В.Б. Ковалевская
Конь и всадник. Пути и судьбы.
Глава III. Конь в Передней Азии.
Когда человек сел на коня? ^
И, крутя живые спицы,
Мчатся вихрем колесницы.
А. Блок.
Начиная с рубежа III-II тысячелетий до н.э. лошади всё более уверенно занимают место среди других верховых и упряжных животных, хотя, как известно, они не упомянуты ни в одном из 282 пунктов законов Хаммурапи (XVIII в. до н.э.) [19, 197-217]. Недавно Е. Гордон [193], используя свидетельства шумерских басен, найденных в Ниппуре и Уре и датирующихся примерно 2000 г. до н.э., привёл новые неизвестные данные. Речь идёт о коне, сбросившем всадника, о тяжёлой работе лошади и, в одном случае, о муле. Как и в более позднее время, говорится об опасности верховой езды и предпочтении, которое следует отдавать мулам, а также передвижению на колеснице. К этому же времени относится гимн, посвящённый героическим подвигам Шульги, второго царя III династии Ура, обожествлённого при жизни [66, 266]:
Гордый осёл, который спешит по караванной дороге,
Быстрая лошадь с развевающемся хвостом,
Ослиный жеребец Шакана, который хорошо умеет бегать,
Это я!
[202, 11]
Шульги, возведший укрепления для защиты от гутиев, реорганизовал войско, вновь введя в него копейщиков «из граждан Ура». В качестве одного из самых
(35/36)
героических своих деяний Шульги описывает путешествие из Ниппура в Ур, когда в бурю и непогоду за день он покрыл расстояние 120 или 140 км («Покрыл я отрезок дороги в пятнадцать двойных часов. Мои героические мужи изумились по этому поводу. В один день праздновал я в Уре и Нибуре с Уту, юношей, моим братом и другом. Пил я во дворце, основанном Анном, опьяняющее питьё» [202, 12].
Такой путь и для современных лошадей дело не простое. Для времени Хаммурапи число свидетельств о лошадях возрастает. От его наследника, Самсуилуна дошло до нас следующее письмо: «Возьми на корм лошадям один гур зерна, чтобы у лошадей было что есть, чтобы они не голодали» [202, 14]. К этому же времени относится письмо из Мари принцу Каркемыша о желании марийского царя получить коней. Они были посланы ему из Харсимны, находившейся недалеко от Хаттушаша.
И. Потрац приводит два фрагмента надписей с упоминанием наиболее раннего примера верховой езды. В одном из них всего лишь одна фраза: «выезжает он на лошади» [220, 22], в другом — более пространный отрывок: «И он [царь] садится на лошадь и отправляется вверх к реке бога Анциля, в воротах дома он спускается, [сходит с коня] и входит в дом» [220, 22-23].
Позже хеттский царь Хаттусили даже пишет Кадашман-Энлилю II Вавилонскому: «В стране брата моего лошадей больше, чем соломы». А. Камменхюбер приводит также сведения из марийских документов об использовании коней знатью; о стойлах (при раскопках Мегиддо в Сирии открыты остатки каменных, отлично оборудованных конюшен); о карих и белых лошадях о недовольстве Ишхиадата переплатой за двух лошадей; о нападении грабителей на охрану каравана, в котором был конь и десять ослов [202, 14]. Поэтичное описание колесницы встречается и в эпосе о Гильгамеше: «Заложу тебе колесницу, в неё ты запряжёшь коней огромных, все падут перед тобой цари, князья и владыки, будет мул выступать под ношей тяжёлой, будет конь твой могучий стремить колесницу и гордиться, что равных себе не знает» [141, I, 127].
В переписке царей, будь то письмо царя Кипра фа-
(36/37)
раону Аменхотепу на рубеже XV и XIV вв. до н.э. или касситского правителя Вавилона Бурнабуриаша знаменитому фараону-еретику Эхнатону (XIV в. до н.э.), первые фразы всегда канонические: «Я благополучен, да будет благоденствие тебе, твоим жёнам, твоим друзьям, твоей стране, твоим вельможам, твоим коням, твоим колесницам» (курсив мой. — В.К.)» [5, 44].
