Н.Л. Жуковская
Судьба кочевой культуры.
Рассказы о Монголии и монголах.
// М.: Наука. ГРВЛ. 1990. 112 с. ISBN 5-02-016723-1 (Рассказы о странах Востока).
Содержание
Юрта — центр мироздания. — 6
Пусть ваши овцы будут жирными! — 10
Вот пришёл Цагаан cap. — 20
Налом в Баян-Хонгоре. — 24
Кухня кочевника. — 35
Как стать счастливым? — 41
Однажды в Баян-Агте. — 50
Все дороги ведут в Кобдо. — 56
Один день из жизни этнографа. — 61
Кочующий музей. — 69
Свадьба в сомоне Алтай. — 73
Катамаран и каменная баба. — 77
Гоби как Гоби. — 83
Диспут в монастыре. — 90
Судьба бадарчина. — 99
Размышления у разрушенного некрополя. — 103
Введение. ^
Традиционная культура любого народа — основа его национального самосознания и культурного фонда в целом. В наш век, как бы его ни называли — атомным, космическим, электронным, — особенно в последние его десятилетия, по отношению к традиционной культуре можно проследить две противоположные тенденции. Одна выражается в её забвении, неосознанной или сознательной попытке сбросить с себя груз веков, овладеть техническими достижениями сегодняшнего дня, стать людьми без предрассудков, гражданами вселенной, ковать будущее человечества, в котором всё «этническое», «традиционное», «этнокультурное» станет достоянием лишь справочников и толковых словарей. Другая тенденция, напротив, проявляет себя в поисках истоков личности, в попытках ответить на вечные вопросы «кто я?» и «откуда я?», непременно приводящие к поискам своих национальных корней, приобщению к культуре предков. Обе тенденции сильны, обе — детища своего времени, обе имеют свои причины и право на существование. Но всё чаще и чаще в последние годы слышен призыв, имеющий большой общественный резонанс: оглянуться, посмотреть, от чего мы отказываемся и что теряем, кем становимся, утратив свои корни, оборвав связь с традиционной культурой наших далёких и недавних предков. И выясняется, что, даже овладев передовыми идеями науки и техники, но порвав с традициями предков, больше теряем, чем приобретаем.
Процесс, о котором идёт речь, глобальный, им в большей или меньшей степени затронуты страны всех континентов и все народы земли. Практически ни одна традиционная культура, существующая ныне в рамках государства с любым общественным строем, не избежала участи попасть в общемировой процесс урбанизации со всеми его положительными и отрицательными последствиями. В числе последних наиболее зримо ощущаются утрата традиционной культурой исторически присущей ей гармонии природы и человека, нравственной цельности, ответственности общества за каждого своего представителя и каждого человека за то общество, которое его вырастило и воспитало. И как итог всего этого — позволю себе поставить «этнографический диагноз» — одна из основных патологий века: дисгармония человека с природой, с обществом, с самим собой.
Болезнь века, хотя, может быть, и не очень сильно,
(3/4)
коснулась и классических кочевых культур. Более того, им грозит ещё и дополнительная опасность: прогрессивный в целом в масштабах человечества переход к осёдлости, постепенно и неумолимо происходящий в большинстве стран Азии, Африки, Латинской Америки, Австралии, в зарубежной Европе и СССР, где еще есть неосёдлое население, ведёт к утрате традиций кочевой культуры — той самой, в рамках которой не раз за последние тысячелетия рождались выдающиеся цивилизации нашей планеты.
Давно уже признаны бессмысленными споры о том, можно ли считать кочевые культуры цивилизациями. Кочевые цивилизации возникали, вбирая в себя порою весьма значительные земельные, экономические, человеческие ресурсы, затем распадались, возникали вновь под действием экономических и исторических законов и фактора времени, через призму которого эти законы проявляли свою силу. Всё сказанное вполне применимо к Монголии и монгольской культуре.
О монголах как классических представителях кочевого мира написано немало. Большой вклад в изучение монгольской культуры внесла отечественная наука. Во второй половине XIX — начале XX века территория Монголии и её население стали объектом исследования ряда экспедиций, предпринятых русскими учёными и путешественниками по заданию Русского географического общества. Это Г.Н. Потанин, Н.М. Пржевальский, М.В. Певцов, A.M. Позднеев, Н.М. Ядринцев, П.П. Козлов и другие. Они стояли у истоков монголоведения, тогда еще не расчленённого на гуманитарные и естественные дисциплины. Их вклад в дело изучения Монголии огромен, работы их служат отправной точкой исследования и по сей день.
