Ю.M. Бутин
Древний Чосон
(историко-археологический очерк).
// Новосибирск: 1982. 330 с.
Введение.
Проблема Чосона не нова. Её изучением занимались историки ещё феодального периода Кореи. Однако «корейская феодальная историография, проникнутая духом преклонения (садэ) перед Китаем (сюзереном), ставила появление государства в Корее (Древнего Чосона) в зависимость от деятельности выходцев из Китая...». [1] Японские учёные, занимавшиеся корееведческими исследованиями после аннексии Кореи Японией, освещали историю Кореи в традиционном стиле. Вместе с тем они внесли большой вклад в обработку и систематизацию письменных источников, содержащих сведения о древней Корее, в том числе о Чосоне. [2]
Воссоздание истории Древнего Чосона в КНДР началось в 50-х гг., когда появилось несколько публикаций по чосонской тематике. Поворотным моментом в изучении Чосона стали 60-е гг. В 1961 г. в течение трёх месяцев продолжалась дискуссия по основным вопросам истории Древнего Чосона, в которой приняли участие сотрудники различных учреждений КНДР: научно-исследовательских институтов истории, археологии и этнографии, классического наследия, языка и литературы, а также преподаватели вузов и Центральной партийной школы.
Эти годы отмечены появлением крупных сводных работ по данной теме. В первую очередь заслуживает упоминания монография Ли Джирина, [3] в которой впервые обобщаются и анализируются практически все письменные источники по данной проблеме, при этом Древний Чосон рассматривается на широком историческом фоне. Автор исследует материалы, связанные не только с племенами емэк — основным этническим компонентом древ-
(3/4)
некорейских племён, но и с племенами сушень, пуё, окчо и другими, которые в разной степени участвовали в этногенезе корейцев. Археологические материалы заняли в работе Ли Джирина незначительное место, поэтому не все выводы автора представляются убедительными (в частности, его версия о западной границе Чосона, о расположении Вангомсона, о довольно раннем появлении классовых отношений и государства в Чосоне).
В 1963 г. в Пхеньяне вышел в свет сборник статей, посвящённый главным образом территориальным вопросам Древнего Чосона. Среди материалов сборника, в котором приняли участие видные историки КНДР, следует отметить ряд статей, в частности, статью Ли Джирина, где не только поддерживается и развивается ляодунская версия местонахождения Древнего Чосона, но и утверждается, что ханьский округ Лолан находился также на Ляодуне. [4]
Своеобразную точку зрения на территориальные изменения в Чосоне высказал Ким Сокхён. [5] По мнению автора, захват Ви Маном власти в Чосоне произошел не сразу после его бегства из страны Янь, поскольку он потратил несколько лет на создание собственного владения на западных землях Чосона. Лишь в 180 г. до н.э., уже объявив себя ваном, он сверг вана Чуна. Отсюда, по Ким Сокхёну, следует, что несколько лет (194-180 гг. до н.э.) существовало два Чосона — Чосон Ви Мана, который раньше назывался емэк-Чосон, и Чосон ванов из династии Ки. Первый Чосон занимал территорию бассейна рек Далинхэ и Ляохэ, второй находился в северо-западной части Кореи.
В статье Хван Чхольсана [6] определяются наличие у Чосона признаков государства, границы, а также народности и племена, входившие в состав его населения. Автор высказал интересную мысль, что Чосоном называлось не племя, а сначала местность и затем государство, что название это не было закреплено за определённой территорией — оно как бы «скользило» на восток (из Северного Китая.— Ю.Б.) вместе с мигрирующими древнечосонскими племенами. По мнению Хван Чхольсана, ядром Древнего Чосона до его конфликта с древнекитайским княжеством Янь был Ляодун, а центр вимановского Чосона и последних ванов из династии Ки — Бу и Чуна — находился в бассейне Тэдонгана. Хван Чхольсан выдвинул своеобразную концепцию о чосонцах как одной из
(4/5)
ветвей племенной группы мэк, которых, по его мнению, не следует считать племенами дун-и, обитавшими на территории Китая.
