главная страница / библиотека / обновления библиотеки / оглавление книги

М.И. Артамонов

История хазар.

// Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1962. 523 с.

Под редакцией и с примечаниями Л.Н. Гумилёва.

8. Тюркюто-хазары в Закавказье.

 

После неудачной попытки сокрушения Ирана совместными усилиями Византии и Тюркютского каганата в 589 г., в которой приняли участие и хазары, о последних больше ничего не слышно около 35 лет. Ни Византии, ни Ирану, ни тюркютам в это время было не до хазар. Тяжёлая война с Китаем, восстание телесцев, распадение государства на независимые части, междуусобицы — всё это сильно ослабило тюркютов и отвлекло их внимание от запада. [1] Восстание победителя Шабе при Герате Бахрама Чубина и бегство шаха Хосроя II Парвиза в Византию вызвало вмешательство последней в иранские дела. В награду за помощь в восстановлении на троне шахов Ирана Хосрой Парвиз передал Византии все области, из-за которых шла война между этими государствами. Во власти Византии оказалось всё западное Закавказье от Ванского озера и Двина до Тбилиси. Но и Византия недолго торжествовала. Взбунтовавшееся войско, опираясь на народное движение, свергло Маврикия и возвело в императоры сотника Фоку (602 г.). Однако недовольство и беспорядки не прекратились; к внутренним затруднениям прибавились внешние. Хосрой Парвиз, обязанный Маврикию победой над Бахрамом Чубином, в свою очередь выступил против узурпатора Фоки и начал завоевание византийских провинций. [2]

(142/143)

 

Восстание кушан в тылу Ирана [3] в 603 г. [*] лишь ненадолго затормозило наступление Ирана. Так как вся иранская армия была сконцентрирована на византийской границе, Хосрой Парвиз поручил борьбу с кушанами армянским нахарарам с Смбатом Багратуни во главе. Неожиданным нападением Смбат разбил кушан, но на помощь к ним явились тюркюты под начальством «Джембуху». [4] Это армянское искажение тюркского титула «ябгу» (джабгу, по-китайски — шеху). Тюркюты наголову разбили Смбата Багратуни и опустошили Иран до Рея и Испагании. [5] Однако они скоро ушли, не развивая успеха, так как внутренние дела в Тюркютском каганате не позволяли надолго отвлекаться новыми завоеваниями. Смбат Багратуни снова бросился на кушан и, хотя покорить их ему не удалось, закрепил границу Ирана с восточной стороны. [6]

 

Наступление Ирана на Византию развивалось успешно, и когда в 610 г. престол империи захватил ставленник византийской аристократии Ираклий, положение не изменилось. В 611 г. пала Антиохия, в 614 г. Иерусалим, в 619 г. Александрия; персы достигли Босфора и взяли Халкедон; в 622 г. они заняли о. Родос и Анкиру в Малой Азии. [7] Активизировались и западные враги Византийской империи: в 617 г. авары

(143/144)

во главе многочисленных отрядов кутригур и славян подступали к самому Константинополю. Последние средства имперской казны были израсходованы на то, чтобы от них откупиться. [8] Империя оказалась на краю гибели, но она нашла ещё в себе силы, чтобы не только выстоять, но и восторжествовать над своими врагами.

 

Находясь, казалось бы, в безвыходном положении, император Ираклий решился на отчаянную меру — с целью дезорганизовать врага и отвлечь его внимание от центра империи, он предпринял диверсию в глубокий тыл Ирана. В этих операциях он проявил крупный талант полководца и мудрую предусмотрительность незаурядного политика. [9]

 

В 622 г. император Ираклий, оставив столицу на попечение своего сына и сената, направился в Каппадокию, где и нанёс персам тяжёлое поражение. Перезимовав в Понте, он в 623 г. вторгся в Армению и разгромил Двин. Такая же судьба постигла Нахчаван. Неожиданно для персов перейдя Аракс, войско Ираклия проникло в Атропатену [10] и пошло к столице этой области Гандзаку. Город был взят штурмом, находившийся там храм огня разрушен. Оправившись от паники, вызванной неожиданным нападением, шаханшах стянул силы и стал теснить войско Ираклия. Пришлось отступать. Двинувшись на север, Ираклий вторгся в Албанию и захватил столицу этой страны Партав, где и перезимовал. В 624 г. война продолжалась в Албании и Персидской Армении. Персы собрали крупные силы, но и Ираклий получил подкрепление от иверов, лазов и абхазов. Очутившись во вражеском кольце, Ираклий сумел, однако, прорваться и через Сюнию вышел в район озера Ван, а оттуда, преследуемый персами, вернулся в Малую Азию, где в Понте и провёл зиму 625-626 г.

 

Оттеснив Ираклия, персы вновь перешли в наступление. Летом 626 г. в союзе с аварами они осадили Константинополь. Византийцы сумели отстоять столицу: авары были разбиты, потерпели поражение и персы. Сам Ираклий в это время находился в Малой Азии и готовился к новому походу на Иран. Опыт первого похода показал ему, что рассчитывать на серьёзную помощь в борьбе с персами со стороны закавказских христиан не приходится. Под персидским владычеством они чувствовали себя если не лучше, чем под властью Византии, то, во всяком случае, не хуже. Армяне и албаны не только не восстали против персов, на что, очевидно, рассчитывал Ираклий, но даже оказали ему серьёзное сопротивление.

