В.Д. Кубарев.

Ответ на статью профессора Ю.С.Худякова.

// Древности Алтая. № 9. Горно-Алтайск, 2002.

Текст взят с сайта "Древности Алтая"

Юлий Сергеевич Худяков мой давний оппонент. Он зорко следит за всеми публикациями автора, но далеко не всегда его критические замечания справедливы и соответствуют истине. Взять хотя бы, приписываемые мне ":попытки выводить оседлость местного населения из умения кочевников сооружать в могилах срубы..." (Худяков Ю.С., 1993, с.32). Ни в одной из моих работ нет такого заключения. Ю.С.Худяков также считает несостоятельным сравнение В.Д.Кубаревым погребальных срубов с жилыми постройками современных кочевников (там же, 1993, с.32). Однако, новые факты, полученные в ходе исследований последних лет на плато Укок, ещё раз подтверждают авторскую точку зрения в данном вопросе. Наиболее любопытный из них - вторичное использование бревен жилого дома для перекрытия погребального сруба (Полосьмак Н.В., 1994, с.22; Мыльников В.П., 1999, с.29). Следует заметить, что подобная корреляция (жилища - погребальные срубы и др. могильные сооружения), далеко не оригинальна, и присутствует в работах А.А.Формозова, М.П.Грязнова, С.И.Руденко, С.С.Сорокина, Л.Р.Кызласова, А.Д.Грача, Э.А.Новгородовой и многих других исследователей. Наверное, уважаемый профессор не знаком с их работами, иначе он не подверг бы критике только мое мнение, оставив без внимания общепринятую, среди российских археологов, гипотезу.

Ю.С.Худяков также скептически отнесся к "выделению" В.Д.Кубаревым "нового класса монументальных объектов - чашечных камней: в Горном Алтае" (1991а, с.133), которые он до сих пор считает "мифическими" (1998, с.44), т.е., надо понимать, вымышленными автором. Тем не менее, открытия последних лет на Алтае и в Монголии ещё раз подтвердили наше предположение (Кубарев В.Д., 2000). Ряд мелких, можно сказать мелочных замечаний, присутствует и в работах уважаемого профессора по поводу хронологии древнетюркских изваяний Алтая (Кубарев В.Д., 1984), которые на наш взгляд, субъективны и не заслуживают особого внимания, ответа или цитирования в данном случае.

Уважаемый профессор в своем сочинении или точнее сказать ответе В.Д.Кубареву (3 стр. посвящены историографии вопроса и более 20 стр. адресованы оппоненту) справедливо упрекает автора в ":излишне эмоциональной:" форме изложения критических замечаний. Однако сам Ю.С.Худяков не менее эмоционально и крайне бурно реагирует на любую критику в свой адрес. Возможно, поэтому, уважаемый профессор, даже не читая рукопись моей "злополучной" статьи (Кубарев В.Д., 2001), отказался опубликовать её в одном, из поспешно и небрежно оформленных университетских сборников, постоянным редактором которых, он является. Предвзятый взгляд к другим исследователям, с противоположной точкой зрения по отдельным проблемам древнетюркской археологии, постоянное деление их "на своих и чужих", назидательные разъяснения "непонятливым" - характерные и не самые лучшие черты научной и педагогической деятельности Ю.С.Худякова. Коллеги давно заметили, что уважаемому профессору гораздо важнее не научная истина и долгий кропотливый труд, - его главной целью является маниакальное желание установить своеобразный рекорд среди других ученых. Суть его заключается в том, чтобы постоянно и любыми средствами увеличивать список своих научных трудов. И неважно, каким образом это реализуется: путем многократного дублирования одной работы в различных научных сборниках статей или написание работ в соавторстве с аспирантами и даже студентами; не гнушается профессор и кратким изложением своих трудов в тезисах студенческих конференций. При этом качество публикаций уважаемого профессора давно подменено количеством печатных листов, необходимых и полезных, как мне представляется, не на пользу исторической науки, а для отчетных реляций в конце текущего года. Ведь оценка достижений ученого до сих пор определяется не содержанием и качеством публикации, а количеством исписанной бумаги. Поэтому, коллеги Ю.С.Худякова давно привыкли к неиссякаемому потоку его монографий, учебных пособий, статей, тезисов и заметок, общее число которых, наверное, приближается к одной тысяче. И, вполне возможно, что рекорд, достойный книги Гиннеса, уже побит Ю.С.Худяковым.