Проблемы территории Чосона рассматриваются также в статьях Чон Чханъена и Лим Гонсана. Авторы используют одни и те же письменные источники, в основном «Ши цзи», «Хань шу» и «Саньго чжи», и приходят к заключению о правильности ляодунской версии местонахождения Древнего Чосона. Однако Лим Гонсан считает, что в состав Чосона входила также часть Ляоси — междуречье Луаньхэ — Ляохэ. Больше того, в этом районе он помещает ханьский округ Лолан, который принято локализовать в бассейне Тэдонгана. [7]
Авторы названного сборника не пришли к единому мнению относительно местонахождения Древнего Чосона. Большее единодушие учёные КНДР проявили при определении даты появления первого корейского государства. Не считая крайних точек зрения (например, Чон Ельмо утверждает, что государство Древний Чосон появилось 4 тыс. лет назад [8]), большинство корейских учёных согласилось с тем, что начало корейской государственности следует относить к V или, по крайней мере, к IV в. до н.э. Эти выводы были сделаны на основании отрывочных сведений древних хроник, так как археологических материалов, особенно по Древнему Чосону, было немного.
В 60-е гг. в КНДР происходил интенсивный процесс накопления новых и переосмысления старых археологических знаний. В итоге в 1969 г. появился первый свод археологических материалов по Древнему Чосону. [9] В нём чётко определены главные памятники и индикаторы раннечосонской культуры, истоки которой, как считают авторы, прослеживаются в культурах неолита и ранней бронзы Южной Маньчжурии и Корейского полуострова, причём доказывается, что эта самобытная культура возникла самостоятельно, без иноземного влияния.
Главными памятниками раннечосонской культуры названы поселения Синамни (уезд Енчхон) и Седжукни (уезд Ёнбён) в пров. Сев. Пхёнан, дольмены южного типа Мукпанни (уезд Кэчхон пров. Сев. Пхёнан) и Пукчхана (уезд Пукчхан пров. Юж. Пхёнан), могилы с каменными ящиками Пукчхана и Дахофана (г. Фушунь), мактоль-мудом (каменные кучи-могилы) Шуантоцзы, Люйцзядани, Иньцзяцуни, Ганшана и Лоушана на Ляодунском полу-
(5/6)
острове, пещерный памятник Мисонни в уезде Ыйджу пров. Сев. Пхёнан. Основными индикаторами раннечосонской культуры авторы считают бронзовые скрипковидные кинжалы, кельты и копья ква, керамику мисонни и мукпанни.
Хотя все указанные памятники отнесены авторами к раннечосонскому периоду, они хронологически не однородны: среди них есть ранние (VIII-VII вв. до н.э.) и более поздние (V-IV вв. до н.э.). Возраст памятников установлен при помощи относительной датировки, поэтому хронологические схемы не представляются бесспорными. Тем не менее археологические датировки и летописные сведения, в частности данные «Восьми запретительных статей», послужили авторам основанием для вывода, что уже в VIII-VII вв. до н.э. на территории Южной Маньчжурии и Северной Кореи сформировалось государство Древний Чосон.
Правильная, по нашему мнению, в этой работе высказана точка зрения, что археологические материалы дают достаточно оснований для включения междуречья Чхонч-хонган — Есонган в состав Чосона.
Совсем другая концепция по основным вопросам истории и материальной культуры Древнего Чосона присутствует в вышедшей в 1973 г. коллективной монографии. [10] В ней описываются памятники и материальная культура Древнего Чосона. Вся его история делится авторами на два этапа (ранний — VIII-IV вв. до н.э. и поздний — III-II вв. до н.э.) и для каждого определены главные индикаторы материальной культуры. На основании археологических данных, а также по отрывочным сообщениям древних хроник делается в общем правильный вывод о классовом характере чосонского общества, хотя тезис о том, что это общество состояло в основном из рабов и рабовладельцев, тем более в VIII-IV вв. до н.э., не кажется бесспорным. Весьма доказательно мнение авторов в том, что чосонская столица — г. Вангомсон — находилась на побережье Бохайского залива и что ядром Чосона был современный Ляодун. Особое внимание Ли Сунджин и Чан Чухёб уделили южной границе Чосона, которая проходила по р. Чхончхонган. Территория к югу от Чхончхонгана, отмечают авторы, входила в состав государства Махан, которое существовало целую историческую эпоху — с периода разложения первобытнообщинного
(6/7)
строя до захвата этих районов когурёсцами, т.е. до конца III — начала IV в.
