А.В. Давыдова
К вопросу о роли осёдлых поселений в кочевом обществе сюнну.
Археологические работы на Иволгинском городище (1949-1974 гг.) дали неоспоримые свидетельства существования у древних центральноазиатских кочевников сюнну осёдлого ремесленно-земледельческого хозяйства, которое производило необходимые кочевникам продукты ремесла и сельского хозяйства (железные орудия и оружие, кожи, шерстяные ткани, посуду, бронзовые и костяные изделия, украшения из различных материалов, а также просо, ячмень, пшеницу). Материалы Иволгинского городища позволили по-новому подойти к проблеме экономических основ общества сюнну. [1]
Бесспорно, что благосостояние этого народа определялось в основном огромными стадами скота; письменные источники, как правило, опери-
(55/56)
руют колоссальными цифрами в сотни тысяч голов. [2] Но столь же несомненна и постоянная нестабильность кочевого хозяйства: неблагоприятные погодные условия (засуха летом, обильный снегопад зимой) нередко приводили к массовому падежу скота, болезням и голоду, от которого погибали и люди. Эти трагические события в истории сюнну неоднократно отмечаются хрониками. [3]
Узость экономической базы кочевого хозяйства, его нестабильность, постоянная потребность дополнять пищевой рацион растительной пищей делали необходимым контакт с земледельческим хозяйством. Он осуществлялся в различной форме: 1) торговля с земледельческими народами; 2) военные набеги на них и, главное, 3) организация собственных осёдлых земледельческо-ремесленных поселений.
Основания для таких выводов имеются частично в письменных источниках, но в основном содержатся в археологических материалах, которые позволили выделить в кочевом обществе сюнну его осёдлую часть. [4]
Эти выводы, убедительно доказанные материалами Иволгинского городища, находят также подтверждение и в материалах других поселений сюнну. Сейчас обнаружено более десяти городищ в бассейнах рек Енисея, Селенги, Керулена, в Центральном, Хентейском, Архангайском и Булганском аймаках МНР. На территории Монголии открыты также и неукреплённые поселения сюнну. [5] Число известных сейчас осёдлых поселений сюнну приближается к 20. Тем самым реконструкция их хозяйства, состоявшего из кочевой и земледельческо-ремесленной частей, становится реальной. Накапливающийся археологический материал в будущем, видимо, позволит выяснить точное соотношение этих двух составных начал в экономике сюнну, но, на наш взгляд, и сейчас уже ясно, что роль осёдлых земледельческо-ремесленных поселений в их хозяйстве была гораздо значительнее, чем это принято считать.
Отмечая земледелие у сюнну, обычно указывают на его второстепенную роль в хозяйстве. Этим, как нам кажется, снимается самое важное звено в общем понимании условий жизни кочевого хозяйства: оно не может существовать без связи с земледельческим началом. Признавая земледелие у сюнну, следует в первую очередь подчеркнуть его жизненную необходимость, непременную обязательность для этого общества; развитие земледелия было важной частью экономической базы древнего государства сюнну.
Обращает на себя внимание не только число известных сейчас памятников осёдлых сюнну (около 20), но и сам характер этих памятников, хотя надо сказать, что их чёткая классификация остаётся делом будущего. Опубликованные монгольскими учёными краткие данные о поселениях [6] позволяют разделить их на две группы: укреплённые и неукреплённые. Обследовавший укреплённые поселения X. Пэрлээ интерпретирует их как замки и дворцы правителей. Основанием для такого толкования послужили главным образом сведения письменных источников; археологический же материал, полученный на этих поселениях, слишком мал и фрагментарен. Окончательные суждения о характере поселений могут быть высказаны только на базе массового археологического материала. Достаточно наглядно это видно из истории исследования Иволгинского городища: до проведения на нём систематических раскопок оно интерпретировалось как военный форпост сюнну на севере их владений, что чрезвычайно суживало представления о характере памятника. Это был не только военный форпост, но к тому же хозяйственный центр целой округи с развитым многосторонним земледельческо-ремесленным хозяйством, а также торжище, куда съезжались кочевники для обмена.
Несомненно, интерпретация укреплённых поселений сюнну на территории Монголии, предложенная X. Пэрлээ, неоправданно суживает назначение и характер поселений этого вида. Мы вправе их считать не только
(56/57)
замками правителей, но, как и Иволгинское городище, посёлками, где население занималось сельским хозяйством и различными ремёслами.
Вторая группа памятников осёдлых сюнну — неукреплённые поселения, которые монгольские археологи справедливо называют земледельческими. [7] Однако сведений о них ещё меньше, чем об укреплённых.
