Н.Ю. Кузьмин
Некоторые итоги и проблемы изучения
тесинских погребальных памятников Хакасии.
// Южная Сибирь в древности. / Археологические изыскания. Вып. 24. СПб: 1995. С. 151-162.
Электронный текст предоставлен автором. Внесены мелкие исправления, уточнена (по последнему обобщающему плану) нумерация пунктов: Сабинка I, кург. 1, 2 (раскопки Е.Д. Паульса), Сабинка II, курган Большое Русло (раскопки Н.Ю. Кузьмина), Сабинка III, Курган Лисий и впускные тесинские захоронения в каменноложских оградах (раскопки П.Г. Павлова).
[ Введение. ] ^
Одним из направлений археологических работ Среднеенисейской экспедиции ЛОИА АН СССР стало изучение погребальных комплексов гунно-сарматской эпохи, представленных в степях Хакасии памятниками тесинского этапа тагарской культуры (традиционно II-I вв. до н.э.). Количество таких памятников, раскопанных в 1979-1989 гг., сопоставимо с общим числом погребальных комплексов, исследованных за предшествующие 90 лет, прошедших со времени раскопок И.Р. Аспелиным Большого Тесинского кургана в 1889 году.
Полученный материал обладает большим информативным потенциалом, определяемым единым уровнем полевой методики и фиксации, постановкой и решением в процессе раскопок конкретных задач (ориентированность на проблему), представившейся возможностью почти полного изучения тесинских и более ранних памятников на одной, относительно ограниченной в географическом отношении территории (Бейский район, Означенская Оросительная Система).
Результаты, изложенные в работе, основаны на анализе сарагашенских и тесинских памятников, исследованных в 1979-1985 гг. на Означенской ОС, они дополнены материалами раскопок 1985-1989 гг. и проверены на всей совокупности известных ранее источников (1889-1978 гг.).
Планиграфия, стратиграфия и хронология памятников. ^
Погребальные памятники тесинского этапа представлены на Означенской ОС курганами-склепами, отдельными грунтовыми могильниками, а также погребениями, впущенными в насыпи карасукских и тагарских курганов, включая и тесинские курганы-склепы.
Серийные раскопки курганов-склепов позволили обосновать на новом материале предположение М.Н. Пшеницыной о наличии ранней (с бронзовыми миниатюрами) и поздней (с железными вещами) группы тесинских курганов (Пшеницына, 1975а: 26). Были выделены признаки (см. ниже), характеризующие особенности конструкций, обряда, инвентаря той и другой группы, а также предложена их датировка: ранней — II в. до н.э., поздней — I в. до н.э. — I в. н.э. (Кузьмин, 1987а: 112-116; 1987б: 68-71).
В расположении всех типов памятников на системе и их соотношении видны определённые закономерности. Раннетесинские курганы-склепы (Маяк, курган 8, Медведка I, курган 4 — верхний слой, Сабинка I, курганы 1, 2, Сабинка II — курган «Большое Русло», Сабинка III, курган «Лисий» — нижний слой, Степновка II, курган 1) находятся на периферии системы (Подольский, Кузьмин, 1980: 226-227; Боковенко и др., 1983: 77-79; Кузьмин, 1986: 183-184; Павлов, 1987: 109-112; Ефимов, Паульс, 1987: 67-69). Каждый из них, видимо, функционально соответствует находящемуся поблизости отдельному курганному могильнику предшествующего сарагашенского этапа.
(151/152)
Поздне-тесинских склепов раскопано на системе два («Мочаги» и «Лисий» — верхний слой). Возможно, к этому времени могут относиться один или два неисследованных кургана в могильнике «Маяк». В любом случае количество поздних склепов, по сравнению с ранними, уменьшается.
По своему расположению грунтовые могильники, включая и впускные погребения, также тяготеют к периферийной зоне, т.е. к месту нахождения склепов. Существует, видимо, определённая взаимосвязь между поздними склепами и отдельными грунтовыми могильниками. Последние расположены в пределах 1 км в юго-западном секторе от склепов. Некоторые из них (Маяк, курган 1, Сабинка III) могут быть впущены в насыпи курганов предшествующего времени, находящихся в этой зоне. Просматривается и определённая закономерность в устройстве впускных могильников в насыпях курганов, внутри оград раннетесинских склепов. В поздних склепах впускные погребения чаще всего находятся в насыпях за оградой. Некоторые могильники и впускные погребения со склепами не связаны, т.е. если наличие позднего склепа детерминирует появление грунтового могильника, то обратной связи нет.
Отсутствие чёткой типологии грунтовых могильников и их относительной хронологии затрудняет объяснение ситуации. Исходя из стратиграфических данных, можно лишь предположить наличие грунтовых могил, синхронных ранним склепам (II в. до н.э.), чётко обозначить группу могильников, одновременных поздним склепам (I в. до н.э. — I в. н.э.) и наметить ряд погребений, существовавших позднее склепов (см. ниже).
