В.И. Распопова
Щит с горы Муг.
Осенью 1933 г. экспедиция АН СССР во главе с профессором А.А. Фрейманом произвела в Северном Таджикистане раскопки развалин замка на горе Муг у впадения в Зеравшан р. Кум, неподалёку от селения Хайрабад. [1] Был найден архив документов главным образом согдийских и собрана богатая коллекция предметов материальной культуры, в том числе ткани, изделия из дерева и кожи, которые обычно в условиях среднеазиатских городищ не сохраняются. Академик И.Ю. Крачковский, изучивший арабский документ из этого архива, точно датировал его и на основании его анализа воссоздал один из драматических эпизодов истории Согда VIII в. [2] Архив принадлежал Деваштичу — владетелю княжества Панч со столицей в Пенджикенте, который находится в 60 км к востоку от Самарканда. В 721-722 гг. Деваштич принимал участие в восстании согдийцев против арабов-завоевателей, вынужден был покинуть Пенджикент и вместе с жителями этого города отступить в горы верховий Зеравшана. В долине р. Кум произошло последнее сражение войск Деваштича с преследовавшими его арабами, в котором Деваштич потерпел поражение и вынужден был укрыться в одном из замков. Здесь он попал в плен к арабам и был казнён в 722 или 723 г.
Одной из замечательных находок, сделанных в замке на горе Муг, является деревянный щит, обтянутый пергаментом, с красочным изображением всадника. Благодаря изображению щит привлёк к себе внимание учёных. Он много раз публиковался, но главным образом в работах, посвящённых согдийской живописи. [3] Бесспорно, изображение на щите — замечательный памятник согдийского искусства, но следует обратить внимание и на то, что мугский щит — единственный известный науке щит согдийцев VII-VIII вв. Он представляет незаурядный интерес как памятник защитного вооружения. В этом аспекте щит не изучался. Было лишь высказано мнение, что этот щит является парадным. [4] Ниже мы попытаемся доказать, что он был боевым.
(124/125)
Сейчас щит хранится в Отделе Востока Государственного Эрмитажа (№ СА 9093). В начале 1958 г. в мастерской реставрации стенных росписей Государственного Эрмитажа старшим реставратором М.П. Винокуровой были проведены работы по консервации щита. «Отстающий красочный слой и кожа закреплены и уложены на место при помощи воско-смоляной мастики. Дерево укреплено раствором полибутилметакрилата (ПБМА) на ксилоле. Трещины и щели замастикованы с наружной и обратной сторон щита и тонированы». [5]
Щит был округлой формы, с поперечником 61 см. Сохранилась только средняя его часть шириной 23 см (рис. 46, 47). Вес сохранившейся части 623 г. Щит несколько выгнут, середина выше концов на 2 см. Он составлен из дощечек шириной около 9 см. Дощечки между собой были склеены и скреплены металлическими клёпками, которые проходили насквозь. Толщина щита не везде одинакова: в центре — 1,1 см, а у краев — 0,6 см. По краю шла металлическая оковка шириной не менее 1,1 см, от которой по краю щита в деревянной части сверху имеется выемка глубиной 0,2 см (рис. 48).
С обеих сторон щит оклеен тонким пергаментом. Под пергаментом поверхность деревянной части щита покрыта какой-то мастикой на лёссовой основе. По границе оковки по пергаменту внешней стороны щита идёт узкая красная полоска. Внешняя сторона щита, как об этом уже говорилось, украшена изображением всадника.
Интересна последовательность нанесения живописного изображения. Вначале чёрным контуром по белому грунту был намечен рисунок. Затем были окрашены в жёлтый цвет фигура коня и доспех всадника. После этого были покрыты розовым тоном кисти рук, тонким слоем синей краски перекрыты грива и хвост коня и проработаны красным, синим и коричневым тонами сбруя, меч и налучье. Поверх красочного слоя тонкими красными линиями был нанесен окончательный рисунок, а кисти рук и некоторые другие детали были обведены чёрным контуром. [6]
В протоколе о реставрации щита отмечено, что «лицевая сторона поверх кожи покрыта гипсовым грунтом ... Сверху живопись была покрыта каким-то сильно потемневшим лаком».
