С.И. Руденко
Второй Пазырыкский курган.
Результаты работ экспедиции Института истории материальной культуры Академии наук СССР в 1947 г. Предварительное сообщение.
// Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа. 1948. 64 с. + XXIX табл.
Конское захоронение.
Во время раскопок второй сверху слой брёвен и лежащие под ним ветки и трупы лошадей находились в замороженном состоянии. Однако, вследствие того, что конское захоронение было расположено сравнительно высоко, близ верхней границы вековой мерзлоты, оно в особенно тёплые годы, вероятно, оттаивало. Этим объясняется плохая сохранность трупов и положенных с ними вещей. Кроме того, в беспорядке набросанные ветки, прижатые брёвнами под тяжестью земляной насыпи и каменной наброски, спрессовались в одну массу с телами коней и хрупкими предметами из украшений конской сбруи, что также обусловило плохую сохранность последних. Наконец, часть вещей конского убранства была, повидимому, утрачена ещё до захоронения.
Здесь на правом и левом боку, головою на восток, лежало семь коней. Масть их была тёмная, гнедая, один был вороной, один — бурой масти. Хвосты и гривы у всех были чёрные. Шерсть и волос сохранились хорошо, но при первом же прикосновении отделялись от кожи. Головы были такой плохой сохранности, что нельзя было различить ни одного уха или извлечь хотя бы один целый череп. Лучше сохранились грудные клетки и большие кости конечностей. Копыта отпали и деформировались. Гривы у коней, за исключением двух случаев, были подстрижены, хвосты заплетены в три пряди, в одном случае хвост был спирально закручен. Узды, сёдла и одна маска находились подле коней, по всей площади их захоронения. Прекрасно сохранились все удила, не плохо — роговые, хуже — деревянные украшения узд. За исключением двух-трёх обрывков из набора только одного седла, уздечные и седельные ремни не сохранились. Много худшей сохранности, по сравнению с найденными в первом кургане, оказались и сёдла. Несмотря на более скромное, даже бедное, по сравнению с курганом I, конское убранство, — и здесь найдена целая серия замечательных вещей, свидетельствующих о высокой культуре их творцов.
Ни одной узды целиком в этом кургане не сохранилось, но, судя по уцелевшим их частям, они были точно такие же, как и в кургане I. [4] Они представляют собой оголовье из щечных ремней, переносья и подбородника
(10/11)
с подвешенной бляхой налобника, с удилами и со вставленными в их кольца псалиями.
Удила у пяти узд железные, у двух бронзовые, все одной и той же формы. Железные удила — кованые, сделанные из круглых в сечении стержней, с внутренними малыми кольцами яйцевидной формы и с кольцами широкими, круглыми на внешних концах (табл. I, 2). Бронзовые удила отлиты в глиняных формах и сохранили хорошо различимые линии в местах соприкосновения частей формы. Звено с малым внутренним кольцом отлито в двухстворчатой форме, а звено, кольцо которого подкововидное, — в трёхстворчатой (табл. I, 3).
Трензели или псалии, как и орнаментальные бляхи или подвески, имелись не на всех уздах. Двое железных удил найдено не только без ремней оголовья, но и без псалий и украшающих узду блях. Это, видимо, были совсем простые ременные узды. Одна пара псалий оказалась роговой, остальные четыре пары — деревянные. Роговые псалии, найденные в кольцах железных удил, вместе с богатым набором украшений узды из рога благородного оленя, представляют собою (табл. I, 4) довольно длинные (15.4 см), слегка только обработанные, концевые части отростков оленьих рогов естественной изогнутости. Верхние их концы прямоугольного сечения (10×18 мм), нижние — заострённые. Посредине высверлено по паре овальных сквозных отверстий для скрепления со щёчными ремнями оголовья.
Деревянные псалии только в одном случае прямые, остальные три пары S-образной формы. Несмотря на то, что в большинстве они повреждены, сохранившиеся части позволяют целиком восстановить их форму. Их концы украшены головами бараньими и птичьими и изображениями кошки.
