М.И. Ростовцев
Политические статьи.
// СПб: 2002. 208 с. ISBN 5-02-026829-1
Перевод, вступительные статьи, составление, комментарии: К.А. Аветисян.
Вера в успех. *
[сноска к заголовку: * Rostovtzeff M.I. The Worship of Success // Struggling Russia. 1920. Vol. 1. March 20. P. 815-816. Статья написана в тот период, когда стало известно о провале наступления на Москву армии Деникина (1919 г.) и о расстреле адмирала Колчака.].]
Карьера Колчака закончилась. [1] Деникин отступил. [2] Большевики победно наступают.
Таковы факты. Их последовательность зависит от общего изменения политики союзников. Если большевики побеждают, значит они — сила. И тем более сила, если убедили союзников идти не против них, а с ними. Хотя если это так, то тогда почему в тяжелейшие минуты борьбы с Германией, когда враги готовы были уже праздновать победу, союзники попросили Россию не капитулировать перед ними, а продолжать борьбу, которая, как выяснилось потом, была обречена?
Почему было так и почему теперь по-другому?
В их политике нет никакой последовательности. Успех преходящ. Сегодня он на одной стороне, а завтра — на другой. Залог успеха — вера в правое дело, способность забыть о сегодняшнем и помнить о вечном. Толстые и уверенные государственные мужи никогда не спрашивают, на чьей стороне успех, их интересует, кто прав. И в их глазах можно никогда не быть правыми.
Мы вынуждены были верить в то, что это и есть та идея, которая поддерживала союзников в их борьбе против Германии. Возможно, что мы ошибались.
(154/155)
Исторические аналогии не внушают доверия, особенно те, которые кажутся весьма отдалёнными, и аналогии с классической эпохой человеческой истории воспринимаются с презрительной ухмылкой. Человек всегда остаётся человеком. Здоровое всегда звучит, а нездоровое всегда беззвучно. Давайте вспомним, что римляне всегда были удачливы в своей внешней политике. Почему? Потому, что, правильно это или неправильно, но они верили в справедливость своего дела и никогда не полагались просто на удачу. На протяжении всех своих тяжелейших походов они верили сами и заставили всех вокруг поверить в конечный успех их дела. Они вдохновляли легионы, из которых состояла их армия, и свой народ верой, хотя и не были застрахованы от неудач, чьими бы они ни были: их собственными или их союзников. Их союзники могли потерпеть поражение, но они по-прежнему оставались друзьями, поэтому успех всегда был с ними.
ВОЛКИ В ОВЕЧЬЕЙ ШКУРЕ.
Какие же изменения произошли в России, а также в понимании того, что́ есть справедливость в отношении двух противоборствующих сторон? Разве успехи Красной Армии свидетельствуют о том, что большевики перестали быть агрессорами, которые не признают ни свободу, ни права меньшинства? Неужели волки превратились в овец? Неужели основные принципы большевистского режима стали более приемлемыми для политиков, руководящих союзниками? Разве поражение Деникина и Колчака свидетельствует о неправости их дела, и является ли то, за что они ведут борьбу до победного конца, противоположностью большевизма?
Да. Они не смогли установить надлежащее управление, организовать тыл, возбудить в массах русского народа, порабощённого и нищего духом, желание бороться. Я знаю всё это, и я первый, кто осуждает лидеров антибольшевистского движения
(155/156)
за их неспособность сделать это. Но надо помнить, что шансы в этой борьбе были и по-прежнему остаются неравными.
Большевики образовали одну партию, а антибольшевики — коалицию. Большевики неподконтрольны и не поддаются никакой критике или контролю, а их противники действуют под неустанным и неусыпным контролем всей Европы, в атмосфере гласности и свободы, а не под прикрытием кровавого занавеса, который отделяет большевистское правительство как от масс русского народа, так и от Европы. Большевики не опираются ни на мораль, ни на религию, а для их оппонентов эти принципы — стандарт, которым они руководствуются в своих действиях. Большевиков не поддерживают массы, которых пулеметами сгоняют на войну. А их оппоненты не только не делают, но и в дальнейшем не намерены делать это. Противопоставлять их таким образом можно до бесконечности. Но не это главное.
