Н.В. Леонтьев, H.A. Боковенко
Кавказская писаница на Тубе.
// Железный век Кавказа, Средней Азии и Сибири. / КСИА. Вып. 184. М.: 1985. С. 82-88.
Несмотря на усилившийся в последние годы интерес к памятникам древнего изобразительного искусства Сибири, значительное количество петроглифов Минусинской котловины либо остаётся неопубликованным, либо известно лишь по не всегда удовлетворяющим современного исследователя публикациям и материалам начала века. [1] Новые публикации петроглифов единичны, [2] в появившихся же свободных [видимо, должно быть: сводных] работах наскальные изображения используются чаще всего лишь как иллюстрации к тем или иным построениям и гипотезам авторов, подчас даже без указания конкретных памятников, [3] что значительно снижает ценность таких работ. Для изменения подобного положения необходимы полные публикации уже изученных памятников изобразительного искусства и проведение дальнейших полевых исследований по выявлению и фиксации новых петроглифов, так как большая часть их постепенно разрушается.
Кавказская писаница на р. Туба открыта в начале нашего века. В 1907 г. её обследовал А.В. Адрианов, но не скопировал. [4] Впоследствии писаница долго не привлекала к себе внимания исследователей, лишь в конце 1960-х годов делаются безуспешные попытки разыскать её. [5] Только в 1980 г. памятник, наконец, был выявлен и обследован Н.В. Леонтьевым.
Писаница располагается на утёсах, протянувшихся вдоль правого берега протоки Тубы вплоть до урочища Джесос (Дичес), где в конце XIX в. проводил раскопки курганов Адрианов. [6] Часть утёсов, особенно на западном участке, была разрушена при современных строительных работах. По Адрианову, писаница имела протяженность около 6 вёрст, ныне рисунки встречены только на отрезке в 3 км. Выделяется восемь обособленных участков изображений, отстоящих друг от друга на расстояние от 80 м до 2 км. Все рисунки исполнены красной охрой на обнажениях серовато-жёлтого песчаника. Выбитых и гравированных (резных) изображений на памятнике нет. Описание рисунков дано по участкам с востока на запад.
Участок I. В 2,4 км к северо-западу от с. Кавказское, в месте, где протока подходит почти вплотную к утёсам,— две грани с рисунками на высоте 120 см от подножия скалы. Грань 1 (47х57 см). На ней краской тёмно-вишнёвого оттенка исполнена схематичная фигура человека с посохом (?) в руке. Над другой рукой — небольшой кружок (рис. 1, 1). Грань 2 (45×40 см). В 40 см вправо от грани 1 и немного ниже неё нанесены вертикальная полоска и точка (рис. 1, 2).
Участок II. В 80 м к северо-западу от участка I, под небольшим карнизом из напластований песчаников, выявлены две грани с рисунками. Грань 1 (125×85 см). Угловатый выступ скалы, на котором краской малинового оттенка исполнена крупная контурная фигура человека. На груди — четыре точки. Слева от человека изображение птицы с длин-
(82/83)
Рис. 1. Участки I и II.
1, 2 — участок I: 1 — грань 1, 2 — грань 2; 3, 4 — участок II: 3 — грань 1, 4 — грань 2.
Рис. 2. Участок III.
1 — грань 1; 2 — грань 2; 3 — грань 3; 4 — грань 4.
Рис. 3. Участок IV.
(83/84)
ными опущенными крыльями и раздвоенным хвостом (рис. 1, 5). Грань 2 слева, под углом к грани 1. На ней проведены три тонкие наклонные линии. Под ними такими же линиями — фигура, напоминающая незавершённое изображение животного (рис. 1, 4).
Участок III. В 260-280 м к северо-западу от участка II, за устьем лога, перерезающего скальные обнажения, видны крашеные рисунки на грани 1 (115×220 см). Благодаря выступу, рисунки в верхней части грани сохранились хорошо, а в нижней, покрытой белёсым известковистым натёком, — гораздо хуже. На грани преобладают изображения схематичных человеческих фигур с длинными султанами (?) на голове. Наиболее интересны две фигуры в правом верхнем углу грани. Один человек с султаном держит в руке какой-то Г-образный предмет, видимо клевец. Такой же предмет — у ног человеческой фигуры в левом верхнем углу грани. Второй человек — на лыжах, с посохом в руке. Помимо этого, на грани — два всадника на лошадях, у одного из них необычно большой султан, рядом — фигура птицы с распростёртыми крыльями, два неопределённых животных и фигура, напоминающая дерево (рис. 2, 1). Грань 2. У правого края основной грани 1, в небольшом углублении плоскости,— схематичная фигура человека с султаном на голове. Рядом — неопределённые пятна охры (рис. 2, 2). Грань 3. В 45 см от правого края основной грани 1, на небольшом скальном выступе,— вертикальная чёрточка и знак в виде развилки с двумя боковыми отростками (рис. 2, 3). Грань 4. В 60 см влево от левого нижнего угла основной грани 1, в средней части большой плоскости,— всадник на коне (рис. 2, 4).