На сочинение профессора Ю.С.Худякова: "Дискуссионные вопросы изучения поминальных памятников древних тюрок в Горном Алтае" автору не хотелось бы отвечать, так как оно более всего подходит для какой-нибудь бульварной прессы, а не для публикации в вузовском журнале, который читают не только преподаватели и студенты, но случается, российские и зарубежные ученые. Поучительный тон, некорректные высказывания в мой адрес, и, чрезмерно, ироничный скепсис по поводу наших реконструкций поминального обряда древних тюрок, не располагают к конструктивной и полезной, в научном плане, дискуссии. По сути, это не приглашение к дискуссии, а одностороннее, безапелляционное заключение маститого и известного ученого на "вредную" для исторической науки статью В.Д.Кубарева. На наш взгляд, совершенно несовместимо со званием уважаемого профессора и заведующего кафедрой археологии Новосибирского Государственного Университета, употребление в своем сочинении таких выражений как: "они явно не тянут"; "но раз это так интересно, можно повторить для непонятливых"; или ":может поставить в тупик кого угодно" или "по его прикидкам", и т.д. Чему же может научить такой преподаватель, не одно десятилетие обучающий студентов, которые к тому же зачастую спят на его лекциях:

Общеизвестно, что, нередко, демагогическое и необъективное мнение профессора или академика звучит более весомо, чем выводы какого-нибудь начинающего кандидата наук или бывшего любителя археологии. Но хотя и бытует выражение: "что, в научном споре не рождается истина, а появляются новые враги", - необходимо отвечать оппоненту, не взирая на его ранг в научной иерархии. Однако я не имею желания и времени отвечать на все замечания Ю.С.Худякова, многие из которых носят дискуссионный характер и отражают несколько, совершенно противоположных точек зрения на предмет исследования. Я не буду цитировать здесь всё сочинение уважаемого профессора, как он это делает со статьей автора, а только ограничусь ответом на надуманные и по существу "пустословные" вопросы Ю.С.Худякова.

Моя статья была посвящена не критическому анализу работ профессора Ю.С.Худякова, а итогам исследований древнетюркских поминальных памятников Алтая и сопредельных территорий, за последние 20 лет. В ней приведен наиболее полный список опубликованных работ за этот период и перечень исследованных памятников. В статье, из-за её, достаточно большого объема, кратко рассматриваются проблемы типологии, хронологии и семантики рядовых поминальных "оградок" и поминальных сооружений древнетюркской элиты, исследованных за последние годы на территории Центральной Азии (Кубарев В.Д., 2001). Но Ю.С.Худяков почему-то посчитал, что мне понадобилось ":полтора десятилетия, чтобы собраться с мыслями". Тогда позвольте спросить уважаемый профессор, почему у Вас за эти полтора десятилетия не было серьезных критических замечаний или даже небольшой рецензии в адрес моей сводной монографии о древнетюркских изваяниях Алтая? Почему Вы так бурно не реагировали в то время, когда более 20 лет назад В.Д.Кубаревым и С.С.Сорокиным была предложена "коновязная гипотеза" для пазырыкских и древнетюркских балбалов? И я полагаю, что Ю.С.Худяков явно лукавит, подвергая сомнению мою независимость от взглядов С.С.Сорокина. Потому, что ему, одному из первых стала известна моя точка зрения на семантику балбалов, ещё в середине 70-х годов, т.е. до публикации моей первой книги и двух статей С.С.Сорокина по этому вопросу. Не хотелось бы спорить здесь о приоритете, высказанных в своё время, предположений, но завуалированное обвинение в плагиате и компиляции, приписываемое автору Ю.С.Худяковым, заставляет вспомнить и сравнить хронологию опубликованных работ В.Д.Кубарева и С.С.Сорокина. Впервые "коновязно-присутственная гипотеза" (по Ю.С.Худякову) была предложена и одновременно опубликована в 1979 году указанными авторами (Кубарев В.Д., 1979, с.93-96; Сорокин С.С., 1979, с.115-116). Гипотеза не могла быть заимствована друг у друга, например, в устной беседе, хотя бы потому, что авторы в то время ещё не были лично знакомы. Более важным свидетельством являются данные, зафиксированные издательствами, выпустившими в научный оборот две указанные работы. Так рукопись книги В.Д.Кубарева была сдана в издательство "Наука" в конце 1978 г. и подписана в набор 11 марта 1979 г., а тезисы, с кратким изложением доклада С.С.Сорокина, подписаны к печати только 12 октября 1979 г. По степени значимости и информативности две работы также несопоставимы: тираж книги автора составил 1800 экз., тираж тезисов к конференции - 200 экз.