Какими были первые колесницы? ^
Тогда взял он бурю, своё великое оружие.
На колесницу стал он, на непобедимый ветер бури.
Запряг в неё четырёх коней, взнуздал их:
Губителя, Беспощадного, Наводняющего, Крылатого —
Зубы их наполнены ядом,
Скакать умеют они, ниспровергать знают они.
Эпос о Гильгамеше.
Каковы же наши сведения о древних колесницах? Гимн Шульги, — собственно, единственное свидетельство применения колесниц на рубеже III и II тысячелетий до н.э. Действительно, в тяжёлой повозке пройти такое расстояние, какое проехал Шульги, как будто бы не представляется возможным. Однако широкое применение колесниц в Передней Азии, безусловно, относится к тому времени, когда здесь уже появились индоевропейцы. В Шумере тяжёлые повозки выполняли ту же роль, что и более поздние боевые колесницы, то есть представляли собой двигающиеся платформы для стрельбы, причём они должны были быть хорошо управляемыми, устойчивыми, быстрыми и манёвренными. В то же время удовлетворять всем этим условиям если не невозможно, то очень трудно. Манёвренная, хорошо управляемая и быстрая колесница должна быть небольшого размера, лёгкой, запряжённой конями, тяжёлая же на низком ходу повозка — устойчивой, запряжённой эквидами. Не следует забывать, что ослы были крупнее современных, а лошади намного мельче, поэтому и различия между ними не казались так велики. В XX-XIX веках до нашей эры колесниц в Египте не было, они появились позднее, только с приходом гиксосов.
(37/38)
Сохранились бронзовые удила того периода, когда псалии представляли собой диск с внутренними шипами по окружности, близкие тем, что встречались в европейских степях от Урала до Дуная (правда, здесь они сделаны из кости) [48; 49; 104; 105; 209]. Благодаря строгому управлению колесница, видимо, была манёвренной.
Хотя не хеттами была впервые приручена и выезжена лошадь, а также изобретена боевая колесница, но именно они поняли, как страшны для пехоты врага эти ржущие, неукротимые и незнакомые до сих пор звери, которые в сочетании с блестящими доспехами оружием, военной музыкой и криками наездников вносят смятение и ужас в ряды противника. В недавнее время раскопки Л.И. Ашихминой и В.Ф. Генинга в Южном Зауралье на р. Синташта дали интереснейшие и сенсационные материалы для решения вопросов происхождения колесниц [48; 49]. В богатых курганах XVI-XIV вв. до н.э., а возможно, и раньше были найдены лёгкие боевые колесницы с деревянными колёсами (диаметром 0,90-1,00 м, имеющими по 12 спиц), находящимися на расстоянии 120 см друг от друга. Колесницы поставили в погребальные камеры (в пяти курганах), для колёс вырыли узкие канавки глубиной 0,30-0,40 см (до оси).
Наряду с этим над деревянными перекрытиями камер в некоторых курганах производились захоронения от двух до семи коней, найдены костяные дисковидные псалии с шипами (15 экз.) и два жертвенных комплекса (тризны), из которых один особенно интересен. «По линии север — юг были уложены в два ряда мордами друг к другу четыре бычьих головы и шесть лошадей (точнее, конских голов. — В.К.), а с южного конца ещё две головы барана. Здесь же вверх дном стоял большой сосуд. В средней части находились многочисленные кости ног всех этих животных» [49, 146]. Возможно, именно это европеоидное население скотоводов и земледельцев, в своеобразной культуре которого проявляются черты абашевской, алакульской и срубной, можно связывать с передвижением индоиранских племён, направляющихся из евразийских степей на Ближний Восток.
