Ю.С. Худяков
Кыргызы на Табате.
// Новосибирск: 1982. 240 с.
Оглавление
2. Эпоха чаа-тас. — 24
3. Эпоха великодержавия. — 59
4. Эпоха сууктэр. — 71
5. Могильник Терен-хол. — 80
6. Тагарское поселение. — 104
7. Курганы эпохи сууктэр. — 114
8. «Ритуальные» ограды. — 144
9. Средневековые памятники Табата. — 147
10. Монгольская эпоха. — 178
11. Могильник Тербен-хол. — 184
13. Вооружение кыргызов Табата. — 214
Примечания. — 228
Заключение. ^
Завершая один из этапов работы по изучению средневековых памятников долины р. Табат, остановимся на основных моментах, которые позволяют резюмировать достигнутые результаты и локализовать направление дальнейшего исследования.
О степени релевантности поставленных в процессе работы задач и о репрезентативности полученных данных — судить читателю.
Считаем целесообразным остановить внимание на наиболее существенных, принципиальных соображениях.
По нашему мнению, метод планомерного, сплошного обследования различного вида памятников в пределах локальной, имеющей естественногеографические границы зоны, применённый вслед за С.А. Теплоуховым и М.П. Грязновым для изучения долины р. Табат, вполне себя оправдал.
В отличие от первого опыта 1929 г. применение данного метода на Тепсее в 1966-1976 гг. и на Табате в 1975-1980 гг. оказалось не столь результативным, поскольку не было выделено новых культур и не удалось выйти за верхние пределы хронологической шкалы С.А. Теплоухова, ограниченной XIV в. н.э. Закономерности, выявленные С.А. Теплоуховым, М.П. Грязновым, С.В. Киселёвым, Л.А. Евтюховой, другими для истории кыргызского общества в эпоху раннего средневековья, нашли своё подтверждение и уточнение при анализе материалов Табата. Уточняя положения наших предшественников, мы смогли продвинуться дальше по пути детализации имевшихся представлений о характере заупокойного культа, поминальной обрядности, совокупности хозяйственной деятельности, социальных отношений и политических событий кыргызского населения одного из районов Минусинской котло-
(222/223)
вины. При этом задачи описания и анализа средневековых материалов Минусы со всей очевидностью продемонстрировали отсутствие какой бы то ни было необходимости отвергать полувековой предшествующий опыт этнической идентификации кыргызских комплексов, давая давно известным в науке материалам названия «новых культур». Никаких ощутимых приобретений подобная операция с выделением «новых культур» на хорошо изученных материалах, насколько это можно судить по публикациям, науке не дала, а лишь внесла ненужные терминологические сложности.
Исследователь, продолжая работы нескольких поколений предшественников, среди которых было немало выдающихся учёных-первооткрывателей, должен терпеливо анализировать полученные данные в сопоставлении с предшествующими результатами, не торопиться с открытием «новых культур» там, где изучение пошло дальше условной терминологии.
Задача выявления послемонгольских памятников для Минусинской котловины в целом и для долины Табата в частности продолжает оставаться не решённой. Поскольку значительная часть средневековых курганных групп в данном районе ещё не изучена, вполне возможно, что памятники этого времени будут открыты. Особенности топографии и конструкций надмогильных сооружений пока не дают оснований для выделения обособленных групп, которые могли бы послужить в дальнейшем основой для хронологического сопоставления с эпохой позднего средневековья, ускользающей из поля зрения исследований. Не исключено, что материалы послемонгольского времени предстоит вычленить из числа известных комплексов развитого средневековья.
Исследование средневековых памятников Табата, наряду с решением общих вопросов развития кыргызской культуры в начале II тыс. н.э., поставило и немало проблем локального порядка.
Важным элементом анализа памятника, как демонстрируют материалы Терен-хола, должна служить топография местонахождения, география распространения данного типа объектов в пределах локального в естественногеографическом отношении района. В данном случае топография и география служат определенным хронологическим и этнокультурным признаком.
(223/224)
Не вполне ясен вопрос о территориальном соседстве разновременных и разнохарактерных типов памятников в составе могильника Терен-хол. Сочетание могильника эпохи сууктэр с культурным слоем поселения тагарского времени и «ритуальными» оградками, сооружавшимися в период, близкий к этнографической современности, при механическом сопоставлении носит безусловно случайный характер, однако может явиться свидетельством различных видов освоения одного и того же ландшафта в различные периоды истории: хозяйственного — в тагарскую эпоху, в качестве кладбищ — в кыргызской культуре, и для ритуальных целей — позднее.
Всё это в сочетании с топо- и географией памятников указанных эпох может служить перспективой для выявления населяемой территории, с определением смены границ отдельных зон хозяйственного и иного рода освоения территории в различные хронологические периоды.
Анализ конструкций погребальных сооружений и обряда захоронения у кыргызов в эпоху сууктэр на примере средневековых могильников Табата не дал принципиально новых данных, хотя и позволил сделать некоторые наблюдения, важные для характеристики заупокойного культа и социальных отношений внутри рассматриваемой группы и в кыргызском обществе в целом.
