|
Г.М. Майтдинова
|
|
Рис. 1. Накидки Тохаристана:1, 4 — Дильберджин; 2 — Бамиан; 5 — Калан-Кафирниган, 6-8 — Балалыктепе.(Открыть Рис. 1 в новом окне) |
Рис. 2. Накидки Согда:1 — Пенджикент; 2 — Калан-Кахках; 3 — Афрасиаб; 4 — Варахша; 5-7 — Пенджикент.(Открыть Рис. 2 в новом окне) |
халаты носили с поясами (Бамиан и Балалыктепе (рис. 3, 1, 2)) и без них (Дильберджин (рис. 3, 3)).
Пенджикентские облегающие халаты с прямым воротом на застёжке-пуговице, с сужающимися к запястью высокими прямыми или косыми манжетами носили с пояском (рис. 3, 4, 7). Расстегнутый ворот образовывал двухсторонние отвороты. Длина халатов, скорее всего, была до середины икр. Женщины-воительницы носили халаты-казакины чуть ниже бёдер, с короткими рукавами, украшенными воланами и круглыми бляшками с драгоценными камнями. Ими же обрамлялся и низ одежды (рис. 3, 8). Носили они и казакины со сложным пояском. О характере ворота судить трудно, возможно, он был аналогичен воротам воинских халатов, имевшим глубокий выем на груди и отороченным декоративной тканью. Эти халаты с короткими рукавами надевались поверх кольчуги (?). Южносогдийские широкие халаты танцовщиц имели левосторонние отвороты с глубоким правосторонним выемом, длину до щиколоток и носились с узеньким пояском (рис. 3, 5). Судя по многочисленным драпирующимся складкам, сужающиеся рукава скорее всего закрывали кисти рук.
Прямые свободные самаркандские халаты из плотной однотонной ткани, с глубоким выемом на груди и длинными, закрывающими кисти рук рукавами, сходны с современными. Носили их нараспашку, без поясов (рис. 3, 9). В Самарканде, вероятно, халаты были сходны по покрою с накидками без отворотов
Рис. 3. Распашная одежда Тохаристана и Согда:
1 — Бамиан; 2 — Балалыктепе; 3 — Дильберджин; 4, 6-8 Пенджикент; 9 — Афрасиаб; 10 — Варахша; 5 — изображение на оссуарии из Яккабагского р-на Кашкадарьинской обл. УзССР.
(Открыть Рис. 3 в новом окне)
Бамиана и Дильберджина, отличаясь наличием длинных широких рукавов. Судя по материалам коропластики, в Варахше тоже бытовали традиционные для Согда халаты (рис. 3, 10).
Накидки, возможно, надевали во время выполнения определённых ритуалов, а в повседневной жизни носили халаты. Этот вид одежды, очевидно, был традиционен для всех социальных категорий общества Тохаристана наряду с накидками.
Верхние нераспашные туникообразные одежды типа рубахи в Тохаристане носили поверх платья. Имелось множество местных вариантов (рис. 4).
Прямые рубахи длиной до середины бёдер с длинными широкими рукавами, с прямым воротом носили с пояском (Дильбер-
джин (рис. 4, 1)). В облегающие рубахи из плотной ткани без поясков одеты чаганианки на росписях Афрасиаба [17] и Калаи-Кафирнигана (рис. 4, 2, 3). Чаганианские рубахи были длиной до колен, имели длинные широкие рукава, сужающиеся к запястью, а калаикафирниганские — длиной чуть ниже бёдер и без рукавов (рис. 4, 3). Женские рубахи в живописи Балалыктепе имеют длинные раструбообразные рукава и прямой ворот (рис. 4, 4).
В отличие от тохаристанской, согдийская верхняя нераспашная туникообразная одежда выполняла функции платья или кофты. На росписях Афрасиаба самаркандские женщины одеты в широкие однотонные платья с прямым воротом. Ворот и основание кокетки обшивались золотистой тканью. Платье непосредственно под воротом или же под кокеткой украшалось вертикальными разноцветными вставками или лентами (не исключено, что сама ткань орнаментирована разноцветными полосками).
Туникообразные рубахи эти носили без поясков (рис. 5, 1, 2). В живописи Пенджикента женщины изображены одетыми в облегающие платья с длинными рукавами. Платья имеют высокие манжеты из декоративной ткани. Той же тканью обшиты ворот и подол. Разнообразны вырезы ворота — прямые, У-образные, глубокие круглые, прямые с выемкой. Пенджикентские рубахи носили с узеньким пояском (рис. 5, 4, 5).
