Я.А. Шер
Асимметрия, антропогенез, искусство.
/ Asymmetry, Anthropogenesis, Art.
/ L’Asymétrie, L’Anthropogenie, L’Art.
Существующие в настоящее время гипотезы о происхождении искусства (из игры, из магии, из религии, мифологии, из «натурального макета» и т.д.) являются, строго говоря, гипотезами не о том, как возникло искусство, а о том, что ему непосредственно предшествовало (игра, магия, религия, мифология, «натуральный макет» и т.д.). Сам механизм возникновения искусства из «неискусства», как правило,
(13/14)
в этих гипотезах и не рассматривается. При том, что многие гипотезы о происхождении искусства нередко противостоят одна другой, у них есть нечто общее: почти все авторы рассматривают искусство как продукт развития общества, как результат выражения эстетических чувств, но не как фактор естественно-исторический, не зависящий от воли и сознания человека и общества.
Загадка происхождения искусства по своей сложности и многогранности сравнима с двумя другими фундаментальными проблемами естествознания и гуманитарных наук: 1) с проблемой происхождения жизни, превращения неживой материи в живую и 2) с проблемой происхождения языка. На рассмотрение последней Парижским лингвистическим обществом, как известно, был наложен запрет, подобный запрету на рассмотрение проектов «вечного двигателя».
Возможно, что когда-нибудь удастся воспроизвести in vitro реакцию перехода от макромолекулы вещества к биополимеру и тем самым экспериментально проверить гипотезу о зарождении жизни. Но для решения проблемы происхождения искусства (как и языка) такой путь исключён, и можно надеяться только на мысленную реконструкцию по данным, лежащим на пересечениях гуманитарных и естественных наук. Без естественно-научных знаний проблему происхождения искусства вряд ли удастся даже поставить надлежащим образом, поскольку искусство является производным от самых сложных функций живого вещества — психических, коммуникативных, знаковых и, возможно, каких-то ещё, неизвестных.
Одна из главных идей предлагаемой гипотезы о механизме происхождения искусства состоит в том, что речь, письмо и искусство имеют общую физическую природу: и то, и другое, и третье — информация. Материальными носителями речи являются звуки и знаки, нанесённые на какие-то предметы, а материальным носителем изобразительного искусства — плоские и объемные изображения. И речь, и искусство появились на последней стадии антропогенеза у Homo sapiens sapiens. По шкале абсолютного времени этот рубеж можно определить примерно около 200 тыс. лет тому назад на Переднем Востоке и около 40 тыс. лет — в Европе. Вопрос о появлении речи и изобразительной деятельности у неандертальца пока даже трудно назвать дискуссионным: факты в пользу неандертальца столь малочисленны и сомнительны, что не могут быть соизмеримы с огромным числом таковых в пользу Homo sapiens sapiens. В последние годы появились новые результаты генетических исследований, подкрепляющих ранее высказанную гипотезу о том, что неандерталец не был прямым предком человека, а был параллельной ветвью на древе эволюции гоминид, не выдержавшей ни резкого изменения климата в связи с последним оледенением, ни конкуренции с Homo sapiens sapiens.
Эндокраны неандертальских черепов указывают на определённую степень асимметрии полушарий головного мозга, и это может свидетельствовать о потенциальной «готовности» неандертальца и к речи, и к искусству. Однако эта потенция, по-видимому, не была реализована. Мозг неандертальца в среднем крупнее мозга современного человека. Скорее всего это говорит о первоначально экстенсивном пути, по которому пошла Природа, наращивая физическую массу клеток мозга для увеличения объёма памяти. После того, как масса головы превысила возможности шейных мышц и позвоночника удерживать её, экстенсивный рост остановился.
Количественное уменьшение объёма мозга у современного человека было связано с его реструктуризацией. Объём перерабатываемой информации резко возрос не за счёт экстенсивного наращивания массы мозга, а за счёт дифференциации функций полушарий, разделения центров восприятия и переработки языковой и образной
(14/15)
информации, а также за счёт более тесного взаимодействия между специализированными полушариями.