Прекрасное описание экстерьера древневосточной
(38/39)
быстроаллюрной благородной лошади дает проф. В.О. Витт: «Мы видим лошадь довольно крупную, стройную, сухую, с высоко поставленной шеей, с породной головой, хорошо развитой холкой. Художник старается выразить живой темперамент этой лошади, выражает её стремящейся вперёд, легконогой» [46, 146].
И хетты, и египтяне уделяли очень большое внимание внешнему виду лошадей: аккуратно подстриженные гривы с нагривниками, красиво оформленная сбруя, орнаментированная попона. Сами колесницы середины II тысячелетия до н.э. представляли собой произведение высокого технического искусства. На древних фресках египетских гробниц иногда изображаются мастерские по изготовлению колесниц, где каждая деталь выполнялась специальным мастером. Для производства колесниц применялись кожа, металл и различные породы дерева, которые вывозили из разных стран древнего Востока. Так, например, если колёса для повозок из Триалети делались из дуба, самого твёрдого, но и самого тяжёлого дерева, то в колеснице XV в. до н.э., найденной в Египте, использовались берёза, ясень, вяз, сосна. Если же вспомнить, что берёза не растет южнее Трапезунта и Арарата, то станет ясно, что материал этот доставлялся издалека. Исследователей критских дворцов находки большого количества колесниц (около 500) и их деталей XVI в. до н.э. поставили перед неразрешимой задачей. На самом острове, гористом и пересечённом, колесницы использовать было нельзя. Остаётся только предположить, как это сделал современный немецкий учёный Г. Бокиш, что Крит производил их на экспорт, снабжая египтян и хеттов. Существовали специальные мастера, изготавливающие колесницы.
Так, например, в обрывке письма XV в. до н.э. правитель Таанаха, очевидно, во время своего путешествия (он пишет, что был послан в Гарра), просит прислать ему два колеса от колесницы и ось, а также «делателя осей», когда тот освободится. Следовательно, сломанное в дороге колесо останавливало движение и ставило путешественника в зависимость от местного правителя, у которого были мастера если не изготовляющие, то ремонтирующие колесницы. В XVII-
(39/40)
Египетская колесница XV в. до н.э.
XV вв. до н.э. колесница состояла из лёгкого деревянного кузова, покрытого кожей, колёс с четырьмя (как правило) спицами, деревянного дышла и изогнутого, как лук, ярма.
Во Флорентийском музее хранится колесница XV до н.э. [237], доставленная в Египет из Ханаана в качестве дани. Это изящный и лёгкий экипаж (недаром на некоторых изображениях мы видим, как его несёт один человек). Деревянный кузов, имеющий основание всего 50 см, а высоту 75 см, был покрыт кожей, украшенной тиснёным орнаментом или металлическими накладками.
Иногда мы видим на изображениях, что для облегчения веса колесницы оставляют только каркас её кузова, с двумя колчанами, расположенными впереди по диагонали.
Ось диаметром 6 см имела длину 1 м 23 см. Концы её выступали на двадцать три сантиметра. На них надевались лёгкие колёса с четырьмя спицами, сделанными, как и втулка, из берёзы, с ободьями из сосны, дышло из вяза диаметром 6-7 см имело длину 2,5 м и было связано с ярмом, имеющим форму изогнутого лука.
По хеттским документам мы можем судить о том, что уже на рубеже XVIII и XVII вв. до н.э. наряду
(40/41)
с пехотинцами в войске появляются боевые колесницы. При царе Анните на 1400 пехотинцев приходилось 40 колесниц. В текстах Хаттусила I (начало XVI в. до н.э.) говорится, что наряду с грузовыми повозками с золотом в состав войска, возвращавшегося с военной добычей, входили боевые колесницы и колесницы, груженые военной добычей — серебром. В текстах второй половины XVI в., во время царствования Мурсила I, разрушившего Вавилон в 1531 г. до н.э., упоминаются кони, боевые колесницы, возницы, «конская запряжка царя» и встречается неясное исследователям, очевидно, идиоматическое выражение: «стрела открывает колесничные колёса».