Особенно интересны псалии, оканчивающиеся передней частью туловища кошки (табл. II, 1). Рельефно вырезанная голова с разинутой пастью, передняя лапа упирается в подбородок, уши вместе с баками представлены одним рубчатым завитком, верхняя губа в характерных для хищника складках. При всей условности передачи этой фигуры, чётко намечен плечевой пояс конечностей. По всей поверхности фигурка была оклеена листовым золотом. Птичьи, гусиные, головы (табл. II, 2) в S-образных же псалиях выполнены условно, но очень выразительно. Размерами и формой клюва, а также нарочито подчёркнутой восковицей переданы особенности вида. Золотом были оклеены и эти головы. Третья пара S-образных псалий — с изображением бараньих головок на концах (табл. II, 4). При некоторой стилизации головки эти гораздо ближе к натуре. Хорошо передана удлинённая горбоносая баранья мордочка с сильно загнутым рогом самца. Как и в описанных выше псалиях, для крепления со щёчными ремнями оголовья имеются сквозные овальной формы отверстия. Средняя их часть оклеивалась лоскутом кожи.
Псалии прямые с головами горного барана на концах отличаются от S-образных тем, что их головы смотрят не вперёд и назад, как у S-образных, а вверх и вниз и притом находятся в одной плоскости, а не под углом
(11/12)
180° одна к другой. В головках горных баранов (табл. II, 3) подчёркнуты особенности самца аргали — круто изогнутые рога и бородка. Головки аргали были оклеены оловянной фольгой, и только на уши наложены золотые листки. Сквозные отверстия для ремней в этих псалиях — прямоугольной продолговатой формы. Подобные псалии были найдены и в кургане I, только там [5] несколько иначе переданы рога и более чётко оформлена большая борода.
Все изображения животных и их голов в деревянных псалиях выполнены в низком рельефе, так как внутренняя их сторона должна была быть плоской.
Уздечные бляхи. Большинство узд украшено, а особенно богато — одна из них — с роговыми псалиями. Все бляхи этого набора, как сказано, вырезаны из рога благородного оленя.
Замечательна подвесная налобная бляха, представляющая собою смелую композицию из двух геральдически сопоставленных изображений гуся с запрокинутой назад головой, увенчанную головою рогатого и ушастого хищника. Пара ног, гусиных лап, в основании этой композиции, придают ей антропоморфный вид (табл. III). Хищник держит гусей в зубах. Таков мотив этого налобника в целом. Интересно, что при рассмотрении этой композиции, вертикально разделённой на правую и левую половины, каждая из них представляет собою фигуру гуся в пасти рогатого и ушастого хищника, но изображённого уже не впрямь, а в профиль. Эта деталь не случайна, а задумана и выполнена мастером преднамеренно. Второй, заслуживающий внимания момент, это стиль выполнения тел гусей и головы хищника. В то время как гуси поданы вполне реалистично, особенно их повисшие головы, — голова хищника передана в условной манере. Морда со складками верхней губы, преувеличенно подчёркнутые брови, приставные уши с характерным противозавитком, рога с шариками на концах — всё это приёмы хорошо известные в изображениях рогатого львиного грифона, каким мы его знаем в Передней Азии и, особенно, в ахеменидской Персии. Образ этого чудища, целиком заимствованный с юга, здесь на Алтае получил свою переработку с сохранением основных, ставших уже трафаретными, приёмов воспроизведения, с приспособлением для задуманной композиции. В этом прекрасном образце подлинно «скифского звериного стиля» получил свой синтез длительный процесс развития художественного образа. Эта резная бляха налобника, выполненная в низком рельефе, в прорезях рисунка подкрашена красной и жёлтой минеральными красками.
Роговые бляхи этого же уздечного набора — овальной, почти круглой формы, большие (диам. около 7 см, табл. III, 3 [надо: I, 5]) и малые (диам. 4.2 см, табл. I, 1), имеют один и тот же врезной лотосовидный рисунок. В центре, внутри овального бортика, прорез и два круглых отверстия для прикрепления бляхи к ремню. Вверху и внизу между стеблями по пять лепестков цветка лотоса на больших бляхах и по четыре — на малых. Вправо и влево те же цветы, но в иной трактовке. Вырезанный в плоском рельефе орнамент, как и налобный, в прорезях выкрашен в красный и жёлтый цвет.
