Л.К. Галанина
Скифские древности Северного Кавказа
в собрании Эрмитажа.
Келермесские курганы.
// СПб: Изд-во Гос. Эрмитажа. 2006. 80 с. (Коллекции Эрмитажа)
ISBN 5-93572-185-6
«Колчан его как открытый гроб».
У нас ведутся непрерывные войны: мы или сами нападаем на других, или обороняемся от набега, участвуем в схватках из-за пастбищ и сражаемся из-за добычи.
Лукиан. Токсарид, или Дружба.
Келермесские курганы сохранили богатейший арсенал почти всех видов вооружения, которым располагала скифская воинская элита времён знаменитых переднеазиатских походов. Историко-культурная ценность келермесского собрания ещё более возрастает благодаря сосредоточению в нём редчайших и даже уникальных образцов художественного оружия.
Основное ядро скифского войска составляла конница, а главным боевым оружием для дальнего боя были лук и стрелы. В келермесских колчанных наборах преобладают типичные для раннескифской культуры 7-6 веков до н.э. бронзовые плоские и трёхлопастные наконечники стрел листовидной и треугольной формы со втулками для насаживания на древки. Большинство из них снабжено острыми боковыми шипами (ил. 37, 54). Извлечь
Ил. 54. Бронзовые наконечники стрел.
такую стрелу из раны было трудно. Оставшийся же наконечник со временем выделял ядовитую медную окись, приводившую к смертельным исходам даже при лёгком ранении.
Деревянный сложносоставной лук с тетивой из сухожилий отличался портативностью, не превышая в длину 80 см. Носили его в горите — деревянном или кожаном футляре, который подвешивался к поясу воина слева. На горитах обычно имелись карманы для стрел, которые застёгивались при помощи костяных или металлических стерженьков с ложбинкой в центре для накидывания петли. Парадные колчанные застёжки делались из бронзы, обтягивались золотой фольгой и украшались зооморфными или геометрическими мотивами (ил. 12 [также см. илл. 16, 78]). Декоративной обкладкой горита служила золотая прямоугольная пластина, художественное решение которой построено на многократном повторении двух самых популярных скифских мотивов (ил. 26). Изображены фигуры оленей, лежащих с поджатыми к животу ногами, и пантер, стоящих или идущих с опущенной вниз головой, словно вынюхивающих добычу. Здесь всё строго канонично — и позы животных, и предельно обобщённая трактовка их рельефно моделированных тел, и орнаментальная передача глаз, ноздрей, рогов, ушей, а также других характерных черт кошачьего хищника и оленя.
В рукопашной схватке в ход шли железные боевые топоры — секиры, деревянные копья с железными наконечниками, мечи-акинаки (ил. 10) и кинжалы. Наглядное представление об этом даёт изображение сцены боя на более позднем памятнике — знаменитом золотом гребне из кургана Солоха на Днепре (ил. 55).
Переднеазиатские правители, не единожды испытавшие на себе натиск скифских кочевых орд, по достоинству оценили все преимущества
(48/49)
Ил. 55. Золотой гребень с изображением битвы скифских воинов.
Курган Солоха. Приднепровье. 4 в. до н.э.
подвижного скифского войска. Не случайно поэтому скифское стрелковое оружие, а также мечи-акинаки, боевые топоры и конское снаряжение получили распространение на Ближнем Востоке. По свидетельству Геродота, царь Мидии Киаксар специально приглашал скифов для обучения молодёжи скифскому языку и искусству стрельбы из лука. В свою очередь, знакомство с военным делом переднеазиатских народов способствовало усовершенствованию скифского защитного вооружения. Поэтому употреблявшиеся ранее вождями и дружинниками кожаные доспехи сменились металлическими шлемами и панцирями, характерные образцы которых представлены в келермесской коллекции.
От наборных панцирей сохранились только разрозненные железные и бронзовые пластинки с двумя-тремя дырочками для пришивания их нитками из сухожилий к кожаной основе (ил. 56). Общеизвестно, что скифские панцири в виде кожаной рубашки с короткими рукавами или без них,
Ил. 56.
Железные панцирные пластинки.
покрытой сверху заходящими друг на друга металлическими пластинками, ведут своё происхождение от ассирийских и урартских чешуйчатых доспехов. Превосходные защитные качества панцирей скифского типа обеспечили им большую популярность в варварском мире Юго-Восточной и Западной Европы.
Найденные в Келермесских курганах литые бронзовые шлемы с лицевым вырезом также навеяны древневосточными, вероятнее всего, иранскими моделями. Основная масса подобных находок обнаружена на территории Северо-Западного и Центрального Предкавказья, где, по-видимому, и существовали оружейные мастерские, выпускавшие древнейшие металлические шлемы скифской эпохи.
Несомненно, к лучшим творениям скифского искусства принадлежит знаменитая золотая пантера из Келермесских курганов, украшавшая
(49/50)
Ил. 57. Золотая пластина — пантера.
горит или щит могущественного вождя (ил. 57). Характерна поза идущего по следу хищника, лаконичная светотеневая моделировка форм тела, а также зооморфная орнаментация хвоста и лап, заполненных свернувшимися кольцом фигурками кошачьих хищников. Их десять, и, очевидно, по представлениям людей того времени, на столько же увеличивалась магическая сила золотой пантеры. У зверя глаз и ноздря по-скифски условно переданы кружками. Однако в отходе от свойственной скифскому искусству строгой профильности изображения — пантера показана в небольшом ракурсе с четырьмя ногами — сказывается влияние древневосточной стилистики. К тому же источнику восходит и натуралистическая трактовка оскаленной зубастой пасти, а также использование техники цветной перегородчатой инкрустации для выделения глаза и уха пантеры. Треугольные ячейки на ухе хищника были заполнены вставками из красного янтаря.