Участок IV. В 180-190 м к западу от участка III, на высоте 3,5-4 м от подножия утёса, выявлена одна грань (60×80 см). Почти вся нижняя часть её покрыта лишайниками, уничтожившими рисунки. В верхней части сохранились изображение всадника, двудужный знак и фигура человека с султаном. Необычна вторая бородатая фигура человека с султаном у правого края грани. Руки его вытянуты вперед, ноги чрезмерно удлинены. В средней части грани, покрытой лишайником,— фигуры двух птиц и остатки неопределённого изображения (рис. 3).
Участок V. В 100 м к западу от участка IV, на высоте 6-8 м от подножия, в скале — большая расщелина, вокруг которой сосредоточено семь граней с рисунками. Грань 1 (50×40 см) расположена справа от расщелины. На ней — плохо сохранившиеся фигуры четырёх человек, взявшихся за руки. Под ними — схематичное изображение лодки с гребцами (рис. 4, 1). Грань 2 (45×30 см) отделена от грани 1 трещиной. Плохо сохранились неопределённые размытые рисунки (рис. 4, 2). Грань 3 (60×30 см) — слева под прямым углом к грани 2. Поверхностная корка плоскости частично отслоена. На ней — фрагмент неопределённой полуразмытой фигуры. Грань 4 (100×60 см). В 25 м влево от грани 3, на плоскости, разделенной трещинами на четыре полосы, после промывки от грязи выявлены рисунки плохой сохранности. Преобладают схематичные фигуры людей с султанами на голове. В руках одной из них — лук и какой-то длинный предмет (возможно, стрела), на поясе — колчан. У левого края грани — полуразмытая фигура всадника, а у правого — фигура птицы с распростёртыми крыльями (рис. 4, 3). Грань 5 (30×20 см) — небольшой скальный выступ в 1,5 м влево от грани 4. На нем — две человеческие фигуры плохой сохранности (рис. 4, 4). Грань 6 (30×68 см) находится под расщелиной в скале. На ней — едва заметные на белесоватом фоне плоскости фигуры всадника на лошади и двух птиц. Под всадником — неопределимая фигура (рис. 4, 5). Грань 7 (140×80 см) — в 1,5 м влево от грани 6 и на 0,5 м ниже. На пой выявлены после промывки фигуры всадника на лошади, человека с султаном, лошади и козла (?) (рис. 4, 6).
Участок VI. После участка V на протяжении почти 2 км какие-либо наскальные рисунки отсутствуют. Объясняется это, с одной стороны, разрушением отдельных участков обнажений, а с другой — плохой сох-
(84/85)
Рис. 4. Участок V:
1 — грань 1; 2 — грань 2; 3 — грань 4; 4 — грань 5; 5 — грань 6; 6 — грань 7.
ранностью самих рисунков. Обнаружена единственная грань (110×90 см) с рисунками. На грани — охотник с луком, преследующий пораженного стрелой оленя. Под ними — полуразмытая фигура всадника на лошади (рис. 5, 1). Сохранность рисунков плохая.
На небольшом выступе под гранью — размашистая змеевидная линия. Впечатление такое, словно художник перед исполнением основных рисунков, опробуя кисть, размашисто мазнул ею по скале. Рядом со «змеёй» — два значка (рис. 5, 1).
(85/86)
Участок VII. В 130 м к западу от грани участка VI выявлены четыре грани с рисунками плохой сохранности. Грань 1 (70×30 см). На высоте около 1 м от подножия скалы — фрагментарно сохранившееся неопределенное изображение. Грань 2 (50×25 см) — в 2 м влево отграни 1. На грани — полуразмытые рисунки. Определима лишь фигура человека (рис. 5, 2). Грань 3 (35×45 см) — в 4 м к западу от грани 2. На ней — едва прослеживаемые полуразмытые изображения трёх человеческих фигур и двух знаков (рис. 5, 3). Грань 4 — небольшой скальный выступ на высоте 1,5 м от подошвы скалы, в 45 м к западу от грани 3. На нем — две человеческие фигуры, держащиеся за руки (рис. 5, 4).