(12/13)
Лотосовидный орнамент этих блях заслуживает не меньшего внимания, чем голова рогатого львиного грифона в налобной бляхе. Не может быть никаких сомнений в том, что мотив лотоса, этого типичного североафриканского растения, проник на Алтай через Переднюю Азию. В идентичной трактовке цветок этого растения мы знаем на известной ассирийской резной пластинке слоновой кости из Нимруда (Кальху), в барельефах Персеполя и в цветных глазированных кафлях Суз, а также на ручке кинжала из Чертомлыкского кургана, примерно того же времени и, вероятно, иранской работы. [6]
Следует отмстить, что весь набор роговых украшений этой узды, в отличие от остальных деревянных, не был изготовлен специально для погребального обряда, и вместе с удилами, был в употреблении задолго до погребения.
Вместе с псалиями, оканчивающимися фигурками кошек (табл. II, 1), найдены подковообразные дощечки, окрашенные киноварью в яркокрасный цвет и рядом с ними фигурки полулежащих кошек. Дощечки эти служили основаниями для кошачьих фигурок и являлись украшениями узды. Фигурки тонкими ремешками были привязаны к дощечкам, а последние подвешивались на особом ремешке. Кошки эти полулежат на правом или левом боку (табл. IV), с поджатыми задними ногами и вытянутыми вперёд передними, с вытянутой шеей и приподнятой вверх, как бы настороженной, головой. Как и на головах в псалиях, торчащие уши, вместе с баками, и в этих фигурках оформлены одним рубчатым завитком. Верхние губы на выразительных мордочках — в резких складках. Все фигурки целиком покрыты листовым золотом. Выполнены кошки в круглой скульптуре, не часто встречающейся в скифском искусстве. На Алтае мы до сих пор знали только деревянные фигурки оленей из Катандинского кургана, да бронзовые литые фигуры орликов из кургана Берельского. [7]
Не так просто решить, какой вид кошки изображается в данном случае. В погребальной камере найдены различные изделия с мехом (определённым в Зоологическом музее Академии Наук СССР В.А. Факановым), в частности — леопарда (Leopardus pardus L.) или пантеры, называемой в Азиатской части СССР барсом, и степной кошки (Felis ocreata). Леопард в те времена, вероятно, водился на Алтае или в ближайших к нему районах. Во всяком случае, этот зверь был хорошо известен народу, оставившему исследуемые нами курганы. Ещё в прошлом веке на Алтае неоднократно встречался тигр (Felis tigris), которого древние алтайцы также хорошо знали. Ирбис или барс ( F. uncia — F. irbis) до последнего времени нередко встречался в Восточном Алтае но рекам Чуе и Аргуту и в хребтах Саура. Там же и в настоящее время промышляют рысь (F. linx), по рекам Аргуту и Чуе встречается степная кошка — мануль (F. manul). Таким образом, кошек прекрасно знали мастера их изображавшие, а живость поз свидетельствует о том, что они взяты непосредственно с натуры.
В качестве налобной подвесной бляхи в этом же наборе имеется простая круглая деревянная с выпуклой центральной частью (рис. 2, б). Она была выкрашена в красный цвет, а её выпуклая центральная часть покрыта
(13/14)
Рис. 2. (1/2 н.в.). [Деревянные бляхи от узды.]
листком золота. Точно такие же бляхи были найдены и в кургане I. Изящнее оформлена деревянная, также круглая, налобная бляха с выпуклой центральной частью от другого уздечного набора (рис. 2, а). Выпуклая центральная её часть окаймлена кольцом верёвочного орнамента. И эта бляха в её выпуклой части вместе с кольцом покрыта листовым золотом.
В наборе одной из узд имеются деревянные оленьи головки (табл. XXVI, 3), вильчатые деревянные пластинки, покрывающие разветвление щёчных ремней в месте прикрепления их к псалиям, такие же, какие были найдены в кургане I. [8] В другом наборе такие же вильчатые пластинки, но из толстой кожи с врезным орнаментом (табл. XXV [надо: XXVI], 2).
Вместе с наборами двух узд найдены изящной формы роговые пряжечки (рис. 4, а), вероятно от подбородочных ремней.
