Е.Ф. Королькова

Ars longa, vita brevis.

// 250 историй про Эрмитаж: «Собранье пёстрых глав...». В 5 книгах. Книга вторая. СПб: Изд-во Гос. Эрмитажа. 2014. С. 151-157.

Жизнь академика Якова Ивановича Смирнова была недолгой: он умер, не дожив до пятидесяти лет. Однако его научное наследие не может не поражать не только глубиной и обширностью познаний учёного в разных областях истории культуры, не только методичностью и основательностью его исследований при всём их разнообразии, но и просто количеством материала, который он успел изучить и осмыслить. При этом опубликовал он всего около 50 своих работ. Я.И. Смирнов был избран ординарным академиком Российской академии наук 13 мая 1917 г.

Многие его труды остались в рукописях, и им не суждено было стать достоянием широкого круга читателей. Но рукописи, как известно, не горят. Они до сих пор не потеряли своего значения, и их научный потенциал ещё не исчерпан.

Поступив на службу в Эрмитаж в возрасте 29 лет, он проработал в музее до конца своей жизни, посвятив ему два десятилетия плодотворного научного труда. Я.И. Смирнов был членом Совета Эрмитажа, в котором играл заметную роль и всегда занимал принципиальную позицию, что было особенно важно в сложные для жизни музея годы политических кризисов, революционных событий и исторических катаклизмов.

Однако, несмотря на все его заслуги, сведений о нём чрезвычайно мало, и практически во все немногочисленные печатные издания, содержащие упоминания о нём, вкрались досадные фактические

Я.И. Смирнов. 1890-е. Фотография.
Из архива Д.С. Смирнова.

(Открыть в новом окне)

ошибки. Тем не менее архивы сохранили множество любопытных подробностей из жизни Я.И. Смирнова, позволяющих представить его как личность. Эпистолярное наследие Якова Ивановича содержит переписку с разными корреспондентами и даёт возможность подробно воссоздать картину жизни не только его самого и его семьи, но и русской интеллигенции того времени в целом.

Я.И. Смирнов был истинным музейщиком и настоящим знатоком, для которого вещи не были немыми абстрактными объектами изучения. Это качество отмечалось многими его современниками, безоговорочно признававшими его профессиональное чутьё и научный авторитет.

С.А. Жебелёв, характеризуя Я.И. Смирнова, писал: «Яков Иванович был истинный „вещевед”. Эта любовь к вещам, оставшимся от прошлого, побуждала Якова Ивановича внимательно относиться ко всем памятникам старины… В особенности привлекали

(151/152)

Якова Ивановича памятники, дошедшие в фрагментарном состоянии. Соединение таких фрагментов в одно целое, поскольку оно может быть восстановлено, способно было увлечь его до такой степени, что он готов был забыть на время свои учёные дела. Далеко не всем известно, хотя это и отмечено кратко в литературе, что первоначальная честь составления разрозненных кусков фигуры Афины с фронтона древнего храма на афинском Акрополе принадлежит Якову Ивановичу и Вл.К. Мальмбергу во время их совместных работ в 1894 г. в так называемом Малом акропольском музее». [1]

Результаты незаметной музейной работы, как и сами предметы старины, хранят память о наших предшественниках в Эрмитаже. Например, уникальный келермесский ритон был собран из мелких кусочков именно Я.И. Смирновым. [2]

Н.П. Кондаков, как и многие другие коллеги, обращавшийся к Я.И. Смирнову за помощью в определении неясных деталей в том или ином изображении, не переставал удивляться верности профессионального взгляда ученого и повторял: «Ну и глаза!». [3] Для музейной работы вообще и музейной науки в частности такое качество — неоценимое достоинство и доказательство высокого профессионализма. Здесь «говорят» вещи, и чтобы научиться «слышать» их, нужны немалый труд и истинный талант. М.И. Ростовцев, который провёл много времени вместе с Я.И. Смирновым в заграничных познавательных путешествиях с целью изучения древних памятников культуры и был близким его другом, выразил свое отношение к Я.И. Смирнову в воспоминаниях: «Археолог с орлиным взглядом, сразу видевший то, чего не видели другие, „острый взгляд”

(152/153)

которого известен всем археологам Европы, он соединил бесконечное знание вещей с огромной начитанностью и с необычайно острым критическим умом… Помню его в археологических поездках и музеях, где он забывал и об еде, и об усталости, изучая памятники, измеряя, зарисовывая и комбинируя. Помню в Эрмитаже, куда длинной вереницей тянулись к нему коллеги и ученики за справками, за помощью, за разрешением недоумений». [4]