(144/145)

 

Неудачи первого похода на Иран заставили Ираклия обратиться в поисках союзников к старым друзьям Византии — тюркютам. [*] В связи с этим в византийских источниках появляется первое упоминание о хазарах. В «Хронографии» Феофана сообщается, что император Ираклий заключил союз с «восточными тюрками, которых называют хазарами». Того же рода сведения имеются и в «Истории албан» Моисея Каланкатуйского. В это сочинение включён рассказ о современнике греко-персидской войны албанском архиепископе Виро; в нём содержится ряд весьма интересных сведений о хазарах, которые составляли главную силу тюркютской армии, действовавшей в этой войне на стороне Византии. По данным этого источника, посланнику Ираклия Андрею удалось пробудить жадность «златолюбивого народа косоносцев» и склонить «наместника северного царя Джебукагана (ябгу-кагана), второго в царстве их» оказать помощь Византии. Для утверждения договора вместе с Андреем было отправлено ответное посольство, которое в сопровождении 1000 отборных всадников прорвалось через Дербент и, истребляя всё на своем пути, достигло Куры, прошло через земли иверцев и егерцев (через Иверию и Колхиду) до Чёрного моря и уже по воде добралось до резиденции императора. [11] Где в то время находился

(145/146)

Ираклий — неизвестно, но, по-видимому, не в Константинополе, а, возможно, в Трапезунде.

 

Как бы то ни было, союз был заключён, и ещё в конце того же 626 г. (в Истории албан — в конце 37 г. правления Хосроя Парвиза, т.е. в 627 г., что маловероятно) «царь севера» отправил против Ирана войско под начальством своего племянника — шада. Оно вторглось в Албанию и Атрпатакан, произвело большие опустошения и захватило много пленных. Шад остановился у р. Аракса и оттуда отправил к Хосрою Парвизу посла с извещением о союзе тюркютов с императором Ираклием и с требованием оставить захваченные персами византийские области и возвратить всех пленных. Персидский шах в своём ответе, прежде всего, напомнил о давних дружеских отношениях Ирана с тюркютами и о брачных связях между их царствующими домами. Известно, что Хосрой Ануширван был женат на дочери кагана Истеми. Далее он угрожал не только выгнать шада из пределов своего государства, но и напасть на земли самого кагана. [12]

 

Огромная добыча, в составе которой были пленные, скот, золотые сосуды, драгоценные одежды, доставленная шадом из похода в Закавказье, настолько возбудила жадность ябгу-кагана, что он сам решил двинуться против персов. «Поэтому он уведомил о том всех тех, которые находились под властью его — племена и народы, жители полей и гор, живущие в городе или на открытом воздухе, бреющие головы и носящие косы, чтобы, по мановению его, все были готовы и вооружены». [13]

 

Первый поход тюркютов в Закавказье, вероятно, имел целью отвлечь внимание Ирана от Византии и дать возможность Ираклию подготовиться к возобновлению войны совместно с новым союзником. Эта задача, как показывают дальнейшие события, была выполнена. Ираклий собрал армию и был готов ещё раз ударить по Ирану.

 

В 627 г. Джебукаган вместе с шадом во главе бесчисленного войска выступил в поход. «Царём севера» и «великим каганом», т.е. каганом западных тюркютов в то время был Тун-шеху, тот самый, который разбил Смбата Багратуни; в 616 г. после смерти своего брата Шегуя он стал каганом. [14] Вторым лицом после него или наместником — джебу или ябгу-каганом был его брат, он же отец племянника великого кагана — шада. Ябгу и шад — титулы высших сановников Тюркютского каганата. Собственные имена лиц с этими титулами, стоявшими во главе тюркютского войска, двинувшегося на помощь Ираклию, неизвестны, можно лишь предполагать, основываясь на косвенных данных, что ябгу-каганом был младший брат Тун-шеху — Мохо-шад, который между 618-626 гг. ездил в Китай в качестве тюркютского посла. [15] Больше о нём никаких известий не сохранилось. Но возможно предположить, что как ближайший родственник кагана, он получил титул ябгу и управлял

(146/147)

западными областями Тюркютской державы, которые находились вне поля зрения китайской историографии. У него было три сына: Нишу, Тунво и Були. [*]

 

Судя по молодости шада, воевавшего в Закавказье, у которого по свидетельству Феофана «едва пробивался пушок на бороде», можно думать, что это был младший сын Мохо-шада Були-шад.

 

Вместе с тюркютами в Закавказье двинулись армянские дружины, которые во главе со своими нахарарами охраняли восточные границы Ирана, но возмутились и передались «великому кагану, царю северных стран» и по его повелению пошли на северо-запад, чтобы соединиться с войсками «тчепетуха», т.е. ябгу-кагана. Вместе с ним они прошли через проход Чора (Дербент) на помощь греческому царю Ираклию. [16]

 

Армия тюркютов прежде всего обрушилась на Дербент, который небольшие отряды могли обойти по горам, а крупному войску, сопровождаемому обозами, нельзя было миновать. «Как волны колеблющегося моря» — по образному выражению «Истории албан» — ударили тюркюты на город Чора (Дербент) и разрушили его до основания». «Видя страшную опасность со стороны безобразной, гнусной, широколицей, бесресничной толпы, которая в образе женщин с распущенными волосами устремилась на них, содрогание овладело жителями; особенно при виде метких и сильных стрелков, которые как бы сильным градом одождили их и как хищные волки, потерявшие стыд, бросились на них и беспощадно перерезали их на улицах и площадях города; глаз их не щадил ни прекрасных, ни милых, ни молодых из мужчин или женщин, не оставлял в покое даже негодных, безвредных, изувеченных и старых; они не жалобились и сердце их не сжималось при виде мальчиков, обнимавших зарезанных матерей; напротив они доили из грудей их кровь, как молоко. Как огонь проникает горящий тростник, так входили они в одни двери и выходили в другие, оставив там деяния хищных птиц и зверей». [17]

(147/148)

 