Рис. 5. Участки VI и VII:
1 — участок VI; 2-4 — участок VII: 2 — грань 2, 3 — грань 3, 4 — грань 4.
В осыпи под гранью торчало из щебня несколько костей подростка. Трудно с уверенностью сказать, имеют ли эти кости какое-либо отношение к рисункам или нет, тем более что расчистка осыпи не производилась. Хочется отметить, что под основной гранью участка III в осыпи также были обнаружены кости, но овцы.
В 40 м к западу от грани 4 обнажения перерезаны большим логом. На другом его борту скальные плоскости появляются вновь, но изображения на них не встречены.
Описываемый памятник несколько необычен для Минусинской котловины, так как для неё характерно резкое преобладание выбитых и гравированных наскальных изображений. Достаточно сказать, что на Шалаболинской писанице, расположенной в 20 км к востоку от Кавказской, на сотни выбитых и гравированных фигур приходится всего лишь несколько крашеных рисунков, выявленных в последние годы. [7] Аналогичная ситуация наблюдается и на петроглифах устья Тубы, к западу от Кавказской писаницы. [8]
Применение иной исполнительной техники было обусловлено, видимо, несколькими причинами. Утёсы здесь сложены из желтоцветных песчаников, ломких и быстро разрушающихся. Такие обнажения привлекали к себе внимание древних художников лишь в тех случаях, когда поблизости не было красноцветных девонских песчаников, которым всегда отдавалось предпочтение. Серовато-жёлтый песчаник прекрасно контрасти-
(86/87)
рует с красной охрой, чего нельзя сказать о красных песчаниках. Определяющее значение при выборе художественных средств скорее всего сыграл тот факт, что краску для рисунков исполнители находили где-то здесь же, на утёсах. Об этом свидетельствуют проступающие местами на скальных обнажениях естественные пятна и полосы охры, по тональности мало отличающиеся от той, которой исполнены рисунки.
Стилистически и даже сюжетно изображения довольно однородны. Для памятника характерно резкое преобладание фигур человека. По особенностям трактовки их можно подразделить на линейно-силуэтные и силуэтные. У первых туловище, руки и ноги показаны линиями одинаковой толщины. У вторых туловище трактовано более объёмно, а у отдельных фигур подчёркнут даже нижний край одежды. Обе группы объединяет тождественная обобщённая схематизированная манера исполнения рисунков, обусловленная отчасти ограниченными возможностями технического оснащения древнего живописца (примитивная кисть, грубая поверхность скалы и т.д.).
Несколько отличаются две фигуры человека. Первая — крупная контурная (рис. 1, 5), вторая — силуэтная, но с не характерной для памятника постановкой рук и удлинёнными ногами (рис. 3). Стилистические отличия этих рисунков, однако, не столь велики, чтобы их можно было отнести к иной художественной традиции.
Все фигуры лошадей, за исключением одной, силуэтные и трактованы в той же скупой манере, что н фигуры людей. У них обозначены все четыре ноги. При этом задние чаще всего параллельны и немного подогнуты под туловище. Из передних ног одна вытянута вперёд и немного согнута, другая подогнута под туловище (рис. 2-4).
Фигуры птиц разнообразны как по представленным видам, так и по трактовке. Две из них водоплавающие, видимо утки; две другие напоминают птиц из семейства куриных. Три птицы — с распростертыми крыльями (рис. 3; 4, 5). У одной хищной птицы крылья опущены книзу, у другой — подняты, у третьей — крылья узкие, длинные, как у ласточки или стрижа, и такой же, как у них, раздвоенный хвост (рис. 1, 3).
