главная страница / библиотека / оглавление книги / обновления библиотеки
С.Г. КляшторныйСтепные империи: рождение, триумф, гибель// Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. 2005 : Степные империи древней Евразии. СПб: 2005. 346 с.
IV. Наследники тюркского эля.
[ 2 ] Саманиды и кочевники.
В тревожное время писал свой географический труд хорасанец ал-Балхи (919-920 гг.), подданный Исмаила Самани и протеже саманидского везира ал-Джейхани. Да и само сочинение ал-Балхи сохранилось лишь в переложении его современника, арабского географа ал-Истахри (941 г.). «Вся граница Мавераннахра, — повторяет ал-Истахри записи хорасанца, — место военных действий: от Хорезма до окрестности Исфиджаба — с тюрками-огузами, а от Исфиджаба до отдалённейших мест Ферганы — с тюрками-карлуками».
Казалось бы, сплошная фронтовая линия поделила Среднюю Азию на два враждующих мира, на Иран и Туран, застывших в вечном противостоянии и противоборстве, противостоянии не только военном, но также этнокультурном, а тогда, в IX-X вв., ещё и религиозном. Ибо к западу от Сырдарьи прочно утвердился ислам, а в степи к востоку от реки почитали небесного бога Тенгри и его божественную супругу Умай; в городах и селениях Семиречья и Ферганы шли службы и возносились молитвы в христианских церквах и манихейских обителях, в храмах огня и буддийских монастырях.
Но обратимся к иным страницам арабских и персидских географических трудов, к записям, основанным на личных наблюдениях путешественников и купцов, лазутчиков и послов. И тогда перед нами предстанет совсем иная картина. И к западу, и к востоку от Сырдарьи, в городах и селениях Мавераннахра и Семиречья, живут в смешении и мире иранцы и тюрки, мусульмане и «неверные». Среди семиреченских горожан и селян преобладают согдийские дехкане со своими сородичами и слугами. Некоторые из них уже приняли ислам, но все они подданные карлукского ябгу. А в Мавераннахре опора Саманидов, их гвардия, рекрутировалась из тюркских воинов-гулямов, возглавленных тюркскими же военачальниками. Более того, границу с тюрками в Исфиджабе и Шаше (соответственно район современного г. Чимкент в Казахстане и Ташкентский оазис), вместе с иранцами-гази, т.е. «борцами за веру», охраняют, сражаясь при нужде со своими соплеменниками и сородичами, тысячи тюркских воинов. Вот как описывает Ибн Хаукаль, младший современник ал-Истахри, пограничный городок Сюткенд: «...в нём собираются тюрки из разных племён огузов и карлуков, которые уже приняли ислам. Они живут по своему обычаю в шатрах, и у них нет построек». А вот свидетельство самого ал-Истахри о тюрках в другом пограничном городке, Бискенте: «...они из огузов, карлуков и других племён, которые стали мусульманами... Все они являются гази». Кроме почётного прозвания гази, тюрки-мусульмане приобрели ещё одно имя — их стали именовать туркменами. Об этом сообщают самые компетентные среднеазиатские учёные — хорезмиец ал-Бируни и мервец Тахир Марвази. А тюркский филолог XI в., Махмуд ал-Кашгари, уточнил, что туркменами именуют выходцев только из двух племён — огузов и карлуков. «Карлуки — пишет Махмуд — племя из тюрков, они кочевники, но не огузы. Они также туркмены». Это очень важное уточнение для понимания свидетельств о войнах Саманидов с тюрками.
За много веков до описываемых событий долины Северного Притяньшанья стали зоной активной колонизации и урбанизации выходцами из Согда и Хора- сана, Ферганы и Шаша. Толчком к расселению согдийцев и их сородичей стал Шёлковый путь, связавший две суперцивилизации тогдашнего мира — дальневосточную и средиземноморскую. Но за торговыми караванами потянулись на новые земли те, кому не хватило земли и достатка на родине. Они строили города и распахивали поля, охраняли и снабжали торговые караваны и, самое главное, вживались в новый мир, создавали новую структуру отношений с окружающим кочевым миром. В середине VI в. формы политического существования страны городов и пашен со страной пастбищ и кочевых ставок надолго определились. Новым структурным фактором стала созданная кочевниками первая евразийская империя — Тюркский каганат. Империя стала интегральной и интегрирующей частью тогдашнего мира, связав в единое целое земли и страны между Китаем, Ираном и Византией. От Согда до Китайской стены сложился общий для тюрков и иранцев полиэтнический и поликонфессиональный мир, в котором сложились устойчивые формы хозяйственного и культурного синкретизма и симбиоза, иногда нарушаемого, но не разрушаемого локальными вспышками враждебности, грабежей и военных столкновений.
