И.Б. Бентович, А.А. Гаврилова

Мугская и катандинская камчатые ткани.

// КСИА. Вып. 132. 1972. С. 31-37.

Одноцветная шёлковая материя с тканым узором, известная с глубокой древности, называется камчатой тканью. Самая ранняя подобная ткань обнаружена в Китае в виде отпечатка на культовом топоре XV-XI вв. до н.э. [1] В Китае в эпоху Хань этот тип ткани был одним из самых распространённых. [2] В раннем средневековье на Ближнем Востоке известна китайская узорчатая одноцветная шёлковая ткань под названием «кимхаб» или «кимхав», которая называлась на Руси камкой. Это название перешло из китайского «kim-hwa». В хронике ат-Табари для подобных тканей периода арабского завоевания приводится другой термин — «фаринд» или «паринд», который происходит от среднеперсидского «pring», заимствованного в свою очередь из согдийского. В согдийских текстах с г. Муг термин «pring» обозначал одноцветную узорчатую шёлковую ткань, [3] распространённую в западных по отношению к Китаю странах.

Среди описанных уже камчатых тканей с г. Муг [4] выделяется фрагмент шёлка (Гос. Эрмитаж, СА 9168) с не совсем обычным для камки крупным узором. Ближайшую аналогию мы обнаружили в камчатой ткани из Малого кургана I могильника Катанда II, раскопанного В.В. Радловым в 1865 г. (ГИМ, колл. 54660). [5] Сходство оказалось столь близким, что мы считаем целесообразным опубликовать обе ткани вместе — из крепости на г. Муг в Таджикистане и из Малого кургана могильника Катанда II на Алтае.

Интересующая нас камчатая ткань с г. Муг (рис. 1) представлена в виде части мешочка, сшитого из четырёх кусков разного шёлка. В настоящее время ткань светло-табачного цвета. Размер фрагмента 9,5×8 см. Сохранность хорошая. Кромок не имеется. Переплетение: в узоре — четырёхремизная саржа, в фоне — тафтяное. Плотность нитей основы — 46-48, нитей утка — 37 на 1 см². На фрагменте сохранился неполный узор: части двух медальонов горизонтального ряда образованы двумя рядами «перлов» в виде овалов, из них внутренний ряд

(31/32)

расположен между двумя контурными линиями. «Перлы» внутреннего ряда сплошные, на «перлах» внешнего ряда выделена промежутком сердцевина. Между медальонами — часть сложного растительного узора. Предложенная здесь реконструкция мугской ткани (рис. 2) в значительной степени основана на сохранившемся узоре катандинской ткани.

Катандинская камчатая ткань (рис. 3) описана В.К. Клейном в указанном выше труде А.А. Захарова. Её детальное изучение позволяет дополнить это описание весьма существенными деталями. Ткань тёмно-табачного цвета, видимо потемневшая от лежания в земле. Имеется пять фрагментов размерами от 10×9 до 15×35 см. На всех фрагментах — следы швов, на двух — остатки подкладки из тафты, на одном, что весьма существенно, сохранилась кромка. Переплетение: в узоре — четырёхремизная основная саржа, в фоне — тафтяное. Плотность нитей основы — 46, в кромке — 32 нити на 1 см², нитей утка — 28 на 1 см². Кромка шириной 11 мм выполнена в тафтяном переплетении.

Сохранившаяся часть узора — ряды крупных медальонов (раппорт по основе 26,5 см, по утку 48,5 см), образованных двумя рядами «перлов», из них внутренний ряд расположен между двумя контурными линиями. «Перлы» внутреннего ряда сплошные, на «перлах» внешнего ряда выделена промежутком сердцевина. Между медальонами — сложный растительный узор из «перевязанных снопов», с шестилепестковой розеткой в центре, обрамлённой рядом мелких «перлов», расположенных в рамке из двух контурных линий. Эта часть узора сохранилась полностью. Не полностью сохранился зеркально построенный узор внутри медальонов, состоящий из двух фигур драконов, между которыми находится декоративная полоса из ряда «перлов» с парными контурными

линиями по краям. Эта полоса разделена посредине восьмилепестковой розеткой с листьями и завершена с одной стороны как бы кроной дерева, расположенной над головами драконов, с другой — овалом и завитками. Узор катандинской ткани, известный по рисунку Л.А. Евтюховой, помещённому в указанной работе А.А. Захарова, также может быть уточнён и дополнен до его полной реконструкции. Так, изображённые в виде завитков задние ноги дракона и хвост легко различимы на нашем фотоснимке (рис. 3). Недостающие части фигуры дракона — линии спины, живота и часть передней ноги с завитком — дополнены нами пунктиром, что позволило воссоздать полную реконструкцию узора (рис. 4).