Нельзя не отметить глубину чувства и высокую выразительность, с какой описывает «История албан» гибель «великого города Чора» и его населения. Ужас охватил жителей Албании, сбежавшихся в столицу Партав, когда они узнали о судьбе Чора. Не надеясь выдержать натиск страшного врага, они бросили своё имущество и устремились оттуда в поисках спасения в горы Арцаха (Карабах). Тюркюты настигли часть бегущих у подножия гор близ селения Каланкатуйк, из которого происходил, по его собственным словам, автор, столь живо описавший нашествие тюркютов на Албанию. [18]

 

Разгромив Албанию, тюркюты направились в Иверию и осадили город Тбилиси, куда явился и византийский император со своим войском. Перед этим он, ожидая союзников, находится в Лазике. Именно в это время под Тбилиси произошла встреча Ираклия с ябгу-каганом, о которой рассказывают византийские писатели. Тюркютский предводитель, которого греческие авторы называют Зиевил, т.е. тоже титулом ябгу, но словам Феофана, подъехал к императору Ираклию, поцеловал его в плечо и поклонился ему, войско же тюркютское пало ниц перед императором, почтя его «честью необыкновенною для других народов», но, как мы увидим ниже, обычною у хазар. Ябгу представил императору сына своего, уже известного нам шада. С ещё большими подробностями рассказывает об этой встрече Никифор. Ираклий, по его словам, обнял предводителя тюркютов, назвал его своим сыном и возложил на него свою собственную корону. Затем был устроен роскошный пир, после которого тюркютскому предводителю была подарена вся драгоценная сервировка пиршественного стола, а также даны были царские одежды и серьги с драгоценными камнями. Серьгами же были одарены и другие тюркютские военачальники. Император показал ябгу-кагану портрет своей дочери Евдокии и обещал выдать её замуж за него, если тюркюты помогут ему одолеть персов. [19]

 

Несмотря на многочисленность войск севера (тюркютов) и запада (Византии), несмотря на разнообразные машины, «которыми они метко поражали стены и отламывали огромные камни», несмотря на огромные бурдюки, наполненные камнем и песком, которыми осаждающие пытались запрудить реку Куру, чтобы отвести её воды на город, несмотря на всё это, осада Тбилиси была неудачной: город взять не удавалось, защитники его не сдавались. Персы успели ввести в город 1000 человек отборного войска и вместе с ними «искусного и храброго полководца» Шаргакага, который вместе с царём Иверии Стефаном (Степанос), при котором Грузия отпала от Византии и присоединилась к Персии, руководил обороной. После двухмесячной безуспешной осады тюркютские и византийские войска были утомлены и ослаблены потерями. К тому же наступала зима. По словам «Истории албан», Ираклий отпустил хазарское войско, условившись, что оно вернётся на будущий год «по истечении жарких месяцев», т. е. осенью, для

(148/149)

продолжения совместных действий против Персии; сам он также решил прекратить осаду города. [20]

 

Защитники Тбилиси, издеваясь над неудачею врагов, принесли огромную тыкву, нарисовали на ней изображение царя гуннов (тюркютов), «аршин в ширину и аршин в длину, вместо ресниц — несколько отрезанных ветвей, [21] место бороды оставили безобразно голым, на месте носа — ноздри шириной в локоть, редкие волосы на усах... Они принесли это и поставили на стене против них (тюркютов) и кричали: вот царь, государь ваш, возвратитесь, поклонитесь ему, это джебукаган. И взяв в руки копья, кололи и пронзали тыкву, изображавшую лицо его. Также издевались и насмехались над другим царём (Ираклием), называя его скверным и мужеложником». В грузинских источниках говорится, что Ираклия осаждённые обзывали козлом. [22]

 

Ябгу оставил императору сорокатысячное войско во главе со своим сыном, а сам с остальными войсками удалился в свою землю. Поручив блокаду Тбилиси эрисмтавару Кахетии Адерназе, которому Ираклий отдал Грузию, и, обеспечив таким образом свой тыл, император неожиданно для врага направился в глубь Персии. Стремительным движением он пересёк Армению, перешёл Аракс и вторгся в Ассирию. По пути его покинуло вспомогательное тюркютское войско, по словам Феофана, «не стерпев трудов, которые должно было разделять с царём». [23] Но и это не остановило Ираклия. Беспощадно истребляя всё на пути, не отягощаясь ни добычей, ни пленными, имперское войско безостановочно шло в самое сердце Персии. 1 декабря 627 г. войско Ираклия перешло Большой Заб и расположилось около Ниневии. Тут его настигло персидское войско, до сих пор безуспешно преследовавшее византийскую армию. 12 декабря произошло решительное сражение, в котором персы были разбиты. После этого Ираклий направился к столице Персии Ктезифону. Захватив и разрушив по пути царскую резиденцию Дастагерд, Ираклий остановился лишь вблизи Ктезифона, где путь ему преградила персидская армия. Не решаясь ещё раз испытывать военное счастье в сражении, Ираклий решил отступать и направился в атропатенский Гандзак. Казалось всё потеряно, повторяется 624 год, когда Ираклий, забравшись в глубь персидских владений, едва вырвался из вражеского кольца. Но счастье улыбнулось смельчаку. По пути Ираклий получил сведения, что в Персии произошел дворцовый переворот. Хосрой Парвиз был убит, а его сын Кавад Широйе немедленно вступил в мирные переговоры с Ираклием. 3 апреля 628 г. мир был заключён. [24]

(149/150)

 