Достижения в области коневодства в XIV в. до н.э. ^
От жизни той, что протекала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь.
Ф. Тютчев.
XIV век до н.э. представляет определённую веху в истории коневодства прежде всего потому, что к его середине относится знаменитый трактат Киккули о тренинге хеттских колесничных лошадей [201; 203; 220].
Обратимся к древним царствам того времени, их судьбам и взаимоотношениям. Благодаря находкам в гробнице Тутанхамона читатель представляет себе XIV в. н.э. значительно лучше, чем некоторые периоды, находящиеся гораздо ближе к нашим дням. Ведь каждый, кто видел эти сокровища, смог прикоснуться к тем сторонам жизни, которые скрыли от нас века.
На рубеже XV-XIV вв. до н.э. фараоном в Египте стал Аменхетеп IV, или, как он сам назвал себя, Эхнатон. На непревзойдённую высоту поднялось при нём искусство. Придворные художники создали наполненные глубоким лиризмом сцены домашней жизни Эхнатона.
Уже в царствование отца Эхнатона, Аменхетепа III, когда Египет достиг вершин своего могущества, страна
(41/42)
забыла о войнах. К тому времени относится только подавление восстания в Эфиопии. Государство Митанни, заинтересованное в дружбе с Египтом, прислало ещё Тутмосу IV в жёны царевну. При Эхнатоне касситский правитель в Вавилоне Бурнабуриаш, после того как царевна была отправлена в Египет, долго просил себе взамен в жёны принцессу из Египта. Глядя на столь частые в искусстве Тель-эль-амарнского периода сцены с участием любящей четы — Эхнатона и Нефертити, понимаешь, почему касситский правитель не получил в жёны изысканно-тонкой аристократки — египетской принцессы.
Хотя в Египет отправили три мины лазурита и «пять упряжей лошадей для пяти деревянных колесниц», наряду с заверениями в том, что Вавилон не имеет никаких сношений с врагами Египта, Бурнабуриашу не дали даже знатной египтянки, которую для поддержания своего престижа он мог бы выдать за принцессу [203].
Египетские фараоны получали из подвластных из стран огромную добычу. Оттуда, очевидно, происходит и колесница, хранящаяся теперь во Флорентийском музее. Из летописи Тутмоса III становится понятно, каким образом она попала в Египет. После битвы под Мегиддо были захвачены многочисленные пленные, а также лошади и колесницы. Об одном из сановников XIX династии в этом документе сказано: «Оделся ты в тончайшее полотно, поднялся ты на колесницу... запряжены жеребцы сирийские, впереди тебя бегут эфиопы из добычи, добытой тобою. Твоё судно пришло из Сирии и Палестины, груженное всякими добрыми вещами» [18, 85].
В это время Ассирия начинает теснить Вавилон и вмешиваться в его дела. Ассирийский царь (уже с XV-XIV вв. до н.э. вместо термина «правитель» появляется титул «царь страны Ашшур») Ашшурубаллит I посылает Эхнатону царскую ассирийскую колесницу и двух белых коней, что считалось тогда весьма ценным даром, поскольку в Передней Азии преобладали золотисто-рыжие и буланые кони.
Для понимания трактата Киккули нам необходимо обратиться к истории Митанни, поскольку именно «митаннийские арии» были первой волной индоиранцев в
(42/43)
Передней Азии. Они принесли с собой глубокие знания об уходе за лошадьми, детализированный тренинг, богатую терминологию, связанную с коневодством. Правда, по мнению И.М. Дьяконова, индоиранцы не дошли до Митанни, а достигли лишь нагорий Ирана и Армении (древнейших центров коневодства). Затем они были ассимилированы хурритами, которые и принесли в Месопотамию «окаменевшие глоссы» индоиранских коневодческих терминов [67; 68, 41].