Судя по следам швов, изделие было сшито из малых кусков, что позволяет предполагать вторичное использование ткани. Наличие подкладки из тафты говорит о том, что из этой ткани была сшита одежда. Способ выработки узора (основная саржа) характерен для тканей дальневосточного производства.

Обе ткани — мугская и катандинская — близки по переплетению и по плотности. Построение и выполнение узоров совпадают, видимо, полностью. Различия очень незначительны: удлинённая форма «перлов» на

(33/34)

Рис. 3. Катандинская камчатная ткань.

(Открыть Рис. 3 в новом окне)

(34/35)

Рис. 4. Реконструкция узора катандинской камчатной ткани.

(Открыть Рис. 4 в новом окне)

(35/36)

мугской ткани, округлая — на катандинской. Большая угловатость рисунка на мугской ткани говорит о несовершенстве ремизного аппарата. Очевидно, она была изготовлена в каком-то периферийном районе, где применялись менее совершенные ткацкие станки.

Кроме описанных нами, известны еще аналогичные камчатые ткани. Одна, красного цвета, найдена в могиле кочевника у Наинте-Суме, в Монголии. Узор ткани состоит из медальонов, обрамленных двумя рядами некрупных «перлов». Между медальонами находился растительный узор, несколько менее сложный, чем на наших тканях. [6]

Другой фрагмент подобной ткани зелёного цвета, с драконами в медальонах, хранится в сокровищнице Шосоин. Правда, здесь медальоны образованы не «перлами», а растительным орнаментом. [7]

Описанные нами ткани значительно отличаются от типичных камчатых тканей по характеру узора. Для камчатых тканей характерен мелкий, регулярно расположенный по всему полю растительный или геометрический узор. Крупный же рисунок с медальонами, описанный нами, характерен для «сасанидских» полихромных тканей. [8] Кроме того, как уже известно, в древнем Согде производилась шёлковая ткань «занданечи», которая по своим характерным признакам очень близка к тканям «сасанидским»: ткани «занданечи» имеют ту же композицию — горизонтальные ряды медальонов, в которых находится основное изображение и узор между медальонами. По технике ткани «занданечи» также схожи с «сасанидскими». [9]

На публикуемых нами фрагментах камчатых тканей характер узора сочетает в себе элементы тканей «сасанидских» — ряды кругов перлов и заполнение промежутков между ними — и дальневосточных — изображение драконов внутри медальона. В этом сочетании можно видеть подражание ткачами Дальнего Востока танского времени тканям «западных» стран. [10] Подражаниями «сасанидским» тканям являются и полихромная ткань с медальонами и с танскими всадниками внутри медальонов из храма Нара в Японии [11] и фрагменты ткани из Астаны и Дуньхуана. [12]

В этих тканях, подражающих «сасанидским», особо обращает на себя внимание сложный растительный узор между медальонами в виде «перевязанных снопов» вокруг круглой розетки с маленькими перлами. Очевидно, дальневосточные ткачи видели в этом типичную деталь, которой следует подражать и которую они по-своему интерпретировали и усложнили. В частности, такими узорами, которые могли бы служить образцами, являются узоры на согдийских чашах Мунчак-тепе V-VI вв. [13]

(36/37)

О влиянии сасанидского искусства и о проникновении его в страны Дальнего Востока неоднократно указывалось рядом авторов. [14]

Наши находки являются подтверждением того, что и Согд, освоивший своё шёлковое производство и находившийся на торговом пути из Китая на Запад, [15] не мог не накладывать своего отпечатка на ткацкое ремесло Дальнего Востока.

Таким образом, мотивы сасанидского и согдийского искусства распространялись на Дальний Восток и здесь использовались, соединяясь с местными элементами. Подобным соединением западных и восточных мотивов нам представляется узор с медальонами на наших тканях. Можно предположить далее, что описанные ткани изготовлялись на Дальнем Востоке специально для вывоза в те страны, откуда этот узор происходил и где на них был наибольший спрос.