Кроме того, в Согде бытовали коротенькие кофты из тонкой ткани с длинными и укороченными рукавами. Длина кофт чуть ниже бёдер. Рукава, прямой ворот с выемкой и подол декорировались бусами, лентами (рис. 5, 6, 7, 8). Подобные кофты носили музыкантши.
|
|
Рис. 4. Нераспашная туникообразная одежда Тохаристана:1 — Дильберджин; 2 — Афрасиаб; 3 — Калаи-Кафирниган; 4 — Балалыктепе.(Открыть Рис. 4 в новом окне) |
Рис. 5. Нераспашная туникообразная одежда Согда:1, 2 — Афрасиаб; 3-6, 8 — Пенджикент; 7 — Калаи-Кахках (Уструшана).(Открыть Рис. 5 в новом окне) |
Плащи-накидки Тохаристана и Согда состояли из цельного куска ткани. Края их обшивались другой тканью. Закруглённые углы тохаристанских плащей (Дильберджин) закреплялись на груди фибулами или пуговицами (рис. 1, 9). В Согде (Пенджикент) их свободно набрасывали на плечи. Верхние их концы закругляли, к ним прикрепляли массивные бубенчики (?) или кисти, вероятно, для того, чтобы плащи не сползали с плеч (рис. 2, 5, 6). В живописи Пенджикента имеются изображения женщин в четырёхлопастных накидках, надеваемых через голову и украшенных драгоценными камнями (?) (рис. 2, 7). Подобные накидки в Тохаристане встречены только на изображениях буддийских персонажей Бамиана. [18]
Платья, присборенные под грудью, бытовали и в Северном Тохаристане, и в Согде. Имелось множество местных вариантов.
Прямые облегающие платья со шлейфами изображены на росписях Дильберджина. Они имели длинные рукава с манжетами, сужающимися к запястью, иногда снабжались поясками. Платья Бамиана — однотонные, отрезные по талии, с широкой
Рис. 6. Платья Тохаристана и Согда:
1, 2 — Дильберджин; 3 — Бамиан; 4 — Афрасиаб; 5 — Калаи-Кафирниган; 1а, 2а — Афрасиаб; 3а-5а, 6, 10, 11 — Пенджикент; 7, 8 — Варахша, 9 — Калаи-Кахках, изображение на Биянайманском оссуарии.
(Открыть Рис. 6 в новом окне)
присборенной юбкой, прямым обшитым воротом и плотно облегающими рукавами длиной до запястья (рис. 6, 3).
Женщины Чаганиана на росписях Афрасиаба одеты в платья из тонкой ткани со складками под грудью, с широкими, присборенными у запястья рукавами (рис. 6, 4).
Платья на кокетке или отрезные под грудью, с поперечной золотистой планкой под кокеткой и грудью, с разноцветными лентами или вставками, иногда с воланами, характерны для Самарканда (рис. 6, 1a, 2a). Платья имели длинные рукава с высокими узкими манжетами и прямой вырез, иногда с декоративной кокеткой-шемизеткой из прозрачной ткани, украшенной золотыми бляшками (?) (рис. 6, 2а). У пенджикентского варианта
Рис. 7. Штаны Согда. Пенджикент.
(Открыть Рис. 7 в новом окне)
платья этого типа встречаются вороты двух видов: У-образный, украшенный вышивкой или бусами, и прямой, декорированный другой тканью (рис. 6, 3а, 5а). В Согде носили широкие платья из тонкой ткани, подпоясанные на талии, с пышным напуском или же без пояса, свободно ниспадающие до щиколоток, с прямым воротом, украшенным бисером или металлическими пластинками, с манжетами, сужающимися к запястью, или без манжет, с широкими прямыми рукавами. Подобные платья в живописи Калаи-Кахкаха отличаются декоративными элементами ворота и рукавов (рис. 6, 9). Согдийские платья украшались защипами на подоле (рис. 6, 10, 12).
О набедренной одежде (штанах) Тохаристана трудно что-либо сказать, так как в изобразительных источниках они пока не засвидетельствованы. Учитывая то, что в комплексах одежды Тохаристана и Согда много общего, можно предположить, что этот вид одежды бытовал здесь с незначительными изменениями в декоре.
Согдийские штаны наблюдаются двух типов. [19] Одни состоят из двух частей — верхней и широких прямых штанин, [20] украшен-
ных снизу декоративной тканью (аналогичны современным узбекским и таджикским [21] (рис. 7, 1, 2), другие — из тонкой ткани, плотно облегают ноги до щиколоток и имеют впереди разрез и продольную декоративную полоску, вышитую бисером (рис. 7, 3).