Взаимодействие между полушариями создаёт полноценную систему отображения внешнего мира и позволяет вырабатывать стратегию и тактику целесообразного поведения человека на основе комплексной переработки языковой и образной информации. Создание человеком изображений возможно только в условиях тесного взаимодействия правого полушария, которое оперирует целостными образами, с левым, которое представляет мир в дискретных элементах, а также управляет точными действиями руки (в норме — правой). Рука выполняет функцию «механического» посредника между сознанием и объектом, т.е. между замыслом и материальным носителем изображения (стена пещеры, скала, объёмный предмет и т.п.). По всей вероятности в полной мере эта способность появилась у человека только в верхнем палеолите.
Эволюция материи от механических и физико-химичtских форм движения к биологическим и социальным обнаруживает тенденцию к возрастанию асимметрии по мере усложнения структурного и морфологического устройства организмов и их сообществ. Феномен межполушарной функциональной асимметрии головного мозга человека является частным случаем этого общего закона природы. Напрашивается параллель с изменениями энтропии любой термодинамической или информационной системы. Можно сформулировать теорему: если по мере упорядочения и усложнения системы её асимметрия растёт, то пропорционально росту асимметрии уменьшается энтропия. Думается, что этот механизм имеет более широкое значение для наук о человеке: он может объяснить зарождение и дальнейшее развитие не только языка и искусства, но и всей сферы знакового поведения. С этой точки зрения функциональную асимметрию головного мозга, по-видимому, можно рассматривать как основу для формирования пока ещё плохо изученной антиэнтропийной функции культуры.
Эпоха верхнего палеолита была не только временем появления и ускоренного развития новых технологий обработки камня, но и временем революционного перехода к новым видам поведения, в частности, к новым знаковым действиям. Возможно, что зачатки новой картины мира и были у неандертальца, и воплотились в действиях, похожих на ритуальные, следы которых наблюдаются при исследовании неандертальских погребений. Однако полновесная знаковая деятельность, породившая ритуально-мифологическую модель мира, появилась только в верхнем палеолите. Она включала в себя средства языка, изобразительную деятельность, музыку, танцы и создала из этих разнохарактерных действий единую синкретическую форму первобытного мышления.
^ * * *
Pour les origines de l’art il existe de nos jours plusieures hypothèses dont chacune postule une origine différente: jeu, magie, religion, mythologie, «maquette naturelle», etc. Toutes ces théories ne sont pas à proprement parler celles qui répondent à la question comment naquit l’art. Il s’agit plutôt de ce qui l’avait immédiatement précédé (jeu, magie, religion, mythologie, «maquette naturelle», etc.). Le mécanisme lui-même de la naissance d’art d’un «non-art» n’est pas généralement abordé dans ces théories. Malgré le fait que certaines hypothèses sur les origines de l’art s’opposent souvent, elles ont toutes un point commun: presque tous les auteurs considèrent l’art comme un produit du développement social ou comme l’expression des sentiments esthétiques, mais non comme un facteur naturel et historique qui ne dépend ni de la volonté ni de la conscience humaines et sociales.
(15/16)
L’énigme des origines de l’art est comparable selon sa complexité à d’autres problèmes fondamentaux des sciences naturelles et humaines et en particulier à celui des origines de la vie (transformation de la matière minérale en vivante) et à celui des origines du langage. Le dernier a soulevé tant de polémiques qu’en 1866 la Société linguistique de Paris en a interdit la discussion en l’assimilant au problème du mouvement perpétuel.
Un jour on arrivera probablement à reproduire in vitro la réaction qui transforme une macromolécule de la matière en biopolymère et vérifier ainsi l’hypothèse sur le commencement de la vie. Mais pour résoudre le problème des origines de l’art et du langage cette voie est absolument exclue. Là, on ne peut tabler que sur une reconstitution abstraite d’après des données qui se trouvent aux points de contact des sciences humaines et naturelles. Puisque l’art dérive des fonctions les plus complexes de la matière vivante — psychiques, communicatives, symboliques et probablement aussi des autres, inconnues, sans aide des sciences naturelles on ne pourrait même pas poser dûment le problème des origines de l’art.