Внутренняя сторона щита также была обклеена орнаментированным пергаментом, но орнамент здесь нанесён без подгрунтовки. Орнамент представляет собой один из вариантов передачи шкуры леопарда в согдийской живописи. [7] Он нанесён чёрной, коричневой и оранжево-жёлтой красками (рис. 47).
Видимо, этот орнамент является специфическим для изделий из кожи. Изображения изделий из кожи имеются на стенных росписях Пенджикента, для которых характерна точная передача деталей одежды, украшений, предметов вооружения и т.д. Такой же орнамент, как на мугском щите, зафиксирован, например, на налучье воина во втором ярусе росписи западной стены помещения 41 объекта VI, [8] на седле лошади, изображённой на северной стене помещения «А» второго этажа объекта XVI. Покрытие седла, изображённое на самом мугском щите, вероятно, было кожаным. Оно украшено сходным орнаментом.
Два крупных сквозных отверстия в середине щита предназначались для заклёпок, которыми была прикреплена ручка. Отверстия были сделаны в готовом и уже расписанном щите. Снаружи по краю отверстий
(125/126)
|
|
Рис. 46. Щит с горы Муг, наружная сторона.
|
Рис. 47. Щит с горы Муг, внутренняя сторона.
|
остались следы от круглых металлических шляпок, которыми крепилась ручка. С внутренней стороны, как это видно по отверстию, вокруг которого сохранилась кожа, на стержень крепления ручки был надет и плотно пригнан к коже щиток пряжки. Насколько можно судить по отпечатку, пряжка была металлическая, двусоставная, шарнирная (рис, 48, д). К рамке пряжки, видимо, крепилась ременная петля, которую воин перекидывал через плечо, как это видно на многих раннесредневековых изображениях Ирана, Средней Азии, Восточного Туркестана и Сибири.
О ношении щита на петле можно заключить и из текста «Шах-наме». О военачальнике иранцев Тусе говорится: «Прибыл он в лагерь со щитом на шее». [9]
В ряде мест Фирдоуси говорит о том, что в бою воин прикрывал щитом или голову, [10] или плечо. [11] Отсюда вытекает, что щиты были снабжены ручкой.
О щитах Согда дают представление одновременные мугскому щиту настенные росписи Пенджикента. В северо-западном углу помещения 41 объекта VI изображена схватка двух отрядов тяжеловооружённых всадников. [12] Воины наносят своим противникам таранный удар длинным копьём, которое они держат обеими руками. Щит висит на петле, защищая
(126/127)
Рис. 48. Щит с горы Муг, разрез.
а — красная полоска; б — место попадания стрелы; в — отверстия, в которые крепилась ручка щита; г — места заклепок, соединяющих досочки щита; д — отпечаток щитка пряжки.
1-5. Щиты, изображённые на настенных росписях Пянджикента; 1-4 — помещение 41 объекта VI; 5 — помещение 26 объекта VI.
грудь. На земле около поверженного воина лежит щит. В этом же помещении в других сценах изображен деревянный щит, расколотый пополам, а также брошенный на землю щит, разрубленный почти до середины, с чёрной ременной петлёй.
Щиты, изображённые на живописи, так же как и мугский, были деревянными, обтянутыми кожей. Кожа окрашена в красный, белый, чёрный цвета. На нескольких щитах по краю показана металлическая (жёлтая) оковка. В двух случаях оковка имеет четыре треугольных выступа, направленных к центру щита. Почти все щиты, изображённые на живописи, по размеру были примерно вдвое меньше мугского. [13] В отличие от него они не были расписаны и имели умбоны. Кроме центрального умбона они были снабжены ещё четырьмя дополнительными. Умбоны обычно окаймлены небольшими круглыми бляшками. На некоторых умбонах виден орнамент.
Жёлтый цвет металлических частей заставляет вспомнить железные позолоченные умбоны щитов позднеримского времени. Скорее всего, металлические части согдийских щитов также были позолочены.