Курганы-склепы (эволюция конструкций и обряда, хронология). ^
Одним из спорных вопросов является в настоящее время вопрос о происхождении тесинских склепов. При его решении по-разному трактуются отдельные особенности конструкций и погребального обряда, что приводит к неоднозначному пониманию социальных, культурных и этнических процессов (Кызласов, 1960: 25, 162; Грязнов, 1968: 187-196; Пшеницына, 1975а; Кузьмин, 1979: 44-47; Вадецкая, 1986: 79-101).
Для выявления истоков тесинской погребальной практики был проведен сравнительный анализ тесинских склепов и сарагашенских курганов, раскопанных на Означенской оросительной системе в могильниках Маяк, Колок, Долгий Курган, Медведка I, II, Кирбинский Лог (Подольский, Кузьмин, 1980: 226-227; Пшеницына и др., 1980: 229; Хаславская, 1980: 187-193; Боковенко, 1981: 167-168; Боковенко и др., 1983: 75-81; Лисицын, 1983: 66-70; Седых, 1985: 158-167; Павлов, Седых, 1985: 60-61; Боковенко, Красниенко, 1988: 23-45; Худяков и др., 1988: 46-54; Пшеницына, Поляков, 1989: 58-66; Савинов и др., см. наст. сборник).
Установлено, что: 1) сарагашенские курганы существенно изменяются от начала к концу этапа, охватывающего V-III вв. до н.э.; 2) в эволюции памятников можно выделить не менее 3-х периодов — ранний, средний и поздний; 3) поздние памятники соотносятся с курганами лепёшкинского этапа, выделенного С.А. Теплоуховым; 4) наиболее устойчивое сходство в конструкциях и обряде прослеживается между позднесарагашенскими (лепёшкинскими) курганами и раннетесинскими склепами (Теплоухов, 1929: 41-62; Кузьмин, 1987а: 112-116; Кузьмин, 1987б: 68-71).
Таким образом, появление раннетесинских склепов, особенности их конструкций и погребального обряда определяются изменениями в погре-
(152/153)
бальной практике сарагашенского населения. Одной из основных причин этих изменений было, на наш взгляд, усложнение социальной структуры общества (Киселёв, 1949: 108-176; Грязнов, 1968: 187-196; Кулемзин, 1980: 164-169; Поляков, 1984: 53-54, 1987: 99-101: Вадецкая, 1986: 94-161; Курочкин, 1989: 62-65; Кузьмин, 1989: 23-27). Анализ тесинских курганов-склепов, исследованных на Означенской ОС, позволяет обосновать предположение М.Н. Пшеницыной о наличии двух хронологически последовательных групп памятников — курганов с бронзовыми миниатюрами и с железными вещами. При этом выяснилось, что присутствие бронзового или железного инвентаря является лишь одним из признаков памятников этих групп.
Наиболее существенными признаками, характерными для раннетесинских (означенских — по месту их концентрации) курганов-склепов, являются:
1. Одиночное расположение в стороне от сарагашенских могильников: Маяк, курган 8; Сабинка II, курган Большое Русло; Сабинка III, курган Лисий — нижний слой; Степновка II, курган 1; Сабинка I, кург.1 и 2 (Подольский, Кузьмин, 1980: 226-227; Кузьмин, 1986: 183-184; Павлов, 1987: 109-112; Ефимов, Паульс, 1987: 67-69). Каждый из этих курганов, видимо, функционально соответствует отдельному сарагашенскому могильнику. При этом, отмеченной «парности» двух сарагашенских могильников (Кирбинский лог и Медведка II), интерпретируемых как кладбище двух брачующихся родов, может соответствовать и парность двух склепов, расположенных на расстоянии 1-1,5 км друг от друга (Сабинка II, Сабинка III). Возможно, что эта пара курганов с коллективными захоронениями родовых общинников соотносится с погребениями родовой знати в 2-х курганах пункта Сабинка I.
В одном случае раннетесинское захоронение было совершено в сарагашенской могиле. В кургане 4 могильника Медведка I коллективное погребение на дне, датируемое по вещам сарагашенским временем, было перекрыто настилом, и в могиле погребено ещё около 100 человек с инвентарём раннетесинского времени (Боковенко и др., 1983: 77-79). Такая же ситуация была отмечена М.Н. Пшеницыной во время раскопок кургана 3 могильника Разлив I (Пшеницына и др., 19756: 228-230). Возможно, в том и другом случае погребения совершались в тот период, когда отдельный тесинский курган-склеп ещё не был сооружён. Факт подхоронения свидетельствует также о возможной преемственности населения этих регионов.
2. Насыпи до 2-х метров высотой, сложенные в форме усечённой пирамиды из кусков нарезанного дёрна.
3. Впускные грунтовые могилы в насыпях и среди камней ограды.
4. Каменные ограды, сооружённые из вкопанных на ребро массивных плит и дополненные изнутри кладкой из плитняка, скальных обломков, уплощённых окатанных камней.