Один из митаннийских царей носил имя Тушратта. Его можно перевести с индийского (хотя И.М. Дьяконов и отрицает индоиранское происхождение имён митаннийских царей) как «имеющий колесницу, приносящую вред» или «буйноколесничий» [21].
Автор же трактата по коневодству митанниец Киккули называет себя ašwašanni (арийск. «конь» и «тренировать») [167; 172, 64].
Интересно, что из этого трактата взяты достаточно специфические термины, которые и сейчас широко распространены среди коневодов. Тренер, например, никогда не скажет жокею, что он должен проехать с такой-то резвостью столько-то метров. Как и в трактате Киккули, он предложит сделать это «в кругах» (столько-то кругов с такой-то резвостью). Поэтому не стоит удивляться, что круг (wartanna), который исследователи связывают с подобным же наименованием в дигорском диалекте ираноязычных осетин и со словом «поворот», в древнеиндийском, в тексте Киккули оказывается мерой расстояния. Этот факт — одно из немногих дошедших до нас свидетельств раннего появления профессиональных терминов, расцвет которых можно отнести к первым векам нашей эры.
В целом же следует отметить, что, несмотря на все споры, доводы исследователей, считающих коневодческие термины существенной частью индоевропейской лексики Передней Азии (вспомним, например, названия мастей), достаточно убедительны. Они лишний раз подчёркивают связь коня и колесницы с передвижениями индоиранцев, впервые отмеченную Б. Грозным [201].
Древнейший в мире трактат о тренинге лошадей Киккули был дешифрован и издан в 1931 г. Б. Грозным. Ему посвящены подробные издания и переводы, статьи и монографии, и, несмотря на это, всегда мож-
(43/44)
но взглянуть на этот источник под новым углом зрения. Чтобы получить о нём известное представление, приведём несколько строк из этого трактата:
«На десятый день, когда день только начинается, а ночь кончается, я иду в стойло и возглашаю по-хурритски к Пиринкар и Саушга, чтобы они дали здоровье для лошадей... а потом веду их на ипподром [202, 7]».
Мы ещё не раз вернёмся к этому документу. Отметим лишь, что он имел сугубо деловой профессиональный характер,
В XIV в. до н.э. хеттский царь Суппилулиума I подчинил Митанни и сделал царя этого государства своим зятем. Он покорил Хайасу, а также Каркемыш и Алеппо, посадив там правителями своих сыновей, и чуть было не заключил династический брак с Египтом. Именно в это время в страну хеттов мог попасть специалист по тренингу колесничных лошадей — митанниец Киккули — и создать знаменитое руководство.
На первое место в хеттской армии выходят колесницы. На какой же базе появилась возможность создать победоносное войско на колесницах? В отличие от законов Хаммурапи, в хеттских законах XIV-XIII вв. до н.э. большое число параграфов посвящено лошадям. Особенно любопытен §58, в котором подчёркивается роль племенных жеребцов в отличие от упряжных и молодых: «Если кто-нибудь украдёт племенного жеребца — если это жеребец-сосунок, то это не племенной жеребец, если это годовалый жеребец, то это не племенной жеребец, если это двухгодовалый жеребец, [тогда] он племенной жеребец — прежде обычно давали 30 племенных жеребцов. Теперь же он должен дать 15 лошадей, он должен дать 5 двухгодовалых жеребцов, 5 годовалых жеребцов, 5 жеребят-сосунков. Имущество он также должен дать как обеспечение» [19, 316]. Более чем в двадцати параграфах определяются штрафы за нарушение законов: здесь и кража (в том числе узды и упряжи), и сведение товара, и незаконный наём, и «выбитие глаза» [19, 316-317, 323], причём при определении наказаний за эти преступления кони чётко делятся по возрасту (жеребята, годовички и двухлетки), полу (кобылы и жеребцы) и назначению (племенные, упряжные). Интересно, что наивысшую цену за мула определяли в 40 шекелей серебра, что вдвое боль-
(44/45)
ше цены на упряжную лошадь, но, возможно, равно цене племенного жеребца (если судить по штрафам, когда за кражу племенного жеребца полагалось отдать 15 лошадей, а упряжной кобылы и лошади — только шесть. Годовалый жеребчик стоил 10 шекелей, кобыла — 15 (возможно, потому, что её можно было уже пускать на племя), а жеребенок — четыре. За кражу узды или упряжи потерпевшему нужно было заплатить шекель, а за бронзовые удила лошади — уже двенадцать.