Однако война тюркютов с Персией на этом не кончилась. После того, как мир между Персией и Византией был заключён, а албанский католикос Виро, 25 лет содержавшийся при персидском дворе за участие в мятеже албанских вельмож, был освобождён Кавадом и вернулся на родину, ябгу-каган с шадом и большим войском, в соответствии с обещанием, данным Ираклию при отступлении от Тбилиси, вновь появился в Закавказье. Прежде всего тюркюты обратились против Тбилиси. Два месяца жители города держались против врагов. Наконец тюркюты предприняли генеральный штурм. «Подняв мечи свои, они все устремились на стены, и всё это множество, нагромоздясь друг на друга, поднялось выше стен и мрачная тень пала на бедственных жителей города; отвалились суставы членов их, ослабли руки их; они были побеждены, отступили от стен и как пташки, захваченные тенётами охотников, в недоумении, многие из них не могли дойти до дому своего, чтобы принести страшную и печальную весть, приказать скрыться любимой супруге или похлопотать о рождении чрева своего; родителям некогда было думать о родительских обязанностях. Напротив того, столкнувшись, они старались скрыться, некоторые на кровлях домов, другие в трубах. Но многие устремились под святые своды церкви и ухватились за угол алтаря. Стоны и вопли матерей к детям раздавались подобно блеянию многочисленного стада овец к ягнятам своим. За ними бросились жнецы немилосердные; руки их проливали потоки крови, ноги их давили трупы, глаза их смотрели на падших, как груды града. Когда прервались голоса, вопли и стоны и когда ни один не остался в живых, тогда только узнали они, что насытились мечи их».

 

«Тогда привели и двух правителей, из которых один был наместником со стороны Персии, а другой из настоящих жителей города, из племени князей иверских. Схватив их, привели связанных перед царя, который приказал выколоть им глаза, потому что они нарисовали портрет его слепым, желая его оскорбить, и потопил их в страшных мучениях Содрав с них кожу, выделав и наполнив их сеном, повесили их сверху стены». [25]

 

Примерно тоже сообщают и грузинские летописи. Уходя от Тбилиси, Ираклий назначил эристава Кахетии Адерназе мтаваром Грузии и отдал ему Тбилиси. Когда же ябгу взял цитадель (кала) Тбилиси и полонил её начальника, то с последнего содрали кожу и отправили Ираклию в Гардабан. Так погиб мтавар Стефан. Бог поступил так со Стефаном, добавляет летописец, потому что он был врагом христиан и другом неверных. [26]

 

Захватив в Тбилиси большую добычу, ябгу-каган вернулся в свою страну, а сыну шаду с войском поручил покорение Албании. Он дал ему приказ: в том случае, если правители и вельможи этой страны не подчинятся добровольно, не сдадут города, крепости и торговлю (доходы от торговли), сохранять в живых только женщин и детей моложе

(150/151)

15-летнего возраста, обратив тех и других в рабство. [27] Согласно тюркютско-византийскому договору Грузия должна была перейти в сферу влияния Византии, тогда как Восточное Закавказье переходило под власть хана. Ябгу-каган действовал в точном соответствии с этим договором: он очистил Грузию и поручил шаду подчинение Албании.

 

Вторгшись в Албанию, шад отправил послов к персидскому наместнику (марзбану) и к католикосу Виро с требованием покорности. Персидский наместник бежал, а католикос затягивал с ответом. Опасаясь обвинения в измене, он обратился с письмом к персидскому шаху, в котором просил разрешения на переговоры с неприятелем. Шад решил добиваться покорности оружием. Его войска по заранее разработанному плану приступили к систематическому разорению страны. Отряды их явились одновременно в разных местах и, по словам «Истории албан», «в домах и на улицах уста всех взывали: вай, вай! Крики варваров не утихали и не было никого, кто бы не слышал убийственных возгласов злого неприятеля». Люди сначала разбегались, а затем, мучимые голодом, «невольно сами шли в плен». [28]

 

Предупреждённый заранее подкупленными тюркютскими послами, католикос Виро, находившийся в селе Кагдарак, оставив всю находившуюся при нём церковную утварь, бежал в горы Арцаха (Карабах) и скрылся в крепости Чараберда. Здесь к нему опять явились послы от шада с намерением насильно увести его с собой. Тогда католикос, собрав всех должностных лиц, находившихся в той же крепости, поставил перед ними вопрос: продолжать ли сопротивление или принести покорность тюркютам. Решив, что медлить больше нельзя, Виро собрал подарки и отправился к ставке шада. Выйдя из горных долин в равнину Урди в области Ути, тянущейся вдоль правого берега р. Куры, путники, по словам «Истории албан», не узнавали знакомой местности вследствие несметного числа войск шада; бесчисленные лагери неприятелей стеной тянулись по обе стороны их пути. [29] Ставка шада находилась вблизи города Партава, столицы Албании.

 

«Там мы увидели — говорит автор рассказа, включённого в «Историю албан», — восседания их (тюркютов за трапезой), склонившихся на колени подобно каравану тяжелоношных верблюдов, каждого с миской, полной мяса от нечистых животных; при мисках и чаши с солёной водой, куда макали куски, когда они ели, там же серебряные кубки и сосуды для питья с резьбой, целиком (отделанные) золотом, которые принесены были ими из тбилисской добычи; вместе с тем и громадные сосуды для хлебания — роговые и тыквообразные деревянные, которыми они лакали взвар. С той же неотмытой грязью жира-сала на губах они по два и по три (пили) из одного и того же кубка и без чувства меры наполняли сверх краёв ненасытные свои чрева цельным вином или молоком верблюдиц и кобыл, как вздутые бурдюки. Ни виночерпиев не было перед ними по ритуалу, ни слуг за их спинами, даже у

(151/152)

Золотое ожерелье с византийской монетой из с. Джигинское (Михаэльсфельд) на Черноморском побережье Кавказа, VI в. Эрмитаж.