5. Одна могильная яма размерами до 6,0x6,0 м глубиной до 3,0 м. Стены обшиты плахами и укреплены вертикальными стойками. В других случаях установлен сруб с тыном. Земляной пол покрыт досками и берёстой. Могила перекрыта плахами или брёвнами, уложенными взаимоперпендикулярно в два или три слоя, поверх них — берёста. Наземный вход в камеру находится с западной стороны.
6. Отсутствие поджога камер (Новосарагашенский курган и курган 3 в пункте Разлив I были сожжены).
7. В могилах захоронено 100-200 человек взрослых и детей. Преимущественной ориентировки погребённых не наблюдается. Скелеты пере-
(153/154)
крывают друг друга без определённой системы. Вероятно, это связано с тем, что скелеты «скатывались» вниз с несохранившихся до времени раскопок помостов или полатей (Ефимов, Паульс, 1987: 67-69). Положение скелетов, лежащих на спине или ничком, вытянуто, с прижатыми руками, позволяет предположить, что трупы были раньше спелёнуты. Положение на спине или на боку скорченно с согнутыми руками можно объяснить нахождением трупов в мешках в связанном состоянии. Черепа многих скелетов трепанированы в височной, реже – в затылочной и теменной части. Внутри черепов найдены остатки растительной массы бурого цвета. Видимо, трупы подвергались мумификации.
8. В могилы укладывались шкуры животных, а не мясная пища: найдены черепа лошадей, овец, горных козлов.
9. Погребальный инвентарь немногочисленен по сравнению с числом погребённых и найден, в основном, на дне могилы. Характерны небольшие баночные, кубковидные и котловидные сосуды черноглиняные и красноглиняные с налепным и резным орнаментом. Специфичен орнамент в виде треугольников, заполненных ямками. Характерны бронзовые изделия — миниатюрные кинжалы, чеканы, ножи, зеркала; своеобразны 4-х гранные парные подвески, 4-х гранные проколки, иглы, стеклянные бусины разного цвета. Мелкие поделки из коры, дерева, глины, бусины и бронзовые вещи нередко покрыты золотой фольгой. На глиняных плакетках сохранились рельефно выполненные растительные орнаменты, фигурки животных. Похожие животные отпечатались на золотых накладках. Встречено много обрывков золотой фольги с остатками элементов геометрического орнамента. Золотые серьги и стеклянные бусы имеют аналогии в Причерноморье и могут датировать эти комплексы.
Среди 3-х памятников, выделяемых М.Н. Пшеницыной в раннюю группу (Пшеницына, 1975а), два (Новый Сарагаш и впускной склеп в могилу 2 кургана 3 пункта Разлив I) близки описанным. Факт отсутствия в них трепанации черепов позволяет наметить центр распространения новых обрядов мумификации – южные районы Хакасии. Отнесение кургана, раскопанного в пункте Разлив III к ранней группе, представляется ошибочным в связи с наличием в нём ряда железных вещей и ажурных бронзовых блях гуннского типа.
Наличие обряда мумификации трупов в раннетесинское время пока лишь предположение, основанное на факте трепанации черепов, небольшом количестве надколенных чашечек, найденных в кургане Большое Русло (при общем числе погребённых около 200), «спеленутости» скелетов и хорошей изученности аналогичных действий в более поздних памятниках.
Основываясь на фактах захоронения в позднесарагашенских курганах частей трупов и костей, освобождённых от мышечных тканей, можно предположить, что между смертью и похоронами существовал большой временной разрыв. Тогда обряд мумификации или же очистки трупа от мягких тканей и скрепление костей («спеленутость») должен был возникнуть закономерно в силу необходимости сохранить скелет до погребения. Поэтому не удивительно, что куски гипса, видимо, от масок, были обнаружены А.В. Адриановым в сарагашенских курганах (Адрианов, 1902-1924: 48,58).
В этой связи актуальным становится вопрос об одноактности или последовательности захоронений в склепах. Кажется вероятным, что погребе-
(154/155)
ния совершались в несколько приёмов и хоронили умерших группами, но для доказательства этого нужны дополнительные данные.
Два из исследованных на Означенской ОС кургана относятся к поздней группе тесинских: курган Новые Мочаги и Лисий (верхний уровень). В обоих курганах удалось проследить операции, совершённые с трупами умерших: скрепление костей скелета, освобождённого от мягких тканей, обряжение в погребальные одежды, трепанацию черепа и обмазку его глиной и гипсом (Кузьмин, 1985а: 216-217; Павлов, 1987: 109-112; Кузьмин, Варламов, 1988: 146-155). Некоторые операции ранее были отмечены Э.Б. Вадецкой при раскопках кургана Береш (Вадецкая, 1984: 97-99).
