Д.Г. Савинов
Археологические культуры и этнокультурные ареалы Центральной Азии и Южной Сибири в эпоху раннего средневековья.
// Археологические культуры и культурная трансформация. Материалы методологического семинара ЛОИА АН СССР. (Археологические изыскания. Вып. 1). Л.: 1991. С. 150-155.
Археологические культуры как основное понятие и объект исследования археологии выделяются на всех этапах культурогенеза независимо от уровня социально-экономического развития общества, в том числе и для эпохи средневековья. По наиболее чётко выраженной формулировке И.С. Каменецкого, «области, соответствующие археологической культуре, выделяются не только в границах ранних государств (Боспорское царство, Хазарский каганат и т.п.), но и в более поздних развитых образованиях» [Каменецкий, 1970, с. 19]. Однако культурно-дифференцирующие признаки и соответственно сцецифика [специфика] выделения культур для каждой исторической эпохи различны.
Выделение археологических культур горно-степных районов Центральной Азии и Южной Сибири в эпоху раннего средневековья обладает рядом отличительных особенностей как «негативного», так и «позитивного» характера.
К особенностям «негативного» характера относятся: во-первых, определённая нивелировка всех культурных элементов, которая происходит в условиях преобладающего скотоводческого хозяйства, связанного с высокой степенью природной адаптации и мобильностью населения, и препятствует чёткому разграничению археологических культур; во-вторых, отсутствие (или малая степень информативности) в большин-
(150/151)
стве раннесредневековых памятников такого важного культурно-дифференцирующего признака, как керамика; в-третьих, недостаточная изученность поселенческих комплексов, что снижает достоверность культурно-исторических реконструкций.
К особенностям «позитивного» характера следует отнести: во-первых, возможность сопоставления раннесредневековых памятников с данными письменных источников и идентификации с содержащимися в них этнонимами, в результате чего археологическая культура может приобрести реальное историческое и этнографическое содержание; во-вторых, важное культурно-дифференцирующее значение приёмов орнаментации и деталей оформления предметов из металла (украшений, поясных наборов, деталей конской упряжи и т.д.), в этом отношении сопоставимых с керамическим материалом в культурах более раннего времени; в-третьих, большие возможности абсолютного датирования памятников (при условии их этнической идентификации) в рамках существования известных государственных объединений.
Суммируя сказанное, можно констатировать, что археологические культуры горно-степных районов Центральной Азии и Южной Сибири в эпоху раннего средневековья выделяются главным образом на основании двух групп признаков:
1. Особенности погребального обряда, которые при всем многообразии их проявления могут быть сведены к типовым видам погребальных сооружений. Так, на территории Южной Сибири в эпоху раннего средневековья существовали три археологические культуры, обладающие несмотря на значительную вариабельность в конкретных памятниках доминантой одного из трех видов погребального обряда: трупосожжением (культура енисейских кыргызов), трупоположением с конём (культура алтае-телеских тюрков) и трупоположением со шкурой коня или предметами конской упряжи (сросткинская культура или культура племён кумако[кимако]-кыпчакского объединения) [Савинов, 1984].
2. Характер орнаментации и детали оформления металлических изделий, отражающие определённую этническую традицию. В Южной Сибири наиболее чётко выделяются орнаментальные комплексы культуры енисейских кыргызов [Евтюхова, 1948; Киселёв, 1951] и сросткинской культуры [Степи Евразии в эпоху средневековья, 1981, рис. 26-27], несомненно имеющие значение культурно-дифференцирующих признаков.
(151/152)
Этническое наименование археологической культуры (там, где это возможно) даётся по имени ведущего этноса — политониму. Такое широкое этнокультурное содержание имеют этнические наименования всех археологических культур Южной Сибири — культуры енисейских кыргызов на Среднем Енисее, культуры алтае-телеских тюрков (курайской) в горностепных районах Саяно-Алтая, культуры племён кимако-кыпчакского объединения (сросткинской) в бассейне Иртыша и на юге Западной Сибири. В своё время именно различное понимание содержания самого термина «этническое определение» применительно к раннесредневековым археологическим культурам вызвало критику отождествления сросткинской культуры с кимако-кипчакской [Могильников, 1979]. Между тем здесь нет никакого противоречия, так как этническое определение раннесредневековой археологической культуры вообще возможно только в широком этнокультурном значении (в отличие от узкого, этногенетического его содержания, определяемого термином этникос).
Основной фонд культурно-дифференцирующих признаков каждой из раннесредневековых археологических культур отражает культурную традицию господствующего этноса (или «государственную культуру»). Под государственной культурой применительно к эпохе средневековья мы понимаем культурный комплекс, сложившийся в центре формирования этноса-элиты и распространившийся в связи с ростом его политического влияния на соседние территории, где параллельно развивались другие культурные традиции, занявшие подчинённое положение по отношению к культуре этноса-элиты, получившей в рамках созданного им объединения значение государственной. Поэтому каждая археологическая культура эпохи раннего средневековья не только полиэтнична [Савинов, 1979], но и в известной степени поликультурна по составляющим её компонентам.