Для характеристики поселений такого рода пока можно оперировать только материалами поселения на р. Чикой у с. Дурёны (Бурятская АССР, в 35 км к востоку от г. Кяхта). Этот удивительный памятник стал известен в конце прошлого века, когда члены Троицко-Савско-Кяхтинского отделения Русского географического общества произвели здесь первые археологические сборы. [8] К настоящему времени в фондах Кяхтинского музея накопились сотни предметов (керамика, изделия из железа и бронзы, украшения из различных материалов и пр.), собранные местными краеведами. Коллекции эти никогда не публиковались, а представление о поселении у с. Дурёны основывалось лишь на скудных сведениях в небольшой статье Г.П. Сосновского, в которой изложены результаты работ на поселении, произведённых в 1928 г. Г.Ф. Дебецем. Он раскопал здесь две полуземлянки. [9]
Анализ коллекций подъёмного материала, собранного на поселении у с. Дурёны, показывает, что здесь имеются все те категории предметов, которые были обнаружены и на Иволгинском городище. Особое же внимание вызывает большое количество различных земледельческих орудий ,— серпов, мотыг и главным образом сошников. Достаточно сказать, что сейчас в Забайкалье известно 29 сошников времени сюнну, [10] из них 21 обнаружен на поселении у с. Дурёны и только 2 — на Иволгинском городище, хотя там раскопано уже около 8 тыс. кв.м.
Близость поселения у с. Дурёны к основному массиву памятников сюнну на территории Монголии, его исключительные размеры, обилие и разнообразие находок (не только всех известных категорий археологического материала сюнну, но преимущественно земледельческих орудий, остатков производства и обработки металлов — шлаков, конкреций руды, обломков литейных форм) определяют значение этого весьма важного для понимания культуры сюнну памятника. Состояние же его изученности было настолько слабым, [11] что не имелось ни плана поселения, ни представления о характере культурного слоя. Из-за отсутствия документации неопределимым оказалось и место раскопок Г.Ф. Дебеца, где были открыты две полуземлянки. Учитывая научное значение этого поселения, а также сильно затронувшие его процессы разрушения, кафедра археологии Ленинградского государственного университета в 1972 г. начала археологическое обследование памятника. Разведочные работы, проведённые в 1972-1975 гг. под руководством автора настоящей статьи, доказали возможность широких систематических археологических раскопок во всех частях поселения, тем более необходимых ввиду постоянного сокращения его площади, превращаемой ветром в песчаные выдувы.
Местность, где оно находится, — широкая долина р. Чикой. Обилие рыбы и водоплавающей птицы в заводях этой реки и заболоченных низинах, обилие пастбищ, вода — все эти условия благоприятны как для скотоводства, так и для земледелия. Эти отрасли и поныне определяют основные направления местного хозяйства.
Поселение находится на краю надпойменной террасы, образующей в плане как бы подкову, расположенную в излучине р. Чикой (рис.). Условно оно разделено на три части, чётко выделяющиеся в его форме (три стороны дуги) и названные Нижние Дурёны (северная часть дуги), Средние Дурёны (западная часть дуги), Верхние Дурёны (южная часть дуги). Общая протяжённость поселения составляет около 5 км. Во всех его частях зафиксированы значительные участки ненарушенного культурного слоя мощностью до 90 см (втрое больше, чем на Иволгинском городище). В разведочных раскопах, заложенных с целью выяснения
(57/58)
характера культурного слоя (их общая площадь составляет 660 кв.м), обнаружено пять жилищ (одно — в Нижних, одно — в Верхних, три — в Средних Дурёнах) и десятки хозяйственных ям. Это указывает на заселённость всей обширной площади поселения.
Жилища типа полуземлянок, открытые в Дурёнах, имеют те же конструктивные особенности, что и жилища Иволгинского городища. Для их сооружения использовали те же материалы — дерево, сырец, а для печей и дымоходов — необработанные каменные плиты. Полученный в Дурёнах материал, однако, ещё слишком мал для того, чтобы говорить о полном
План поселения у с. Дурёны (выполнен в 1972 г. С.С. Миняевым).
Цифрами обозначены места разведочных раскопов и открытых жилищ.
1 — раскоп 1 и жилище 1 (Нижние Дурёны); 2 — жилище 3; 3 — раскоп 2 и жилище 4; 4 — жилище 5 (Средние Дурёны); 5 — жилище 2 (Верхние Дурёны).