В кургане Новые Мочаги было также зафиксировано отсутствие некоторых частей скелетов: височных косточек, части рёбер, надколенных чашечек. Автором было высказано предположение о том, что, в так называемых, «частичных» могилах, обнаруженных в находящихся неподалеку грунтовых могильниках, захоранивались мягкие ткани с отдельными косточками или обломками костей, которые срезались с трупов умерших при подготовке последних к захоронению в склепах (Кузьмин, 1985б: 47-48). Если эта гипотеза верна, то одновременность поздних склепов и находящихся поблизости грунтовых могильников не подлежит сомнению (курган Мочаги и могильник у д. Калы, курган Лисий и могильник в пункте Сабинка III).
Преемственность обрядов ранних и поздних памятников чётко установлена в Лисьем кургане. Здесь на дне могильной ямы размером 6,0x6,0 м, глубиной 2,7 м в срубе были найдены остатки не менее 118 скелетов. Черепа погребённых были трепанированы. Инвентарь (бронзовые миниатюры) характерен для раннетесинских склепов. Второе захоронение 195 человек было совершено после перестройки склепа — уложен настил, возведены новые опорные столбы, средний пролёт. Здесь зафиксированы указанные выше операции с трупами умерших. Находки бронзовых вещей в верхнем слое единичны, зато найдены изделия из железа — ножи, пряжки (Павлов, 1987: 109-112).
В конструкции кургана — каменная ограда, сруб, тын, пол, опорные столбы, двойной накат, берестяное покрытие, вход в могилу, поджог камеры – сочетаются все элементы ранних и поздних «классических» тесинских памятников — Большой Тесинский, большой Уйбатский, Кызыл-Куль, курган 8 (Киселёв, 1949: 161-166). Обращает на себя внимание «двухэтажность» Лисьего кургана и ещё одного, исследованного ранее М.Н. Пшеницыной в пункте Барсучиха I (Пшеницына, 1975а). Истоки этого явления можно увидеть во впускных раннетесинских склепах, сооружённых на покрытии сарагашенских могил — Разлив I, курган III; Медведка I, курган 4 (Пшеницына и др., 1975: 228-230; Боковенко и др., 1983: 77-79). Возможно, что стремление «выйти на поверхность» реализовалось в наземной конструкции склепа Новые Мочаги, а в дальнейшем — в незначительной глубине могил некоторых таштыкских склепов. Курган-склеп Новые Мочаги является единственным тесинским курганом с наземной конструкцией при наличии всех других характерных элементов — каменная ограда, вход в склеп, сруб, укреплённые стенки, берестяной пол, опорные столбы, тройной накат с берёстой, поджог деревянного входа в камеру. Примечателен и обычай разведения костров над камерой после того, как она была присыпана землёй. Здесь среди углей и фрагментов обгоревшего дерева найдены обломки глиняной обмазки черепов. Вполне вероят-
(155/156)
но, что на этом месте происходили операции с трупами умерших и выставлялись их муляжи во время прощальных церемоний.
Среди раннетесинских памятников можно выделить предположительно курганы с захоронением родовой знати, характеризующиеся меньшим числом погребённых и обилием золотых украшений. На Означенской ОС такими, видимо, были два расположенных рядом кургана в пункте Сабинка I. Им, вероятно, соответствуют два кургана с большим числом погребенных — рядовых членов двух родов (Сабинка II, курган Большое Русло; Сабинка III, Лисий курган — нижний уровень).
Близкая ситуация отмечена Э.А. Севастьяновой во время раскопок в 1973-1974 гг. двух, на наш взгляд, раннетесинских курганов в районе ст. Шира (Севастьянова, 1976: 119-122). В одном из них обнаружено захоронение свыше 50 человек с немногочисленным инвентарём, в другом, находящемся в 3,5 км от первого — останки около 20 погребённых пожилых людей, с инвентарём из листового золота. Черепа последних были трепанированы. Автор исследований считает, что во втором кургане похоронены «особо почётные члены рода, возможно, его старейшины» (Севастьянова, 1976: 122).
Для позднетесинских курганов различий социального порядка не выявлено. Перечисленные выше факты свидетельствуют о непрерывной линии развития конструкций и погребального обряда от сарагашенских курганов до позднетесинских склепов. Однако является ли это развитие внутренним, чисто эволюционным, пока не ясно. Проникновение ряда элементов культуры в Минусинскую котловину с территории сакских племён в VI-V вв. до н.э. уже отмечалось ранее (Членова, 1967: 219). А.И. Мартынов предполагает, что в V-IV вв. до н.э. часть сакского населения продвинулась на территорию Южной Сибири (Мартынов, 1979: 81). Он же считает возможным, что в конце IV-III вв. до н.э. кочевые племена Южного Приуралья и Казахстана могли проникнуть на территорию, занимаемую лесостепной тагарской культурой (Мартынов, 1979: 85). Факты возможного влияния с территории Алтая и Тувы в позднесарагашенское время отмечались выше. Кажется вероятным, что изменение погребального обряда в сарагашенское время, приведшее в итоге к появлению тесинских курганов-склепов, определялось и рядом инноваций, степень воздействия которых ещё предстоит выяснить.