Судя по находкам в кургане I, где узды очень хорошей сохранности, последние по существу мало чем отличались от широко распространённых в то время. Точно такие же узды были и у западных скифов и у персов. [9] И у тех и у других на месте перекрестия ремней узды, на переносье и на лбу укреплялись украшающие их бляхи. Раздвоенным в месте соединения с псалиями щёчным ремням предшествовали, повидимому, ремни с тремя разветвлениями. На ассирийских барельефах мы имеем именно такой формы щёчные ремни. [10]
Сёдла из этого кургана точно такие же, как и найденные в кургане I. Та же форма, [11] тот же материал и техника выполнения. Они состоят из двух соединённых друг с другом подушек, войлочного потника, войлочной покрышки, четырёх деревянных дужек, по две на передних и на задних концах подушек.
Плоские кожаные подушки сёдел сшиты сухожильными нитками и набиты оленьим волосом, кроме двух, набитых травою рода осоки. Каждая подушка вдоль прошита тремя швами, шерстяным шнурком, удерживающим на месте шерсть или траву. Передние края подушек набиты туже и образуют небольшой валик, прообраз передней луки. Валики на задних краях меньше. Помимо общего для обеих подушек нижнего кожаного полотнища, они скреплены также ремнями.
Седельные покрышки из тонкого, но плотного и мягкого, как фетр, войлока, выкроены по форме седла и целиком прикрывают подушки. Они выкрашены в синий или красный цвет, или были белыми, но пожелтели от
(14/15)
долгого пребывания в земле вместе с трупами лошадей. Все они по краю обшиты полоской кожи. В одном случае синяя покрышка не имела никаких украшений. Три покрышки украшены изображениями орлиного грифона, лося и борьбы зверей, выполненными в технике апликации из цветного войлока. На трёх покрышках наклеены вырезанные из тонкой кожи, раскрашенные жёлтой и красной краской сцены борьбы зверей, частично покрытые листовым золотом. К подушкам покрышки прихвачены только теми ремешками, которыми прикреплены упомянутые выше деревянные дужки.
Из апликации на седельных покрышках мы даём изображение только трёх. Первая из них (табл. V, 1) — орлиный грифон, со светлым, почти белым львиным телом, с мягкими кошачьими лапами и хвостом с синей кисточкой на конце. Шея, клюв и передние лапы синего цвета, голова и уши — красные, крылья и гребень — белые, но чешуйки последнего — красные. Мускулатура, рёбра и другие детали форм тела переданы в условной манере разноцветными традиционными «точкой», «запятыми» и «полуподковками» — приёмом, известным по раскопкам кургана I. Красные треугольники в верхних частях передних и задних лап, — также традиционная манера воспроизведения мускулатуры ног, — в данном случае усиливают впечатление лёгкости всей фигуры. Стремление приспособить изображение грифона к форме седельной подушки определило позу и пропорции отдельных частей тела этого чудища. Все изображение, выполненное в технике апликации, нашито на покрышку разноцветными кручёными шерстяными нитками.
С изображением головы рогатого львиного грифона мы уже имели случай познакомиться в роговом налобнике конской узды. Здесь перед нами прекрасное воспроизведение ушастого, с гребнем и воротничком, орлиного грифона с львиным телом. Напомним, что в кургане I на одной из седельных покрышек найдено изображение такого же орлиного грифона, напавшего на горного барана, а также рогатого и крылатого львиного грифона, схватившего горного козла. Особенно интересен этот последний, со своеобразно переданными рогами и с птичьей головкой на конце хвоста, вместо кисточки. [12] Воспроизведение орлиного грифона на данной покрышке (табл. V, 1) самостоятельно, вне композиции с другим животным, побудило мастера всё внимание сосредоточить на передаче особенно характерных черт этого фантастического животного. С наибольшим старанием выполнена голова грифона, с его «чешуйчатым» гребнем, обычным на скифских вещах греческой работы, [13] с воротничком, [14] с мощным клювом и «видящим» оком. Крылья переданы небрежно, в условной манере и с загнутыми вперёд концами, что типично уже для персидского искусства того времени. [15] Львиное тело грифона даже в деталях представлено так, как это было принято в ахеменидской Персии.
В той же, как и грифон, позе, приспособленной к форме подушки седла, дано и изображение лося с запрокинутыми на спину рогами (табл. V, 2). Тело его интенсивно синего цвета, за исключением белой хвостовой части,
(15/16)
голова с ухом и бородкой — светлокрасные, рога — белые. Мускулатура и детали формы тела переданы в той же условной манере «точками», «запятыми» и «полуподковками».