В начале VIII в. ситуация стала меняться. В Мавераннахре утвердилась власть арабов. Шёл неотвратимый процесс исламизации, в основном завершённый к середине века. Не смирившиеся с новой властью и новой верой уходили за Сырдарью. Но там обозначилась другая угроза — агрессия танского Китая. В 740-749 гг. китайская армия вышла на рубеж Сырдарьи. Владетели Шаша и Тараза были казнены, наследник тюркских каганов убит, его столица, Суяб, разрушена. Лишь карлуки ещё оказывали сопротивление танским войскам.
Помощь пришла с запада. Арабский наместник на востоке, Абу Муслим, обеспокоенный китайским продвижением, послал в Семиречье два сильных отряда. Их союзниками стали карлуки. Судьба сердцевины Евразии решилась столкновением двух держав — в 751 г. в пятидневной битве на р. Талас победу одержали арабы. Китайская армия бежала, арабы вернулись в Хорасан, а карлуки утвердили свою власть между Сырдарьей и Черным Иртышом.
В 840 г. карлукский ябгу принял высший титул в иерархии Великой степи — он стал каганом. В том же 840 г. Нух б. Асад Самани, после успехов в Фергане, овладел Исфиджабом. И оказался лицом к лицу сразу с двумя тюркскими племенными государствами — Карлукским каганатом в Семиречье и государством огузов на Нижней Сырдарье. А в их тылу тогда же, в 840 г., возникло ещё два — Кыргызское государство на Енисее и Алтае и государство кимаков в Прииртышье.
Изменившаяся политическая конфигурация на востоке Средней Азии создала новую ситуацию для государства Саманидов. Пассивная оборона становилась бессмысленной, а потенциальная военная угроза более ощутимой. Поэтому, овладев Исфиджабом, Нух б. Асад сохранил у власти прежнюю династию Каратегинов, ставших его вассалами. Более того, он отказался от доходов этой богатейшей области — исфиджабский владетель ежегодно посылал Саманидам... четыре медные монеты и метлу. Ибн Хаукаль пишет об Исфиджабе: «область плодородная и обширная. Во всём Хорасане и Мавераннахре нет города, с которого бы не взимался харадж, кроме Исфиджаба». А члены династии Каратегинов, приняв ислам, не раз занимали при саманидском дворе высокие управленческие посты. Надёжная поддержка сильного и влиятельного владетеля Исфиджаба была дороже денег. Ведь Исфиджаб был той ключевой позицией, где скрещивались торговые пути и военные маршруты, идущие во все страны Великой степи — на север, к огузам, на восток, к карлукам, на северо-восток, к кыргызам и кимакам.
Уже в 812 г. Исфиджаб и Отрар (ныне г. Туркестан в Казахстане) привлекли внимание будущего халифа ал-Мамуна, тогда наместника Хорасана, того самого ал-Мамуна, который возвысил Самана, убедил его принять ислам. Полководец ал-Мамуна, Фадл б. Сахл, обрушил удар на Исфиджаб и Отрарский оазис, вторгся во владения карлуков, убил начальника карлукской пограничной стражи и заставил бежать к кимакам карлукского ябгу. Ставка ябгу была недалеко от Исфиджаба, и ал-Макдиси пишет о ней: «Орду — это маленький городок, где живёт царь туркмен, а тот постоянно посылает подарки владетелю Исфиджаба». Вспомним, что туркменами назывались соседи Исфиджаба, карлуки, многие из которых приняли ислам.
Нух б. Асад правильно оценил обстановку и заключил союз с сильным вассалом. А вот Отрарский оазис, находящийся ниже по Сырдарье, на границе с огузами, и позволявший контролировать их, был подчинён только через четверть века племянником Нуха, Насром б. Ахмедом, старшим братом Исмаила.
Другой ключевой позицией на границе с тюрками был город Тараз, столица Западного Семиречья, которое в тюркской манихейской рукописи IX в. названо «золотой страной Аргу». Подъём Тараза как городского центра связан с переселением сюда в VI в. группы бухарских дехкан. Даже в XI в. в Таразе, наряду с тюркскими, был в обиходе согдийский язык. Правили здесь, согласно бухарскому историку Нершахи, «эмир и дехкане», т.е. согдийская знать. Но город имел и тюркских сюзеренов — карлукского кагана и князя карлукского племени чигилей, носившего пышный титул «чигильский лев, опора государства Алп Баргучан Таркан-бег». В Таразе были самые крупные в Семиречье христианская несторианская церковь и манихейский монастырь, прихожанами которых были иранцы, согдийцы, тюрки, сирийцы.