Его исследовательское бескорыстие и щедрость учёного, стремящегося исключительно к пользе науке, отмечались многими. Это был человек, лишённый чувства соперничества и зависти, его доброжелательность и отзывчивость остались в памяти всех, кому довелось общаться и работать с Я.И. Смирновым. Интересы науки и Эрмитажа, которым он был безгранично предан, всегда стояли для него на первом месте, оттесняя житейские проблемы. Энциклопедически образованный, Я.И. Смирнов легко ориентировался в проблематике самых разнообразных областей истории культуры. И.А. Орбели вспоминал: «Это был человек, который арменистам указывал, где им нужно найти сведения по интересующим их вопросам; это был человек, который китаистам давал сведения, касающиеся христианской церкви XII века, построенной вдовой христианского купца в Пекине; тюркологам он объяснял то, что можно найти в турецких источниках… Он всю жизнь стремился чем только мог помочь всем… Это был человек, который способен был неделями, месяцами искать везде, где только можно, во всех литературных свидетельствах, во всех описаниях

Я.И. Смирнов (третий слева) во время поездки в Малую Азию в 1890-х гг. Фотография. Государственный Эрмитаж.

(Открыть в новом окне)

(153/154)

памятников, сведения, которые нужны какому-нибудь студенту второго курса для ещё не оформившейся статьи по археологии Кавказа. И это всё он умел делать так, что вы считали, что вы его благодетель, а не он ваш благодетель… Он был душой всех научных проблем, которые кем-либо исследовались». [5] Ещё одним примером научной щедрости Я.И. Смирнова являет известный факт, приведённый в воспоминаниях И.А. Орбели, С.И.[С.А.] Жебелёва и А.Н. Грабара, рассказывавших о том, что Я.И. Смирнов, совершив путешествие в Малую Азию и Сирию, собрал богатый и интересный для исследования материал, зарисовав множество памятников древности. Через несколько лет, узнав, что молодой австрийский исследователь Й. Стржиговский проявил интерес к тем же памятникам, Я.И. Смирнов пригласил его в Петербург и отдал весь свой собранный материал и собственноручные рисунки для обработки и публикации, понимая, что сам вряд ли когда-либо сможет завершить начатое, и заботясь исключительно о пользе для науки. [6]

Все эти воспоминания коллег и друзей могут создать ошибочное представление о Смирнове как чрезвычайно мягком и покладистом человеке. В действительности, судя по многим другим мелким фактам, он обладал непростым характером, был принципиальным, бескомпромиссным, упрямым и порой неудобным для окружающих. Спор с ним выводил людей из себя. Правда, его отличала повышенная требовательность и к себе самому.

Я.И. Смирнов был невероятно придирчив к своей работе. По-видимому, весьма скромное для учёного его уровня количество публикаций объясняется именно повышенной строгостью к своим трудам. В одном из писем к матери от 20 августа 1898 г.

он писал: «Всё, что написано, в сущности бесполезная груда мусору, а сказать дельно го ничего не придумаешь… Надо не писать, а побольше читать… Для того чтобы писать, надо побольше ума и знаний». [7]

Архивы содержат сведения о разных сферах приложения деятельности Я.И. Смирнова в Эрмитаже на протяжении его работы в музее. В числе его заслуг, перечисленных в некрологе, хранящемся в архиве Академии наук, указано, что «он привёл в порядок Средневековое отделение и выставки в 17 залах… произвёл полную реорганизацию отделения, составил каталог библиотеки этого отделения… Последние 9 лет работал над инвентаризацией Восточного отделения… Смирнову принадлежит заслуга создания собрания древностей Самарканда, сибирских, хеттских и золотоордынских». [8]

Сделанная им работа не потеряла своего значения и не устарела, поскольку точные наблюдения и доскональное исследование материала, лежащие в основе его заключений и гипотез, устареть не могут. Его работы — это образец музейного исследования, опирающегося на изучение вещей. Он оставил свой заметный след в изучении археологических памятников Приуралья. В молодости Я.И. Смирнову пришлось после отказа И.И. Толстого от порученной ему Археологической комиссией работы по подготовке к изданию «Приуральских древностей» включиться в этот проект, существенно изменив саму программу издания.