Наиболее яркий пример широкого распространения одного из элементов культуры господствующего этноса — древнетюркские каменные изваяния, известные во второй половине I тыс. н.э. на огромной территории в пределах государственных границ Древнетюркских каганатов [Грач, 1961; Шер, 1966]. Образующиеся при этом на местах локальные варианты раннесредневековых археологических культур соответствуют существовавшим в прошлом субэтносам, входившим в состав этносоциальных объединений, в среде которых распространялась культура господствующего этноса.
(152/153)
Само распространение этой культуры могло идти по пути как её усиления в центре, так и угасания в периферийных районах этносоциального объединения. Механизм образования таких локальных вариантов хорошо прослеживается на примере одной из наиболее ярких культур эпохи раннего средневековья — культуры енисейских кыргызов, которые создали мощный генератор культурных традиций в своей метрополии — на Енисее, но при распространении на запад в середине IX в. постепенно потеряли свои ведущие особенности, адаптируясь к культурным традициям местных племён.
Таким образом, на территории распространения раннесредневековых археологических культур Центральной Азии и Южной Сибири действовали различные культурные традиции, как «государственные», так и «местные», образующие по крайним точкам своего проявления этнокультурные ареалы. Этнокультурный ареал представляет собой атрибут каждой раннесредневековой культуры или, точнее, её пространственное выражение на определённом хронологическом срезе. Границы археологических культур и действующих «государственных» культурных традиций обычно совпадают в пределах одного этнокультурного ареала. Границы археологической культуры и ареалы распространения других культурных традиций могут не совпадать. Больше того, усиление одного из этнокультурных ареалов с преобладанием местной культурной традиции, поднявшейся на новую качественную ступень развития благодаря стимулирующему влиянию центра, ведёт к падению прежней и образованию новой археологической культуры. Именно так произошло со сросткинской культурой кимако-кыпчакского объединения, на базе которой после падения господствующего этноса кимаков [Кумеков, 1972], сложилась новая археологическая культура кыпчаков — команов — половцев [Плетнёва, 1958; Фёдоров-Давыдов, 1966; Иванов, Кригер, 1988].
При выделении этнокультурных ареалов возникает ряд неизбежных трудностей, которые необходимо учитывать:
1) поскольку количество этнонимов, сопряжённых с археологическими памятниками, очень невелико, то обоснование этнической принадлежности выделенных этнокультурных ареалов носит весьма ограниченный и условный характер;
2) в пределах каждого этнокультурного ареала возможно как сплошное, так и дисперсное расселение носителей данной культурной традиции, узкая этническая принадлежность которых (по языку, происхождению и т.д.) требует своей, от-
(153/154)
личной от определения «государственной» культурной традиции, системы доказательств. Поэтому этническое определение каждого отдельно взятого археологического комплекса, если оно решается не только в плане широкой этнокультурной принадлежности, требует специального обоснования.
При взаимодействии двух или нескольких этнокультурных ареалов могут возникнуть различные ситуации. Отдельные элементы предметного комплекса (детали поясных наборов, украшения, предметы вооружения и т.д.), свойственные данному этнокультурному ареалу, оказываются распространёнными в пределах соседнего ареала, что можно рассматривать как результат культурных связей при сохранении целостности взаимодействующих этнокультурных ареалов. Появление отдельных инноваций в обряде погребения, ориентировке, орнаментации предметов и других свидетельствует об аккультурации и начальных процессах этнической ассимиляции (культурный «билингвизм») при равном или доминирующем положении одного из этнокультурных ареалов. Массовое распространение инокультурных элементов как в обряде погребения, так и в комплексе предметов сопроводительного инвентаря говорит о поглощении одного этнокультурного ареала другим. Применительно к северной периферии Центральной Азии и Южной Сибири эти процессы составляют суть того историко-культурного явления, которое обычно определяется как «тюркизация».
Понятие этнокультурного ареала является тем связующим звеном, которое позволяет объединить данные археологии и письменных источников для изучения ранних этапов этнической истории. Последовательное наложение друг на друга этнокультурных ареалов, выделенных на разных хронологических уровнях, показывает динамику историко-культурных процессов и преемственность культурогенеза в целом. Пользуясь этими методическими принципами, можно утверждать, что каждая из раннесредневековых археологических культур в Южной Сибири прошла свой путь формирования и развития, отражающий историю их носителей. Самая древняя из них — культура алтае-телеских тюрков — заканчивает своё существование к концу I тыс. н.э. На катандинском этапе (VII-VIII вв. н.э.) алтае-телеские тюрки сыграли определённую роль в развитии культуры енисейских кыргызов и начальном этапе формирования культуры племён кимако-кыпчакского объединения (начиная с VIII в. н.э.). Енисейские кыргызы,
(154/155)
последовательно развивавшие свою культуру на Среднем Енисее с таштыкского времени и воспринявшие ряд культурных элементов от тюрков-тугю и алтае-телеских тюрков, достигли своего могущества тогда, когда только завершилось сложение культуры племён кимако-кыпчакского объединения (VIII-IX вв. н.э.).
Относительная последовательность формирования и развития раннесредневековых археологических культур в Центральной Азии и Южной Сибири и тесные этнокультурные связи между ними обеспечили общую преемственность культурогенеза и передачу различного рода культурных традиций на протяжении всего I тыс. н.э. Благодаря выделению этнокультурных ареалов в рамках археологических культур I тыс. н.э. в перспективе появляется возможность говорить на конкретном фактическом материале и об их участии в сложении современных этнических общностей.
Литература. ^
|