 М.П. Грязнов
Аржан. Царский курган раннескифского времени.
// Л.: 1980. 64 с. + 2 вкладки.
Погребальный обряд.
Похороны «царя» совершены с исключительно пышным и богатым обрядом погребения. Об огромном количестве и ценности находившихся в кургане сокровищ мы можем лишь догадываться, ибо всё самое дорогое похищено грабителями. В гробах остались фрагменты роскошных одежд из собольих мехов и импортных тканей. На погребённом в мог. 2 было множество (вероятно, сотни, а может быть, и тысячи) мелких золотых украшений и бирюзового бисера (уцелели 54 золотые вещицы). В могиле самого «царя», судя по 20 найденным там бирюзовым вставкам, имелись какие-то роскошные художественные массивные золотые украшения. Золотые предметы с бирюзовой инкрустацией были, очевидно, и в могилах камеры 13. Золотая гривна, потерянная (?) грабителями, находилась первоначально на ком-то из погребённых в центральной камере. Всё это говорит о том, что захороненные в кургане лица являлись представителями богатой кочевой знати и среди них был их верховный владыка — вождь большого племени или союза племён, называемый нами царём.
Характерно, что всё это мужчины и все преклонного возраста (60 лет и старше — шесть человек; 40-60 лет — один; старше 50 лет — три; взрослые без уточнения возраста — два; возраст неизвестен, ибо кости не сохранились, — два человека), кроме одного — молодого человека 18-20 лет в мог. 4. В первых сообщениях о кургане высказано предположение, что в мог. 2 погребена женщина. Однако правильнее предполагать, что и в ней был погребён мужчина, ибо бисер и золотые пронизки могли украшать и мужскую одежду.
Ни в одном из царских курганов скифского времени не было встречено такого большого числа погребённых с царём сопровождавших его лиц. В обособленном, небольшом, но очень хорошо сделанном срубе находились погребения «царя» и, по-видимому, его жены. Вокруг сруба
(45/46)
с трёх сторон располагалось восемь небольших саркофагов (колод или маленьких срубов) с «вельможами». Ещё одно такое же захоронение помещено в камере 9, примыкающей с севера к центральному срубу, а четыре захоронения — в камере 13, примыкающей с противоположной стороны к юго-западному углу центрального сруба. В этой камере имелись и конские захоронения: кости не менее семи верховых коней. Наконец, в отдалении от центрального сруба, в северном секторе кургана, в камере 31, захоронены два человека в колодах-саркофагах рядом с 10 верховыми конями. Всего с «царём» погребено помимо его жены (а может быть, наложницы-рабыни?) ещё 15 человек. Все мужчины, кроме одного, преклонного или старческого, как и сам «царь», возраста, все в богатых одеждах. Это, вероятно, его приближённые, ближайшие сподвижники, подобные тем общественным лицам, которых скифы, по словам Геродота, погребали в одной могиле с царём: виночерпий, повар, конюх, телохранитель, вестник. Только наименования их надо понимать не буквально. Они не слуги, не прислужники «царя», а его свита из числа высокопоставленных должностных лиц.
Богатство и пышность похорон «царя» характеризуется и массовым захоронением верховых коней с уздечками. Не менее 160 верховых коней, в том числе шесть, более богато убранных, погребено в одной камере с «царём». Это, видимо, кони его «собственного седла». Остальные, как увидим дальше, — приношение на могилу царя от подвластных ему общественных коллективов и иностранных владык.
Погребальный обряд можно представить предположительно в таком виде. В сентябре [10] на похороны «царя» съехались тысячи людей. Они срубили в ближайшем лесу вековые лиственницы и сложили из них огромное деревянное сооружение (1500 человек могли это сделать за 7-8 дней). В центральном срубе, в особом помещении с двойными бревенчатыми стенами, полом и потолком, уложили в деревянных колодах «царя» и «царицу» в богатых одеждах с драгоценными украшениями. Под полом этого помещения найдены хвостовые позвонки не менее 15 лошадей. Современные тувинцы говорят: «Не езди верхом на олене — упадёшь, наколешься на его рога; не езди на быке — упадешь, напорешься на рога; поезжай на коне — упадешь, он тебе подстелит хвост и гриву, мягко ляжешь на землю». У нас при похоронах принято было говорить, обращаясь к усопшему: «Пусть земля тебе будет пухом». Ранние кочевники Тувы выражали эту идею материально, выстилая землю в могиле царя конскими хвостами и гривами.
