С.В. Панкова

О соотношении таштыкской и кыргызской керамических традиций

// Пятые исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова. ТД Всеросс. науч. конф. Омск: 2000. С. 96-97.

В конце 1960-х годов Красноярская экспедиция под руководством М.П. Грязнова проводила раскопки археологических памятников у горы Тепсей на правом берегу Енисея. Среди прочих здесь были исследованы таштыкские склепы и помины, «кыргызские» захоронения, а также детские могилки возле тех и других. В публикации, посвящённой тепсейским памятникам, М.П. Грязнов отметил, что «в некоторых случаях из-за недостаточности материала трудно было решить, относится могила к таштыкской культуре или к кыргызскому времени» (Комплекс археологических памятников у горы Тепсей, 1979, с. 10). Под недостаточным материалом имелась в виду керамика: горшковидные или так называемые тюльпановидные сосуды, не первый раз вызывающие сомнение исследователей в своей культурной принадлежности. Например, три горшочка из детских погребений у склепов Кривинского («кольца» 2 и 6; Киселёв C.B., 1929, табл. V, 60, 63) автор раскопок отнёс к числу таштыкских (Киселёв C.B., 1949, с. 234). Л.Р. Кызласов же, просматривая коллекцию, отметил на вложенном в инвентарь листке, что «К. 2, 6, 7 — это не таштыкские кольца, а кыргызские каменные курганчики...» (Гос. Эрмитаж, колл.1341/62, 63, 108).

«Классические» таштыкские сосуды, как правило, отличаются гладкой, иногда подлощённой поверхностью, скруглённым переходом ко дну, относительно тонкими стенками, округлым или сужающимся к краю венчиком. «Типично кыргызские» тяжеловесны, шероховаты и грубы, у них хорошо выделенное широкое дно и срезанный наружу или горизонтально венчик. Керамика, вызвавшая вопрос М.П. Грязнова, а также указанные горшки из Кривинского отличаются от тех и от других. Условно они могут быть названы промежуточным вариантом между таштыкскими и кыргызскими сосудами.

Существует два объяснения такой «промежуточной», «спорной» керамики. Согласно первому, подобные горшки представляют собой один из этапов постепенного преобразования таштыкских сосудов в кыргызские типа тех, что «обычно находят в чаатасах» (Л.Р. Кызласов). Согласно второму, они отражают период сосуществования таштыкских склепов и оград чаатасов (Э.Б. Вадецкая).

Происхождение кыргызской керамики от таштыкской аргументируется следующим: во-первых, материалами поселения Малые Копёны, где в одних слоях находились как черепки от кыргызских ваз и «грубых горшков из тёмной глины», так и керамические фрагменты таштыкского типа (Киселёв C.B., 1949, с. 319); во-вторых, наличием в чаатасах сосудов ещё таштыкских форм — кубковидных, баночных, сферических (?), лепных ваз, а также орнаментов таштыкской схемы (там же, с. 239; Кызласов Л.Р., 1960, с. 156; Кызласов Л.Р., Мартынов C.B., 1986, с. 201, 205; Кызласов Л.Р., 1981, с. 48). При этом посредником между таштыкскими и кыргызскими памятниками назван переходный «камешковский» этап.

В то же время C.B. Киселёв отметил употребление на Малых Копёнах и кыргызских, и таштыкских сосудов (Киселёв C.B., 1949, с. 319), что свидетельствует скорее о параллельном существовании разных традиций. Что касается «таштыкских форм» на чаатасах, то эти случаи единичны и не они составляют специфику кыргызской посуды.

Следует отметить, что памятники, относимые к «камешковским», по керамике не обособляются от прочих таштыкских; напротив, сам же Л.Р. Кызласов указывает, что сосуды из них «лучше всего и по совершенству форм, и по технике изготовления, и по лощению» (Кызласов Л.Р., 1960, с. 65). Это тем более не позволяет считать «камешковскую» керамику переходной к грубым кыргызским горшкам. Изменения же в технологии производства лепной посуды не могут объясняться появлением на Енисее гончарного круга, как пишет об этом Л.Р. Кызласов (Кызласов Л.Р., 1960, с. 156).

Возвращаясь к сосудам «смешанного» облика, упомянутым М.П. Грязновым, отметим, что на Тепсее они встречаются не только в детских могилах, но и в других индивидуальных захоронениях. Так, на обособленном участке Тепсей II в грунтовых могилах похоронены девять человек: пятеро детей (мог. 1, 3, 4, 6, 9) и четверо взрослых, двое из которых кремированы (мог. 5, 7 и 2, 8). Погребённых сопровождала керамика (Комплекс ... 1979, рис. 84: 17-22; ГЭ, 2582/1-2, 4-7).