Обувь зафиксирована для Тохаристана только в Афрасиабе и Калаи-Кафирнигане — узконосые, облегающие ногу сапожки типа современных ичигов (рис. 8, 1).
Согдийские женщины наряду с облегающими сапожками с острыми или загнутыми вверх носками носили изящные сандалии, которые прикреплялись к ноге двумя тесёмками у носков» проходящими между пальцами, и украшались бусинками и застёжкой — розеткой-бантиком (рис. 8, 2-9).
В Тохаристане и Согде женщины носили косы, волнистые локоны, пряди или локоны у висков.
В Тохаристане косу загибали за уши в виде колечка (Дильберджин (рис. 10, 4)), собирали волосы в двойной пучок на затылке, заплетали в четыре косы (Балалыктепе (рис. 10, 14)), делали причёску в виде валика на затылке (Калаи-Кафирниган, Бамиан, Дильберджин (рис. 10, 5, 7, 10, 17)). В Согде заплетали шесть кос (рис. 11, 2, 5, 7), иногда нанизывая на них бусы (рис. 11, 8), собирали в виде пучка на затылке (рис. 11, 10, 11, 12) или распускали локонами на плечи (рис. 11, 4, 14, 15). Самаркандские женщины косы на затылке складывали «восьмёркой», скрепляя длинной шпилькой (рис. 11, 9).
Причёски повсеместно украшали разноцветными лентами, диадемами (Пенджикент, Балалыктепе, Бамиан, Аджина-тепе
|
|
Рис. 8. Обувь:1 — Афрасиаб; 2-5 — Пенджикент; 6, 7 — Калаи-Кахках; 8 — Пенджикент.(Открыть Рис. 8 в новом окне) |
Рис. 9. Платья с завышенной талией:1-3 — Афрасиаб; 4, 5 — Пенджикент.(Открыть Рис. 9 в новом окне) |
(рис. 11, 7, 10, 12, 13, 14, 16, 19)), венцами с вуалью (Бамиан, Калаи-Кахках, Пенджикент (рис. 10, 7, 9, 11, 12; 11, 15, 16)) и без вуалей (Дильберджин, Бамиан, Афрасиаб, Пенджикент (рис. 10, 6, 8, 10; 11, 11-14)).
В Дильберджине носили высокие меховые шапки с кисточками по бокам и шлемовидные головные уборы (рис. 10, 7, 12), в Согде — небольшие шапочки типа тюбетейки (рис. 11, 1-6), в Калаи-Кафирнигане — декоративные повязки (рис. 10), в Пенджикенте — тёмные шапочки на завязке (рис. 11, 17, 18).
Составной частью костюма являлись украшения. В данной работе мы украшения не рассматриваем, так как исследование их является предметом отдельной, более обширной работы.
Истоки исследуемых костюмов прослеживаются в местной одежде кушанской эпохи, а некоторых видов (например, платьев, присборенных под грудью, плащей-накидок), возможно и в эллинистической (в греческих хитонах и гиматиях).
Накидки и халаты без отворотов, с глубоким выемом на груди и расстёгнутым воротом, сходные с традиционными кафтанами кочевых народов Евразии более раннего периода, мы наблюдаем на статуэтках женских божеств Бактрии [22] и Согда. [23] Халаты, которые носили застегнутыми у горловины или же с расстёгнутой верхней пуговицей, вероятно, появились в Средней Азии с нача-
лом господства тюрков. На росписях Афрасиаба ещё запечатлён ранний тип местной верхней одежды, но в живописи Пенджикента — уже тюркизированный (одежда, известная в Китае, [24] Восточном Туркестане, [25] Тохаристане, Согде и на Алтае [26]). Халаты с прямым воротом, заимствованным китайцами у тюрков в VI-VII вв., отличались видом запахивания и длиной. Халаты «варварского» покроя китайцы запахивали направо таким образом, что левая пола оказывалась наверху, [27] тогда как в Средней Азии, Восточном Туркестане, на Алтае и в Монголии почти аналогичная по покрою одежда имела левый запах. В отличие от средне-
|
|
Рнс. 10.1-4, 6, 10, 17, 18 — Пенджикент; 7-9, 11, 12 — Бамиан; 5 — Калан-Кафирниган; 13-16, 20, 21 — Балалыктепе; 19 — Аджинатепе.(Открыть Рис. 10 в новом окне) |
Рис. 11.1, 2, 5-8, 13-16 — Пенджикент; 9-12, 17, 18 — Афрасиаб; 16 — Калаи-Кахках.(Открыть Рис. 11 в новом окне) |
азиатской, китайской и тюркской, распашная одежда восточнотуркестанских женщин имела вид коротких, чуть ниже бёдер, казакинов. [28]
В то же время в сасанидском Иране, граничащем с Тохаристаном и Согдом, в женском костюме преобладали туники, надеваемые поверх платья. [29] Впервые они были выявлены в изобразительных материалах Средней Азии —на согдийских статуэтках второй половины I тысячелетия до н.э., [30] а затем — на статуэтках эллинистического типа. [31] Этот вид одежды в комплексе женского костюма был распространён почти по всей территории Кушанской империи. Аналогичные туники запечатлены в живописи Хадды, [32] коропластике Хотана, [33] Согда, [34] Тохаристана. [35] С некоторыми декоративными изменениями он оставался господствующим и в период раннего средневековья.