Курган разграблен ещё в древности. Могила «царя» опустошена. Остались в ней обрывки одежд из импортных, переднеазиатских узорчатых шерстяных тканей и собольего меха, небольшие фрагменты различных украшений, в том числе и золотых, бирюзовые бусины и тонкие пластинки. Особенно важно отметить находку 20 мелких бирюзовых пластинок. Это вставки (инкрустация) массивных литых золотых украшений с изображениями зверей, известных нам по золотым бляхам Сибирской коллекции Петра I в Эрмитаже. Значит, одежды царя в Аржане были украшены золотыми бляхами, исполненными в зверином стиле.
С трёх сторон вокруг помещения с «царём» в отдельных колодах захоронили семь старцев и одного молодого человека, знатных, в богатых одеждах, с оружием. В их могилах найдены остатки одежд из импортных тканей и дорогих мехов, золотые украшения, бронзовые стрелы и кинжал. С четвёртой, восточной стороны уложили шесть верховых коней (видимо, самого «царя») с богатыми уздечками, вероятно,
(46/47)
и с седельными уборами. Ремни были украшены бляхами и подвесками из золота, серебра, клыков кабана и антигорита.
В шести срубах, расположенных около центрального с южной и восточной сторон (рис. 3, 2, 3, 5, 13, 17, 20), погребено по 30 и по 15 верховых коней в каждом и три коня отдельно между срубами 2 и 3. Возможно, это дары погребённому от подвластных ему семи племенных подразделений. По материалам Пазырыкских курганов на Алтае, мною было высказано предположение, что кони в царских курганах Алтая и Скифии не являлись собственностью погребённого в могиле царя, а представляли собой дары от подчинённых ему племенных и родовых подразделений. [11] То же и в Аржане, уздечные уборы всех семи групп верховых коней однотипны, но в каждой отдельной группе довольно отчётливо выражены этнографические отличия её от остальных групп. Лучше всего это можно наблюдать по псалиям. Так, в камере 20 сохранились бронзовые псалии восьми уздечек. Все они одного типа — слабоизогнутый стержень с тремя круглыми отверстиями, грибовидной шляпкой наверху и конической головкой на тонкой шейке внизу (рис. 30, 10-17). Назовём данный тип псалиев аржанским. Псалии каждой из восьми уздечек отлиты в особой форме. Псалии одной уздечки (правый и левый) совершенно идентичны по форме и размерам, псалии разных уздечек во всех случаях отличаются незначительными деталями друг от друга. В камере 2 у 11 из 14 сохранившихся уздечек псалии были того же самого аржанского типа и также несколько различны по мелким деталям; у двух они сделаны из челюсти коня (рис. 30, 9); у одной — из толстой кожи (рис. 14, 4). Уздечки многих коней в этой камере украшены большим числом подвесок из клыков кабана и лошади, чего в других шести камерах данной группы не наблюдалось. В камере 3 сохранились псалии 13 уздечек тоже аржанского типа. В отличие от камеры 2 здесь не встречено никаких уздечных украшений. В камере 5 псалии трёх уздечек были бронзовыми, четырёх — роговыми (рис. 30, 1-8). Все они аржанского типа, только роговые заметно отличаются от бронзовых по форме и пропорциям в связи с особенностями материала, из которого сделаны, и техники изготовления, иногда некоторой упрощённостью. В сильно разграбленной камере 13 уцелел только один псалий. Он того же типа, но выделяется среди псалиев всех остальных камер массивностью и тем, что стержень у него резко изогнут посередине, у нижнего отверстия имеется кольцевидное расширение, а у среднего — петлевидное (рис. 30, 18).