Относительная хронология тесинских склепов устанавливается довольно чётко, абсолютная разработана пока недостаточно. Опорными датами для хронологии, в основном, служат аналогии вещам в памятниках хунну, сарматских погребениях и в Причерноморье. В широком диапазоне устанавливается дата II в. до н.э. — I в. н.э. Учитывая, что в раннетесинских памятниках аналогий хуннским вещам практически нет, а монеты «ушу» найдены в грунтовых могилах, одновременных поздним склепам, ряд вещей из которых имеет аналогии в памятниках хунну, начиная с I в. до н.э., в настоящее время представляется возможным датировать раннюю группу склепов II в. до н.э., позднюю — I в. н.э.
Следует подчеркнуть, что верхняя хронологическая граница до сих пор остаётся достаточно условной, т.к. не подтверждена твёрдо датированными вещами. Представляется вероятным, что среди поздних тесинских склепов возможно выделить, по крайней мере, два позднейших склепа (Уйбатский, Туимский), которые могут датироваться (черешковый нож, миниатюрные удила, серьги) позднее I в. н.э. и занимать промежуточное положение между тесинскими и таштыкскими склепами.
(156/157)
Грунтовые могильники (типы конструкций, обряд, датировка). ^
Как отмечалось выше, грунтовые могильники на Означенской ОС сооружены отдельно или впущены в насыпи карасукских и тагарских курганов, включая ранне- и позднетесинские. На материале раскопок 60-70 гг. М.Н. Пшеницына выделила в третий тип памятников «впускные погребения в подобиях каменных ящиков», сооруженные «на чужих древних кладбищах» и расположенные «либо вокруг больших курганов этого времени», либо «рядом с одновременными им могильниками» (Пшеницына, 1975б: 162).
Новые материалы не подтверждают правомерность таких утверждений. Во-первых, на юге Хакасии впускные погребения чаще совершались не в подобиях каменных ящиков, а в грунтовых могилах или срубах. Во-вторых, тесинские кладбища, устроенные в насыпях карасукских курганов (пункт Сабинка III), сарагашенских (Маяк, кург. 1), раннетесинских курганов-склепов (Большое Русло) по погребальному обряду и наличию характерных вещей ничем не отличаются от отдельных грунтовых могильников, таких как: Маяк, пункт 9, у дер. Калы, около кургана Новые Мочаги, курган 2 могильника Долгий Курган.
В-третьих, как показали стратиграфические наблюдения во время раскопок кургана Новые Мочаги, грунтовые могилы за оградой были впущены в расплывшуюся насыпь и, следовательно, являются более поздними. Видимо, такая же ситуация была в курганах Барсучиха I и Тепсей XVI, исследованных М.Н. Пшеницыной: могилы за оградой не одновременны склепу, а впущены позднее в расплывшуюся за ограду насыпь. Это подтверждается небольшой глубиной могил по отношению к древнему горизонту и тем, что четыре такие же могилы были впущены в насыпь внутри ограды кургана Тепсей XVI (Пшеницына, 1975б: 150-162; Комплекс..., 1979: 83). Следовательно, наличие впускных погребений в насыпях тесинских курганов следует объяснять хронологическими, а не социальными причинами (Пшеницына, 1975б: 162).
На Означенской ОС встречены и отдельные, как правило, безинвентарные погребения взрослых и детей, также впущенные в насыпи курганов предшествующих эпох — каменноложских, сарагашенских.
Культурная атрибуция таких могил крайне затруднена из-за малочисленности инвентаря. Их, как правило, относят к тесинскому этапу условно. Возможно, что данные погребения синхронны захоронениям, впущенным в насыпи поздних склепов, и представляют группу наиболее поздних могил.
Таким образом, грунтовые могилы, впущенные в насыпи позднетесинских склепов, а также часть впускных могил в насыпях более ранних курганов характеризуют, видимо, позднейшую группу грунтовых погребений, которые, вероятно, синхронны позднейшим склепам (Уйбатский, Туимский), существующим после I в. н.э.
Полученные на Означенской ОС стратиграфические данные позволяют наметить относительную хронологию грунтовых могильников и впускных погребений:
1. Нет ни одного стратиграфического наблюдения, позволяющего предположить наличие грунтовых могильников в раннетесинское время (II в. до н.э.). Этот факт не исключает возможности их существования, но ставит проблему выявления признаков (в обряде и инвентаре) таких погребений.
(157/158)
2. Основная часть грунтовых могильников, включая ряд впускных, синхронна поздним склепам (I в. до н.э. — I в. н.э.). Это подтверждается наличием в тех и других памятниках ряда однотипных вещей: 4-х гранных сосудов, железных ножей и пряжек, ложечковидных застёжек, бронзовых блях и др. Некоторые из таких могильников находятся в пределах 1 км в юго-западном секторе от курганов-склепов и, несомненно, связаны с ними. Данное явление кажется универсальным и подтверждается, помимо памятников, исследованных на Означенской ОС, во всех случаях, кроме ранних раскопок, где проверить такого рода наблюдения уже невозможно (курганы Большой Тесинский, Большой Уйбатский, Кызыл-Куль, курган 8, Туимский). В таких могильниках, помимо погребений по обряду трупоположения, всегда находятся т.н. частичные могилы (Кузьмин, 1988: 55-82).