(Открыть Рис. в новом окне)

 

царевича, а были только воины с чащею пик, чутко охранявшие дверь сомкнутыми в круг щитами». [30]

 

Здесь отмечено много любопытных подробностей, характеризующих военный быт кочевников, в частности, особенно подчёркнута их нечистоплотность, сидение на корточках, еда с обмакиванием кусков мяса в чашку с солёной водой, черпание отвара большими роговыми или деревянными ковшами-ложками и т.д. Особенно поразило Виро отсутствие обычного для иранской культуры застольного ритуала с виночерпиями и другими слугами; слуг не было даже у шада. По-видимому, тюркюты не применяли труд пленников-рабов в домашнем быту, а использовали их другим образом — продавали соседям или же, как это было с пленными китайцами, сажали их на землю и превращали в крепостных.

 

Виро с его спутниками провели от первой стражи до второй и здесь у входа в палатку шада заставили поклониться три раза до земли, а затем одного католикоса, оставив его спутников у двери, ввели во внутреннюю палатку, где сидел царевич. «Представ перед ним, католикос поклонился ниц до земли и поднёс подарки ему и всем сановникам». Шад милостиво принял изъявление покорности и обещание служить так же, как служили Сасанидам, упрекнул Виро в промедлении — «тогда

(152/153)

бедствие не было бы нанесено стране твоей войсками моими» — и потребовал, чтобы албаны вернулись в свои дома «к трудам своим». Он обещал прекратить опустошение страны, перенести набеги на соседние страны и из добычи в них возместить потери Албании людьми и скотом, «ибо, — закончил свою речь шад, — получил отец мой три эти страны — Албанию, Чора и Лбинию в вечное владение». [31] (Чора — Дербент, Лбиния — юго-восточная часть горного Кавказа).

 

Из дальнейшего повествования «Истории албан» следует отметить ещё несколько любопытных деталей. Угощая католикоса и его спутников, тюркюты усадили их на корточки и поставили перед ними сосуды с мясом, от которого те отказались под предлогом поста; тогда им были предложены тонкие хлебы, жаренные на сковороде.

 

Поселившись в городе Партаве в своём доме и часто навещая тюркютов «во время кочевания и во время стоянки», католикос упросил шада отпустить захваченных в плен албан. Тот приказал своим войскам освободить пленников и под страхом строжайшего наказания запретил удерживать и скрывать кого-либо из них. «Вместе с тем он отправил знатных мужей, называемых тидиюнами (тиунами) со служителями католикоса, которые, войдя в лагерь их, искали в палатках и шатрах и вытаскивали молодых людей, скрытых под утварью или между скотом, и никто не смел противиться им». [32]

 

Вслед за разорением страны тюркютами Албанию постиг страшный голод и связанная с ним эпидемия. «История албан» приписывает голод не неприятельскому разорению, а нашествию крыс. «Крысы, съев всю траву, истребили весь плод полей наших». По-видимому, это были не крысы, а саранча. Голодающие ели кору, «несчастные даже мололи и сушили сучки винограда и ели члены мертвецов, даже долговременную шкуру скота, мешки копчёные (бурдюки), голенища старых сапог — всё это варили и ели». А когда кончился голод, со всей силой сказалось подчинение тюркютам. «Князь севера всё более и более усиливался и навёл страх и ужас по всей земле. Он отправил смотрителей за всякого рода ремесленниками, имеющими познания в золотопромывании, добывании серебра, железа и выделке меди. Он требовал также пошлины с товаров и ловцов на рыбных промыслах великих рек Куры и Аракса, вместе с тем и дидрахму по обыкновенной переписи царства персидского». [33]

 

Из дальнейшего рассказа «Истории албан» следует, что на второй год правления Арташира, т.е. в конце 629 или начале 630 г. тюркюты предприняли попытку покорения Армении. «Князь севера», по словам «Истории албан», отправил передовой отряд под начальством Чорпан-дархана (тархана) в Армению и через некоторое время со всем войском двинулся за ним сам. Знаменитый полководец Шахрвараз, в то время бывший фактическим правителем Персии, выслал против тюркютов начальника тюркской конницы Гонагна с десятитысячным

(153/154)

войском, но тюркютский авангард, хотя он состоял всего из трёх тысяч человек, применив обычную тактику кочевников, уничтожил это войско. Половина тюркютского отряда вышла навстречу неприятелю, а другая скрылась в засаде. Едва вступив в бой, тюркюты обратились в бегство. Находившиеся в засаде неожиданно напали на преследователей и окружили их. Персы были перебиты, после чего победители ограбили трупы: «собрали украшения коней, копья и золотом обложенные мечи, щиты, превосходные одежды, сделанные искусством греков», и всё собранное разделили между собой. [34]

 

На этом оканчивается подробный рассказ «Истории албан» о тюркютах в Закавказье, далее всё соткано из намёков и иносказаний. «Тогда князь севера, — говорится в этом источнике, — обратил лицо своё против сыновей своих. Он стал неистовствовать, и страшный гнев его падал на птенцов его. За одно (преступление) он брал пеню — тысячи, за два — десятки тысяч. Он всё говорил о страшном возмездии, которое воздано неприятелем нашим... Господь совершил великое, восстав за нас. Они устремились на проходы во все три страны: Армению, Иверию и Агванию. Там по поражении их страшная весть от Джебу-кагана, рыкающего льва севера, дошла до хищного львёнка Шата: «Постигли меня хищники, и ты не увидишь более лица моего, потому что я не остался в безопасном месте и устремился в чужое царство, что не следовало мне. Я возгордился и упал с этой высоты. Так не медли истребить народ, находящийся при тебе, и постарайся спастись от них ранее, чем те услышат о происшедшем и поспешат приготовить тебе гибель, но я погиб и лишился детей». [35]

 

Разъяснить этот текст помогают только данные китайского источника. [36] В свете их туманный текст «Истории албан» получает совершенно определённый смысл. В нём имеется в виду междоусобица, разразившаяся в Западнотюркютском каганате в 630 г.