Вряд ли можно сомневаться, что уздечки и остальные детали конской сбруи в рассмотренных камерах принесены общественными коллективами одной культуры, хотя по различию в отдельных деталях можно предполагать принадлежность их разным этнографическим подразделениям. Назовём условно носителей этой культуры аржанскими племенами, предполагая, что в кургане Аржан погребён их владыка — царь или вождь. Среди захоронений семи групп верховых коней расположены погребения пяти знатных богатых старцев: четырёх в камере 13 и одного в камере 9. В северной половине сооружения в трёх срубах второго кольцевого ряда, в одном — первого ряда и в двух проходах между срубами погребено по два, пять, десять и т.д. верховых коней в каждом и ещё два знатных старца. Сбруйные наборы в этих шести захоронениях различны, в каждом особого типа, отличного от наборов остальных захоронений. В камере 26 сохранились псалии семи уздечек: бронзовые короткие слабоизогнутые стержни с заострёнными концами, с тремя отверстиями, вокруг которых на стержне как бы образовались вздутия (рис. 30, 20-26). Назовём псалии этого типа остроконечными. Ни в какой другой камере псалии такого типа не обнаружены. Уздечки камеры 26 богато
(47/48)
Рис. 30. Псалии кургана Аржан.
1-8, 10-18 — аржанский тип; 9, 19, 37 — нетипичные; 20-26 — остроконечные; 27 — трёхкольчатый; 28-36 — прямоверхие (1-8 — камера 5; 9 — камера 2; 10-17 — камера 20; 18 — камера 13; 19 — камера 31; 20-26 — камера 26; 27 — камера 34; 28-37 — камера 37).
(48/49)
украшены. Найдено множество разнообразных бляшек, вырезанных из клыков кабана: круглых, бинарных, каплевидных, бабочковидных и др. (рис. 24, 1-7). Есть подвески из клыков кабана, трёхжелобчатые и другие бляшки из аргиллита, какие-то деревянные фигурные накладки и т.д. Замечательны пять бронзовых наверший с фигурой горного барана, не имевших, однако, прямого отношения к сбруе коня (рис. 25, 26).
В камере 37 сохранились псалии девяти уздечек. Все они роговые, одного типа — прямой уплощённый трёхдырчатый стерженёк с небольшими расширениями около дырок. Верхний конец обрезан прямо, нижний — закруглён (рис. 30, 28-36). Назовём эти псалии прямоверхими. Только одна пара псалиев имеет более сложную форму, приближающуюся к таковой аржанского типа, но отличающуюся от последнего угловатыми прямоугольными очертаниями (рис. 30, 37). Прямоверхие псалии ни в одной другой камере не встречены. Несколько уздечек камеры 37 украшены подвесками из клыков кабана.
В камере 34 сохранился только один псалий (рис. 30, 27). Он своеобразного типа, нпгде больше не обнаруженного. Это прямой бронзовый стержень с тремя колечками-дырками. Нижний конец имеет маленький биконический отросток. Назовем этот тип трёхкольчатым.
В совершенно нетронутом грабителями захоронении коней в камере 31 у всех 10 особей сохранились in situ на черепе удила и не встреченные в других камерах длинные клыки кабана, по два-три у черепа. Псалии отсутствуют. Только в одном случае уцелела часть ремня, прилегающая к кольцу удил, соединявшая последние с круглой деревянной палочкой — псалием (рис. 30, 19). Очевидно, у всех 10 коней были деревянные псалии, форма и устройство которых, к сожалению, остались нам не известны.
Итак, псалии каждой из четырёх вышеназванных камер (26, 31, 34, 37) относятся к особому типу, отличному от аржанского и от типов из других камер. Это даёт право предполагать, что кони камер северной половины кургана принадлежали разным этническим образованиям (племенам или племенным союзам), в то время как кони из семи камер южной и восточной частей кургана принадлежали аржанским племенам, составлявшим, по-видимому, одно большое этническое образование. Возможно, что кони в захоронениях северной половины кургана — приношения «великому царю» от соседних, не подчинявшихся ему племён. Вспомним, что в более позднее время, когда хоронили первого тюркского кагана Истеми, на его похороны съехались «плачущие и стонущие» со всех концов земли, в том числе и от некоторых не подвластных тюркам племён и народов Тихоокеанского побережья, сибирской тайги, Средней Азии и даже «авары и Рим», т.е. посланцы кочевников южнорусских степей и далёкой Византии. [12]
Массовые захоронения коней в скифских царских курганах давно уже привлекали внимание исследователей. Считалось, что кони в них являлись собственностью царя, его богатством, и то, чем он владел, должно было следовать за ним в могилу. В связи с находкой в кургане Ульского аула на Кубани сотен скелетов лошадей говорили, что это было захоронение табунов царя. По числу лошадей Аржан занимает второе после кургана Ульского аула место: в нём открыто не менее 160 верховых коней, и все они жеребцы, все старые, не моложе 12-15 лет. Следовательно, о табунах царя здесь не может быть и речи, ибо поголовье табуна состоит в значительной части из молодняка и кобылиц, а в Аржане погребены были лишь старые жеребцы. Так, очевидно, было и в скифских курганах. На Алтае же, как известно, с вождём хоронили только жеребцов.