Что касается времени распространения упомянутых образцов, то все исследователи датировали их VII-VIII вв., за исключением В.К. Клейна, допустившего и более раннее изготовление катандинской ткани — VI в. Публикуемый нами мугский образец указывает на бытование этих тканей в Согде до первой четверти VIII в. (дата гибели крепости на г. Муг), подтверждая тем самым принятую всеми их датировку — VII-VIII вв. Можно ли сузить границы бытования подобных тканей, определится в дальнейшем при углублённом изучении изменений в технологии изготовления шёлковых тканей.

[1] V. Sylwan. Silk from Jiu dinasty. «Bulletin of the Museum of Far Kastern Antiquities». Stockholm, 1937, N9, p. 119-126.

[2] Е. Лубо-Лесниченко. Древние китайские шёлковые ткани и вышивки. Л., 1961, стр. 9.

[3] А.М. Беленицкий, И.Б. Бентович, В.А. Лившиц. Камчатые ткани с г. Муг. СЭ, 1963, №4, стр. 114-115.

[4] М.П. Винокурова. Ткани из замка на горе Муг. ИООН АН Тадж. ССР, вып. 14, 1957, стр. 27; А.М. Беленицкий, И. Б. Бентович, В.А. Лившиц. Указ.соч., стр. 112 и сл.

[5] А.А. Захаров. Материалы по археологии Сибири. Раскопки акад. В.В. Радлова в 1865 г. Труды ГИМ, вып. 1. М., 1926, стр. 102-104 и табл. VI; Л.А. Евтюхова. О племенах Центральной Монголии в IX в. СА, 1957, №2, стр. 214.

[6] Г.И. Боровка. Археологическое обследование среднего течения р. Толы. Сб. «Северная Монголия», вып. II. Л., 1927, стр. 74, рис. 7 и табл. V.

[7] «Treasures of the Shosoin». Tokyo, 1965, pl. 103, p. 97.

[8] H.В. Дьяконова. «Сасанидские» ткани. ТГЭ, т. X. Л., 1969, стр. 81.

[9] D.С. Shepherd and W.В. Henning. Zandaniji Identified? «Aus der Welt der Islamischen Kunst». Festschrift für Enrst Kühnel. Berlin. 1959; А.А. Иерусалимская. К вопросу о торговых связях Северного Кавказа в раннем средневековье (несколько шёлковых тканей из Мощевой Балки). СГЭ, вып. 24, 1963; она же. О северокавказском «шёлковом пути» в раннем средневековье. СА, 1967, №2, стр. 60.

[10] Н.В. Дьяконова. Указ.соч., стр. 94, 97; А.А. Иерусалимская. «Челябинская» ткань (к вопросу о постсасанидских шелках). ТГЭ, т. X. Л., 1969, стр. 107. О перенесении китайскими мастерами иранских мотивов на катандинскую ткань писала Л.А. Евтюхова: «О племенах Центральной Монголии в IX в.» СА, 1957, №2, стр. 214.

[11] G. Münsterberg. Influences occidentales dans l’art de l’extrême Orient. Paris, 1869, tabl. XXI, 62.

[12] A. Stein. Innermost Asia. Oxford, 1923, vol. II, p. 648; vol. III, tabl. LXXIX; Tissns de Tonen-Houang par K. Riboud u. G. Vialanec la concours de М. Hallade. Mission Paul Pelliot, XIII. Paris, 1970, p. 40, 41.

[13] Б.И. Маршак, Я.К. Крикис. Чилекские чаши. ТГЭ, т. X. 1969, стр. 76, рис. 13. Сходство наших узоров с узором согдийских чаш отметил А.М. Беленицкий. Ему мы обязаны и указанием на название — «перевязанные снопы».

[14] Münsterberg. Указ.соч., стр. 22; Г.И. Боровка. Указ.соч., стр. 24 и сл. R. Ghirshman. Iran. Parthians and Sassanians, 1962, p. 342 и сл. 333 и сл. J. Mahler. The westerners among the figurines of the T’ang dinasty of China. Roma, 1959, p. 12; B. Gyllensvärd. T’ang gold and silver. Götebårg, 1958, p. 55 и сл.; E. Schafer. The Golden Peaches of Samarkand. California, 1963, p. 197 и сл.

[15] А.А. Иерусалимская. О северокавказском «шёлковом пути»..., стр. 60, 72.

наверх