Archaeological History of Iran. London, 1935, стр. 77.

[9] ³ F. Sarre. Die Tradition in der iranischen Kunst. Доклады III международного конгресса по иранскому искусству и археологии, М.-Л., 1939, стр. 227-228.

[10] ⁴ Е. Herzfeld. Paikuli, I.

[11] ¹ Е. Herzfеld. Archaeological History of Iran, стр. 79.

[12] ² R.N. Frye. Notes on the early Sasanian State and Church. Istituto per l’Oriente. Roma, 1956; F. Altheim und R. Stiehl. Ein asiatischer Staat. Feudalismus unter den Sasaniden und ihren Nachbarn. Wiesbaden, 1954 (рец.: R. Frye. CAY, II, стр. 298-302). J. Harmatta. Die parthischen Ostraka aus Dura-Europas. AAH, VI, 1958.

[13] ³ H.В. Пигулевская. Города Ирана в эпоху раннего средневековья. М.-Л., 1956, стр. 150-151.

[14] ¹ Н.В. Пигулевская. Ук.соч., стр. 151.

[15] ² Е. Herzfeld. Paikuli, I.

[16] ³ E. Herzfeld. Paikuli, I, стр. 35-36.

[17] ⁴ Tabari. Nöldeke. Geschichte der Perser und Araber zur Zeit der Sasaniden aus der arabischen Chronik des Tabari. Leyden, 1879, стр. 1-2.

[18] ⁵ Бал’ами. История Табари. Готская рукопись (Перч., №25), л. 198-201.

[19] ⁶ Abû Hanîfa ad-Dînawerî. Kîtab al-Ahbâr at-Tiwâl, publié par V. Guirgass, Leude, 1888, стр. 44.

[20] ¹ The Kārnāmē-i Artakhsir Pāpākan. Ed. by D.D.P. Sanjana. Bombay, 1896. I, 1.

[21] ² Kārnāme, Sanjana, I, 1.

[22] ³ «Journal Asiatique», XI, 3-я серия, 1841, стр. 166-178 (текст).

[23] ¹ В.Р. Розен. К вопросу об арабских переводах Худай-намэ. ЗВО, 1895, стр. 172-173.

[24] ² Там же.

[25] ³ Abû Hanîfâ ad-Dînaweri, стр. 44.

[26] ⁴ Abû Hanîfâ ad-Dînaweri, стр. 44.

[27] ⁵ Tabari. Nöldeke, стр. 6.

[28] ¹ Ва1’ami, л. 201.

[29] ² Ва1’ami, л. 201.

[30] ³ Тabari. Nöldeke, стр. 4-6.

[31] ¹ Там же, стр. 6.

[32] ² Kārnāmē. Sanjana, I, 1.

[33] ³ Е. Herzfeld. Paikuli, I.

[34] ⁴ M. Sprengung. Ук.соч.

[35] ⁵ См. ниже.

[36] ¹ M. Sprengling. Ук.соч., Šahpuhr KZ, Phl. ver., 21-23.

[37] ² A. Christensen. L’Iran sous les Sassanides. Paris, 1936.

[38] ³ R.N. Frye. Ук.соч. (отдельный оттиск), стр. 8-9.

[39] ¹ Е. Herzfeld. Paikuli, I, Glossary, стр. 187.

[40] ² А. Сhristensen. Ук.соч.; W.В. Henning. A Farewell to the Khagan of the Ag-Agatäran. BSOAS, XIV, 1952, стр. 509-581; R.H. Frye. Ук.соч.; J. Harmatta. The Parthian Parchment from Dura-Europas; G. Widengren. Recherces..., стр. 79-182.

[41] ³ M. Sprengling. Ук.соч., Šahpuhr KZ, Phl. ver. 23.

[42] ⁴ R.N. Frye. Ук.соч., стр. 9.

[43] ⁵ G. Widengren. Ук.соч., стр. 122-146.

[44] ⁶ Taм же.

[45] ¹ Kārnāme, Sanjana, VIII, 19.

[46] ² G. Widеngren. Ук.соч., стр. 95-96.

[47] ³ Там же, стр. 34.

[48] ⁴ G. Widеngren. Ук.соч., стр. 129.

[49] ⁵ Narseh PK, Prsk. ver., 19-20.

[50] ¹ M. Sprengling. Ук.соч.

[51] ² J. Harmatta. The Parthian Parchment from Dura-Europas, стр. 303. См. также: J. Harmatta. Die parthischen Ostraka aus Dura-Europas, стр. 166-169.

[52] ³ H.В. Пигулевская. Ук.соч., стр. 202-206.

[53] ⁴ M. Sprengling. Ук.соч., Šahpuhr KZ, Phl. стр., 16.

[54] ¹ Omar Khayyam. Nowruz Nomah. Persian text. Ed. M. Minowi, Tehran, 1933.

[55] ² Tabari, Nöldeke, стр. 19-20.

[56] ³ «Journal Asiatique» (текст), стр. 170.

[57] ⁴ Tам же.

[58] ¹ J. Harmatta. Die parthiscen [parthischen] Ostraka aus Dura-Europas, стр. 161-169.

[59] ² Taм же, стр. 166.

[60] ³ M. Sprengung. Ук.соч., Šahpuhr KZ, Phl. ver., 26-28.

[61] ⁴ Tам же, Phl. ver., 16.

[62] ⁵ Tам же, Phl. ver.

[63] ⁶ H.В. Пигулевская. Ук.соч., стр. 267-271.

[64] ¹ Наме-йе Тансар бā Гушнасп. Изд. М. Мӣнавӣ. Тегеран, 1311 г.х., стр. 3.

[65] ² Тabari. Nöldeke, стр. 11-12.

[66] ¹ Там же, стр. 12.

[67] ² Бал’ами. Тарӣх-и Табари, л. 273-274.

[68] ³ Тabari. Nöldeke, стр. 12-19.

[69] ¹ M. Sprengling. Ук.соч., Šahpuhr KZ, Phl. ver., 25-26.

наверх