С определённой долей достоверности можно утверждать, что в частичных могилах захоранивались мягкие ткани с отдельными костями, отчленёнными в процессе подготовки трупов к погребению в склепе.
В грунтовых могильниках, не связанных со склепами, также единично встречаются частичные захоронения (Каменка III, Теренчи, кург. 1) (Шер и др., 1967: 145-147; 1968: 150-151; Худяков, 1989: 103-126). Их появление можно объяснить тем, что специфический обряд операций с трупами умерших, характерный для склепов, проникает в среду населения, оставившего грунтовые могильники. В могильнике Каменка III найдены погребения с трепанированными черепами и масками. Трупы, видимо, также подвергались операциям, а мягкие ткани и отдельные косточки захоранивались в других могилах. В одной из двух могил в пункте Теренчи, кург. 1 находился скелет мужчины, у которого отсутствовали: затылочная часть черепа, верхние части подвздошных костей, выступы бедренных, коленные чашечки. Во второй могиле найдены обломки неопределённых костей и две коленные чашечки. Видимо, в данном случае труп также подвергался очистке от мягких тканей, которые вместе с обломками отрезанных костей захоронены в соседней могиле (Худяков, 1989: 107-108).
Общая характеристика погребального обряда и вещевого инвентаря грунтовых могильников, исследованных до 1975 г., дана М.Н. Пшеницыной (Пшеницына, 1975а). В 1979 г. она частично опубликовала материалы более поздних раскопок у горы Тепсей (Комплекс..., 1979: 70-89).
Дополняя указанные источники материалами раскопок на юге Хакасии, укажем кратко лишь наиболее характерные особенности конструкций и обряда грунтовых могильников I в. до н.э. — I в. н.э. (вещевой инвентарь из-за ограниченного объёма статьи не рассматривается). Могильники этого времени обычно насчитывают от 5 до 100 и более могил, расположенных поблизости одна от другой. Наземные сооружения представлены: небольшими каменными оградками, сооружёнными из вкопанных на ребро плит с намогильным покрытием из плиток; оградами из массивных высоких плит, овальными, круглыми или подпрямоугольными каменными выкладками из небольших валунов и скальных обломков, прямоугольными или овальными оградами, сложенными из каменных глыб и плит по контуру могил и заложенными внутри камнями.
По устройству внутримогильные сооружения различаются:
1 — ничем не укреплённые грунтовые ямы; 2 — каменные ящики; 3 — подобия каменных ящиков из камней, уложенных на дне по стенкам могилы; 4 — ямы, стенки и пол которых обтянуты берёстой; 5 — срубы, рамы, колоды; 6 — ямы с нишами в нижней части одной из стенок; 7 — ямы с
(158/159)
подбоями. Могилы чаще всего перекрыты плитами, продольными брёвнами или брёвнами и плитами.
Для обряда погребения характерны:
а) трупоположения 1-9 и более человек в одной могиле; при подхоронениях в просторных могилах погребенные уложены рядом, в более узких — один поверх другого; отмечены случаи, когда кости ранее погребённого сдвигаются, и на освободившееся место укладывается труп следующего; в одной из могил, впущенных в насыпь раннетесинского склепа (Маяк, кург. 8), в могиле были захоронены части тел не менее чем 48 человек.
Положение погребённых, как правило, вытянутое на спине, головой чаще на запад, реже — на восток, с отклонениями к северу или югу. Возможно, что скорченное положение погребённых коррелирует с южной и северной ориентировкой; наблюдается закономерность между положением рук погребенного и полом: у женщин — руки согнуты, кисти лежат на груди или животе, у мужчин — вытянуты или незначительно согнуты, тогда кисти лежат ниже лобковых костей; набор и размещение инвентаря в могилах с обрядом трупоположения изучен достаточно полно (Пшеницына, 1975а: 70-89; Кузьмин, 1983б: 72-75; 1988: 55-82).
б) частичные захоронения впервые отмечены Я.А. Шером (Шер и др., 1967: 145-147; 1968: 150-151); серийное исследование и интерпретация выполнены автором (Кузьмин, 1982: 108-111; 1985б: 47-48); в таких могилах чаще всего находятся фрагменты височной кости черепа, рёбра, лежащие в анатомическом порядке, надколенные чашечки, реже, дополнительно к упомянутым, встречаются подъязычная, обломки тазовых костей, крестца, обломок пяточной, фрагменты боковых и остистых отростков позвонков; как уже упоминалось, предполагается, что в таких могилах захоранивались мягкие ткани, срезанные с тела умершего вместе с фрагментами костей (в местах крепления мышц); в могилах найден инвентарь — бронзовые и железные вещи, керамика, а также черепа животных;
в) захоронения остатков кремированных трупов встречаются единично. К особенностям погребального обряда грунтовых могильников относятся также кенотафы, поминальные ямы, а также захоронения собак.
