[ сборник ]
Теория и методы исследования восточной эпиграфики.
// М.: «Восточная литература». 2006. 312 с. ISBN 5-02-018399-7
[ аннотация: ]
Книга содержит статьи, посвящённые источниковедческому, текстологическому и палеографическому исследованию эпиграфических памятников средневекового Востока. Рассматриваются вопросы методики работы с эпиграфическими источниками, приёмы прочтения, атрибуции и датировки текстов, исследовательский опыт изучения восточной эпиграфики.
Ответственный редактор Д.Д. Васильев.
Содержание
Л.Б. Алаев. О методике содержательного анализа индийской эпиграфики. — 6
Е.А. Давидович. Метод определения весового стандарта монет по их среднему весу. — 44
Д.В. Деопик. Аграрная история государства Чампа во II-XV вв. по данным количественного анализа эпиграфики. — 73
Э.Е. Кормышева. Методика исследования формуляров надписей храмовых комплексов Куша. — 162
А.В. Коротаев. Индивидуальные и коллективные заботы сабейцев в I-IV вв. н.э. (к отработке количественных методик извлечения структурной информации эпиграфических текстов). — 185
С.В. Кулланда. Раннеяванская эпиграфика как исторический источник. — 204
Г.Н. Курбанов. Принципы классификации среднеазиатских арабографических печатей (на примере печатей позднесредневековой Бухары). — 223
Д.Н. Лелюхин. Термин котта в ранней непальской эпиграфике (к методике анализа терминологии надписей). — 237
А.А. Столяров. Создание логической модели базы данных тематического эпиграфического комплекса (на примере североиндийских раннесредневековых жалованных грамот). — 244
А.Л. Федорин. Особенности вьетнамской эпиграфики. Периодизация истории Вьетнама XV-XVIII вв. на основании данных эпиграфики. — 266
Введение. ^
Понятие восточной эпиграфики объединяет нерукописные памятники Азии и Северной Африки, традиция создания которых прослеживается с глубокой древности и до нового времени. Надписи на каменных сооружениях, поверхностях скал, архитектурных объектах, глиняных и металлических табличках, монетах, изделиях из металла, дерева, кости, фарфора, керамики и другие, функционально или типологически сходные, являются для восточных цивилизаций особым фондом культурного наследия. Особенность этого цивилизационного феномена в том, что, являясь одновременно предметом материальной культуры и письменным историческим источником, эпиграфический памятник призван был не только сохранить наиболее важные в жизни государств и отдельной личности факты в памяти современников, но и донести в монументальной форме эти сведения до потомков. То есть создатели эпиграфического памятника понимали, что он сохранит свою функциональную и мемориальную значимость на длительный период. Особое значение для востоковедения этот вид памятников приобретает благодаря тому, что для многих восточных цивилизаций эпиграфика является единственным сохранившимся реликтом, по которому можно воссоздать исторические события, их связь, имена правителей, языки и письменности, установить даты, территории расселения народов. Несмотря на краткость текстов многих эпиграфических памятников, они всегда были и остаются для востоковедения важными историческими источниками, несущими иной раз по крупицам ценнейшую информацию, которая сохранилась только благодаря монументальному, гравированному или чеканному исполнению.
В русской культуре значение высеченных на камнях надписей, определяющих судьбу и жизненный путь героя, нашло отражение даже в эпических фольклорных произведениях. Официальная фиксация сведений о надписях была принята как непреложное правило в таких фактологически важных трудах, как картографические схемы, описания и посольские донесения. Так, в отчёте о своей дипломатической миссии в Китай в 1675 г. Николай Гаврилович Спафарий-Милеску сообщает: «А до Большого порогу не доезжая есть место, утёс каменный по Енисею. На том утёсе есть вырезано на камне неведомо какое
(3/4)
письмо... и никто не ведает, что писано и от кого». Такова была, например, первая фиксация сибирских рун.
Традиция научной фиксации и изданий копий эпиграфических памятников в отечественном востоковедении восходит к первой половине XVIII в. и связана с собирательской деятельностью Петра I и первыми научными экспедициями в азиатскую часть России Д.Г. Мессершмидта, П.С. Палласа и других исследователей. А в 1818 г. выходит первый «Атлас сибирских древностей», подготовленный по распоряжению создателя научной библиотеки графа Румянцева Г.И. Спасским, где публикуется ряд эпиграфических памятников на нескольких восточных языках и даётся их критическое описание. Пожалуй, именно после этого издания и было осознано значение эпиграфических памятников для изучения исчезнувших цивилизаций. Атлас почти сразу же после его выхода переводится на латинский язык и вызывает огромный интерес среди европейских учёных. Можно сказать, что именно с этого момента среди учёных Франции, Англии и Германии получает распространение практика подготовки и издания сводных трудов с копиями восточных эпиграфических памятников. Пик изучения эпиграфических памятников и публикации так называемых «Corpus Scriptorum...» приходится на рубеж XIX-XX столетий, когда начинаются активные археологические исследования в Центральной Азии, Индии, Месопотамии, на Ближнем Востоке и в Средиземноморье. И в этот период весьма значительный вклад в изучение восточной эпиграфики внесли российские востоковеды. В тюркологии начинается «эпоха В.В. Радлова», а материалы Орхонской экспедиции, опубликованные им, остаются непревзойдённым изданием эпиграфических памятников.
Исследования восточной эпиграфики продолжаются в советский период, и в 1947 г. по инициативе И.Ю. Крачковского начинается выпуск уникального по своей тематике периодического сборника статей «Эпиграфика Востока». Издание с некоторыми перерывами и с разными редакционными коллегиями продолжается и до сих пор и насчитывает уже 26 выпусков. Можно сказать, что благодаря именно ему создана отечественная научная школа и заложен фундамент для теоретического и методологического осмысления исследования восточных эпиграфических памятников как специальной отрасли востоковедения.
Накопленные материалы и опыт концентрировались преимущественно в рамках региональных, этнических и цивилизационных групп. Настоящий сборник является первым опытом обобщения в едином издании теоретического изучения и практики исследований эпиграфических памятников различных цивилизаций. Это позволяет сопо-
(4/5)
ставлять как собственно памятники в функциональном и источниковедческом отношениях, так и исследовательские приёмы и методики, выработанные специалистами. Таким образом, сборник представляет собой по существу коллективную монографию, обобщающую опыт работы и издания эпиграфических памятников, накопленный за более чем двухсотлетний период в мировом востоковедении.
|