Л.Н. Гумилёв
Этническая история Тибета в I тыс. н.э. в связи с историей сопредельных стран.
// Центральная Азия и Тибет. Материалы к конференции. Новосибирск: 1972. С. 73-77.
1. История Тибета в эпохи его расцвета (VII-IX вв.) в XIX — первой половине XX в. изображалась крайне однобоко. В распоряжении историков были только сочинения буддийского направления, трактовавшие местную религию бон как демонопоклонничество и уделявшие крайне мало внимания событиям политической истории, этногенезу тибетцев и историческим судьбам народов, сопредельных с Тибетом. В настоящее время эти пробелы в известной мере восполнены, *) [1] но встали новые вопросы, уже не о ходе событий, а о генезисе их и интерпретации тибетской этнической истории на фоне общей истории Восточной Азии.
2. О начале тибетской истории нам известно, что в начале н.э. на тибетском нагорье были четыре этнических группы:
а) Индо-арийские племена дардов и монов в верховьях Инда; осёдлые земледельцы, управлявшиеся родовыми князьями.
б) Кяны (цяны) — воинственные кочевники в Амдо, Цайдаме и Каме. По ошибке их называли в XIX в. тангутами. Они управлялись
(73/74)
родовыми старейшинами и воевали против империи Хань в союзе с хуннами.
в) Шаншун — Северный Тибет — был населён иранскими кочевниками, близкими к сакам. О них известно лишь то, что они внесли в Тибет религию бон.
г) Осёдлые тибетцы — боты, распространявшиеся по долине Брамапутры (Цан-по); эти положили начало созданию Тибетского царства. Согласно легенде, они произошли от брака самца обезьяны с горной ведьмой, что можно интерпретировать как метисацию пришлого этноса с аборигенами. История их до VI в. легендарна, можно лишь предполагать, как наиболее вероятное, что тесного контакта между перечисленными этносами не было.
3. В 439 г. в Южный Тибет прикочевала небольшая сяньбийская орда, быстро ассимилированная аборигенами. Никаких изменений это не принесло.
4. В начале VII в. началось усиление южных тибетцев, завоевания которых к середине VII в. охватили весь Тибет, в VIII в. распространились на Западный Китай (Ганьсу и Шэнси), Памир и Хотан, а в IX в. — на Уйгурию. Но в момент самого большого торжества в 861 г. Тибетское царство распалось. Почему?
5. Пристально рассмотрев внешнюю и внутреннюю историю Тибета, можно отметить общее повышение активности среди ботов при относительно стабильном состоянии прочих этносов. В долине Цан-по воздвигаются дворцы, готовятся походы, введена письменность, идут религиозные диспуты между буддистами и жрецами бон, сооружаются пагоды, идёт борьба царя против знати. Накал политических страстей неуклонно возрастает, пока в 842 г., после убийства сторонника бона, царя Лангдармы, не вспыхивает внутренняя война, приведшая к разделению страны на множество мелких княжеств и племён, активность которых была ничтожна, и, что особенно важно, рост активности мало отразился на развитии производительных сих, а ушёл в агрессию как внешнюю, так и внутреннюю. Случайно ли это?
6. Сравнивая историю Тибетского царства с современными ему государствами и кочевыми державами, мы видим, что аналогичный подъём наблюдается, но отнюдь не повсеместно. Он охватил довольно большой
(74/75)
ширенный регион по обе стороны 30-й параллели:
а) В Аравии — проповедь Мухаммеда и создание халифам.
б) В Индии — начало движения раджпутов и разгром ими империи Гупта.
в) В Китае — националистическая реакция, опрокинувшая сяньбийскую империю Тоба-Вэй, переходит в создание агрессивных империй Суй и Тан.
г) В центральной Азии выходцы из Алашаня, тюрки Ашина, создают Великий Тюркский каганах. Допуск ± 50 лет — невелик.
7. Страны за пределами очерченного региона не обнаруживают подъёма активности и становятся жертвами своих соседей. Таковы: Южный Китай — царство Чэн; Южная и Восточная Индия; Сасанидский Иран; Византия, утерявшая Сирию и Африку; Испания;Аквитания; Южная Сибирь, захваченная тюркютами, и Восточная Европа, куда вторглись авары. Через несколько веков положение меняется радикально, но это уже другая проблема. Итак, взлёт тибетского политического могущества и быстрое его падение — не исключение, а знамение эпохи.