Une des idées essentielles de l’hypothèse proposée réside en ce que le langage, l’écriture et l’art ont une nature physique commune ; tous les trois sont une information. Les sons et les signes représentés sur des objets sont des supports matériels du langage. Des représentations planes ou en relief sont ceux des arts plastiques. Le langage et l’art apparurent chez l’Homo sapiens sapiens au stade final de l’anthropogénie, soit, en dates absolues il y a 200 000 ans au Proche-Orient et environ 40 000 ans en Europe. Une conjecture que le langage et l’activité figurative apparurent chez le néandertalien est loin même d’être discutable : on dispose actuellement de si peu de faits qui témoigneraient en faveur de néandertalien, et ils sont en plus si controversés que l’on ne peut même pas les comparer au nombre important de preuves que «possède» l’Homo sapiens sapiens. Ces dernières années les généticiens ont obtenu de nouveaux résultats qui confirment l’hypothèse, selon laquelle le néandertalien ne fut pas un ancêtre direct de l’homme moderne, mais constituait une branche parallèle de l’arbre généalogique des hominidés qui ne put ni supporter le changement brusque du climat provoqué par la dernière glaciation, ni faire face à la concurrence de l’Homo sapiens sapiens.
Le relief de la surface intérieure des crânes néandertaliennes atteste un certain degré de l’asymétrie cérébrale ce qui peut signifier que le néandertalien était potentiellement «prêt» à parler et à créer des oeuvres d’art. Mais vraisemblablement ce potentiel ne fut pas réalisé. Le cerveau néandertalien est en moyenne plus grand que celui de l’homme moderne. Ceci est selon toute apparence l’indice de la voie extensive qu’emprunta la Nature pour agrandir les capacités de mémorisation. Elle augmentait sans cesse la masse physique des cellules cérébrales, et quand la tête devint si lourde que les muscles cervicales et la colonne vertébrale n’étaient plus en mesure de la soutenir, l’acroissement extensif du volume cérébral s’arrêta.
Une diminution quantitative du volume cérébral chez l’homme moderne est due à une restructuration fonctionnelle des hémisphères. Ce n’est pas l’alourdissement extensif du cerveau qui fut à l’origine de l’augmentation brusque du volume de l’information traitée. Ceci eut lieu grâce à une différenciation fonctionnelle des hémisphères accompagnée d’une division des centres de perception et de traitement de l’information linguistique et symbolique ainsi que d’une interaction plus étroite des hémisphères spécialisés.
Cette dernière crée un système achevé de représentation du monde extérieur et permet d’élaborer une stratégie et une tactique du comportement adéquat de l’homme fondées sur le traitement intégrée de l’information linguistique et symbolique. L’homme ne peut créer une représentation qu’à condition que l’hémisphère droite dirigeant les images intégrées interagit étroitement avec l’hémisphère gauche qui abstrait le monde et gère les mouvements exacts de la main droite, intermédiaire entre la conscience et le matériel et réalisatrice de la fonction de l’activité figurative. Selon toute apparence l’homme ne fut doté pleinement de cette capacité qu’au Paléolthique supérieur.
(16/17)
L’évolution de la matière qui allait des formes du mouvement mécaniques et physicochimiques aux celles biologiques et sociales, montre que l’asymétrie a une tendance à s’accentuer au fur et à mesure que se complique la structure morphologique des organismes et de leurs populations. Le phénomène passionnant de l’asymétrie cérébrale humaine constitue un cas particulier de cette loi naturelle. On peut donc formuler un théorème : si à mesure qu’un système s’ordonne et se complique son asymétrie s’accentue, l’entropie diminue proportionnellement à l’accentuation de l’asymétrie. Ce mécanisme semble être plus important pour les sciences humaines . il est susceptible d’expliquer l’apparition et le développement non seulement du langage et de l’art, mais également de tout le domaine de comportement symbolique. De cette façon, il paraît que l’asymétrie cérébrale peut être considérée comme un fondement sur lequel se forme la fonction anti-entropique de la culture, jusqu’à présent très mal explorée.
Le Paléolithique supérieur ne se signalait pas uniquement par de nouvelles techniques de travail de la pierre Ce fut aussi une époque du passage révolutionnaire aux formes nouvelles de comportement, et notamment aux nouvelles activités symboliques. Il se peut que le néandertalien ait eu tout de même les premiers germes d’une nouvelle notion du monde Ils se manifestèrent dans les actions ressemblant à des rites, dont les traces sont observées lors de l’étude de sépultures néandertaliennes. Mais ce n’est qu’au Paléolithique supérieur que l’activité symbolique qui produisit une représentation rituelle et mythologique du monde, prit sa forme définitive. Elle renferma le langage, l’activité figurative, la musique, la danse et fusionna toutes ces actions différentes en une seule forme syncrétique de la pensée préhistorique.
|