Реальной задачей в настоящее время кажется выявление локальных особенностей отдельных могильников и их дробной хронологии.
3. Могилы, найденные в насыпях внутри и за оградами позднетесинских склепов, характеризуют позднейшую группу грунтовых могил. Признаки, выявленные при их анализе, возможно, позволят обнаружить и другие поздние погребения, найденные вне насыпей склепов или впущенные в насыпи более ранних курганов. Отметим один примечательный факт: среди позднетесинских могил, найденных в расплывшейся за ограду насыпи кургана Новые Мочаги, обнаружена могила с таштыкской керамикой.
Реконструкция обрядов и верований. ^
Сразу же после того, как стали известны результаты первых раскопок на Енисее коллективных склепов с трепанированными черепами, обмазанными глиной (тесинские), и маски (таштыкские), началась научная полемика по поводу их объяснения и интерпретации, поиск этнографических параллелей (Спицын, 1899; Горощенко, 1899; Кузнецов, 1906; Харлампович, 1908).
Интерес к этой проблеме не пропал и позднее (Tallgren, 1921; Теплоухов, 1929; Киселёв, 1949; Липский, 1956; Кызласов, 1960). В интересую-
(159/160)
щем нас аспекте наиболее перспективные идеи высказал А.А. Спицын, предположив, что могилы представляли собой родовые склепы, рассчитанные не на одно поколение, а трупы до погребения в склепах хранились в другом месте и захоранивались окончательно в разной степени разложения (Спицын, 1899: 138-139).
Обычай хранения трупов до похорон исследователь сопоставил с учением Зороастра, «выродившегося на сибирской почве в шаманизм» (Спицын, 1899; 140).
Антрополог К.И. Горощенко отметил, что трепанация черепов производилась на «свежем» черепе, а глиной моделировался череп, уже освобождённый от тканей («истлевший»), после того, как труп долгое время находился вне кургана (Горощенко, 1899: 177-185).
На материалах новых раскопок начальник Красноярской экспедиции М.П. Грязнов предположил, что трупы умерших обрабатывались для длительного хранения, «череп трепанируется, удаляются головной мозг и мягкие покровы лица, череп обмазывается глиной и поверх этого покрывается гипсовой маской, довольно реально передающей черты лица умершего» (Грязнов, 1968: 195).
М.Н. Пшеницына, основываясь на том, что 12 скелетов с «трепанированными» и обмазанными глиной черепами, обнаруженные в могильнике Каменка III и V, находились в анатомическом порядке, повторила выводы М.П. Грязнова о консервации трупов, трепанации черепов, удалении тканей, обмазке черепов глиной сразу же после смерти (Пшеницына, 1975в: 44-49). Указанные факты, по мнению исследователя, опровергают предположения К.И. Горощенко, А.М. Талльгрена, С.В. Киселёва и Л.Р. Кызласова о том, что, спустя значительное время после того, как трупы истлевали, черепа обмазывались глиной и останки захоранивались (Пшеницына, 1975в: 47-48).
Та же аргументация была повторена М.Н. Пшеницыной, несмотря на то, что для этнографической параллели исследователь ссылается на выставку, где демонстрировалась погребальная статуя рамбарамп с острова Малекула (Новые Гебриды), у которой имитацию тела из глины на бамбуковом каркасе венчает череп человека, моделированный глиной (Пшеницына, 1984: 132).
В 1982-1984 гг. Э.Б. Вадецкая, автор статьи и П.Г. Павлов в трёх тесинских склепах исследовали похожие манекены с трепанированными и обмазанными глиной черепами, кости скелетов были скреплены прутьями и обёрнуты травой (Вадецкая, 1984а: 97-99; Кузьмин, 1985а: 216-217; Павлов, 1987: 109-112; Кузьмин, Варламов, 1988: 146-155).
После этих исследований удалось выяснить насколько сложен и специфичен обряд погребения в склепах, включающий операции по освобождению тела и черепа от мягких тканей, скреплению костей скелета и изготовлению нового «тела» манекена, моделировке черепа глиной и гипсом, раскраске, скреплению глиняной головы с «телом», окончательному оформлению манекена (Кузьмин, Варламов, 1988: 146-155). Мягкие ткани с отдельными костями и фрагментами костей, срезанными в процессе очистки, захоранивались в находящихся поблизости от склепов грунтовых могильниках (частичные захоронения). Манекены, после церемоний прощания, погребались в склепах. Такой обряд характерен для позднетесинских склепов. В раннетесинское время зафиксирован обычай трепанации черепов. Операций по очистке трупов умерших от мягких тканей не про-
(160/161)
слежено, хотя указанная «спеленутость» скелетов может объясняться этой причиной.