Автор никогда и нигде не претендовал на роль предшественника известного ученого и неутомимого исследователя Центральной Азии, профессора Ю.С.Худякова. Его претензии в данном случае абсурдны, если обратиться к 26 стр. моей статьи (Кубарев, 2001), на которую он ссылается. Никаких "объявлений" В.Д.Кубарева предшественником Ю.С.Худякова там нет, как впрочем, и на других страницах моей статьи.

Почти на каждой странице сочинения профессора Ю.С.Худякова прозвучало, что мои "оптимистические" предположения неоправданны и необоснованны. Но лучше прослыть оптимистом в науке, чем скептиком и пессимистом, отрицающим любые выводы, предположения и гипотезы других исследователей, не предлагая ничего взамен. Чего стоят выводы уважаемого профессора при интерпретации своих же находок из древнетюркских оградок Тувы? К примеру, принципиально важным для реконструкции поминального обряда древних тюрок, ученый считает факт нахождения в центре одной из оградок "обрубка ствола дерева, корнями вверх" (т.е. пня, может быть, случайно оказавшегося в центральной яме). Это и послужило основанием для категоричного вывода: ":что никаких деревьев с развесистой кроной в древнетюркских оградках не было, и быть не могло. По-видимому, обрубки стволов деревьев:устанавливались внутри ямок в процессе поминального обряда до сооружения насыпи и не были предназначены, для того чтобы выситься над поверхностью земли" (Худяков Ю.С., Ким С.А., 1999, с.29). Но, такое объяснение не дает ответа на вопрос: для чего всё-таки в ямках тувинских оградок помещались "отрубленные стволы" или может быть перевернутые пни от деревьев? С какой целью их туда помещали, да ещё корнями вверх? Надо бы Юлию Сергеевичу объяснить "непонятливым" коллегам эту характерную часть поминального обряда древних тюрок, так как ответа на этот вопрос мы так и не нашли в его сочинении. Нет удовлетворительного ответа в статье уважаемого профессора и его коллеги на ранее заданный мною вопрос о назначении остатков столбов, обнаруженных с внешних сторон плитового ограждения. Обугленный ствол в одной из таких ям, авторы публикации связывают с применением огня в обряде и "освящением оградки" (Худяков Ю.С., Ким С.А., 1999, с.29). В новом сочинении на эту тему Ю.С.Худяков добавил только, что и нижняя часть столба оказалась обугленной. И это всё, что могут предложить исследователи для реконструкции поминального обряда, происходившего в древнетюркских оградках Тувы?

Неужели и в моих статьях и книгах нет ничего положительного и всё псевдонаучно, а наши реконструкции, основанные на археолого-этнографических данных, - так уж ущербны? Но, прежде чем критиковать чужие реконструкции, Юлию Сергеевичу следовало бы обратить внимание на своё изобразительное творчество. Его графические реконструкции однообразны и примитивны, и удивительно похожи одна на другую, будь это тюркский, кыргызский, или кимакский вооруженный всадник в панцирном доспехе. В его схематических рисунках не соблюдены пропорции фигур: к примеру, туловища лошадей и людей укорочены, а голова человека по размерам близка голове коня, и т.п. (см. Худяков Ю.С., 1986, рис.94; он же, 1991б, рис.7, 8; и т.д.).

Ю.С.Худякову также не чужда фантазия при копировании некоторых сюжетов из работ археологов, занимающихся изучением наскальных рисунков Центральной Азии. Так на изображениях двух катафрактариев из Хар-Хада (Монгольский Алтай), ранее опубликованных Э.А.Новгородовой (1984, с.129, рис. 60), а затем воспроизведенных в статье Ю.С.Худякова (1987, с. 184, рис.2 - 2, 4), вдруг под животом "бронированных" коней появилась новая деталь - "плоская петля". По заключению уважаемого профессора эта "петля" не что иное как ":ступенька для посадки в седло тяжеловооруженного всадника, применявшаяся до изобретения стремян" (Там же, с. 183). "Уникальное открытие" - очередной "ощутимый вклад" Ю.С.Худякова в историческую науку, можно даже не комментировать, но оно также дезинформирует исследователей, доверяющих авторитетному мнению уважаемого профессора.

Дискутировать с профессором или отвечать на такие вопросы: ":каким образом древние тюрки, не имеющие в своем распоряжении не трелевочных тракторов, ни стальных тросов, ни другой современной техники выдергивали эти достаточно большие и высокие деревья из земли, перемещали их к месту сооружения оградок и устанавливали их в ямках:"; или "каким образом лиственницу:без помощи подъемного крана древние тюрки через отверстие в крыше устанавливали в оградке-жилище:" - считаю делом совершенно бесполезным и бессмысленным. Не воспользуюсь я и любезным предложением уважаемого профессора ":совершить экскурсию на место лесоповала, на любую вырубленную делянку", чтобы убедиться в наличии корней у пней и в отсутствии ветвей на спиленных деревьях.