С древнейших времён сохранилась система декора костюма, украшений, характерных для каждой местности. В Тохаристане,
например, прямой или У-образный ворот, обрамлённый драгоценными бусами и узорной тканью запечатлён на серебряном бактрийском (?) медальоне с изображением амазонки, [36] скульптурах Халчаяна, [37] росписи и коропластике Дальверзина, [38] на рельефе из Айртама. [39]
В Бактрии и Согде кушанской эпохи широкое распространение среди знатных женщин получили платья с завышенной талией, отличаясь в каждом районе лишь декоративными элементами. Эти платья в Тохаристане мы видим на матрице из Жигатепе (Северный Афганистан), [40] на коропластике Саксанохура, [41] Шор-тепе, [42] скульптуре царицы из Халчаяна, [43] стенной живописи [44] и деревянной статуэтке бактрийской богини из Дальверзинтепе, [45] серебряной чаше с изображением сцен из драм Еврипида. [46] В Согде они засвидетельствованы на терракотовых статуэтках богинь и медальоне кушанской эпохи. [47] Подобные платья запечатлены на кушанских монетах. [48] Они были характерны и для Парфии. [49] Учитывая разнообразный характер изобразительных источников, отражающих этот вид одежды, его широкое распространение в Парфии, Бактрии — Тохаристане, Согде, можно с полным основанием утверждать, что в данном случае засвидетельствованы местные традиционные платья, использовавшиеся на всём эллинистическом Востоке. Удобные в быту, приспособленные к климатическим условиям Средней Азии подобные платья распространились в период средневековья вплоть до Китая. [50]
Следует отметить, что платья музыкантш очень просты: украшен только ворот, наряд дополняет лишь длинный лёгкий
шарф. В то же время платья такого покроя у царственных особ декорированы роскошной отделкой: воланами, лентами, бусами. Дополнялись они сложными шейными и ушными украшениями. Платье одной из знатных дам в афрасиабской живописи имеет поперечный разрез на кокетке. По этнографическим свидетельствам Средней Азии, в частности Самарканда, вертикальный ворот был характерен для одежды женщин-матерей. [51] Возможно, истоки этого характерного вида одежды — в раннем средневековье. В настоящее время (изменяясь лишь декоративно в связи с появлением новых тканей, веяний моды) платья на кокетке входят наряду с халатами в комплекс национальной одежды среднеазиатских женщин.
