главная страница / библиотека / обновления библиотеки
А.Г. МалявкинУйгуры и тибетцы в Ганьсу во 2-ой половине IX века.// Центральная Азия и Тибет. Новосибирск: 1972. С. 78-83.
Конец VIII — начало IX вв. в Тибете отмечены обострением внутренних противоречий. Постепенно усиливались крупные аристократические фамилии, росла мощь и буддийских монастырей. Всё это вело к ослаблению центральной власти и уменьшению военного могущества страны. Однако, как отмечает В.Д. Богословский, [1] слабость его основных соперников — арабов и Китая — позволила Тибету сохранять в течение довольно продолжительного времени то положение, которое он достиг во второй половине VIII века. К этому можно добавить, что и третий основной противник Тибета — Уйгурский каганат, — с которым Тибет вёл долгие и изнурительные войны, также переживал период упадка. Поэтому Тибет и продолжал контролировать почти до середины IX века значительные районы Центральной Азии: северные склоны восточной части Тяньшаня, в том числе и город Бешбалык; Турфанскую котловину; Кучарский оазис и другие районы к югу от Тяньшаня в Восточном Туркестане; а также территории к западу от гор Алашань и по долине реки Эдзин-Гол, значительная часть которых сейчас входит в состав провинции Ганьсу.
Такое положение сохранялось до крушения Уйгурского каганата, которое привело в движение значительные массы уйгуров-кочевников, и под их натиском стала рушиться Тибетская держава. Проникновение уйгуров на разные территории Центральной Азии, занятые тибетцами, проходило в разных условиях и разными путями. Очень интересно рассмотреть вопрос о проникновении уйгуров в район к западу от гор Алашань. Это необходимо сделать также и в связи с тем, что о положении в этом районе во второй половине IX века и о проникновении туда уйгуров в нашей литературе господствуют ошибочные представления. В качестве примера можно сослаться на ряд работ, опубликованных за последнее время. Так, Д.И. Тихонов [2] не проводит различия между двумя группами уйгуров — группой кагана Уцзе, перекочевавшей к границам Китая в районе большой излучины Хуанхэ, и разрозненными группами, бежавшими на территорию Тибетского государства в район современной провинции Ганьсу. Е.И. Лубо-Лесниченко ошибается, когда пишет, что Ганьсу и Эдзин-гол попали во владения уйгуров со второй половины X века. [3] Л.Н. Гумилёв также не совсем чётко представляет положение в этом районе. [4] Правда, при этом пишет, что политическая история уйгуров в конце IX и начале X вв. туманна и неясна.
Как же протекало освоение уйгурами плодородных районов Приалашанья, а также территорий, расположенных вдоль северных склонов Наньшаня и долины реки Эдзин-гол? Анализ приведённых ниже сведений из китайских источников заставляет сделать вывод, что продвижение уйгуров в эти районы было стихийным, неорганизованным. Надо прежде всего отметить, что китайские источники, в общем, очень мало сообщают о продвижении уйгуров в районы современной провинции Ганьсу. Кроме того, эти сведения разбросаны по различным сочинениям и династийным хроникам и предельно кратки.
В Старой хронике династии Тан («Цзю Таншу», глава 195) в том месте, где говорится о расселении уйгуров после падения Уйгурского каганата, сообщается: «одна часть подчинилась тибетцам». Аналогичное сообщение имеется в параллельном тексте Новой хроники династии Тан («Синь Таншу», глава 217). В династийных хрониках периода «Пяти династий» также нет подробностей, но в них более определённо сообщается о подчинённом положении на первых порах уйгуров. В «Удай шицзи» (глава 74), например, говорится, что тибетцы «расселили уйгуров по разным местам». Это сообщение имеет особый интерес. В нём говорится о той части уйгуров, которая во главе с каганом Уцзе ушла к границам танского государства. Эта группа, попавшая в очень тяжёлое положение, очень быстро рассеялась. Часть её перешла на службу к танскому государству, часть погибла, а часть, как об этом свидетельствует данное сообщение, вынуждена была вновь кочевать, но уже в западном направлении, в том числе и в район Ганьсу.