Силуэтная сцена нападения барса на лося (табл. VI, 2) вырезана из тонкой кожи и наклеена на красную фетровую покрышку седла. Сцена эта гораздо выразительнее, чем изображения на покрышках, о которых шла речь выше. Здесь и лось, и барс более реалистичны и несравненно более жизненны. Барс, с характерным для кошки изгибом тела и шеи, закрученным на конце в кольцо хвостом, с мягкими, но когтистыми лапами, впился в шею лося. Поражённый лось — в той же позе, что и лось в композиции схваченного орлом из кургана I [16] с повёрнутой кверху головой и вывернутым задом. Вся фигура барса покрыта яркожёлтой краской, с круглыми и полосатыми тёмными пятнами по телу, рисунок — чётко отпечатавшийся на камне и меховой сумке, лежавших под данным седлом.
Рис. 3. (3/5 н.в.). [Кожаная аппликация.]
Передние и задние валики подушек седла не прикрывались войлочной покрышкой, а обшивались красной шерстяной тканью или, реже, покрывались плетёной ременной сеткой. На некоторых сёдлах, на передние и задние валики поверх красной ткани, нашивались вырезанные из кожи узорные украшения, покрытые оловянной фольгой (рис. 3).
Войлочный потник изготовлялся из более толстого, но мягкого белого войлока плотной катки. Форма его отвечает форме седла.
Деревянные дужки поверх передних и задних седельных валиков, о которых шла речь выше, треугольные в поперечном разрезе, своей широкой нижней поверхностью плотно закреплены на седле и по двум верхним граням покрывались листовым золотом.
Подпруга, нагрудный и подхвостный ремни сохранились только у одного седла. Нагрудный и подхвостный ремни украшены вырезанными из кожи и покрытыми листовым золотом подвесками и нашивными бляхами. Подпружные роговые пряжки имеются от двух сёдел. Такие пряжки были находимы при конских скелетах в рядовых погребениях. Они округлой формы с двумя прорезами, малым — для пришивания к подпруге и большим — для продевания ремня. Язычок наружный, на переднем конце пряжки (рис. 4, е).
У некоторых сёдел имелись роговые подвески, по форме похожие на пряжки (рис. 4, ж, з), которые пришивались к седлу сзади, в месте прикрепления подхвостных ремней. Помимо прореза у основания для прикрепления к седлу, в некоторых из них проделаны специальные орнаментальные отверстия.
Подхвостные ремни прикреплены к сёдлам при помощи специальных роговых конической формы пронизок (рис. 4, г), плотно приделанных к подушкам седла.
(16/17)
В задней части некоторых сёдел с обеих сторон имелось по три ремешка с деревянными ворварками. Одни ворварки сплошные в форме гирьки, (рис. 4, д), другие — полые внутри в форме гирьки или шарика (рис. 4, в, и) с ушком — петелькой или стерженьком для подвешивания. Такие ворварки
Рис. 4. (2/3 н.в.). [Принадлежности сбруи.]
со вставными кистями из белого конского волоса, выкрашенного в красный цвет. Сами ворварки были покрыты оловянной фольгой. Вместе с этими подвесками находились и палочки-застёжки от приторочных ремней (рис. 4, б).
При двух сёдлах были щитки из деревянных палочек, связанных лоскутком кожи, точно такие же, как и найденные в кургане I. [17] Один из них был в таком плохом состоянии, что истлевшие палочки разрушались при первом прикосновении. Палочки другого щитка сохранились удовлетворительно, но истлел связывающий их переплёт из кожи, от которого сохранилась лишь небольшая часть. Оба щитка были выкрашены красной краской.
В предварительном сообщении о раскопках кургана I [18] я писал, что. несмотря на малые размеры таких щитков (27×37 см), мы имеем дело с оборонительным оружием, и сопоставлял их со щитами, известными нам по изображениям сражающихся скифов, в частности на золотом гребне
(17/18)
греческой работы из кургана Солохи. Совместное нахождение таких щитков при сёдлах вместе с меховыми мешками, наполненными пищей, заставляет меня отказаться от высказанного ранее предположения. Думаю, что такие щитки служили для предохранения мехового мешка с продуктами от непосредственного соприкосновения с телом верхового коня.
