Э.А. Новгородова
[Выступление на «круглом столе» «Дискуссионные проблемы отечественной скифологии».]
Обсуждение:
Э.А. Новгородова.
(ИВ АН СССР, Москва)
Исторически сложилось так, что в течение многих лет на скифский мир смотрели глазами античников, специалистов по археологии Причерноморья и Северного Кавказа. За последнее время, однако, положение существенно изменилось. Объясняется это в первую очередь значительными археологическими открытиями, которые были сделаны на обширнейших территориях от Украины до Афганистана и Монголии. (Кстати, именно этими открытиями во многом вызвана новая волна интереса к скифским проблемам в мировой науке.) Теперь уже не представляется возможным рассматривать ряд важных вопросов скифологии в отрыве от комплекса центральноазиатских материалов. Так, в Монголии мы можем проследить, пожалуй, древнейшие элементы звериного стиля, уходящие корнями вплоть до раннего бронзового века, тогда как на западе скифского мира его истоки обнаружить не удалось.
Я полностью согласна с И.В. Яценко и Д.С. Раевским в методологической части постановки вопроса — скифологи должны учитывать всё, что сделано и делается в смежных с собственно скифской археологией областях науки. К сожалению, авторы обзорной статьи не проявили в данном вопросе последовательности: критикуя центральноазиатскую теорию происхождения скифской «триады», они не учитывают новых археологических и палеоантропологических данных из Центральной Азии.
Между тем более десяти лет работы советско-монгольской историко-культурной экспедиции позволяют по-новому оценить многие вопросы древней истории этого и соседних регионов. Самые интересные открытия сделаны отрядом по изучению ранних кочевников (руководитель — В.В. Волков). Только неведением можно объяснить слова авторов о том, «что в центральноазиатских материалах предскифского времени невозможно (по крайней мере при современной их изученности, разрядка моя. — Э.Н.) обнаружить корни всех специфических черт культуры». Нужно ли снова напоминать о карасукской традиции в центре Азии, о высокохудожественных бронзах со звериными навершиями из степей Монголии, Ордоса, Южной Сибири, о погребении карасукского времени из Западной Монголии с двумя массивными золотыми заколками, украшенными в предскифской манере бирюзовыми инкрустациями по рогу барана, [56] о ранних оленных камнях с выбитыми на них ножами, чеканами и кинжалами карасукского типа из Западной Монголии? Наконец, разве не прослеживается становление знаменитого «скифского звериного стиля», и прежде всего скифского оленя, в петроглифах Чулуута от эпохи энеолита (начало II тыс. до н.э.)? Здесь олень показан рядом с колесницей и изображён в «декоративном»
(128/129)
стиле с вертикальными рогами. Затем в эпоху развитой бронзы (середина II тыс. до. н.э.) олень представлен в скифском стиле, но расчленён, так же как и в предыдущую эпоху «декоративного стиля», геометрическими фигурами на множество частей. Интересен тот факт, что на материалах петроглифов Чулуута невозможно провести границу между скифским оленем и оленем эпохи колесниц, т.е. существуют два различных канона.
Сюжеты звериного стиля в Монголии бесспорно связаны не с эпосом, а с мифическими событиями и религиозными концепциями, известными на этой территории и ранее: с культом оленя, с темой единоборства зверей, борьбы добра и зла, змееборчества, охоты на оленя — похитителя солнца. Кстати, те же сюжеты известны на Алтае и в Сибири.
Уязвимым местом в центральноазиатской теории происхождения скифов, по мнению И.В. Яценко и Д.С. Раевского, является несогласованность с данными палеоантропологии. Считая тезис о монголоидности центральноазиатского населения в скифское время пока неопровергнутым, авторы ссылаются только на одну работу Г.Ф. Дебеца. Однако последний ещё в 1931 г. писал о сходстве карасукских черепов с памиро-ферганскими и о большой европеоидной примеси в южносибирском населении. Новый материал из Монголии (в частности, 146 черепов из Улангомского могильника) прошёл стадию предварительного исследования специалистами, которые пришли к выводу, что можно выделить два антропологических типа в древнем населении Монголии. Восточная Монголия уже с эпохи неолита была населена представителями ярко выраженной монголоидной расы, в то время как на западе и северо-западе, начиная с эпохи энеолита, жили представители европеоидной расы (их черепа даже не несут следов монголоидной примеси). Что касается антропологической принадлежности погребённых в Улангомском могильнике, то там в основном представлен европеоидный тип. [57] Естественно предположить существование генетической связи европеоидного населения эпохи бронзы с европеоидами эпохи ранних кочевников на территории Западной Монголии. Очевидно, что выводы авторов обзорной статьи не учитывают ни нового, ни старого антропологического анализа черепов из Западной Монголии и из Тувы, поскольку ещё в 1973 г. В.П. Алексеев писал, что «Западная Монголия… должна быть исключена из ареала монголоидов и отнесена скорее к древнему европеоидному ареалу». [58]
Говоря о лингвистической ситуации, следует отметить, что на западе Монголии уже в I тыс. до н.э. сложилась очень пёстрая картина: здесь проживали и прототюркские и ираноязычные племена. Во всяком случае, к последним, по-видимому, относились племена юечжей, обитание и продвижение которых как будто бы удаётся проследить путём картографирования тамг — знаков собственности, обнаруженных в Западной Монголии, Средней Азии и в Причерноморье. [59]
Комплексный подход к новому материалу, полученному на территории МНР, позволяет ещё раз вернуться к тезису Геродота о приходе скифов из Азии и отнестись к нему с большим доверием, чем это делают авторы обзорной статьи.
[57] Н.Н. Мамонова. Палеоантропологические материалы из могильников МНР. Доклад на заседании сектора антропологии ИЭ АН СССР.
|