Для раннего средневековья щиты с эмблемами, подобные мугскому, необычны. В древности римляне имели деревянные щиты, покрытые пергаментом с живописными изображениями. Такой щит был найден в Дура-Европос. [14]
Большой и богато украшенный мугский щит скорее всего принадлежал военачальнику. Эмблема на щите позволяла воинам легко находить в бою своего предводителя. Отсутствие умбона уменьшало его пригодность в рукопашном бою, но давало (возможность при том же весе уве-
(127/128)
личить диаметр, что было важно для защиты от стрел. Окружённый свитой военачальник мог меньше опасаться удара копьём, но в то же время он был основной мишенью для стрелков противника. Задачу защиты от стрел щит выполнял успешно. На поверхности сохранившейся части щита заметны следы от попадания не менее чем десяти стрел. [15] Ни одна из них не вошла глубже, чем на 0,5 см, и не попала ближе, чем на 10 см от края щита. Это показывает, что владелец щита обладал быстрой реакцией и успевал принимать серединой щита летевшие в него стрелы.
Мугский щит — единственный сохранившийся до наших дней образец этого вида оружия раннесредневекового Востока. То, что известно по письменным источникам и изображениям, в большей мере напоминает щиты на живописи, чем мугский. [16] С изображением отряда всадников со щитами на уже упоминавшейся пенджикентской росписи перекликается описание в «Шах-наме» отряда воинов, выступающих сомкнутым строем со щитами: «Щит со щитом (точно) сотканы, красный и жёлтый». [17]
Раннее средневековье — эпоха переселения народов — характеризуется распространением на большой территории сходных типов оружия, предметов роскоши и украшений. Поэтому неудивительно сходство формы и конструкции щитов из Согда и из Прибалтики. В Тирском торфянике Лиепайского района на юго-западе Латвии был найден щит IX в. «Круглый щит из еловых досочек с обеих сторон покрыт кожей. Между досочками и кожей проложена спрессованная трава. Диаметр щита 85,5 см, толщина досочек 0,6 см, диаметр отверстия для умбона 11,5 см. Чтобы кожа держалась на деревянном щите, она пришивалась по краям и по середине щита. Щит очень лёгкий. Непрочность его возмещалась лучшей манёвренностью». [18] Там же была обнаружена доска от щита, который, вероятно, ещё больше похож на мугский по гнутому профилю и отсутствию умбона.
В VII-VIII вв. щит не был обязательной частью доспеха воина. В большинстве батальных сцен согдийской живописи щитов нет. Это объясняется тем, что развитие тяжёлого доспеха способствовало падению роли щита, который делали небольших размеров. Часто от него вообще отказывались. Оборонительное вооружение всадника, изображённого на щите с горы Муг, состоит из одного панциря. Панцирь в виде длинного кафтана ниже колен разделён горизонтальными полосами. Руки от кисти до локтя защищены наручами с продольным шарниром. Как отметил Робинсон, это самое раннее изображение характерных для средневекового восточного доспеха наручей. [19]
Полосы панциря, как об этом можно заключить по более детальным изображениям на стенных росписях и находке пластины от панциря в замке на горе Муг, состояли из поставленных в ряд тонких вертикальных пластинок, прошитых кожаными шнурами, т.е. это был ламеллярный доспех. Жёлтый цвет доспеха, по-видимому, передаёт позолоту. У воина два пояса. К верхнему, который проходит по талии, горизонтально подвешен кинжал и наклонно на двух тонких ремешках — меч. К нижнему поясу на двух ремнях подвешены налучье с двумя спущенными луками и, видимо, открытый колчан со стрелами, торчащими из него вверх, как оперенье. В левой руке воин держал рукоять булавы или топорика, которые служили не только оружием, но и знаком достоинства военачальника.
(128/129)
В правой руке всадник держал повод, который подходил к нижнему концу S-видного рычага мундштучных удил. Строгость удил объясняет напряжённое положение головы лошади, несмотря на то что всадник лишь слегка придерживает повод. Голова коня увенчана шлемовидной налобной позолоченной бляхой с навершием в виде красного шара. Такой же шар висит под мордой лошади. В батальных сценах пенджикентской живописи только конь предводителя украшен таким султаном. [20] Весь комплекс вооружения, представленный на живописи щита, имеет аналогии в археологических находках Средней Азии и Юго-Восточной Европы. В частности, позолоченная шлемовидная налобная бляха была найдена в Салтовском могильнике вместе с круглыми бляшками, которые пришивались к кожаному ремню. [21] По-видимому, такие же бляшки украшали ремни на груди и крупе коня мугского щита.