Особый интерес, на наш взгляд, представляют исследованные в составе могильника: символическое захоронение — кенотаф, поминальные курганчики и погребение представителей зависимого населения — кыштымов, не привлекавшие ранее специального внимания в литературе. Поскольку эти материалы единичны и не могут быть проверены на большом количестве синхронных памятников, в дальнейшем они нуждаются в уточнении хронологии их бытования и функционального назначения.
Инвентарь средневековых могильников Табата состоит из предметов, большинство из которых относится к числу серийных категорий находок в памятниках этого времени. Опыт реконструкции комплекса вооружения и сбруйного набора ввиду неполноты данных носит предварительный характер. Тем не менее подобный метод анализа предпочтительнее, чем простое описание и публикация предметов без попытки объяснения их функционального назначения, и, видимо, должен быть необходимым эле-
(224/225)
ментом всякого монографического исследования инвентарного комплекса.
Анализ кыргызских материалов с Табата в целом подтвердил и детализировал выделенные ранее на более широком ареале этапы эволюции кыргызской культуры, документировал выявленную на погребальных комплексах закономерность смены эпох в истории кыргызского общества в сопоставлении с данными синхронных поселений. Полученные выводы об основной направленности хозяйства кыргызов, о кочевом образе жизни скотоводов долины р. Табат, о подсобном значении других видов хозяйственной деятельности совпадают с представлениями многих исследователей кыргызской культуры — С.А. Теплоухова, С.В. Киселёва, Л.А. Евтюховой и др. Нужно надеяться, что дальнейшая разработка данного вопроса поможет устранить имеющиеся разночтения в литературе.
Кыргызы оставили яркий след в политической, военной, этнической и культурной истории Центральной Азии и Южной Сибири. В драматических событиях конца I тыс. н.э. они смогли возобладать в борьбе за господство над кочевой степью и на непродолжительный момент оказали решающее влияние на историю степного пояса Евразии. Короткий миг торжества стоил усилий многих десятилетий, потерь и лишений, прежде чем победителям пришлось смириться со скромной ролью южносибирских вассалов новых могущественных владык Степной Азии — монголов. Однако прорыв из провинциальной, затерянной за Саянами Минусинской котловины на просторы Центральной Азии не прошёл бесследно для кыргызского этноса и его культуры. Разбросанные на степных пространствах центральноазиатских степей отдельные группы кыргызов дали новое направление этническому развитию, принесли свои культурные достижения, заимствовали и трансформировали многие черты культуры тюркоязычных кочевников Азии.
Вынужденные отступить под давлением монголоязычных племён обратно в долину Енисея, кыргызы вернулись на места прежнего обитания в ином культурном облике, усвоив новые типы социальных отношений, сложившихся в ходе длительных завоевательных войн, новые черты погребальной обрядности, эстетических вкусов, формы военной организации и тактику ведения боя. Сплав приобретённых новаций со старыми культурными традициями от-
(225/226)
разился в облике кыргызских памятников первой половине II тыс. н.э.
К числу таких памятников, передающих характерные черты эпохи, относятся средневековые комплексы Табата, изучению которых посвящена настоящая книга. Она представляет собой один из этапов изучения средневековых материалов из долины р. Табат и ставит новые проблемы в рамках более широкой задачи — построения на археологических данных хронологической шкалы, охватывающей период истории Минусинской котловины вплоть до XVIII в., когда с приходом па эти земли русского населения существенно изменилась политическая и этническая ситуация, начался новый этап хозяйственного освоения территории и культурных контактов. Период XV-XVIII вв. н.э. остается мало исследованным в археологическом отношении и для Южной Сибири в целом. Однако без привлечения материалов этого времени невозможно оценить в полной мере исторические судьбы кыргызов Енисея, роль и значение их культуры для истории Сибири и Азии. Насколько оправданы в этом отношении перспективы изучения долины р. Табат, покажут дальнейшие исследования.
Список сокращений. ^
АО — Археологические открытия
АС — Археологический сборник Государственного Эрмитажа
ВДИ — Вестник древней истории
ВМУ — Вестник Московского университета
ИГАИМК — Известия Государственной Академии истории материальной культуры
ЕГМ — Ежегодник Государственного музея им. Н.М. Мартьянова
ИАН СССР — Известия Академии наук СССР
ИАН КиргизССР — Известня Академии наук Киргизской ССР
ИЛАИ — Известия Лаборатории археологических исследований
КСИА — Краткие сообщения Института археологии
КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры
MAP — Материалы по археологии России
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР
МОНМК — Материалы отчётной научно-методической конференции Омского университета
ПОВИ — Проблемы отечественной и всеобщей истории
СА — Советская археология
СМАЭ — Сборник Музея антропологии и этнографии
ТГИМ — Труды Государственного Исторического музея
ТСА РАНИОН — Труды Секции археологии Российской Ассоциации научных институтов общественных наук
ТТКАЭЭ — Труды Тувинской комплексной археолого-этнографической экспедиции
УЗТНИИЯЛИ — Учёные записки Тувинского научно-исследовательского института языка, литературы и истории
УЗХНИИЯЛИ — Учёные записки Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории
|