Н.Н. Николаев.

К вопросу о соотношении демографических данных и предметов вооружения

(по материалам м. Кокэль).

// Северная Евразия от древности до средневековья (ТК к 90-летию со дня рождения М.П. Грязнова. СПб: 1992. С. 188-190.

Данные демографических наблюдений позволяют объяснить количественные изменения в наборе предметов вооружения могильника Кокэль. Так, в курганах КЭ-39, КЭ-37, КЭ-26, можно проследить изменения в соотношении возрастных категорий погребённых мужчин. Это, в первую очередь, относится к группам возмужалого (20-35 лет) и зрелого возраста (35-55 лет). Из всех похороненных в КЭ-39, 22,2 % мужчин были в возрасте 20-35 лет, 72 % — в возрасте 35-55 лет и 5,6 % составляют мужчины старше 55 лет Учитывая, что выборка КЭ-39 характеризуется как демографическая стабильная, следует считать эти показатели наиболее близкими к обстановке того времени. В КЭ-37, на фоне безусловного преобладания мужчин зрелого возраста (61,1 %, отмечается увеличение количества погребенных 20-35 лет (27,8 %), возрастает до 11,1 % число мужчин старше 55 лет. Показатели КЭ-26 не то­лько соответствуют наметившейся тенденции; они свидетельствуют, что динамика процесса усиливается: 42,2 % похороненных возмужалой группы, 51,5 % мужчин зрелого возраста и 6,1 % мужчин старше 55 лет (Алексеев, Гохман, 1970).

В КЭ-39 все предметы вооружения обнаружены в погребениях мужчин зрелого возраста, никому из похороненных моложе 35 лет оружия в могилу не положили. Интересно, что дротик, встреченный в п. 42 КЭ-39 сопровождал женщину 35-55 лет. В КЭ-37 основ­ная масса находок сосредоточена в могилах мужчин 35-55 лет, однако происходят некоторые изменения в распределении оружия по комплексам возрастных групп. Предметы вооружения начиняют встречаться

(188/189)

в погребениях мужчин возмужалого возраста. Изменения в соотношении возрастных групп КЭ-37 коррелирует с ростом мужских захоронений в целом и увеличением количества предметов вооружения. Стремительный рост численности мужских захоронений в КЭ-26 происходит на фоне примерного равенства предметов вооружения в погребениях возмужалой и зрелой возрастной группы.

Обобщение полученных данных даёт следующие результаты: КЭ-39: антропологическая серия фиксирует примерно равное количество погребённых мужчин, женщин и детей, — перераспределение данных: мужской выборки по возрастному признаку свидетельствует о преобладании среди похороненных мужчин зрелого возраста; комплекс оружия характеризуется отсутствием каких-либо количественно-качественных диспропорций; все предметы вооружения сосредоточены в погребениях мужчин зрелого возраста. КЭ-37: отмечается увеличение численности мужских захоронений на фоне сокращения количества детских и женских могил; фиксируется увеличение погребений мужчин возмужалого возраста по сравнению с КЭ-39; выборка оружия характеризуется резким увеличением количества предметов вооружения, большую часть которых составляют дротики; основная масса находок связана с погребениями мужчин 35-55 лет, однако оружие начинает встречаться в могилах возмужалой возрастной группы. КЭ-26: абсолютное преобладание мужских погребений над детскими и женскими захоронениями; от­мечается резкое увеличение погребений возмужалой возрастной группы и сокращение числа могил мужчин зрелого возраста; исчезает диспропорция в комплексе предметов вооружения, отмеченная в КЭ-37, увеличивается количество оружия в погребениях кургана; фиксируется пропорциональное распределение предметов вооружения в могилах мужчин возмужалого и зрелого возраста.

Традиционно курганы-кладбища рассматриваются, как родовые некрополи. Расхождения в практике погребальной обрядности и наборах сопроводительного инвентаря в целом не противоречит этому выводу. Перераспределение внутри одной категории погребённых предметов узкофункционального назначения свидетельствует, что определенные перемены коснулись отдельных структур общества, не затронув принципов его организации. Отмеченные изменения, видимо, связаны с военной иерархией кокэльцев.

Материалы КЭ-39 позволяют предположить, что первоначально на более высокой ступени общественной лестницы стояли вои-

(189/190)

ны зрелого возраста. Однако к моменту появления КЭ-37 начинается процесс трансформации этой традиции. В погребениях мужчин 20-35 лет начинают помещать предметы вооружения, что как бы приближает их к качественно иной позиции. Возникает конфликт между существующим стереотипом и реалиями повседневной жизни. Возрастные параметры начинают отодвигаться на второй план. Возможно, что преобладание дротиков в погребениях мужчин 35-55 лет обусловлено стремлением подчеркнуть статус воинов зрелого возраста. Примечательно, что в п. 23 КЭ-37, содержавшем захоронения воинов возмужалого (п. 23-а) и зрелого возраста (п. 23-6), отмеченное противоречие нашло своеобразное выражение. Обоим погребенным в могилу положили набор предме­тов вооружения, но у мужчины 35-55 лет помимо лука и дротика, зафиксированных в п. 23-а, добавили меч. Дальнейший отход от норм возрастного ценза отмечается в КЭ-26. В п. 3 КЭ-26 было совершено коллективное захоронение. Троим из похороненных бы­ло по 20-35 лет (п. 3-б, п. 3-в, п. 3-г), одному 35-55 лет (п. 3-а). Набор оружия указывает на различное отношение со стороны соплеменников к воинам возмужалого возраста: одному из них положили только наконечники стрел (п. 3-г), рядом с другим были обнаружены остатки лука с костяными накладками (п. 3-в). Набор вооружения третьего воина (п. 3-б) лук и стрелы, соответствовал набору погребённого 35-55 лет (п. 3-а) (Вайнштейн, Дьяконова, 1970).

Таким образом, в условиях войны статус молодых воинов уравнивался со статусом представителей старшего поколения. Изменения в наборе вооружения и увеличение числа захоронений воинов возмужалой возрастной группы свидетельствует не только о масштабах военного противостояния, но также позволяет говорить, что фактор влияющий на ранг мужчины определялся его личностными качествами, как воина. Возрастная дифференциация становится важным, но не определяющим критерием при переходе из одной воинской категории в другую.

наверх