Трудно представить себе и археологию Кавказа без имени Я.И. Смирнова. Причём его научная деятельность по исследованию памятников в значительной степени была сопряжена с охранными задачами. В апреле 1916 г. по ходатайству Академии наук и Русского археологического общества он был командирован на два месяца в район

(155/156)

Кавказского театра военных действий для работ по охране и регистрации памятников древности и искусства. Его неоднократные исследовательские поездки в 1889, 1909-1910 и 1915 гг. на Кавказ (в том числе и совместные с Н.Я. Марром) внесли огромный вклад в кавказоведение.

Он много времени уделял экспозиционной деятельности в Эрмитаже и даже в письмах к родителям подробно описывал музейные дела. 14 июня 1901 г. он пишет: «В Эрмитаже у нас будут красить три зала и потому предстоит с завтрашнего дня усердная и нелёгкая работа по снятию вещей со стен, а потом и по новому их размещению… Эрмитажные работы тянутся столь медленно, что приходится отложить пока планы о поездках и кратковременных,

(156/157)

и более продолжительных». Работы были завершены в начале июля. [9]

Поле научной деятельности Я.И. Смирнова было необычайно широким, как и его профессиональные возможности. Кругозор этого учёного был поистине безграничен: крупнейший византинист, он проявлял большой интерес и глубокие познания в области истории древнерусской культуры и в то же время занимался изучением самых знаковых для науки вообще и для Эрмитажа в частности памятников, до сих пор имеющих первостепенное значение в эрмитажной коллекции древностей. Объектами его исследования кроме Сибирской коллекции Петра I стали такие выдающиеся памятники, как Майкопский курган, относящийся к эпохе бронзы, и курган Хохлач, до сих пор остающийся эталонным памятником сарматского времени. Изучение Я.И. Смирновым сасанидских древностей и кавказских археологических памятников оставило существенный след в иранистике и кавказоведении. Его исследования золотоордынской, хорезмийской, согдийской торевтики, глубокое знание памятников христианского Востока, в частности коптского Египта, так или иначе находят продолжение в трудах специалистов Эрмитажа разных направлений. Изданный им свод «Восточное серебро» до сих пор не потерял своего научного значения и даёт основу для исследований древнего ювелирного искусства.

Все воспоминания современников о Я.И. Смирнове характеризуют его не только как выдающегося учёного, но и как исключительно порядочного, скромного, бескорыстного и доброжелательного человека.

Первый сборник, посвящённый памяти академика Я.И. Смирнова, был выпущен его друзьями и коллегами, которые много лет работали и путешествовали вместе с ним. Скандально известный опубликованный в Праге в 1928 г. второй том трудов «Seminarium Kondakovianum» открывался некрологом Я.И. Смирнову, «ближайшему и наиболее блестящему из учеников Н.П. Кондакова», автору которого, академику С.А. Жебелёву, пришлось жестоко расплачиваться за неосторожные с политической точки зрения высказывания вроде фразы: «Яков Иванович скончался 10 октября 1918 г., когда у нас началось уже лихолетье». [10]

[1] Цит. по: Варшавский С., Рест Б. Билет на всю вечность. Л., 1981. С. 95.

[2] Там же.

[3] Там же. С. 96.

[4] Там же.

[5] Там же. С. 94.

[6] Там же. Примеч. 1; Историографические этюды С.А. Жебелёва. Три неизданных мемуара С.А. Жебелёва // ВДИ. 1993. №3. С. 183, 184, 188; Грабар А.Н. Несколько слов воспоминаний о Якове Ивановиче Смирнове // Художественные памятники и проблемы культуры Востока. Л., 1985. С. 7, 8.

[7] НА Д.И. Менделеева СПбГУ. Ф. IV. Д. 3. Разд. 1. Конв. 68.

[8] ПФА РАН. Ф. 4. Оп. 4. №540. С. 8.

[9] НАМ СПбГУ Ф. IV. Д. 3. Разд. 1. Конв. 77.

[10] Жебелёв С.А. Яков Иванович Смирнов // Сборник статей по археологии и византиноведению, издаваемый Семинарием им. Н.П. Кондакова. Прага, 1928. Т. 2. С. 1-16; Тункина И.В. М.И. Ростовцев и Российская Академия наук // Скифский роман / под ред. акад. Г.М. Бонгард-Левина. М., 1997. С. 102-105.

наверх