 

Этот год был роковым для тюркютов. Восточнотюркютский каганат был разгромлен Танской империей, а «князь севера» — западнотюркютский каган Тун-шаху, вызвавший сильное недовольство у своих подданных жестокостью и притеснениями, был убит своим дядей Моходу, который и занял престол кагана, [37] но вскоре в 631 г. погиб в борьбе с новым претендентом на власть.  [*]

(154/155)

 

При сложившихся обстоятельствах тюркютам невозможно было удержаться в Албании. Ко времени последнего Сасанида Йездигерда III (632-652 гг.) Албания была вновь в подчинении у Ирана, причём нет никаких сведений о борьбе за неё с тюркютами. По-видимому, тюркюты, узнав о междоусобной войне в своей стране, сами спешно покинули Закавказье. Ябгу-каган Мохо-шад, устремившись на помощь своему брату, погиб, как о том свидетельствуют данные «Истории албан» и сообщение Никифора о том, что направленная к нему в жёны дочь Ираклия Евдокия в 631 г. была возвращена с дороги, так как стало известно, что её жених умер. [38] Сыновья Мохо-шада активно участвовали в междоусобной борьбе и два старших даже короткое время были каганами один за другим. [39]

 

Не может быть сомнения в том, что Ираклий в своей войне с Ираном заключил союз с Западнотюркютским каганатом, а не с никому до сих пор неизвестными хазарами. Тем не менее, его союзников и византийские и армянские источники именуют хазарами. Спрашивается, чем же объясняется такая замена, почему в наших источниках тюркюты в некоторых случаях называются хазарами?

 

Состав тюркютского войска, воевавшего в Закавказье, несомненно, как и сама держава западных тюркютов, был весьма разнородный. Сами тюркюты выделялись в нём ярко выраженными монголоидными признаками, которые можно узнать в карикатурном портрете кагана, выставленном защитниками Тбилиси на стене своего города, и в описании «безобразной, широколицей, безресничной толпы с распущенными волосами», штурмовавшей Дербент. Собственно тюркютов, повидимому, было немного, главные силы состояли из представителей других подвластных ябгу-кагану племён, среди которых различаются «бреющие головы и носящие косы». Тюркюты носили длинные волосы, распущенные по плечам. [40] Бритыми головами отличались болгары, что засвидетельствовано в «Именнике болгарских ханов», где праболгарские владыки названы «князьями с остриженными головами». Болгары

(155/156)

оставляли на голове пучок длинных волос, который иногда заплетали в косу. [41] Такой пучок на бритой голове, как известно, носил русский князь Святослав, а позже им щеголяли украинские казаки («оселедец»). Иначе носили волосы угорские племена: они подстригали их спереди, а сзади заплетали в несколько кос. Такая причёска, перенятая константинопольскими щеголями у авар, называлась в Византии «гуннской». [42] Таким образом, «звероподобным народом косоносцев» в первую очередь следует считать угорские племена. Хазары этнически ближе всего стояли к болгарам, поэтому их нужно отнести к племенам, бреющим головы.

 

Основные силы ябгу-кагана в войне с Ираном на стороне Византии, несомненно, состояли из хазар. Об этом можно с уверенностью заключить из того, что союзников Византии современники нередко называли хазарами или же альтернативно то хазарами, то тюрками. [43] Тот факт, что хазары приобрели широкую известность, как основная сила тюркютов в Европе, как подданные тюркютского каганата, по всей вероятности, и явился причиною их нередкого наименования в византийской историографии восточными тюрками, [44] в отличие от западных тюрок, как назывались мадьяры.

 

Тюркюты способствовали консолидации хазар, соединению их с другими родственными племенами в определённую военно-административную единицу в составе Тюркютского каганата. Кроме самих хазар, в неё, по-видимому, вошли остатки савир-сувар, барсил-берсула, они же, возможно, беленджер, а также более мелких групп болгар, вроде семендерцев. Все они стали называться хазарами, потому что последние были наиболее многочисленными из них и занимали главенствующее положение в объединении.

 

В скором времени с распадением Западнотюркютского каганата хазарское объединение обрело полную самостоятельность. Однако для того, чтобы разобраться в том как это случилось и что из тюркютского наследия сохранилось у хазар, надо обратиться к истории их соседей болгар.

 


 

[1] Грумм-Гржимайло, II, стр. 234.

[2] Ю. Кулаковский. История Византии, II, стр. 437-443, 488-496; III, стр. 4-12.

[3] Себеос, стр. 72-73.

[*] Хотя это событие было трижды описано в европейской литературе, оно трижды было неверно датировано. Маркварт полагал, что оно произошло в 616-617 г. (Eranšahr, стр. 66). Однако он сам отмечает хронологическое несоответствие и ниже даёт другую (верную) дату марзбанства Смбата — 595-602 г. (Там же, стр. 73). Шаванн датировал поход Смбата 598 г. (Chavannes. Doc., стр. 251) и ссылается на Патканьяна, но у последнего событие описано без датировки (Patkanian. Histoire de la dynactie des Sassanides. Journal Asiatique, 6-e ser. 1866, 7, стр. 195-196). Груссе буквально повторяет дату Шаванна (R. Grousset. Ук. соч., стр. 231).

К. Патканьян в переводе «Истории императора Иракла» Себеоса даёт для датировки следующие данные: Перед походом Смбат Багратуни отдыхал в своей родной Армении на восьмом году своего марзбанства и на восемнадцатом году царствования Хосроя II (Себеос, стр. 70) Марзбаном Смбат стал после гибели претендента Бистама в 595 г., следовательно, в Армению он вернулся в конце 602 г. Но тут получается несовпадение, ибо восемнадцатый год Хосроя — 608 г. Это опечатка в русском переводе, в подлиннике стоит: «на тринадцатом году Хосроя», т.е. в 602 г. (Себеос. Армянский текст. Константинополь, 1851, стр. 102).