Итак, до недавнего времени предполагалось, что с IV в. до н.э. на территории Ляодуна и Северной Кореи существовали два государства, разделённые р. Чхончхонган, — Древний Чосон и Махан. Первое из них было уничтожено ханьцами в 108 г. до н.э., а второе захвачено когурёсцами в начале IV в. Этим объяснялось различие в культуре районов, лежащих к югу и северу от р. Чхончхонган.
В 1977 г. появилась ещё одна работа, [11] где рассматриваются все основные аспекты проблемы Древнего Чосона — его территория и границы, археологическая и историческая периодизация, социальное устройство, начало появления классового общества и государства. По территориальному вопросу авторы сборника вернулись к концепциям 60-х гг. Западной границей позднего Чосона названа р. Далинхэ, южной — р. Есонган. На этой территории, по мнению авторов, сложилась единая культура, правда, с локальными вариантами.
Районы к югу от р. Чхончхонган тоже, по мнению авторов, входили в состав Чосона, но там, как они объясняют, под влиянием природных условий сложилась особая культура, «узких бронзовых кинжалов», в отличие от культуры Ляодуна, которую они назвали культурой «Седжукни — Ляньхуапу». Наконец, в сборнике получила оформление так называемая «внекорейская версия местонахождения ханьских округов». Авторы утверждают, что все четыре ханьских округа — Лолан, Линьтунь, Чжэньфань и Сюаньту — находились за пределами современной Кореи: «Власть агрессора была ограничена несколькими районами Ляодуна, она не распространялась на территорию к югу от Амноккана. Чосонцы, проживавшие на этой территории с глубокой древности, продолжали жить по-прежнему, там сохранилась и развивалась передовая культура узких бронзовых кинжалов». Иначе говоря, «после 108 г. до н.э. центр Древнего Чосона переместился из Ляодуна в район Пхеньяна, где расцвела богатая культура, развившаяся в результате синтеза местной культуры, ставшей основой, и культуры Ляодуна, который был ядром Древнего Чосона». [12] Авторы считают Северо-Западную Корею очагом древнечосонской культуры с момента возникновения Чосона и до конца
(7/8)
III в., т.е. в течение тысячелетия. Отсюда также следует, что в этот период времени территория Северной Кореи никогда не попадала под китайское владычество. Тем самым подчёркивается самостоятельность развития культур Корейского полуострова и исключается влияние древнекитайской цивилизации на эти культуры.
В вышедшей в 1977 г. обобщающей работе по археологии Кореи две главы посвящены Древнему Чосону. Авторы её утверждают, что территория к югу от Чхончхонгана входила в состав не Чосона, а страны Чингук. В этом, по их мнению, кроется основная причина разделения в III в. до н.э. единой культуры узких бронзовых кинжалов. [13]
В опубликованной тогда же «Истории Кореи» в состав Древнего Чосона включается вся Северо-Западная Корея, т.е. и районы к югу от р. Чхончхонган. [14]
Как видим, в трёх работах корейских исследователей, напечатанных в 1977 г., изложены три разные концепции местонахождения Древнего Чосона и эволюции его материальной культуры. Это — красноречивое свидетельство того, что проблема Древнего Чосона ещё далека от окончательного решения.
В работах японских и китайских учёных содержатся сведения в основном о материальной культуре Древнего Чосона, но в них, как правило, не выделяются древнечосонские памятники и орудия. Типичным примером такого рода публикаций могут служить работы японского археолога С. Акиямы, который, описывая чосонские памятники Маньчжурии, относит их к культуре народа дунху. [15]
Советские публикации по Древнему Чосону невелики по объёму и малочисленны. В них используются главным образом письменные источники, а археологические данные черпаются из опубликованных работ корейских археологов. Поэтому литература на русском языке не всегда отражает достигнутые в археологическом изучении Чосона успехи.