Богатство Исфиджаба и Тараза, их стратегическая роль в IX-X вв. определялись не только положением на дальней торговой трассе, но и их господствующей позицией на внутреннем центральноазиатском рынке, выросшем тогда в результате интенсивной торговли со Степью. Состав товарной массы, поступавшей на семиреченский рынок, определялся как хозяйственной деятельностью кочевников, так и их военной предприимчивостью. Наряду с лошадьми, другим скотом, мясом, шерстью, кожами, в Тараз и другие города поступали два главных стратегически важных товара: прежде всего серебро из богатейшего рудника Шельджи и двух других рудников, то самое серебро, из которого в Мавераннахре вплоть до XII в. чеканили серебряные монеты. Вторым по важности товаром были тюркские рабы, за которых на невольничьих рынках Ближнего Востока платили высокую цену, да и сами Саманиды комплектовали из них свою гвардию. В Степь шли караваны с зерном и сухофруктами, но главным товаром были ткани — от простых хлопковых до самаркандской парчи, а также высококачественная керамика и металлические изделия.
Очевидно, первоначальной целью походов первых Саманидов на восток было нанесение превентивных ударов вероятному противнику и создание дальних оборонительных рубежей. Однако восточные войны Исмаила Самани вышли за рамки этих достаточно ограниченных задач. Исмаил вёл на востоке три войны. Рассмотрим их направление и результаты.
Обычно в исследовательской литературе упоминается лишь взятие Исмаилом Тараза в 893 г. Но эта констатация не исчерпывает существа проблемы; более того, она порождает ряд недоумений. Во-первых, ничего неизвестно о каких-либо вторжениях тюрков в Мавераннахр в IX в., хотя о столкновениях с ними на границах Исфиджаба, Шаша и Ферганы упоминается в источниках постоянно. Вместе с тем остаётся совершенно неясным, кто был инициатором пограничных стычек — гази или группы промышляющих набегами тюрков. Во-вторых, вызывает недоумение фиксация внимания лишь на одном походе 893 года. В действительности, на протяжении всего 10 лет Исмаил вёл три ожесточенные войны с карлуками, и все три — на их территории. В-третьих, отказ от ремонта и строительства в Мавераннахре оборонительных стен вокруг оазисов, да и сама знаменитая фраза Исмаила — «я стена Бухары!» показывает, что в его время серьёзной опасности появления тюрков в Мавераннахре не было. Всё это заставляет иначе, чем принято, оценить цели восточных походов Исмаила Самани.
Заметим, что в 893 г. Исмаил уже был не только владетелем Бухары, но и правителем разорённого междоусобицей государства, однако ещё не стал правителем Хорасана. Война за Хорасан была на пороге, и она была неизбежна. И первый поход Исмаил совершил на восток. Туда, где в трёх рудниках добывалось серебро, т.е. живые деньги для оплаты армии и аппарата управления. Туда, где был основной рынок тюркских рабов-гулямов, живой силы саманидской армии. Туда, где в богатых торговых городах можно было получить огромную контрибуцию, столь существенную для истощённого внутренними войнами Мавераннахра.
Поход 893 года был направлен первоначально не против Тараза, а против ставки карлукского хана в городе Орду. Внезапность сыграла свою роль, хан попал в плен с большим числом приближённых и воинов. Только после этой победы и нелёгкой осады (Нершахи пишет, что Исмаил «перенёс много трудностей») Тараз капитулировал, а вместе с Таразом сдались на милость победителя и близлежащие городки. Во многих из них были разрушены оборонительные стены. Исмаил закреплялся в завоёванной стране Аргу надолго и прочно. Добыча серебром, пленниками и лошадьми была огромна. Казалось бы, все планы были реализованы, все цели достигнуты, «неверные» посрамлены, их храмы обращены в мечети, центры торговли со Степью и транзитные пути поставлены под контроль. В глазах всего мусульманского мира Исмаил стал славным воителем за веру, продвинувшим границу ислама далеко на восток. По существу, этот поход материально и политически подготовил успешную войну за Хорасан, начавшуюся через пять лет. Но победа над карлукским ханом не стала окончательной.
По сообщения Ибн ал-Факиха, труд которого «Китаб ал-булдан» был написан в 903 г., уже став в 900 г. правителем Хорасана, Исмаил лично, с 20 тыс. воинов, совершает поход в степь и побеждает 60 тыс. тюрков. А в 904 г., как о том рассказывает Ибн ал-Асир, неназванный полководец Исмаила ведет изну- рительную войну с огромным тюркским войском и одерживает победу. Вот этот поход и был последней большой войной Саманидов с тюрками, последней войной с ними до конца X в.
Между тем, как упоминает ал-Масуди, карлукский хан стал именовать себя Табгач-ханом, буквально «ханом Китая», т.е. Кашгарии. А через несколько десятилетий, не без влияния бухарской исламской миссии, карлуки приняли ислам. Так Саманиды, сокрушив могущество карлуков в Западном Семиречье, сместили их центры в Кашгарию и Прииссыккулье. Там, возглавив союз тюркских племён и принудив их принять ислам, карлуки создали новую династию Табгач-ханов, возвели ее происхождение к «дому Афрасиаба», легендарного царя Турана, и подготовили крушение Саманидов.
наверх |
главная страница / библиотека / оглавление книги / обновления библиотеки