Хотя чужеродные влияния несколько нарушают скифскую концепцию понимания образа кошачьего хищника, именно эти незначительные отступления от классического канона придают определённую индивидуальность облику келермесской пантеры, выделяя её из огромной массы других изображений этого сугубо скифского мотива.
Интереснейшим изделием древней торевтики является парадный меч скифского типа (ил. 10, 58-[59]-60). Рукоять железного меча и деревянные ножны украшены золотыми пластинами с рельефными изображениями.
(50/51)
Меч подвешивался к поясу воина справа при помощи золотых портупейных деталей. Эту функцию выполняли восьмёркообразная пряжка и наременная обкладка в виде трубочки с ромбовидным щитком, долгое время
|
|
Ил. 58. Золотые портупейные детали, прикреплённые к лопасти меча.
|
Ил. 59-60. Детали железного меча в золотых ножнах.
|
считавшиеся предметами неизвестного назначения. Накладной декоративный щиток с загнутыми внутрь краями маскировал ромбовидно расширенный конец подвесного ремешка, который прикреплялся к боковой лопасти ножен заклёпкой. Зауженный ремешок пропускался сквозь трубочку, а двукольчатая пряжка играла роль обоймы, соединяющей обе части свисающего с пояса ремня (ил. 58).
Ил. 61. Дворцовый рельеф из Персеполя.
Судя по этому изображению,
персы и скифы одинаково подвешивали мечи к поясу.
Судя по знаменитым дворцовым рельефам Персеполя — резиденции ахеменидских царей, аналогичный способ подвешивания мечей практиковался в персидском войске 5 века до н.э. (ил. 61). Интересно, что и сами мечи на персепольских рельефах напоминают раннескифские мечи, или акинаки, как их называли греки, на основе которых и был создан персидский вариант этого вида оружия.
Превосходным мастерством чеканки и гравировки отличаются многофигурные композиции на золотых ножнах меча из Келермеса, выполненные в эклектичной художественной манере, построенной на чисто механическом соединении в их декоре переднеазиатских и скифских сюжетно-стилистических форм (ил. 10, 59-60). Доминирующее место занимают древневосточные персонажи — причудливые крылатые божества, стоящие по сторонам священного «древа жизни», а также шествующие
(51/52)
друг за другом и стреляющие из луков фантастические звери. У чудовищ львиные тела с головами козлов, грифонов, быка и барана, а вместо крыльев зубастые рыбы. Дробное, графичное изображение тел этих мифических монстров, принцип стилизации деревьев и набор орнаментальных мотивов характерны для урартского дворцового искусства. Мастер из Урарту, работая в привычной для него манере, постарался учесть и запросы своего заказчика. На боковой лопасти золотых ножен он поместил стилизованные головки длинноклювых птиц и явно скопированную со скифского оригинала фигурку оленя, лежащего с поджатыми под туловище ногами. Бросается в глаза контраст между обобщённой трактовкой фигуры скифского оленя и вычурной «ковровой» орнаментацией тел фантастических существ.
Более органичное слияние скифских и восточных художественных форм и приемов демонстрирует церемониальная секира, найденная рядом с мечом в золотых ножнах (ил. 11, 62-67).
Обушок железного топорика и его длинная деревянная рукоять декорированы золотыми пластинами с чеканными изображениями животных, фантастических зверей и стоящей мужской фигуры.
В незамысловатой структуре многофигурной композиции секиры отчётливо выделяются два вида животных — копытные и хищники, противоположные друг другу по своей природе. В мировоззренческих представлениях скифов копытные животные олицетворяли среднюю часть Вселенной, сферу людей, а хищники — нижний, подземный, мир.
Потустороннюю, хтоническую, зону символизируют лев и пантера, земную среду — безоаровые козлы, благородные олени, лошади, кабаны, антилопы, джейран, газель, лань и косуля. Фантастический медведь с лапами в виде хищных птиц и чудовище с чертами слона, кабана и хищной птицы, по-видимому, также воплощали представления о космическом пространстве, верхнюю небесную часть которого олицетворяли обычно летающие пернатые.
Поза мужчины, стоящего с поднятой вверх правой рукой и вытянутой вперёд левой передаёт акт поклонения божеству или святыне. Интересно, что зажатый в его левой руке топорик напоминает церемониальную секиру из Келермесских курганов. Мужчина облачён в длинное платье восточного типа с короткими рукавами и невысокие скифские сапожки. На голове у него остроконечный колпак.
Оформление обушка келермесской секиры скульптурной группой в виде двух лежащих козлов, общий принцип декорировки, чрезмерно перегруженной восточными и скифскими мотивами, блестящее владение техникой чеканки и гравировки — всё это выдаёт руку искусного переднеазиатского торевта, попытавшегося в угоду вкусам своего заказчика приобщиться к скифскому искусству, освоить не только его сюжетный репертуар, но и своеобразный художественный язык.
Действительно, большинство зооморфных образов имеют скифское происхождение. Исключение составляют антилопы, газель, стоящие и лежащие козлы, фантастический медведь и слоноподобный монстр. Однако на всех фигурах лопатки, бёдра и мышцы животных выделены двойными линиями, шерсть передана штрихами или завитками, графически подчёркнуты также другие анатомические детали, что свойственно переднеазиатской художественной традиции, но не строго лаконичному скифскому стилю.
(52/53)
Ил. 62-67. Детали железной секиры, облицованной золотом.
|