(49/50)
Замечательно, что на Алтае и в Скифии число сопровождавших царя коней было не случайным или произвольным, а строго определённым: на Алтае чаще всего 10 или 14 либо половина этого количества. В одном из Келермесских курганов были две группы коней, в каждой по 12 голов; в другом — также две группы, в каждой по восемь коней. В Чертомлыке и кургане Козёл — по 11 коней в трёх группах (соответственно три, четыре и четыре). Закономерности в числе и расположении коней в царских курганах Скифии, в алтайских курганах пазырыкского типа и некоторые другие наблюдения позволили предположить, что эти кони являлись не собственностью царя, а приношениями от представителей подчинённых ему общественных подразделений, что структура кочевых обществ периода военной демократии была строго определённой в смысле правильного соотношения числа племён, фратрий, родов. [13]
Не случайно, а закономерно и число верховых коней, погребённых в южной половине кургана Аржан. В двух смежных камерах уложено по 30 коней (камеры 2 и 3), в третьей (камера 5) — 15. К сожалению, в трёх других камерах, ограбленных и сильно потревоженных, в которых многих костей недостаёт, число погребённых коней осталось неизвестным. Ясно лишь, что в камере 20 их было не менее 18 (не могло ли их быть 30?), а в камерах 13 и 17 — не менее семи и восьми (не было ли их по 15? Эти камеры значительно меньше остальных и не могли вместить по 30 лошадей). Следует отметить, что уборы коней в камерах 2, 3 и 5, относительно хорошо сохранившихся, заметно различаются. В камере 2 многие уздечки украшены большим числом конских и кабаньих клыков, а четыре снабжены совершенно необычными, впервые встреченными кожаными псалиями и псалиями из челюсти коня с зубами. Найдена серия других предметов. В камере 3 кроме стандартных удил с бронзовыми псалиями ничего не находилось; судя по уцелевшей шерсти нескольких коней, все они были рыжей масти. В камере 5 уздечки были того же стандарта, но половина их имела не бронзовые псалии, а роговые, имитирующие форму бронзовых; кони же, как свидетельствуют остатки шерсти, сохранившейся на нескольких из них, были соловой масти. Эти наблюдения позволяют предполагать, что кони Аржана также являлись приношениями от подчинённых «царю» общественных подразделений и число этих подразделений было каким-то закономерным: повторяются числа 30 и 15.
Рассмотренные детали погребального обряда в Аржане и интерпретация некоторых из них рисуют нам картину похорон «царя» как большое событие в жизни племени или союза племён, как всенародное огромное траурное торжество. Можно представить себе, как тысячи людей собрались, чтобы отдать последнюю честь своему царю, как они на конях волокли вековые лиственницы, чтобы построить огромное деревянное намогильное сооружение, как везли, тащили и несли большие и малые камни, как женщины и дети собирали в свои шапки, мешки и подолы речную гальку и сыпали её на могилу, чтобы сделать курган как можно больше и выше, и как затем на сотнях костров варили мясо 300 убитых лошадей и пировали у могилы царя.
[10] Пять спилов брёвен из кургана Аржан изучены Е.А. Вагановым в Институте физики им. Л.В. Киренского (Красноярск). Микрофотометрический анализ показал, что брёвна срублены в один год в августе — сентябре и почти не лежали в лесу после рубки. По аналогии с курганами Алтая следует предполагать, что погребение в Аржане совершено в сентябре.
|