Истоки четырёхлопастных накидок тоже находим в кушанской одежде. Такие накидки входили в комплекс воинского облачения. [52]
Нельзя не отметить, что в одежде в первую очередь засвидетельствована взаимосвязь народов обширного региона. Вхождение Средней Азии в состав огромной Кушанской империи, приход новых этнических групп и последующее влияние тюрков — всё это отразилось на формировании раннесредневековой среднеазиатской одежды. Особенно важную роль в распространении культурных достижений народов Средней Азии, Восточного Туркестана, Китая и Византии сыграла деятельность купцов в транзитной торговле по Великому шёлковому пути. По свидетельству китайских источников, «мода на иностранные одеяния... в особенности преобладала в VIII в., но и остальные периоды танской эпохи не были от неё свободны». [53] Об интересе в танском Китае ко всему хускому (среднеазиатскому) свидетельствует известный поэт и новеллист Юань Чжэнь (77?-783) в стихах о жителях Чаньани:
Женщины учатся хуской моде у хуских женщин,
музыканты изучают хуские звуки, чтобы исполнять хускую музыку. [54]
«Китайская одежда и головные уборы начиная со времени правления династии Северная Ци представляют собой варварский костюм», — писал учёный XI в. Шэнь Ко. [55]
Господствующее положение тюрков на огромной территории сделало популярным их обычаи, одежду, культурные достижения. Как свидетельствуют приведённые выше источники, даже в стро-
го канонической одежде китайцев появились «варварские» черты. В комплекс женской одежды вошли традиционные среднеазиатские платья на кокетке, [56] накидки с двусторонними отворотами. [57] В тюркскую одежду облачались чиновники. [58] В богатых домах служанки носили тюркские халаты, [59] очень похожие на те, что запечатлены живописью Пенджикента и многочисленных памятников Центральной Азии. О.А. Сухарева и Н.П. Лобачёва отметили, что на ранних стадиях развития общества по всей Центральной Азии существовало единообразие форм мужской и женской одежды. Различия возникли в ходе её эволюции. [60] Вероятнее всего, служанки-тюрчанки или китаянки носили популярную в то время тюркскую одежду, одинаковую для мужчин и женщин. Китайские шапочки «путоу», вероятно, произошли от головных уборов кочевых народов Евразии — остроконечных скифских башлыков [61] и сакских высоких головных уборов. [62] Простота формы и приспособленность к климатическим условиям сделали их популярными на столетия. Их изображения имеются в материалах памятников кушанского времени в Тохаристане, [63] Согде, [64] Хорезме, [65] а в период раннего средневековья эти головные уборы-клобуки, изменившись внешне и манерой ношения, запечатлены на терракотовых статуэтках Согда, [66] в живописи Афрасиаба, [67] на росписях Пенджикента [68] и тюркских изваяниях Алтая и Монголии. [69] Подобный головной убор найден в погребении хуннской знати, в Ноинулинских курганах, датируемых рубежом нашей
эры. [70] В Китае эти шапки, отличаясь манерой ношения, появились около 302 г. н.э. (в этот период они впервые запечатлены на погребальных статуэтках из Чанша). [71] Типичные для евразийских скотоводческих племён древности, они сохранились до наших дней в быту у многих тюркских народов. [72]
На всей территории, подвластной тюркам, распространился комплекс сходной женской и мужской одежды. В живописи Восточного Туркестана наблюдается сходство костюмов хотанских [73] женщин и тохаристанок, одежды деваты из Шоршука [74] с женскими одеяниями Согда. Одежда знатных женщин Кизила [75] была аналогична согдийской и тохаристанской. Взаимовлияние костюмов отразилось и на сходстве среднеазиатских платьев с одеждой донаторш на росписи Кучара. [76] Не случайно, что в живописи Дильберджина (рис. 4, 1), Пенджикента, Афрасиаба (рис. 4, 1, 2, 3, 4, 5) и на китайских произведениях искусства исследуемой эпохи [77] женщины облачены в одинаковые платья, традиционные в Средней Азии с кушанского времени (возможно, это было следствием оживлённых миграций различных этнических групп в период древности и средневековья; не исключено, что сходство кушанской и раннесредневековой тюркской одежды может объясняться приходом в Среднюю Азию представителей одних и тех же этнических групп через определённые временные промежутки). Мода обрамлять полы, ворот, борта и рукава одежды широкой полоской красочного шёлка (традиция, известная с древнейших времён у народов Сибири и Алтая, [78] Северной Монголии, [79] Ближнего и Северного Востока) распространилась от Китая до Византии. [80]
Эволюция среднеазиатской одежды непосредственно связана с этнической, социально-политической историей не только Средней Азии, но и всей Центральной Азии. Сравнительный анализ
костюмов Тохаристана и Согда свидетельствует об общих исторических путях развития и судьбах среднеазиатских народов, об активных взаимовлияниях их культур на протяжении тысячелетий. Очевидно, в изобразительных материалах раннего средневековья отразились устойчивые виды одежды разных районов Тохаристана и Согда, приспособленные к местному климату и быту с древнейших времён.
В силу прочности местных традиций, определённые черты древней одежды сохранились в современном костюме народов Средней Азии. Костюмы отдельных её областей в древности отличались, видимо, лишь декоративным оформлением, манерой ношения, головными уборами, причёсками, украшениями и материалами, из которых их шили. В декоре костюма, возможно, и отражались традиции местной одежды.
В период раннего средневековья элементы одежды кушанской эпохи сохранились в костюмах народов Центральной Азии, входивших в прошлом в состав Кушанской империи. Однако господствующее положение тюрков на большей части региона повлияло на формирование одежды VI-VIII вв.