Несомненно, специфика и сложность погребального обряда должна была определяться и своеобразной системой религиозно-мировоззренческих представлений, для которой, видимо, был характерен синкретизм местных верований и элементов более развитых идеологических систем иранского круга; более сложные, по сравнению с предшествующим временем, представления о душе или душах, загробном мире и пути к нему (Кузьмин, 1984: 148-151). Эта тема требует отдельного изучения.
Вопросы исторической интерпретации. ^
Изменения, фиксируемые в погребальном обряде населения степей Хакасии в конце сарагашенского и в тесинское время, не могут быть объяснены только внутренним развитием. Катализатором этих явлений были исторические события, происходившие в эпоху становления новой гунно-сарматской эпохи.
Первое воздействие (возможно, приток населения), приведшее к усложнению сарагашенских памятников, связано с событиями, происходящими на западе: походами Александра Македонского, образованием эллинистических государств, передвижением сакских и массагетских племён, началом сарматской активности (Киселёв, 1949: 177). Такое влияние с запада в III в. до н.э. на лесостепную тагарскую культуру отмечает А.И. Мартынов (Мартынов, 1979: 84-85). Для памятников степной части данный вопрос требует специального анализа.
В тесинское время происходит замена западного центра внешних воздействий на восточный, где основные исторические события определялись военно-политической экспансией хунну.
В свете этих событий, отраженных в китайских хрониках, и производилась историческая интерпретация различных типов тесинских памятников. Л.Р. Кызласов, считая тагарцев динлинами, определил захоронения в склепах как динлино-гяньгуньские, а грунтовые могилы отнес к динлинам (Кызласов, 1960: 162).
Сотрудники Красноярской экспедиции на материалах раскопок 60-70-х годов определили склепы как погребения местного тагарского населения (Грязнов, 1968; Пшеницына, 1975а; Вадецкая, 1981: 95-101).
Анализируя материалы новых раскопок, автор настоящей статьи пришел к выводу о том, что тесинские склепы продолжают местные культурные традиции, а грунтовые могилы связаны с проникновением из Тувы нового населения, неоднородного в этническом отношении (Кузьмин, 1983б: 75; 1983а: 30).
Д.Г. Савинов, детально рассмотрев историческую ситуацию, отметил широкое распространение в Саяно-Алтае погребений в каменных ящиках. Памятники улуг-хемской культуры Тувы и тесинского этапа в каменных ящиках или «близких им по культуре погребений» принадлежат, по мнению исследователя, гяньгуням (Савинов, 1984а: 13-17). Позднее захоронения в каменных ящиках были отнесены им к динлинам (Савинов, 1987б: 40). Ю.С. Худяков пришел к выводу о том, что ни гяньгуни, ни динлины не могли быть на Енисее в хуннское время, вариабельность обрядности в могильниках не следует объяснять только присутствием пришлого населения, а для определения этнокультурной принадлежности конкретного об-
(161/162)
ряда необходимо проделать большую классификационную работу (Худяков, 1987б: 139-142; 1987а: 136-139; 1989: 103-106).
В связи с вышесказанным необходимо подчеркнуть некоторые аспекты той же проблемы. Проникновение нового населения в степи Хакасии происходило, скорее всего, с юга (из Алтая и Тувы) и не было разовым явлением. Различные группы могли быть неоднородны и этнически, что, видимо, объясняет специфические особенности наиболее крупных могильников (Каменка III, Тепсей VII, могильник у дер. Калы).
Недостаточно ясен процесс взаимоотношений местного и пришлого населения. Возможно, некоторые пришельцы вступали в браки с аборигенами. Вошедшие в местный род должны были быть похоронены в склепах по специфическому обряду. Тогда наличие частичных захоронений в грунтовых могильниках можно объяснить как возвращение в свой родовой могильник части субстанции умершего. Обратная ситуация была, видимо, более редкой. Лишь единицы из местного населения, сооружавшего склепы, вступали в род пришельцев и захоранивались на их кладбищах, но по обряду, свойственному своему роду (мумификация). Вероятно, что в таштыкское время местное население полностью ассимилирует пришельцев, и грунтовые могильники исчезают.
[ Summary. ] ^
N. Kuzmin
THE RESULTS, PROBLEMS AND AIMS OF THE STUDY OF TES’ BURIAL MONUMENTS IN HAKASSIA.
In consequence of expansion Hunnu’s tribes to the west in the end of I millennium BC for Ke place the transformatien and disappeance series southian-Sibirian culteres.
In the steppes of the Middle-Yenissei region tagar’s culture known accoding to burrial monuments had been modification since II century BC.
The monumental mound tombs with collective Burials 100-200 mummity corpses and cemeteris where ixist ceremony inhume and partial Burials are appeared.
Accoding to the rezults investigation in South Siberia during last 12 years author grounds new interpretation all material. In the base of stratigraphical data are suggested theirs periodic and chronology (II century BC — II century AD). Special attention is devoted to the burial ceremony, and burial constructions, and historical reconstruction is offered as well.
Accoding to author opinion, new (Tes) culture arised on the Middle-Yenissei in this time.
|