Я спрашиваю: если принять во внимание все эти доводы, то можно ли считать борьбу против большевизма борьбой за культуру и свободу, против тирании и разрушения? Нам говорят, что антибольшевики только маскируются этими лозунгами, а на деле представляют другую форму тирании — реакцию. Зная людей, которые борются с большевиками, я не верю, и никогда не поверю в это. Части армии Деникина, которые продолжают сражаться, состоят из тех, кого мы называем интеллигенцией, кто, если бы не было гражданской войны, были бы студентами, школьниками и т.д. За всю историю российского прошлого они никогда не были реакционерами, а наоборот, всегда боролись против реакции. За каких-то несколько месяцев они не могли из врагов самодержавия превратиться в его друзей.
Если большевизм — величайшее зло, а борьба против него — это обязанность каждого образованного человека, то почему тогда все склоняется к его успеху, почему все его враги внезапно сложили оружие ещё до того, как это сделал он? Мы
(156/157)
слышим, что это временный компромисс, но надо помнить, что большевики и компромисс понятия несовместимые. Давайте не замалчивать правду; прекратить борьбу с большевизмом — значит подчиниться большевизму и признать его победу.
Почему победу Ленина так легко признали, в то время как кайзера стремятся осудить любой ценой? Кто из них двоих пролил больше невинной крови, я не знаю. Может ли случиться такое, что проливается кровь только подданных одного из них, что только одни подвергались насилию, пытали своих собратьев? У кайзера были подобные идеи. Мы признали их ложными и отвергли. Если мы протянем руку Ленину, то это будет означать, что мы признаем его идеалы, а его преступления будем воспринимать тогда как законную необходимость. Tertium поп datur.
Я не думаю, что все так просто. Для наших союзников Россия является не реальностью, а мифом. Для них даже Кёнигсберг и Тешен — полумиф. Европу не беспокоит то, что происходит в России. Таковы подводные течения, в которых ориентируются только политики.
Для них единственной реальностью является только тот факт, что когда-то Россия посылала им зерно, масло и яйца. И что это всё было дешевле, чем теперь. Можно ли получить эти продукты теперь? Может ли признание большевиков быть ценой за хлеб? Всё это не важно, потому что это признание чего-то того, что происходит где-то в экзотической России, столь отдалённой и чужой для нас. Признать большевизм в Англии — совсем другое дело. Но вне её, в России, большевизм возможен, что означает то, что кто-то взамен этого получит хлеб и масло. С этим ничего не поделаешь.
Наступит тяжелое похмелье. Верящие в успех большевиков в России не станут радоваться, когда после триумфа в России большевизм поднимет бурю гражданской войны и за границей.
(157/158)
Комментарии.
[1] Колчак Александр Васильевич (1873-1920) — адмирал. В 1917 г. под влиянием революционеров снят с командования Черноморским флотом и направлен в командировку в Великобританию и США. В октябре 1918 г. прибыл в Омск, вошел в «деловой» всероссийский Совет Министров Уфимской директории в качестве военного и морского министра. Через две недели произвёл переворот и установил военную диктатуру, приняв титул верховного правителя Российского государства и звание главковерха. 15 января 1920 г. был выдан чехами Политическому центру, которым передан Иркутскому военно-революционному комитету. По постановлению последнего расстрелян.
[2] Деникин Антон Иванович (1872-1947) — генерал-лейтенант. В 1917 г. — помощник начальника штаба верховного главнокомандующего, главнокомандующий армиями Западного, затем Юго-Западного фронтов. После корниловского выступления (1917 г.) посажен вместе с Корниловым в Быховскую тюрьму. В ноябре 1917 г. бежал из тюрьмы в Новочеркасск, где вступил в Добровольческую армию. В январе 1918 г. — начальник 1-й Добровольческой дивизии. 1-й Кубанский поход начал в должности заместителя командующего Добровольческой армии ген. Корнилова. После гибели Корнилова принял командование армией. Руководил 2-ым Кубанским походом, сражался против 11-й Конной армии. В сентябре 1918 г. после смерти ген. Алексеева — главнокомандующий Добровольческой армией, с декабря 1918 г. — главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России. После провала похода на Москву (1919 г.) сдал командование ген. Врангелю, а сам выехал в Англию, позже переехал в Бельгию, а в 1926 г. — во Францию. Во время немецкой оккупации выступал с антигитлеровских позиций. С 1945 по 1947 г. проживал в США, где и скончался.
|