На основании китайских источников можно сделать вполне обоснованный вывод, что тибетцы приняли разрозненные группы уйгуров и оказали им определённую помощь хотя бы тем, что предоставили им районы для кочевания. Сам собой напрашивается вывод, что этот акт обуславливался тогдашним положением в Тибете. Тибетские феодалы, несомненно, намеревались использовать уйгуров в своей внутренней борьбе и в борьбе с внешними врагами. У нас имеется единственное сообщение из «Синь Таншу», подтверждающее этот вывод. В «Синь Таншу» это сообщение с небольшими вариантами повторяется трижды: в «Основных анналах» (глава 8, стр.11б), в биографии Ван Цзай (глава 172, стр. 3б) и в «Повествовании о Шато» (глава 218, стр. 2б). В этом сообщении, относящемся к 847 г., говорится о совместных действиях тибетцев и уйгуров против китайских территорий. При этом подчёркивается, что это были уйгуры, бежавшие после падения Уйгурского каганата, и что они были привлечены тибетцами.
Не трудно представить, что произошло дальше. Процесс разложения и ослабления тибетского государства продолжался стремительно и бесповоротно, и наступил момент, когда господство тибетцев над нетибетскими территориями рухнуло и все зависимые и порабощённые племена оказались свободными. Не последнюю роль в крушении этого господства играла другая группа уйгуров, а именно та группа, которая под руководством Буку Чина захватила Турфанский оазис и нанесла серьёзное поражение тибетцам. В сообщении об этом событии, помещённом в «Цзычжи тунцзянь» (глава 250 — том IX, стр. 8113 в изд. 1956 г.), указывается дата — февраль-май 866 г. Китайские источники сообщают, что примерно в одно и то же время против тибетцев выступило осёдлое население некоторых оазисов, а также велись небольшие военные операции танских войск на восточной границе Тибета.
В различных китайских источниках повторяется очень интересное сообщение, дающее полное представление о положении в этих районах в момент крушения власти тибетцев. Так, в «Синь Таншу» (глава 216Б, 9б) говорится: «Хуньмо также называют умо, это рабы тибетцев. По варварскому закону при посылке войск должны выступать богатые дома, за всеми этими домами должны следовать рабы. В мирное время рабы живут в различных местах, обрабатывают землю и пасут скот. Когда Шан Кун-жэ затеял смуту, рабам стало некому подчиняться, несколько тысяч человек их объединилось вместе, назвало себя умо и стало жить в округах Ганьчжоу, Сучжоу, Гуачжоу, Шачжоу (Дуньхуан), Хэчжоу, Вэйчжоу, Линьчжоу, Кочжоу, Дечжоу и Дзочжоу. Те, которые были ближе к тибетской ставке, были самыми храбрыми и имели особенно хороших лошадей». В «Цзычжи тунцзянь» (глава 250) сообщается, что в 3-ий год эры правления Сянтун (862 г.) впервые ко двору прибыло посольство умо. Это сообщение позволяет сделать вывод, что власть тибетцев в районах, занимаемых современной провинцией Ганьсу, рухнула до 862 г. Здесь также добавлено, что некоторая часть тибетцев вынуждена была подчиниться новым господам. Все перечисленные в этих сообщениях округа вошли в состав современной провинции Ганьсу.
До сих пор остаётся открытым вопрос относительно происхождения этнонима «умо». Что касается народа умо, то версия, приведенная в «Синь Таншу», повидимому, не вызывает возражений у исследователей. Д.Р. Гамильтон [5] в точном соответствии с этой версией пишет, что это смешанное население, оставшееся в Ганьсу после тибетской оккупации. При этом он отмечает, что у умо преобладали тибетские элементы. Сейчас трудно говорить об этнических компонентах, помимо тибетских, которые вошли в состав умо. Нужны новые материалы. Во всяком случае, это были не только представители коренного тюркского населения, но также и представители тех народов, с которыми воевал Тибет, в том числе и уйгуры. [6] Интересно отметить, что среди коренного населения Ганьсу были и уйгуры, которые переселились в район Ганьчжоу и Лянчжоу в конце VII — начале VIII вв. Это произошло после того, как каган Мочжо захватил их земли. [7] Этноним умо в исторических сочинениях встречается в течение очень непродолжительного времени — до начала X века, При этом во всех сообщениях очень коротко говорится только о посольствах, прибывавших ко двору.