[1] Бентович И.Б. Одежда раннесредневековой Средней Азии / по данным стенных росписей VI-VIII вв. // Страны и народы Востока. Вып. 22. Кн. 2. М., 1960. С. 196-212; Беленицкий А.М., Распопова В.И. Согдийские «золотые пояса» // Страны и народы Востока. С. 213-218; Лобачёва Н.П. Среднеазиатский костюм раннесредневековой эпохи по данным стенных росписей // Костюм народов Средней Азии. М., 1979. С. 18-48.
[2] Винокурова М.П. Ткани из замка на горе Муг // ИООН АН ТаджССР. Вып. 14. 1957; Шишкин В.А. О художественном ремесле в Средней Азии V-VIII вв. по памятникам древней живописи (текстиль) // КСИИМК. 1960. №80; Беленицкий А.М., Бентович И.Б. Из истории среднеазиатского шелкоткачества // СА. 1961. №2. С. 66.
[3] Бентович И.Б. Реконструкция узора согдийской ткани VII-VIII вв. // СА. 1964. №4. С. 196-198.
[4] Дьяконова Н.В. «Сасанидские» ткани // ТГЭ. Т. 10. Л„ 1969; Иерусалимская А.А. К сложению школы художественного шелкоткачества в Согде // Средняя Азия и Иран. Л., 1972.
[5] Пугаченкова Г.А. Скульптура Халчаяна. М., 1971; Пугаченкова Г.А., Ртвеладзе Э.В. и др. Дальверзинтепе — кушанский город на юге Узбекистана. Ташкент, 1978; Мухитдинов X.Ю. Статуэтка женского божества с зеркалом из Саксанохура // СЭ. 1973. №5.
[6] Кругликова И.Т. Дильберджин. М., 1974; Она же. Настенные росписи Дильберджина // Древняя Бактрия. Материалы Советско-Афганской археологической экспедиции. М., 1979.
[7] Zemaryalai Tarzi. Architecture et le Décore rupestre des Grottes de Bamian. Paris, 1977; J. Aubоyer. Afganistan und seine Kunst Prague 1968; Rouland B. The art of Central Asia. New York, 1970.
[8] Альбаум Л.И. Балалык-тепе. Ташкент, 1960.
[9] Литвинский Б.А., Зеймаль Т.И. Аджина-тепе. Архитектура. Живопись. Скульптура. М., 1971.
[10] Литвинский Б.А. Калаи-Кафирниган (раскопки 1975 г.). Археологические работы в Таджикистане. Вып. 15. 1975. Душанбе, 1980; Он же. Настенная живопись Калаи-Кафирнигана // Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье. М., 1981.
[11] Meшкерис В.А. Терракоты Самаркандского музея. Л., 1962; Она же. Коропластика Согда, Душанбе, 1977; Борисов А.Я. К истолкованию изображений на Биянайманских оссуариях // ТОВЭ. Л., Т. 2. 1940; Ставиский Б.Я. Оссуарии из Бия-Наймана // ТГЭ. Л., №6. 1961; Пачос М.К. Находки оссуарных захоронений на Афрасиабе в 1967 году // Афрасиаб. Вып. 2. Ташкент, 1973; Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. Выдающиеся памятники изобразительного искусства Узбекистана. Ташкент, 1960; Пугаченкова Г.А. Некоторые изобразительные сюжеты на памятниках искусства древнего Согда // ИООН АН ТаджССР. Вып. 2. 1952; Она же. Иштыханский
(115/116)
оссуарий // ОНУ. 1975. №3; Дресвянская Г.Я. Раннесредневековые оссуарии из Южного Согда // ОНУ. 1983. №3.
[12] Живопись древнего Пенджикента. М., 1954; Скульптура и живопись древнего Пенджикента. М., 1959; Беленицкий А.М. Об археологических работах Пенджикентского отряда в 1958 г. // Археологические работы в Таджикистане. Вып. 6. (1958). Сталинабад, 1961; Беленицкий А.М. Монументальное искусство Пенджикента. Скульптура. Живопись. М., 1973.
[13] Альбаум Л.И. Живопись Афрасиаба. С. 68 (Л.И. Альбаум считает персонажей «Сцены в лодке» (Афрасиаб) представительницами населения Восточного Туркестана. (Указ. соч. С. 70). Однако анализ костюмов и украшений женщин свидетельствует о том, что изображённые являются жительницами Средней Азии. Подробно об этом см.: Майтдинова Г.М. К интерпретации живописи Афрасиаба // ИООН АН ТаджССР. 1984).