Из опубликованных наскальных изображений Минусинской котловины наиболее близкие аналогии Кавказской писанице обнаруживаются в основном типологическом комплексе петроглифов горы Куни, где представлены буквально тождественные по облику изображения водоплавающих и хищных птиц, а также отдельные близкие изображения человека. [9] Основной же комплекс петроглифов Куни по аналогии с Боярской писаницей должен быть датирован концом I тысячелетия до н.э. [10] Для определения более точного возраста Кавказской писаницы необходимо учитывать следующие моменты. С одной стороны, такие стилистические особенности, как постановка ног, особенно передних, у фигур лошадей, султаны у ряда человеческих фигур, напоминающие скорее всего косицы воинов с тепсейских планок, близки аналогичным мотивам на изображениях таштыкской эпохи. [11] С другой стороны, такие особенности, как силуэтный характер изображений, отсутствие у фигур лошадей специфических таштыкских султанов, позволяют отнести их к несколько более раннему времени. Таштыкские рисунки, как правило, контурные и более реалистичные. Исходя из изложенных соображений, предполагаем, что Кавказская писаница создавалась в конце тагарской эпохи, т.е. на тесинском этапе (II-I вв. до н.э.).
Рисунки с таким своеобразным сочетанием позднетагарских и таштыкских стилистических приёмов достаточно широко распространены в Минусинской котловине. Особенно богатый их комплекс выявлен на горе Полосатой. Мы встречаем там и линейные изображения воинов с «таштыкскими» косичками, и силуэтные фигуры лошадей с характерно подогнутой передней ногой. Последняя особенность в то время широко представлена в произведениях изобразительного искусства и на соседних территориях — в памятниках хунну: Ильмовой пади в Забайкалье и Ноин-Уле в Монголии. [12]
(87/88)
К ещё более позднему времени — возможно, уже к раннему этапу таштыкской культуры — относятся изображения воинов и лошадей на одном из панно горы Суханиха, которые отличаются от «классических» таштыкских лишь силуэтной трактовкой фигур и более грубой манерой исполнения.
Для выяснения конкретного содержания сюжетов Кавказской писаницы важен тот факт, что на всех гранях преобладают изображения человека. Признаки пола, в отличие от более ранних тагарских петроглифов, подчёркнуты только у одной фигуры. Однако султаны или косы на головах, особенности одеяния у силуэтных фигур позволяют, по аналогии с тагарскими и таштыкскими петроглифами, прийти к заключению, что это изображения мужчин — воинов и охотников. Предметами вооружения наделены, правда, далеко не все фигуры. Два человека изображены с луками, ещё два — с клевцами (?) в руках, у нескольких фигур на поясе — колчаны или гориты.
Именно I тысячелетие до н.э., по мнению М.П. Грязнова, является временем выдвижения на первый план в обществе воина-всадника, временем формирования батальных и эпических сюжетов в искусстве и сложения героического эпоса у многих народов азиатских степей. [13] Ярким примером служит выделяемый тесинский пласт изображений, представленный на Кавказской писанице и в комплексах Куни, Полосатой, Тепсея, Оглахты и др.
[1] См., например: Савенков И.Т. О древних памятниках изобразительного искусства на Енисее. М., 1910; Вяткина К.В. Шалаболинские (тесинские) наскальные изображения. СМАЭ, 1949, т. 12; Она же. Наскальные изображения Минусинской котловины. СМАЭ, 1961, т. 20.
[2] Наскальные изображения на территории СССР: Указатель литературы 1962-1975 гг. Состав. Р.А. Нисканен. Петрозаводск, 1977, с. 93-110.
[3] Хлобыстина М.Д. Культовая символика петроглифических рисунков в культуре ранней бронзы Южной Сибири. СА, 1971, № 1, с. 73-81.
[4] Адрианов А.В. Обследование писаниц в Минусинском крае летом 1907 г. ИРКИСВА, 1908, вып. 8, с. 42.
[5] Шер Я.А. Петроглифы Средней и Центральной Азии. М., 1980, с. 153.
[6] Адрианов А.В. Выборки из дневников курганных раскопок в Минусинском крае. Минусинск, 1924.
[7] Пяткин Б.Н., Капелько В. Ф. Шалаболинские писаницы. АО 1977 г. М., 1978, с. 275, 276.
[9] Вяткина К.В. Наскальные изображения..., табл. XLII, 3, 11, 16 и др.
[11] Грязнов М.П. Таштыкская культура. В кн.: Комплекс археологических памятников у горы Тепсей на Енисее. Новосибирск, 1980, рис. 60; 61.
[12] Коновалов П.Б. Хунну в Забайкалье. Погребальные памятники. Улан-Удэ, 1976, табл. XIX, 18; Руденко С.И. Культура хуннов и ноинулинские курганы. М.;Л., 1962, табл. XXXV, 4; XLIV; XLV.
[13] Грязнов М.П. Древнейшие памятники героического эпоса народов Южной Сибири. АСГЭ, 1961, вып. 3. с. 7, 29 сл.
|