Несомненно, уйгурам пришлось вести борьбу с умо. К сожалению, мы не знаем подробностей этой борьбы, и в нашем распоряжении имеется только одно сообщение об этом из «Цзычжи тунцзянь» (глава 252, том IX, стр. 8172). В этом сообщении, датированном 12-м месяцем 1-го года эры правления Цяньхуа (11.I — 9.II.875), говорится, что китайский посол, отправленный к какой-то группе уйгуров, не нашел её на месте. Он сообщил двору о том, что уйгуры потерпели поражение от тугухуней и умо и откочевали в неизвестном направлении. Китайские источники сообщают, что умо было всего несколько тысяч человек и, естественно, они не стали серьёзным препятствием на пути освоения уйгурами этих территорий. Надо также отметить, что основной силой, создавшей Уйгурское ганьчжоуское княжество, была не та сравнительно небольшая часть уйгуров подчинившихся тибетцам, а более значительные группы, которые кочевали на периферии тибетских территорий и сохраняли независимость.
Можно отметить ещё раз, что этот период (840-907), очень важный для истории освоения уйгурами новых территорий и создания на них новых государственных образований, практически не нашёл отражения в китайских исторических сочинениях. Причина этого хорошо известна — это распад танского государства, почти полное прекращение связей с окружающими Китай народами и, как следствие, отсутствие информации о положении дел у соседей Китая.
По-видимому, в конце IX века процесс освоения уйгурами ганьчжоуского района и соседних территорий закончился, произошла определённая консолидация уйгурских племён, часть местного населения влилась в состав уйгуров (в том числе и умо), и образовалось Уйгурское ганьчжоуское княжество. Оно уже предпринимает попытки проведения активной внешней политики. Так, по сообщению «Цзычжи тунцзянь» (глава 263 — т. IX, стр. 8181), уйгуры прислали посла ко двору танского императора и предложили военную помощь. Это предложение было воспринято танскими вельможами как попытка вмешаться в дела Китая с корыстными целями, и предложение было отвергнуто.
В период «Пяти династий» начались очень оживлённые дипломатические сношения Уйгурского ганьчжоуского княжества с Китаем, продолжавшиеся до 1028 года, когда под натиском тангутов это княжество прекратило своё существование.
На основании всего вышеизложенного историю ганьчжоуских уйгуров можно разделить на три этапа:
1. 841-862 гг. Уйгуры проникают на территорию современной провинции Ганьсу, находятся в зависимости от тибетцев и даже участвуют в военных операциях тибетцев. 2. 862-902 гг. [8] Борьба с коренным населением этого района (шато, тангуты, татары и др.), с тибетцами и умо за создание независимого уйгурского княжества. 3. 902-1028 гг. Уйгурское ганьчжоуское княжество.
[1] В.А.Богословский. Очерк истории Тибета. (Становление классового общества). М., 1962.[2] Д.И.Тихонов. Хозяйство и общественный строй Уйгурского государства. М.-Л.,1966 г., стр. 28.[3] Е.И. Лубо-Лесниченко. Историко-археологическое изучение г. Хара-Хото. «Страны и народы Востока», вып. VI, М., 1968, стр.119.[4] Л.Н. Гумилёв. Поиски вымышленного царства. М., 1970, стр. 56.[5] J.R. Hamilton, Les ouïghours à l’époque des cinq dynasties. Paris, 1955. pp. 15, 50, 51, 129.[6] Может быть, и арабы? Этот вопрос представляет большой интерес, так как при его положительном решении может оказаться, что процесс формирования дунган начался во второй половине IX века, когда арабы, освободившиеся от рабства, осели в этих районах. Возможно, не только арабы, но и представители других народов Средней Азии, исповедовавших ислам. При Чингисхане произошло дальнейшее усиление этой мусульманской общины.[7] «Синь Таншу», глава 217A. См. Фэн Цзя-шэн, Чэн Су-ло и My Гуан-вэнь. К вопросу о периодизации истории уйгуров. «Изучение проблем национальностей Китая», сборник № 5, Пекин, 1956, стр. 41, 42.[8] Даты «862» и «902» носят условный характер и в процессе дальнейшей разработки вопроса будут уточняться.
наверх |