[14] Шишкин В.А. Варахша. М., 1963.
[15] Негматов Н.Н. Работы Северо-Таджикского археологического отряда в 1972 г. // Археологические работы в Таджикистане. Вып. 12. (1972). Душанбе, 1976; Он же. О живописи дворца афшинов Уструшаны /предварительное сообщение // СА. 1973. №3.
[16] Иллюстрированный [иллюстративный] материал составлен на основании вышеуказанных публикаций.
[17] Альбаум Л.И. Живопись Афрасиаба. С. 43, 44 (нами принята здесь интерпретация Альбаума Л.И., считающего «чаганианками» всадниц, изображённых на южной стене афрасиабского зала. Но последние исследования мианкальских оссуариев Г.А. Пугаченковой показали, что ношение коротких рубах поверх длинного платья характерно и для Согда. См.: Пугаченкова Г.А. Мианкальские оссуарии — памятник культуры Древнего Согда // Наука и человечество. М., 1984. С. 82).
[18] Zеmаrуalai Тarzi. Op. cit. Fig. 09. PL. A1.
[19] Лобачёва Н.П. Указ. соч. С. 42, 43.
[20] Там же.
[21] Там же.
[22] Пугаченкова Г.А., Ртвеладзе Э.В. и др. Дальверзинтепе... С. 163. Рис. 114, 16, 18, 23, 24. Мы обращались к коропластике тех районов, где обнаружена раннесредневековая живопись.
[23] Мешкеpис В.А. Терракоты Самаркандского музея. С. 62. Табл. IV, 35. С. 69. Табл. VII, 84; Она же. Коропластика Согда. Табл. III, 1, 2; IV, 1-4; V, 1.
[24] Шэнь Цунвэнь. Чжунго гудай фуши яньцзю / Изучение древнекитайского костюма / на кит. яз. Сянган, 1981. С. 212.
[25] Дьяконова Н.В. К истории одежды в Восточном Туркестане II-VII вв. // Страны и народы Востока. Вып. 22. Кн. 2. М., 1980. Табл III, 3, 5; VI.
[26] Грач А.Д. Древнетюркские изваяния Тувы. М., 1961. Табл. 1, 6, 22, 24; Гаврилова А.А. Могильник Кудырге как источник по истории алтайских племён. М.-Л., 1965. Табл. VI, 2.
[27] Крюков М.В., Софронов М.В. Китайский этнос в средние века (VII-XIII). М., 1984. С. 153.
[28] Дьяконова Н.В. Указ. соч. С. 182-193.
[29] Луконин В.Г. Искусство древнего Ирана. М., 1977. С. 209.
[30] Мешкерис В.А. Коропластика Согда. Душанбе, 1977. Табл. XXV, 8.
[31] Там же. Табл. XXV, 24.
[32] Aubayer J. Afghanistan... Fig. 63.
[33] Дьяконова Н.В. Указ. соч. С. 180. Табл. II, 1.
[34] Мешкерис В.А. Коропластика. Табл. XXVI, 8, XXVII, 37.
[35] Пугаченкова Г.А., Ртвеладзе Э.В. и др. Дальверзинтепе. С. 163. Рис. 114, 26.
[36] Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. История искусств Узбекистана. М., 1965. Илл. 42.
[37] Они же. Скульптура Халчаяна. Илл. 50.
[38] Пугаченкова Г.А., Ртвеладзе Э.В. Указ. соч. С. 81, рис. 53; с. 116, рис. 8.
[39] Ставиский Б.Я. Искусство Средней Азии. М., 1974. С. 92. Илл. 71.
[40] Пугаченкова Г.А. Жига-тепе / раскопки 1974 г. // Древняя Бактрия. Вып. 2. Материалы Советско-Афганской археологической экспедиции. М., 1979. С. 79, 80. Рис. 17.
[41] Мухитдинов X.Ю. Статуэтка женского божества. С. 100. Рис. 1.
[42] Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. История искусств Узбекистана.
[43] Они же. Скульптура Халчаяна. Рис. 50.
[44] Пугаченкова Г.А., Ртвеладзе Э.В. Указ. соч. С. 81, рис. 53; с. 82. Рис. 54.
[45] Pougatsсhenkowa G. Les Tresors de Dalversine-Tepe. Leningrad, 1978, fig. 34.
[46] Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. История искусств Узбекистана. Илл. 81.