Битва при Кадеше. ^
Я воевал и победил миллионы стран, я один. Со мной были «Победа у Фив» и «Бодрость духа», мои большие кони, у них я нашёл поддержку, когда я остался совершенно один среди множества врагов. Я и впредь прикажу ежедневно давать им корм в моём присутствии, когда снова буду в своём дворце, ибо у них я встретил поддержку и ещё у Менны, моего возницы.
Сирийский поход Рамзеса II.
Хетты неминуемо должны были столкнуться с Египтом. И это произошло в знаменитой битве при Кадеше (1312 или 1296 гг. до н.э.) — первой в истории, ход которой можно восстановить. С неё начинается древняя военная история (и в первую очередь история битв с использованием коня), документированная письменными источниками, изображениями и археологическими материалами. Правда, её подробное поэтическое описание, гиперболизирующее героические деяния Рамзеса II, принадлежит перу египтянина и написано от имени фараона [19, 119-125]. Как бы трезво ни смотреть на вещи, волей-неволей над нами довлеет та интерпретация событий, которая предложена египтянином. Поэтому мы должны критически подходить к этому источнику. Битву при Кадеше следует считать определённым этапом во взаимоотношениях Египта и хеттов, свидетельствующим прежде всего о том, что силы противников были равны. Между тем египтяне рассматривали её как свою победу, тогда как исследователи истории хеттов видят
(45/46)
здесь торжество последних. Египетскими войсками командовал Рамзес II, а хеттскими — Муватталл. Каждый из полководцев обладал совершенно определёнными представлениями о военной стратегии и тактике, используя разведку, маневрирование, дезинформацию противника, момент внезапности, создание наиболее выгодных условий для нанесения решающего удара и т.д.
Следует отметить, что силы противников количественно (примерно по двадцать тысяч человек) были равны, технически оказались одинаково оснащёнными, обладали мощными подразделениями колесниц и пешего войска.
В египетских войсках кроме египтян служили ливийцы и эфиопы; армия хеттов имела (в основном в пехоте) многочисленных союзников. Основную ударную силу составляли колесницы, причём колесничие в обеих армиях считались привилегированным сословием. По школьным поучениям Египта мы знаем, что на государственную военную службу представители знати являлись с рабами, выбирали себе коней на царских конюшнях, получали оружие, а колесницу могли (или должны) были покупать себе сами. Выделялись гвардейские колесничие, «колесничие его величества» и колесничие других подразделений. В Телль-эль-амарнской переписке упоминаются соединения в 10, 30 и 50 колесниц. Документы из Нузи говорят, что 50 колесниц находилось под управлением «предводителя пятидесяти».
На примере колесницы из гробницы Тутанхамона мы видим, что по сравнению с предыдущим временем размеры кузова увеличились. Высота его составляла 1,25 м при длине 1,02 м. Колесницы были устойчивы, так как ось колес выступала на 73 см (по 36,5 см с каждой стороны). Колёса имели уже 8 спиц и диаметр 92 см; дышло, проходящее под кузовом, — длину 2,56 м; на колеснице крепились колчаны.
Колесничие, судя по памятникам Рамзеса II, в эпоху его царствования получали ряд льгот: им прощались недоимки; они имели право наследовать имущество отца, полученное за военную службу, им разрешалось жить в своих домах и городах, если они даже и не несли военной службы. Питались колесничие за счёт государства и получали наиболее богатую добычу.