«По прошествии зимнего и наступления весеннего времени» (Себеос, стр. 71) Смбат был спешно вызван ко двору и назначен командующим восточной армией; затем он возвращается в Армению, собирает войска и лишь оттуда идёт в Хорасан. Если учесть необходимое на то время, получится, что в Тохаристан он попал к осени, а закончил кампанию не раньше зимы.

Уточнение даты кушанского восстания позволяет связать события, происходившие на западе и востоке, в единую причинную цепь. — Л.Г.

[4] Там же, стр. 73-74.

[5] Там же, стр. 74.

[6] Marquart. Eranšahr, стр. 67.

[7] Ю. Кулакоnский. История Византии, III, стр. 33, сл. Активное участие в войне Ирана против Византии принимали евреи. Они повсюду поднимались, избивали византийские гарнизоны и открывали приближающимся персам ворота городов. В Антиохии в 609 г. были избиты все жители христиане, тоже в Иерусалиме и других городах. Победив персов, Ираклий обрушился на евреев. Повсюду евреи изгонялись, их имущество разграблялось, дома разрушались. Беглецы устремились во всех направлениях (Кutsсhеra. Die Chazaren. Historische Studie, 2 Anfl. Wien, 1910, стр. 150-151).

[8] Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 53-55.

[9] О походах Ираклия см.: Я.А. Манандян. Маршруты персидских походов имп. Ираклия. ВВ, III, 1950, стр. 133-153; Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 60-107; В.В. Болотов. К истории императора Ираклия. ВВ, XIV, стр. 68-124; Gerland. Die persische Feldzüge des kaisers Heracleios. Byzant. Zeitschrift, 3, стр. 350-373.

[10] Атропатена или Атрпатакан — Азербайджан. В древности северо-западная часть Мидии. Самостоятельное значение эта область приобрела после Александра Македонского, когда здесь утвердился перс Атропат, посланный Александром Македонским в качестве сатрапа в 328 г. Он основал здесь небольшое самостоятельное государство. При Шапуре II (309-379 гг.) оно вошло в состав Персидского царства.

[*] Западнотюркютский каганат занимал в это время огромное пространство от берегов Азовского моря и Дона до самых восточных отрогов Тянь-Шаня и даже до северозападной Индии. Но силы его были невелики. Необходимо учесть, что кочевья собственно тюркютов целиком располагались в Восточном каганате, а именно эти племена были более или менее надёжной опорой ханской власти. Западные ханы, со своими немногочисленными дружинами, оказались изолированными от основной массы своего народа и были принуждены заискивать у бегов подчиненных племён. Основой их силы стал кочевой район Джунгарии, населенный племенами союза дулу, и западный Тяньшань, населенный племенами союза нушиби. Обе эти конфедерации постоянно сталкивались друг с другом. Сильные ханы из рода Ашина с трудом лавировали в этой ситуации, а слабые становились игрушками в руках племенных вождей. Так, например, ханы Шегуй и Тун-шеху пришли к власти как ставленники нушиби в результате государственного переворота 616 г. и держались на престоле до следующего переворота 630 г. Известная устойчивость ханской власти была основана на союзе ханов — ставленников нушиби с торговыми согдийскими городами, богатевшими за счёт территориальной близости к великому караванному пути. Согдиана крепко держалась за тюркютов. Интересы согдийских городов чрезвычайно часто совпадали с политикой западнотюркютских ханов. Эта тесная связь с караванной торговлей была особенностью Западнотюркютской державы.

Но кроме этих племён, заинтересованных в сохранении державы Ашина, были телесские племена восточной Джунгарии, подчинённые силой оружия и всегда готовые к восстанию. Обладание этими районами скорее ослабляло, чем усиливало Западнотюркютский каганат, но было необходимо, так как только таким путём можно было удержать в своих руках восточную часть караванного пути и такие важные торгово-культурные центры, как Гаочан (Турфан) и Иву (Хами). — Л.Г.

[11] История агван, стр. 109-110; М.И. Артамонов. Очерки, стр. 51-54; Ю. Кулаковский (История Византии, II, стр. 345-346) считает рассказ об ответном посольстве хазар вымыслом Моисея Каланкатуйского на том основании, что хазарам незачем было выбирать опасный путь в Византию через Закавказье, когда в их распоряжении была хорошо им известная дорога через гавани Крыма. Действительно, выбор пути через Закавказье может быть оправдан только невозможностью добраться до Крыма, т.е. враждебными отношениями между хазарами и болгарами, занимавшими подступы к крымским гаваням. Это вполне возможно, если учесть последующую историю болгар и их отношений с хазарами. См. ниже стр. 162.

[12] История агван, стр. 110-112; М.И. Артамонов. Очерки, стр. 55.

[13] История агван, стр. 104. Последовательность событий в этом труде перепутана, вследствие путаницы страниц в рукописи.

[14] Н.Я. Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 283.

[15] Там же, 1, стр. 285; Chavannes. Documents, стр. 55; Л.Н. Гумилёв. Удельно-лествичная система. СЭ, 1959, №3, стр. 14.