[47] Мешкepис В.А. Коропластика. С. 22, 23. Рис. 2, 1, 2; Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. Скульптура Халчаяна. Рис. 49.
[48] John М. Rosenfield. The Dynastic Arst [Arts] of the Kuschans. University of California Press Berkeley and Los Angeles, 1967. Fig. 12 (236-241, 243-248).
[49] John М. Rosenfield. Op. cit. Fig. 146.
[50] Шэнь Цунвэнь. Указ. соч. С. 156, 204.
[51] Сухарева О.А. Опыт анализа покроев традиционной «туникообразной» среднеазиатской одежды в плане их истории и эволюции // Костюм народов Средней Азии. М., 1979. С. 81.
[52] Bernard Goldman. Parthians of Gandhara. Fig. 6 // Est and West. New Series. Vol. 28.
[53] Шeфep Э. Золотые персики Самарканда. С. 48.
[54] Рифтин Б.Л. Из истории культурных связей Средней Азии и Китая (II в. до н.э. — VIII в. н.э.) // ПВ. 1960. №5. С. 127.
[55] Крюков М.В., Малявин В.В., Софpонов М.В. Китайский этнос на пороге средних веков. М., 1979. С. 150.
[56] Шэнь Цунвэнь. Указ. соч. С. 204 (1, 2).
[57] Там же. С. 156.
[58] Там же. С. 182.
[59] Там же. С. 212.
[60] Сухарева О.А. Опыт анализа. С. 79, 80; Лобачёва Н.П. Указ. соч. С. 44, 45.
[61] Граков Б.Н. Скифы. М., 1971. Табл. VIII, IX.
[62] Кузьмина Е.Е. В стране Кавата и Афрасиаба. М., 1977. Табл. II, 6; III, 8, 9, 10; IV, 13; VI, 20.
[63] Пугаченкова Г.А. Скульптура Халчаяна. Рис. 19, 20; Она же. Образ чаганианского правителя на терракотовом медальоне из Халчаяна // ВДИ. 1962. №2. С. 89. Рис. 1.
[64] Мешкеpис В.А. Коропластика Согда. Табл. XXVII, 31, 34, 36, 38. 46, 57; Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. История искусств Узбекистана. Рис. 59, 60, 65.
[65] Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. История искусств Узбекистана. Рис. 52.
[66] Мешкерис В.А. Коропластика Согда. Табл. XXIX, 74, 77, 78, 80, 81; Пугаченкова Г.А., Ремпель Л.И. История искусств Узбекистана. Рис. 143, 147, 163.
[67] Альбаум Л.И. Живопись Афрасиаба. Табл. XXXV.
[68] Беленицкий А.М. Об археологических работах Пенджикентского отряда в 1958 г. Археологические работы в Таджикистане. Вып. 6 (1958). Сталинабад, 1961. С. 91, рис. 5; с. 94, рис. 6.
[69] Евтюхова Л.А. Каменные изваяния Южной Сибири и Монголии // МИА. М., 1952. №24. С. 103, 104. Рис. 57, 1, 2, 58; Радлов В.В. Атлас древностей Монголии. Спб., 1892. Табл. XV, рис. 2.
[70] Trever С. Excavations in Northern Mongolia. Leningrad, 1932 Tab 23. Fig. 3-4.
[71] Крюков М.В., Малявин В.В., Софpонов М.В. Указ. соч. С. 149. Рис. 25, 11, 12.
[72] Руденко С.И. Культура хуннов и Ноинулинские курганы. М.-Л., 1962. С. 42.
[73] Bussagli Mario. La Peinture de L’Asie Centrale. Genewe, 1963. P. 59, 84, 56.
[74] Rowland Benjamin. The Art of Central Asia. New York, 1970. P. 184.
[75] Bussagli Mario. Op. cit., p. 84, 81.
[76] Le Coq A. Bilderatlas zur Kunst und Kulturgeschichte. Mittel-Asiens. B. 1925. S. 44, IL. 22, 23.
[77] Шэнь Цунвэнь. Указ. соч. С. 204.
[78] Руденко С.И. Древнейшие в мире художественные ковры и ткани. М., 1969. Илл. 9.
[79] Руденко C.И. Культура хуннов. С. 41. Рис. 38.
[80] Искусство средних веков. Т. 2. Кн. 1. М., 1960. Илл. 17 // Всеобщая история искусств: в 6 т.; Каминская Н.М. История костюма. М., 1977. С. 33; Мерцалова М.Н. История костюма. М., 1972. Илл. 24.