Первое систематизированное изложение археологических и исторических материалов по Чосону на русском языке содержится в работе М.В. Воробьёва «Древняя Корея» (1961), где приводится краткое изложение основных сведений о Чосоне в древних летописях и высказывается мнение о вхождении территории Северо-Западной
(8/9)
Кореи в состав Чосона. Правильно подчёркивая сомнительность предания о приходе Киджа, М.В. Воробьёв в то же время называет Чосон «ранним государством типа военной демократии». [16] Однако рассматривая эпоху бронзы Кореи в целом, он не выделяет никаких индикаторов культуры Древнего Чосона. Впрочем, в 60-е гг. начало эпохи бронзы в Корее датировалось V-IV вв. до н.э.
Несколько работ, посвященных отдельным аспектам истории Чосона, в основном территориальным, написал Рю Хакку (X.К. Юриков). В одной из статей автор, используя опубликованные работы корейских и японских историков, развивает основные версии местонахождения Чосона; [17] в другой, опираясь на главный письменный источник по истории Древнего Чосона — «Ши цзи», рассматривает вопрос о западной границе позднего Чосона — р. Пэйшуй. По его мнению, «предполагаемое местонахождение ханьско-чосонской реки Пэйшуй (Пхэсу) тяготеет к северо-западу Корейского полуострова». [18]
Некоторые проблемы, связанные с Чосоном, затрагивает в своих работах по этногенезу корейцев Р.Ш. Джарылгасинова. Исследуя древнекорейские мифы, религиозные культы, она разбирает также миф о Тангуне — легендарном, первооснователе Чосона. В её редакции впервые опубликовано содержание этого мифа на русском языке. [19] Взаимосвязь этнонимов эпохи Древнего Чосона с исторической географией — содержание другой, более поздней работы Р.Ш. Джарылгасиновой. [20]
Большой вклад в изучение Чосона внёс советский кореевед М.Н. Пак. В 1961 г. он опубликовал перевод сведений о корейских племенах из древнекитайской летописи «Саньго чжи». [21] (Как известно, в «Саньго чжи», со ссылкой на более древнюю летопись «Вэй ляо», приводятся сведения о Древнем Чосоне, имеющие большую ценность для историков.) В двухтомной «Истории Кореи» этим же автором написан раздел о Древнем Чосоне, где лаконично изложено содержание мифа о Тангуне, предания о Киджа и записи о Чосоне в древнекитайских источниках. В отличие от историков КНДР, прямо называющих Чосон рабовладельческим государством, М.В. Пак делает весьма осторожные выводы: «Древний Чосон был первым в ряду политических объединений (или государственных образований), возникших среди корейских племён в результате постепенного разложения первобытнообщинного строя». [22]
(9/10)
Последние работы M.Н. Пака по Древнему Чосону носят историографический характер. [23] Автор подвергает сомнению «... обоснования наличия рабовладельческого строя по следам человеческих жертвоприношений (установленных археологией) или развитой стадии рабовладения упоминаемыми в «Хань шу» статьями обычного права, предусматривающими наряду с наказаниями за убийство или ранение обращение в рабство за кражу», а также увязывание начала «крушения рабовладельческого строя с появлением железных орудий». [24] Тем самым в работе M.H. Пака тезис о появлении в Корее рабовладельческого общества в эпоху Чосона относится к числу дискуссионных.
Как видно из приведенного краткого обзора публикаций по Древнему Чосону, многие коренные вопросы его истории нуждаются в дальнейших исследованиях. Поэтому в данной работе предпринята попытка рассмотреть основные моменты истории первого государственного образования корейского народа на основе комплексного изучения исторических и археологических материалов. В число исследуемых вопросов входит установление границ, определение этнического состава, характеристика производительных сил и социального устройства Древнего Чосона.