[*] Нишу, сын Мохо-шада (Chavannes, стр. 3), согласно Тан-шу, имел княжеский титул Кьяна-шад (Гяня у Бичурина). Цзю Тан-шу различает их, называя Кьяну-шада младшим братом Телиши-хана (Chavannes, стр. 3). Шаванн присоединяется к древнему тексту, но не приводит к этому оснований. По нашему мнению, надо предпочесть новый текст, так как следует считать, что Кьяна-шад есть княжеский титул Нишу до вступления на престол, что видно из того, что Нишу, отправляя посольство в Китай за признанием, назван Кьяна, а после признания Дулу-хан. Кьяна-шад нигде не фигурирует отдельно, кроме этого случая. Разумеется, новая версия могла быть исправлением старой. Дегинь также считает, что Кьяна-шад и Нишу — одно и то же лицо (Dеgnignes, стр. 474). При Тун-шеху Нишу был шадом. Об отожествлении его с упомянутым Нершахи бухарским князем Кана см.: Л.Н. Гумилёв. Великая распря в первом тюркском каганате.

Второй сын — Тунво был другом карашарского владетеля (Chavannes, стр. 111). Поэтому можно думать, что его удел находился на склонах восточного Тяньшаня. Третий сын — Були (Бури — волк)-шад, судя по титулу, который носил сын Жутаня, сидевший на западе (Chavannes, стр. 227), был западным удельным князем. Китайские источники не дают о нём биографических сведений, очевидно, потому, что его удел был вне поля их зрения. — Л.Г.

[16] Себеос, стр. 76.

[17] История агван, стр. 105.

[18] История агван, стр. 105-106.

[19] Летопись Феофана, стр. 235; Hикифор, стр. 355-356.

[20] История агван, стр. 107-108; E. Tакаишвили. Источники грузинских летописей. II. Жизнь и известия о Багратидах. СМОМПК, XXVIII, стр. 124, примеч. 3.

[21] По другому переводу: «по месту ресниц провели тонкую черту, чтобы никто не мог заметить» (А.М. Меликсет-бек. Ук. соч., стр. 115).

[22] История агван, стр. 108-109; К. Патканов. Вэйские надписи. ЖМНП, часть ССХХХ, отд. 2, стр. 44, 126; Н. Марр. Избр. работы , V, Л., 1935, стр. 74-75.

[23] Летопись Феофана, стр. 236.

[24] Ю. Кулаковский. История Византии, III, стр. 99-104; Манандян. Маршруты персидских походов имп. Ираклия. ВВ, III, 1950, стр. 146-153.

[25] История агван, стр. 117-120.

[26] Е. Такайшвили. Источники, СМОМПК, XXVII, стр. 44; Вrosset. Histoire de la Georgie, 1, стр. 225-229.

[27] История агван, стр. 120-121.

[28] Там же, стр. 122-123.

[29] Там же, стр. 123-125.

[30] История агван, стр. 125-126; Н.Я. Мapp. По поводу слова «сало». Избр. работы, т. V, стр. 73.

[31] История агван, стр. 126-127.

[32] Там же, стр. 128.

[33] Там же, стр. 129-130.

[34] История агван, стр. 131-133.

[35] Там же, стр. 134.

[36] Н.Я. Бичуpин. Собрание сведений, 1, стр. 284.

[37] Там же, стр. 284.

[*] В китайской хронике эти события описаны следующим образом: «Тун-шеху, полагаясь на своё могущество, не очень был милостив к подчинённым. Народ роптал, и многие отложились, а родственник Моходу убил его. Император (Тай-цзун) хотел послать дорогие каменья и шелковые ткани и принести в жертву ему, но в тюркютских владениях на западе произошли возмущения и воспрепятствовали тому. Моходу вступил на престол под наименованием Кюйли-Сыби-хана» (Н.Я. Бичурин. Собрание сведении, 1, стр. 284).

Этот текст комментирован Шаванном. «Возмущений» в Западнотюркютском каганате в 630 г. произошло два: Ашина Шони, племянник Хели-хана, овладел городом Каган-ступа (Бишбалык близ Гучена) и восстали карлуки, обитавшие на берегах Чёрного Ир-(154/155) тыша (Тр. Орх. эксп. VI, стр. 267). Моходу (Мохэду) был дядя Тун-шеху хана (там же, стр. 3). Он возглавил восстание племён союза дулу против Тун-шеху (там же, стр. 266), ставленника племён союза нушиби. Объяснения Шаванна не вызывают никаких возражений.

При сопоставлении этих сведений с версией Моисея Каланкатуйского становится несомненно, что оба источника описывают один и тот же факт. В обоих источниках отмечается жестокость Тун-шеху к своим подданным. «Возмездие», о котором говорит каган — очевидно потеря Бишбалыка. Джебукаган, т.е. Мохо, был брат и сторонник Тун-шеху, и при возникновении беспорядков устремился ему на помощь, но, как следует из армянского источника, был разбит племенами дулу. Действительно, в дальнейшей истории он не фигурирует; надо полагать, что он погиб. Совет его сыну: истребить народ, находящийся при нём, пока не распространилась весть о перевороте, никак нельзя относить к албанам, так как они были столь терроризированы, что не их восстания надо было бояться. По-видимому, тут подразумеваются тюрки дулу, находившиеся в войсках Були-шада. Неизвестно, исполнил ли Були-шад этот совет, но он уцелел, и в тридцатых годах VII в. принимал деятельное участие в распрях на стороне нушиби. — Л.Г.

[38] Hикифор, стр.358.

[39] Н.Я. Бичурин. Собрание сведений, 1, стр. 286-291.

[40] Там же, стр. 229; Агафий, стр. 14.

[41] Мarquart. Streifzüge, стр. 43-44. прим. 4; H.W. Haussig. Theophilakts Excurs über die Skythischen Volker. Byz, XXIII, 1954, стр. 362; Д. Иловайский. Разыскания о начале Руси, М., 1882, стр. 197-198.

[42] Летопись Феофана, стр. 178; Н.В. Пигулевская. Сирийские источники, стр. 114.

[43] Marquart. Streifzüge, стр. 43.

[44] Moravscik. Zum Geschichte, стр. 87.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

наверх

главная страница / библиотека / обновления библиотеки / оглавление книги