(46/47)
Всадник на колесничном коне в Кадешской битве.
«Я указал дороги ко многим городам», — читаем мы на стеле Рамзеса II. Вторит ему отец Муватталла, Мурсили II: «То, что владыки войска, колесничие из Хаттусы, привели в качестве добычи людьми, крупного и мелкого скота, нельзя было сосчитать» [192, 18].
Хеттская колесница обладала большей мощью, но в то же время и меньшей манёвренностью. В отличие от египетской, на которой кроме возницы был только один воин — лучник, здесь размещалось три человека. Воина, как правило копейщика, и возницу защищал щитоносец. У хеттов колесничие подразделения были ударной силой. Кроме них существовала ещё тяжеловооружённая пехота. Хеттские и египетские колесницы, судя по изображениям, существенно не отличались друг от друга, запрягались двумя конями. В резерве держали на каждую колесницу ещё одну лошадь, которая в более позднее время впрягалась в качестве пристяжной.
«Тренинг» Киккули говорит о подготовке большого количества коней по единой системе. По-видимому, хеттский царь заранее предоставлял своим воинам специально подготовленных коней вместе с оружием и, как правило, колесницами.
Причиной египетско-хеттских войн явилось столкно-
(47/48)
вение интересов двух держав при расширении границ хеттов к югу, а Египта к северо-востоку.
Однако приготовления Египта к военной кампании не могли остаться незамеченными для лазутчиков хеттского владыки Муватталла. Выбрать место удара они тоже могли, поскольку путь, которым пойдут египтяне, им был ясен. Пал выбор на Кадеш, запиравший дорогу на север, где хетты решили устроить египтянам ловушку под прикрытием города, гарнизон которого находился на стороне хеттов.
Рамзес II выступил из Египта в апреле, а в мае его ожидали подготовленные войска Муватталла, включавшие отряды его младших братьев, в частности будущего царя Хаттусили III с сыновьями. Хаттусили III писал в своей автобиографии: «Когда брат мой однажды на страну Египта походом пошёл, то этих стран, которые я снова заселил, пешее войско и колесничих... я повёл» [19, 327].
Разведка у египтян была поставлена плохо (или хетты очень успешно этому противодействовали), но до Кадеша египтяне дошли, не подозревая о близости врага. Даже больше, они поверили подосланным хеттами лазутчикам, что последние отходят далеко на север. Потеряв бдительность, Рамзес II с передовым отрядом личной гвардии, армией Амона, и, возможно, военачальниками трёх других армий, названных именами богов Ра, Птаха и Сета, перешёл Оронт, оторвался от основной армии километров на 10-12 и ушёл к Кадешу. Хеттский лагерь находился в это время к северу от Кадеша под прикрытием города, занимающего высокий холм на мысу, образованном Оронтом и его левым притоком. При приближении египетского авангарда к городу с запада хетты стали по часовой стрелке незаметно уходить на юго-восток, стремясь, чтобы Кадеш всё время оставался между ними и противником. Передислокация произошла успешно и незаметно для египтян, армии почти поменялись своими местами, так как Рамзес устроил лагерь на том месте, где только что стояли хетты. Лагерь был окружён колесницами и повозками по кругу дышлами внутрь, кони и быки распряжены, палатки установлены. В центре, в роскошной палатке фараона, поставлен золотой трон.
События стали разворачиваться с кинематографиче-
(48/49)
ской скоростью. Первые пойманные египтянами вражеские воины, уже не лжеперебежчики, после соответствующего «внушения» (битья палками) сообщили, что хетты «вместе с многочисленными странами, которые вместе с ними... снабжены пехотой и колесницами... Многочисленней они, чем песок на берегу. Смотри, стоят они, подготовившись к битве, позади изменнического Кадеша» [19, 121].