(/303)
Примечания. ^
Введение.
[1] Пак М.Н. Очерки ранней истории Кореи. М., 1979, с. 73.
[2] См., напр.: Тёсэн си. Сина сирё (История Кореи. По китайским источникам). Сеул, 1933.
[3] Ли Джирим. Кочосон ёнгу (Изучение Древнего Чосона). Пхеньян, 1963.
[4] Ли Джирин. Кочосоный вичхиэ дэхаё (О местонахождении Древнего Чосона). — В кн.: Кочосонэ кванхан тхорон нонмун чип (Сборник дискуссионных статей по Древнему Чосону). Пхеньян, 1963, с. 1-94.
[5] Ким Сокхён. Кочосоный енхек ква кы чунсимдырэ дэхаё (О территории и центрах Древнего Чосона). — В кн.: Кочосонэ кванхан..., с. 95-115.
[6] Хван Чхольсан. Кочосоный вичхи ва чонджогэ дэхаё (О местонахождении и племенах Древнего Чосона). — В кн.: Кочосонэ кванхан..., с. 117-137.
[7] Чон Чханъён. Кочосанэ кванхан мёккаджи мундже (О некоторых вопросах по Древнему Чосону). — В кн.: Кочосонэ кванхан..., с. 137-171; Лим Гонсан. Кочосоный вичхиэ дэхан кочхаль (Изучение местонахождения Древнего Чосона). — В кн.: Кочосонэ кванхан..., с. 289-324.
[8] Кочосон ёнгуэсо чегитвенын мёккаджи мундже эдэхан хаксуль тхоронхве (Некоторые вопросы, возникшие при изучении Древнего Чосона. Научная дискуссия). — Ёкса квахак, 1961, №5.
[9] Кивонджон чхоннёнги чонбангиый кочосон мунхва (Культура Древнего Чосона в первой половине I тыс. до н.э.). — В кн.: Кого минсок нонмун чип, N1. Пхеньян, 1969, с. 31-139.
[10] Ли Сунджин, Чан Чухёб. Кочосон мундже ёнгу (Изучение проблемы Древнего Чосона). Пхеньян, 1973.
[11] Кочосон мундже ёнгу нонмун чип (Сборник статей по изучению проблемы Древнего Чосона) / Под ред. Чхве Тхэксона и Ли Нану. Пхеньян, 1977.
[12] Кочосон мундже ёнгу нонмун чип, с. 115, 116.
[13] Чосон когохак кэё (Очерки по археологии Кореи). Пхеньян, 1977, с. 119-171.
[14] Чосон тхонса (История Кореи) / Под ред. Чхве Тхэксона и Хо Хэсука. Пхеньян, 1977.
[15] Акияма С. Тюкоку тохоку-но сёки киндзоки бунка-но ёсо (Характер культуры раннего металла северо-востока Китая).
(303/304)
Кокогаку дзасси, 1968, №4, вып. 1; 1969, №1, вып. 2, 4.
[17] Рю Хакку. Вопрос о местонахождении Древнего Чосона в современной историографии. — В кн.: Этническая история и современное национальное развитие народов мира. М., 1967.
[18] Юриков X.К. О месте Древнего Чосона (По материалам «Ши цзи» Сыма Цяня). — В кн.: Топонимика Востока. М., 1969, с. 113-134.
[20] Джарылгасинова Р.Ш. Древнекорейские этнонимы и историческая география. — В кн.: Actes du XI Congres International des Sciences Onomastiques, v. 1. Sophia, 1974, p. 281-288.
[21] Пак M.H. Описание корейских племён начала нашей эры (по «Саньго чжи»). — Проблемы востоковедения, 1961, №1, с. 115-138.
[22] История Кореи, т. 1. М., 1974, с. 28.
[23] См., напр.: Пак M.H. Новые представления о древней истории Кореи. — Вест. МГУ. Востоковедение. 1978, №1, с. 3-13.
[24] Пак М.Н. Очерки ранной истории Кореи. М., 1979, с. 89.
|