Документальный характер передачи реалий позволяет предполагать, что изображение на щите даёт основания для реконструкции облика согдийского военачальника первой четверти VIII в.
Изображение на щите не менее интересно и для истории искусства. Композиция, особенности иконографии, колорит, характер линии и последовательность стадий работы живописца те же, что и в настенных росписях Пенджикента. Но в то же время мугский щит показывает, что согдийские художники владели не только техникой настенных росписей, но и техникой живописи по пергаменту. Едва ли такая техника была выработана для украшения предметов вооружения, подобных уникальному мугскому щиту. Скорее это могло бы свидетельствовать о существовании в Согде VIII в. книжной миниатюры на пергаменте. Этот вопрос чрезвычайно важен и для проблемы генезиса согдийского монументального искусства. К сожалению, у нас нет прямых свидетельств о существовании такой миниатюры.
Сравнительно хорошая сохранность, несмотря на непрочность материала, и точная датировка мугского щита — не позже 722 г. — делают его одним из важнейших документов истории вооружения и искусства Средней Азии.
[3] А.Ю. Якубовский. Культура и искусство Средней Азии. Путеводитель по выставке. Л., 1940, стр. 25, 27; он же. Живопись древнего Пенджикента по материалам Таджикско-Согдийской археологической экспедиции 1948-1949 гг. «Изв. АН СССР», серия истории и философии, т. VII, 1950, стр. 474-476; он же. Древний Пенджикент. «По следам древних культур». М., 1951, стр. 215-219; М.М. Дьяконов. Росписи Пенджикента и живопись Средней Азии. «Живопись древнего Пенджикента». М., 1954, стр. 92-94, 101, 130-131, табл. V; Б.Я. Ставиский. О двух памятниках согдийского изобразительного искусства. КСИИМК, вып. 61, 1956, стр. 63-64, рис. 12; A. Belenitsky. Central Asia. «Archaeologia mundi». Geneva, 1968, Pl. 110.
[4] К.Г. Рудо. К вопросу о вооружении Согда VII-VIII вв. «Сообщения Республиканского историко-краеведческого музея Таджикской ССР», вып. 1, археология, Сталинабад, 1952, стр. 70; Б.Я. Ставиский. Указ.соч.
[5] Протокол №В-940 реставрационной комиссии по мастерской реставрации стенных росписей Государственного Эрмитажа.
[6] Красочные пигменты здесь, вероятно, те же, что и на стенных росписях Пенджикента. О них см.: П.И. Костров. Техника живописи и консервации росписей древнего Пенджикента. «Живопись древнего Пенджикента». М., 1954.
[8] A. Belenitsky. Указ.соч., табл. 137-139, 141.
[9] Т. Macan. The Shah Nameh. Calcutta, 1829, p. 585 (здесь и далее перевод А.М. Беленицкого).
[10] Там же, стр. 820.
[11] Там же, стр. 499.
[13] Размеры щитов легко устанавливаются по пропорциям фигур воинов, которые изображены в масштабе 1/2.
[14] F.Е. Brown. The Painted Shield. The Excavations at Dura-Europos. «Preliminary Report of Sixth Season of Work October 1932 — March 1933». New Haven, 1936, p. 456-466, pl. XXV-XXVA.
[15] Концы стрел были узкие, трёхпёрые. Наконечники стрел такого типа хорошо известны по археологическим материалам Средней Азии VII-VIII вв.
[16] Н. Russell Robinson. Oriental Armour. London, 1967, p. 25, 44, 82, 155-156.
[17] Т. Macan. Указ.соч., стр. 111.
[18] В.А. Уртан. Древние щиты на территории Латвийской ССР, СА, 1961, №1, стр. 216-224, рис. 6.
[19] H. Russel Robinson. Указ.соч., стр. 26.
[20] A. Belenitsky. Указ.соч., табл. 139.
|