Один из таких мешков, наполненный овечьим сыром, найден нами вместе со щитком при одном из сёдел. Мешок этот кожаный, типа широкой и плоской фляги (размером 30×40 см) со сравнительно узким горлом. Наружная его поверхность покрыта мозаичным узором, выполненным техникой апликации и составленным из вырезанных кусочков кожи, белого и окрашенного в синий цвет меха. Мотив этого узора приведён на табл. VII.
Маска с одной из конских голов, типа, известного уже по материалам кургана I, [19] ещё не изучена. Отмечу только, что её сюжет — птица на голове горного барана.
Особенно интересно деревянное (дл. 45 см) кнутовище нагайки, оформленное в смелой композиции, изображающей мчащуюся лошадь, на которую сзади напал хищник кошачьей породы. Голова лошади (табл. VI) на переднем конце кнутовища, в круглой скульптуре, изображена вытянутой вперёд с поджатыми ушами и подстриженной гривой. Передние ноги вытянуты вперёд, с копытами у самой головы. Зад коня вывернут, с вытянутыми назад ногами. Рукоятка кнутовища, оформленная также в круглом рельефе, оканчивается задом присевшей на лапы кошки, с хвостом, направленным вперёд и на конце завившемся; тело кошки обвивается, в виде змейки, вокруг кнутовища и заканчивается, к сожалению, сильно повреждённой в изломе кнутовища головой. Мастерски, с полным знанием натуры, реалистично переданы голова лошади и задняя половина тела кошки, остальное выполнено в условной манере. В передней части кнутовища, под ногами лошади, два круглых отверстия для прикрепления ремня нагайки, а на заднем конце — одно, для петли. Все кнутовище окрашено в яркокрасный цвет киноварью.
Несмотря на иной материал и иную технику выполнения, изображение лошади, по своей композиции, подобно, правда, более стилизованному изображению сайги на роговой пластине из алтайской коллекции Спасского. [20]
(/61)
Примечания. ^
[4] Там же [M.P. Griaznоv and E.A. Gоlоmstоk. The Pazirik burial of Altai. AJA, vol. 37, №1, 1933.], рис. 10 и 11.
[5] Там же, рис. 11.
[6] G. Perrot et Ch. Chipiez. Histoire de l’art dans l’antiquité, H. 1884, рис. 249. E.E. Herzfeld. Iran in the Ancient East, 1941, табл. 63. — M. Dieulafoy. L’acropole de Suse, Par. 3. 1891, рис. 173, табл. 8. — Отчёт археологической комиссии, 1865, табл. 5, рис. 2.
[7] Изображения катандинских оленей см.: A. Zakharov. Antiquities of Katanda (Altai). The Jour. of the Roy. Anthropological Inst. of Great Britain and Ireland, vol. 55, 1925, табл. 12; берельские орлы. — Он же. Materials on the Archaeology of Siberia. Eurasia septentrionalis Antiqua, vol. III, 1928, стр. 137, рис. 16 и 17.
[8] M.P. Griaznоv, ук.соч., 1933, рис. 1.
[9] Ср. известное изображение скифской осёдланной лошади на Чертомлыцкой вазе: И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности, II. 1889, рис. 114; и персидской лошади: Herzfеld, ук.соч., 1941, табл. 77.
[10] Perrot et Chipiez, ук.соч. рис. 263.
[11] С. Р[уденко], ук.соч., 1931, стр. 28.
[12] Там же, стр. 28.
[13] См. золотые пластины налучья и с ножен меча из Чертомлыцкого кургана и золотую пластину с ножен меча из Куль-Оба: И. Толстой и Н. Кондаков, ук.соч., рис. 121, 123 и 125.
[14] Там же, рис. 116, грифон на серебряной вазе из Чертомлыцкого кургана.
[15] В.М. Dalton. The Treasure of the Oxus, 1905, №28, табл. II.
[16] С.Р[уденко], ук.соч., стр 29.
[17] Там же, стр. 30.
[18] Там же, стр. 27.
[19] Там же, стр. 27 и 30.
[20] В каталоге собрания древностей А.С. Уварова (1887) эта пластина упомянута среди вещей из алтайских курганов, её изображение см.вып. 1, 1887, табл. 1, №31.
|