Рамзес созывает военный совет, а в это время Муватталл продолжает движение по часовой стрелке, неожиданно бросив хеттские колесницы на подходящий с юга на соединение с Рамзесом второй отряд Ра, в котором шли и сыновья Рамзеса. «И они [хетты] проникли внутрь войска его величества, когда оно маршировало и не ожидало их. И тогда отступило войско и колесницы» [19, 122]. Большая часть египтян была разбита и уничтожена, остатки же внесли панику и сумятицу в египетский лагерь Рамзеса. Вместо того чтобы, соединившись с ними, подготовить оборону или контратаку, беглецы увлекли их за собой, оставив, если верить источнику, Рамзеса II лицом к лицу с врагом в одиночестве. А Муватталл, даже не ожидая столь решительной победы, стал стягивать свои 2500 колесниц вокруг лагеря Рамзеса. Иллюстрацией столь поспешного бегства может служить одно из наиболее ранних в мировом искусстве изображений всадников, когда на колесничной, распряжённой лошади, держа в руках обрывки длинных поводьев, скачет сидящий далеко на крупе коня, в неумелой и неудобной позе всадник.
Неминуема была бы гибель египетской армии и самого Рамзеса II, если бы не его личная неустрашимость и несколько неожиданных поворотов в ходе битвы.
Вслед за остатками армии Ра хетты ворвались в обезлюдевший, но наполненный богатой добычей лагерь Рамзеса II, и начался грабёж — для них битва уже кончилась, враг бежал, и оставалось только не зевать и ухватить как можно больше. Неожиданно подошедшему с севера отряду союзников Египта нетрудно было перебить спешившихся и бросивших оружие грабителей. А тем временем Рамзес II «схватил оружие и надел сам свой панцирь. Был он подобен Ваалу в его час... Он врезался в середину врагов... Его величество
(49/50)
убивал всех врагов... там, где они находились, и они падали один за другим в воды Оронта» [19, 123]. Здесь, очевидно, сказался просчёт хеттов. Окружая египетское войско, они переправились через Оронт. Отбросив хеттские колесницы, египтяне (а к Рамзесу постепенно стали стягиваться бежавшие египетские воины и тот отряд, который разбил хеттов в лагере) получили естественное прикрытие — Оронт и его левый приток.
Муватталл направил ещё отряд в тысячу колесниц, а сам с большим войском, которое он так и не бросил в бой, остался на другом берегу Оронта. Ведь половина египетской армии понесла огромные потери, отряд Птаха отрезан, а Сета — находился далеко от поля боя, в 12 км к югу.
Египетские источники передают слова Рамзеса: «Победил я все страны, я единственный, когда бросило меня моё войско и мои колесницы. Но смотрите, Амон даровал мне победу. Я сделал поле боя при Кадеше белым, и некуда ступить, так много их было» [19, 125]. Однако справедливости ради надо сказать, что убитых египтян должно было быть значительно больше, чем хеттов. Результатом Кадешской битвы был уход египетской армии на юг и заключение мира с хеттами. Сирийские города выходят из-под египетской власти, хотя, очевидно, из-за мира между Египтом и хеттами и невозможно использовать принцип «разделяй и властвуй», последние не проявляют активной деятельности.
Проект договора (заключённого в 1296 г. до н.э. или несколько позже), присланный на серебряной таблетке Хаттусили III и сохранённый потомству в иероглифической надписи на стенах храмов Карнака и Рамессеума Рамзеса II, назван «прекрасным договором мира и братства, дающим мир навеки» [19, 127]. Договор является пактом о ненападении и говорит о взаимной помощи в случае начавшейся войны. Каждый союзник «должен послать свои войска, свои колесницы, и он поразит его врагов» [19, 128].
Завершением этой политики дружбы между двумя великими державами древности явился брак Рамзеса II и старшей дочери Хаттусили. Но это великое торжество, справедливо воспринимавшееся современниками как чудо «доныне неизвестное», пришло поздно. Оно оказалось началом конца хеттов.
|