Что касается замечания Ю.С.Худякова, насчет "перемещения" каменных изваяний уже в "наше время", то я могу ответить ему, что многие из них, благодаря нашим усилиям и активной помощи горно-алтайских коллег были сохранены не только для исторической науки, но и как ценные экспонаты культурного наследия Республики Алтай. Но и сам Ю.С.Худяков "может судить с полным знанием дела" о "перемещении" ещё более монументальных окуневских стел из Хакасии, оленных камней и древнетюркских изваяний из Тувы. По этой части он также большой специалист и имеет колоссальный практический опыт, и как помнится, делился им, на страницах многих периодических изданий. И не Вы ли уважаемый профессор приезжали на Алтай в середине 80-х годов, с письменным приказом академика ко мне, о вывозе каменных плит от исследованной древнетюркской оградки?

Интересно, что Ю.С.Худяков предлагая ознакомиться с китайскими хрониками, нигде в своем сочинении не указывает первоисточников, отсылая к одной из своих многочисленных работ. Надо полагать, что читатель должен сначала найти статью уважаемого мэтра, опубликованную 17 лет назад, а уж потом узнать, кем и когда хроники были составлены - довольно любопытный литературный прием...

Что касается совета В.Д.Кубареву "расклассифицировать без ошибок, раскопанные им памятники", то эту работу (благо все материалы опубликованы) автор рекомендует выполнить самому профессору Ю.С.Худякову - известному классификатору и знатоку алтайских древностей. Тем более, что в своей статье он обещал "это упущение:восполнить".

В заключение хочу отметить, что мой краткий ответ - вынужденный шаг, предпринятый на амбициозное сочинение известного в России и за рубежом ученого, обратившего внимание на мой скромный труд, только потому, что я позволил себе высказать в его адрес ряд критических замечаний. В заключение я также хочу поблагодарить В.И.Соёнова, предоставившего мне возможность для ответа профессору Ю.С.Худякову.

Литература

1. Кубарев В.Д. Древние изваяния Алтая (Оленные камни). - Новосибирск, 1979. - 120 с.
2. Кубарев В.Д. Древнетюркские изваяния Алтая. - Новосибирск, 1984. - 230 с.
3. Кубарев В.Д. "Мифические" чашечные камни Алтая и их аналогии в древних культурах Евразии // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. Барнаул, 2000. - С.104-108.
4. Кубарев В.Д. Изваяние, оградка, балбалы (о проблемах типологии, хронологии и семантики древнетюркских поминальных сооружений Алтая и сопредельных территорий) // Алтай и сопредельные территории в эпоху средневековья. - Барнаул, 2001. - С.24-54.
5. Мыльников В.П. Обработка дерева носителями Пазырыкской культуры. - Новосибирск, 1999. - 231 с.
6. Новгородова Э.А. Мир петроглифов Монголии. - М., 1984. - 184 с.
7. Полосьмак Н.В. "Стерегущие золото грифы" (Ак-Алахинские курганы). - Новосибирск, 1994. - 125 с.
8. Сорокин С.С. Семантика сэргэ (коновязей) и некоторых других памятников кочевого населения лесостепной Азии (к проблеме этнической истории тюркоязычных народов Сибири) // Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Сибири. - Омск, 1979. - С.112-116.
9. Худяков Ю.С. Вооружение средневековых кочевников Южной Сибири и Центральной Азии. - Новосибирск, 1986. - 268 с.
10. Худяков Ю.С. К вопросу о датировке стел с лунками в Горном Алтае // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. - Барнаул: 1991а. - С.132-134.
11. Худяков Ю.С. Защитное вооружение кыргызского воина в позднем средневековье // Проблемы средневековой археологии Южной Сибири и сопредельных территорий. - Новосибирск, 1991б. - С.87-100.
12. Худяков Ю.С. Археология Южной Сибири. II в.до н.э. - V в.н.э. Учебное пособие. - Новосибирск, 1993. - 88 с.
13. Худяков Ю.С. К вопросу о датировке стел с лунками в южной Сибири и Центральной Азии // Материалы к изучению прошлого Горного Алтая. - Горно-Алтайск, 1998. - С.22-41.
14. Худяков Ю.С., Ким С.А. Древнетюркские поминальные памятники в долине р.Нарын в Туве // Памятники культуры древних тюрок в Южной и Центральной Азии. - Новосибирск, 1999. - С.23-54.

Древности Алтая. № 9. Горно-Алтайск, 2002.

Содержание