8. Рассматривая явление целиком, можно исключить возможности культурных заимствований, экономической инфильтрации, социальной взаимообусловленности, а равно и популяционно-генетических связей. Одинаковые процессы возникали в одно и то же время в совершенно непохожих условиях. Разумеется, результаты их были различны несмотря на схожесть модели процесса. Следовательно, здесь наблюдается не общественная форма движения материи, а другая, подлежащая изучению.
9. Общим во всех отмеченных вариантах было явление этнической интеграции. На местах былого этнического разнообразия создались массивы; арабский, с исламом и единой системой управления; индийский, с кастовой системой при политической разобщённости; «Тюрский [Тюркский] вечный эль» *) [2] — сочетание орды и племенных союзов; Срединная империя Тан, где «варварские» племена смешались с аборигенами в единый этнос; Тибет, ставший монолитной страной в
(75/76)
своих географических границах. Лишь немногие из подавленных этносов сумели впоследствии возродиться (персы, испанцы, кидани), но далеко не в первоначальном виде. Значит, с описанным толчком связаны процессы этногенеза.
10. Процессы сложения и распадения этносов связаны не только с природой той или иной страны (вмещающим ландшафтом), но и с исторической судьбой её населения, а последняя зависит в значительной мере от этнического и социального окружения. Если природные условия влияют на этнос через его повседневную экономику, то окружение вмешивается в политическую и идеологическую жизнь страны, причём иногда дело доходит до полного истребления целых народов, не оказавших вовремя должного сопротивления. Так, китайская агрессия эпох Хань и Тан покончила с жунами, ди, юэ, и, южными хуннами и сяньбийцами, но в Тибете натолкнулась на жестокое сопротивление и отступила. Однако и сам победитель — Тибетская монархия, — хотя и смог объединить народы своей страны, распался и погиб от глубокой внутренней розни.
11. До VII в. фактическая власть в Тибете принадлежала родовой аристократии и жрецам религии бон. Царь Сонцэнгамбо открыл двери идеологическому вторжению, пригласив из Индии и Китая буддийских проповедников. К социальной борьбе знати и короны прибавилась война за веру, шедшая с переменным успехом и унёсшая огромное число жертв. С обеих сторон гибли наиболее горячие, искренние и смелые люди, а равнодушные меняли свои симпатии, нарушали клятвы в верности и прозябали. Кроме того, много жертв уносили походы, даже удачные; внутренняя и внешняя войны вытягивали всё достояние населения, отрываемого от труда и лишённого покоя. Поэтому царство пало в момент наибольшего успеха на всех фронтах от внутренней смуты. Но оставшееся население было уже интегрировано, и этническое единство оказалось наследием жестокого периода расцвета тибетской монархии.
12. Теперь мы можем интерпретировать этническую историю Тибета. Около VI в. в субтропическом поясе Евразии родилось некоторое количество особей со стремлением к повышенной активности, так
(76/77)
называемых пассионариев. *) [3] К началу VII в. потомство появившихся стало столь многочисленно и деятельность их столь значима, что это было зафиксировано в истории. Продолжая развивать активность тибетцы подавили независимость племён, незатронутых толчком (живших севернее ареала толчка), затем вступили в войну с китайцами и арабами-завоевателями Средней Азии — и, наконец, в борьбу между собою. Лозунгами или символами этой внутренней борьбы стали исповедания бона и буддизма, но под этими индикаторами крылось соперничество царя и знати, которое в условиях малой напряжённости не принимало столь острых и кровавых форм. Так как активная часть тибетцев по большей части гибла в войнах и распрях, то, когда процент их в сформированном ими этносе уменьшился, уцелевшее население разошлось но родным ущельям, вернувшись к состоянию равновесия со средой, как природной, так и этнической. Ущерб, понесённый Тибетом, был столь велик, что лишь через двести лет наблюдается некоторое возобновление интереса к идеологическим проблемам. Тогда новая проповедь буддизма Атишей имела успех, и с того времени Тибет превратился в цитадель буддизма, но уже никогда не вернул военного могущества.
[3] *) Л.Н. Гумилёв. Этногенез и этносфера. «Природа» №1, 2, 8, 1970 и №2, 1971.
наверх
|