Особую этнографическую ценность представляют две книги: «Очерки Северо-Западной Монголии» Г.Н. Потанина (СПб., 1881-1883) и «Монголия и монголы» A.M. Позднеева (СПб., 1896-1898). В основе обеих работ лежат дневники экспедиций, длившихся от полутора до трёх лет. Однако значение этих публикаций намного шире и глубже того, что принято называть дневником: в них представлены самые разнообразные сведения по истории страны, её городов и монастырей, описания способов ведения кочевого хозяйства и примитивного земледелия, почтовых служб и извозного промысла, экономики и торговли, религиозных праздников и археологических памятников, собраны богатые материалы по монгольскому фольклору (сказки, легенды, мифы). Обе эти книги и поныне служат хорошим
(4/5)
источником для учёных, занимающихся историей, этнографией, фольклористикой Монголии, хотя со времени выхода обеих прошел целый век (первой — чуть больше, второй — чуть меньше).
Прошедший век для Монголии — это не просто сто лет, это время, включившее в себя эпохальные события: народную революцию, переход от феодально-теократического государства к народной республике, кооперацию сельского хозяйства, оседание кочевников, возникновение индустрии, создание социалистической экономики — всё то, что в научной литературе получило название «скачок из феодализма в социализм, минуя капиталистическую фазу развития».
Успехи, достигнутые маленькой, если не по площади, то по человеческим ресурсам, Монголией, огромны. Трудно даже представить, видя её города, аймачные и сомонные центры, что ещё несколько десятилетий назад это была кочевая страна со специфической кочевой экономикой, кочевым мировоззрением и кочевой культурой. Судьба последней практически предрешена. Она постепенно, не очень быстро, но всё же заметно, исчезает, ибо исчезает порождавшая её социальная, экономическая и мировоззренческая база. Успеть зафиксировать и осмыслить всё то, что еще можно увидеть и услышать, — одна из святых задач этнографии в наши дни, науки, основная миссия которой — выявление, изучение, реконструкция, сохранение всех типов традиционных культур народов земли.
С 1969 года я работаю в Монголии в составе Комплексной советско-монгольской историко-культурной экспедиции, изучаю уходящую в прошлое традиционную культуру кочевого монгольского общества. Книга состоит из серии очерков, в каждом из которых какой-либо сюжет, явление, факт культурной традиции монголов пропущен через призму моего личного к нему отношения или его восприятия другими сотрудниками этнографического отряда экспедиции. В каждом из очерков нашли отражение и уже исчезающие, и ещё сохранившиеся, и весьма трансформировавшиеся под влиянием фактора времени элементы кочевой культуры. Мир кочевой культуры столь же цельный, сбалансированный, по-своему замкнутый, как и любой другой. Он един и многообразен в одно и то же время. И он, как и мир других культур, нуждается в том, чтобы память человечества сохранила его постепенно изменяющийся и во многом исчезающий облик.
Заключение. ^
Шестнадцать очерков — шестнадцать сюжетов из истории традиционной культуры монголов, и в каждом из них видно, сколь слиты в ней воедино, как, впрочем, и в любой другой культуре, материальное и духовное начала. Действительно, о чём бы ни шла речь — о юрте, о нормах этикета, календарных в основе своей праздниках Цагаан cape и Надоме, кочевой кухне, свадебном обряде, монастырской жизни, — всюду культура выступает как единый, сбалансированный механизм, который хотя и делится на синхронные и диахронные уровни, на отдельные феномены, ритуалы, обряды, тем не менее воспринимается не как набор составляющих, а как некое единое целое.
Во Введении уже говорилось о специфике и уникальности кочевой монгольской культуры. Сейчас можно повторить этот тезис, хотя, как мог убедиться читатель, в культуре монголов, классических представителей мира кочевников, видны прежде всего черты общечеловеческие, универсальные. Приведём лишь несколько примеров.
Дом и очаг в доме все народы мира воспринимают как центр освоенного, обжитого пространства, обитаемой вселенной. Календари простые и сложные, циклические и линейные как способ ориентации во времени и его отсчёта, также известны всем народам мира. Соответственно все, у кого есть календарь, отмечают те или иные календарные праздники, чаще всего приуроченные к смене сезонов года и связанных с ними хозяйственных занятий. У каждого народа есть своя система правил поведения людей по отношению друг к другу, включающая в себя этикет приветствий и прощаний, знакомства и поведения в гостях, этикет застолий, этикет взаимоотношений старших и младших, мужчин и женщин. У каждого народа есть своя традиционная система мировоззрения, охватывающая все стороны его жизни, рассматривающая природу, общество, человека в гармоничном равновесии, отклонение от которой считается нарушением правил, введённых отнюдь не людьми, а либо богами, либо некой абстрактной субстанцией, которая ведает всем, что происходит на земле.