Сосуды из детской могилы 9 и мужского сожжения (мог. 5) имеют характерный таштыкский орнамент в виде пояска наколов. У первого (Комплекс ... рис. 84, 18) по-таштыкски скруглённое дно, а форма напоминает сосуды из детского кладбища вокруг склепов на Тепсее III. Второй (Комплекс ... рис. 84, 22) отличается по-таштыкски рассечённым венчиком и гладкой вертикально залощённой поверхностью. Такая же поверхность и близкое таштыкскому тесто у двух сосудиков из трупосожжения мог. 2 (Комплекс ... рис. 84, 19-20). В то же время форма сосудов, и в первую очередь срезанный наружу венчик, приближает их к «кыргызским» образцам.

(96/97)

Тулово от кубка из детской могилы 6 (Комплекс ... рис. 84, 17) по орнаменту напоминает таштыкские, а по характеру теста, венчику близко кыргызским горшковидным сосудам.

Керамика из захоронений Тепсея II отличается от «кыргызских» горшков Тепсея III и XI. Помимо указанных отличий, она и более тонкостенная, лёгкая.

Таким образом, перед нами обособленный, малочисленный, разнообразный по обряду комплекс, содержащий керамику смешанного таштыкско-кыргызского облика. М.П. Грязнов и Ю.С. Худяков датировали захоронения Тепсея III IX-X вв. (Комплекс ... 1979, с. 159).

Независимо от точной даты Тепсея II проявление таштыкской традиции на сосудах, близких кыргызским, может  говорить о её сохранении и в период существования памятников кыргызской культуры, т.е. на Тепсее сосуды таштыкской и кыргызской традиций какое-то время сосуществовали.

Это же подтверждается и материалами из детской могилы 37 на Тепсее III. Здесь найдены два подвесных сосуда (в публикации один из них ошибочно отнесен к мог. 40 [1]). Первый — типично таштыкский: тонкостенный, залощённый, со скруглённым дном и т.д. (Комплекс ... рис. 72, 18; ГЭ, 2617/39). Второй по тесту и характеру поверхности, чётко выделенному дну аналогичен кыргызским горшкам, а его «ушки», в отличие от таштыкских, похожи скорее на крупные налепы с отверстиями (Комплекс ... рис. 72, 14; ГЭ, 2617/40). Происхождение этих сосудов из одной могилы свидетельствует об одновременности двух разных керамических традиций — таштыкских подвесных, с одной стороны, и грубых кыргызских горшков — с другой.

Аналогичная ситуация наблюдается в склепе Арбанского чаатаса, где среди сосудов найдена пара тюльпановидных горшков. Одинаковые по форме, размеру, орнаменту, они изготовлены по-разному: один ближе к таштыкским образцам, другой скорее по-кыргызски.

Сказанное подкрепляет мнение Э.Б. Вадецкой о наличии периода одновременного функционирования таштыкских склепов и чаатасов. Представление же о «генетической преемственности между склепами и чаатасами сильно преувеличено» (Вадецкая Э.Б, 1992, с. 11; 1995, с. 170; 1999, с. 198, 200).

Судя по эрмитажным коллекциям, для кыргызской керамики характерен широкий срезанный наружу венчик. Эта особенность заставляет обратить внимание на подобную деталь большинства кокэльских / шурмакских сосудов (ТТКАЭЭ, 1970, табл. I, II, IV-VI; Кызласов Л.Р., 1979, рис. 67, 77, 78), а также керамики из могильников Чааты I и II в Туве (Кызласов Л.Р., 1979, рис. 124). Кокэльскую, чаатинскую и кыргызскую керамику сближают ещё и такие детали, как форма дна, вертикально заглаженная поверхность, налепы по венчику, а иногда и форма тулова с почти вертикальными, как бы прогнутыми у дна стенками.

Указанные аналогии позволяют видеть в керамике Тувы один из прототипов или родственную традицию кыргызской керамической посуды [2].

Классификация таштыкских керамических материалов позволяет считать позднейшими такие признаки, как обилие в склепе сосудов с вертикально заглаженной поверхностью (как в Арбане), наличие горшков близких кыргызским или тюльпановидных, а возможно, и специфическую форму керамических кубков — с развёрнутым венчиком (найдены: Уйбат, ск. 6; Тепсей III, ск. 2; Арбанский склеп, помин (?) кургана 5 Черновой IV (раскопки Г.А. Максименкова).

Появление в Минусинской котловине этих новых для классической таштыкской керамики черт свидетельствует о проникновении керамической традиции, принесённой сюда, вероятно, с южной, тувинской территории.

Нахождение горшковидных сосудов не столько в склепах, сколько в детских могилах и поминах, вероятно, говорит о том, что во время распространения здесь новой керамики в склепах по-прежнему хоронили «старое» население со своей ещё посудой.

Что касается детских могил с керамикой «спорного» облика, то в них можно видеть одни из позднейших памятников собственно таштыкской культуры, одновременные ранним кыргызским.

[1] Проверено по отчёту в ЛОИА и инвентарю коллекции в Гос. Эрмитаже.

[2] Не исключено, что форма венчика на кыргызских горшках изменялась со временем: из скошенного наружу он всё более приближался к горизонтально срезанному: в этой связи перспективной кажется работа по составлению полного свода кыргызской лепной керамики для последующего создания её периодизации.

наверх