тождестве этих двух поселений. Более того, здесь имеются некоторые локальные особенности. Так, например, в жилище 2 в Верхних Дурёнах канал дымохода, прорытый в материковой почве, не имел обрамления каменными плитами, которое зафиксировано во всех 50 жилищах Иволгинского городища и в остальных жилищах Дурён.
Однако, и это самое главное, основная идея конструкции жилищ при всех возможных вариантах и на этом поселении остаётся неизменной. Жилище полуземляночного типа можно считать основным жилым сооружением рядового населения осёдлых сюнну.
Категории археологических находок из разведочных раскопок 1972-1975 гг. полностью совпадают с теми, которые были обнаружены на Иволгинском городище (керамика; орудия и оружие из железа — ножи, серпы, топоры, наконечники стрел; бронзовые и железные пряжки; многочисленные изделия из кости; украшения из различных материалов, местных и привозных: халцедона, флюорита, сердолика, агата, стекла и пр.), что, конечно, объясняется одинаковой направленностью хозяйства обоих поселений. В Дурёнах зафиксировано значительно большее, чем на Иволгинском городище, количество находок, связанных с производством железа, железных и бронзовых изделий. Одни разведочные раскопы (660 кв.м) дали почти то же количество шлаков, которое было найдено на исследованной площади Иволгинского городища (около 8 тыс. кв.м). Это обстоятельство связано, видимо, со значительно большей развитостью ремёсел на поселении у с. Дурёны.
Следует ожидать, что объём материала (во всех его категориях) с поселения у с. Дурёны будет несравненно больше, чем на Иволгинском городище: длина поселения у с. Дурёны около 5 км, длина же Иволгинского городища всего 348 м! Выше уже отмечалось, что из 29 сошников сюнну, обнаруженных в Забайкалье, 21 происходит из Дурён. Таким образом, несомненна не только ремесленная и земледельческая направленность хозяйства этого поселения, но, принимая во внимание его об-
(58/59)
ширные размеры, можно предполагать и его исключительно высокий хозяйственный потенциал.
Учитывая, что поселение у с. Дурёны — одно из многих на землях сюнну, можно отчётливо представить ту значительную роль, которую они играли в хозяйстве этого общества. Преобладание кочевой основы в хозяйстве сюнну не снимает того обстоятельства, что ремесленно-земледельческая часть была жизненно необходимым условием существования и развития общества сюнну.
Оценка значительной роли поселения у с. Дурёны в общей системе памятников сюнну находится в прямой связи с его огромными размерами (рис.). Чётко прослеживающееся деление этого поселения на три части (Верхние, Средние и Нижние Дурёны) вызывает вопрос об их хронологическом взаимодействии. Материал из разведочных раскопов 1972-1975 гг. позволяет датировать все поселения временем от II в. до н.э. до I в. н.э. [12] и предполагать одновременное существование всех его частей. Возможно, поселение у с. Дурёны продолжало существовать и позже (находки керамики уйгурского типа), однако для аргументации этого положения материалов ещё явно недостаточно.
[1] Давыдова А.В. Иволгинское городище — памятник хунну в Забайкалье. Автореф. канд. дисс., Л., 1965; Davydova A.V. The Ivolga Gorodishce a monument of the Hiungnu culture in the Trans-Baikal Region. — Acta archaeologica, 20, 1968.
[2] Таскин В. С. Материалы по истории сюнну (по китайским источникам), вып. 1. М., 1968, с. 51; вып. 2. М., 1973, с. 28.
[3] Таскин В.С. Материалы по истории сюнну, вып. 2, с. 28, 29, 70.
[4] Давыдова А.В. Иволгинское городище.
[5] Пэрлээ X. К истории древних городов и поселений в Монголии. — СА, 1957, №3, с. 43-53; Киселёв С.В. Древние города Монголии. — СА, 1957, №2, с. 92, 93; Шавкунов Э.В. Обследование гуннских городищ в Монголии. — АО 1972 г. М., 1973, с. 506, 507.
[8] Протоколы РГО, Протоколы собрания Троицко-Савско-Кяхтинского отделения РГО, №6-8, 1896, с. 16.
[9] Сосновский Г.П. О поселении гуннской эпохи в долине р. Чикоя (Забайкалье). — КСИИМК, XIV, 1947, с. 35-39.
[10] Подсчёты количества сошников производились в основном по неизданным материалам из фондов Кяхтинского музея.
[11] Сосновский Г.П. О поселении гуннской эпохи...
[12] Радиокарбонный анализ древесины из столбовой ямы в жилище 2 в Верхних Дурёнах, произведённый в радиоуглеродной лаборатории ЛОИА АН СССР (Ле-909), показал дату 20 г. н.э. ± 60 лет.
|