Естественно, напрашивается вывод: все культуры мира похожи друг на друга и в то же время каждая особенна и оригинальна по-своему. И хотя традиционный, символико-мифологический взгляд человека на мир постепенно вытесняется рационалистическим мировоззрением, тем не
(108/109)
менее порожденные традиционной культурой поведенческие нормы, особенности отношения человека к пространству, времени, среде обитания, жизненным ситуациям в преобразованном виде продолжают жить и в современной культуре каждого народа, придавая ей особый, неповторимый колорит. Их многообразием создается общий фонд культурных ценностей человечества, и познание этого многообразия позволяет каждому народу и каждому человеку лучше понять не только своих близких и далёких соседей, но и самого себя.
Литература. ^
Бира Ш. Монгольская историография (XIII-XVII вв.). М., 1978.
Бурдуков А.В. В старой и новой Монголии. Воспоминания и письма. М., 1969.
Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Л., 1934.
Вяткина К.В. Монголы Монгольской Народной Республики. — Восточно-азиатский этнографический сборник. Труды Института этнографии АН СССР им. Н.Н. Миклухо-Маклая, Н.сер. Т. LX. М.-Л., 1960.
Грайворонский В.В. От кочевого образа жизни к осёдлости (на опыте МНР). М., 1979.
Гунгаадаш Б. Монголия сегодня. Природа. Люди. Хозяйство. М., 1969.
Жуковская Н.Л. Ламаизм и ранние формы религии. М., 1977.
Жуковская Н.Л. Категории и символика традиционной культуры монголов. М., 1988.
История Монгольской Народной Республики. Изд. 3-е. М., 1983.
Книга Марко Поло. М., 1955.
Козлов П.К. Монголия и Амдо и мёртвый город Хара-хото. М.-Л., 1923.
Кочешков И.В. Народное искусство монголов. М., 1973.
Кривель A.M. Какая она, Монголия. М., 1982.
Кривель A.M. Самый синий Хангай. Очерки о Монголии. М., 1987.
Кучинский М. Тропик динозавра. М., 1982.
Кычанов Е.И. Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. М., 1973.
Ларичев В.Е. Азия далёкая и таинственная. Новосибирск, 1968.
Ломакина Н.Н. Марзан Шарав. М., 1974.
Ломакина Н.Н. Улан-Батор. М., 1977.
Майдар Д. Памятники истории и культуры Монголии. М., 1981.
Майдар Д., Пюрвеев Д.Б. От кочевой до мобильной архитектуры. М., 1980.
Майский И.М. Монголия накануне революции. М., 1960.
Матвеева Г.С. Создание материально-технической базы социализма в МНР. М., 1978.
Материалы по истории русско-монгольских отношений. 1607-1636. Сб. док. М., 1959.
Материалы по истории русско-монгольских отношений. 1636-1654. Сб. док. М., 1974.
Михайлов Г.Н., Яцковская К.Н. Монгольская литература. Краткий очерк. М., 1969.
Монгольская Народная Республика. Справочник. М., 1986.
Мэн-да бэй-лу (Полное описание монголо-татар). Пер., вступ. ст. и коммент. Н.Ц. Мункуева. М., 1975.
Неклюдов С.Ю. Героический эпос монгольских народов. М., 1984.
Неклюдов С.Ю., Тумурцерен Ж. Монгольские сказания о Гесере. Новые записи. М., 1982.
Новгородова Э.А. В стране петроглифов и эдельвейсов. М., 1982.
(110/111)
Очерки истории культуры МНР. Улан-Удэ, 1971.
Позднеев A.M. Монголия и монголы. Т. 1. СПб., 1896; Т. 2. СПб., 1898.
Попова Л.П. Общественная мысль Монголии в эпоху «пробуждения Азии». М., 1987.
Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Вып. 1-4. СПб., 1881-1883.
Пржевальский Н.М. Монголия и страна тангутов. Т. 1-2. СПб., 1875-1876.
Пурбуева Ц.П. «Биография Нейджи-тойна» — источник по истории буддизма в Монголии. Новосибирск, 1984.
Путешествие в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957.
Рождественский А.К. На поиски динозавров в Гоби. М., 1969.
Роль кочевых народов в цивилизации Центральной Азии. Улан-Батор, 1974.
Рона-Таш А. По следам кочевников. Монголия глазами этнографа. М., 1964.
Сокровенное сказание. Пер. и примеч. С.А. Козина. М.-Л., 1941.
Татаро-монголы в Азии и Европе. М., 1977.
Чимитдоржиев Ш.Б. Россия и Монголия. М., 1987.
Шестидесятилетие Монгольской Народной революции. Улан-Батор, 1983.
Шинкарёв Л.И. Монголы: традиции, реальности, надежды. М., 1981.
Ширендыб Б. Монголия на рубеже XIX-XX веков. История социально-экономического развития. Улан-Батор, 1983.
Яцковская К.Н. Народные песни монголов. М., 1988.
|