[ путеводитель ]Древняя Сибирь.Путеводитель по выставке«Культура и искусство древнего населения Сибири.VII век до н.э. — XIII век н.э.».// [Эрмитаж] Л.: «Аврора», 1976. 136 с.(крупно в новом окне)
[ Введение ] ^
На широких степных просторах, от Карпат на западе до Енисея на востоке, в Горном Алтае, Туве и Монголии, в VII-V вв. до н.э. происходит переход от осёдлых пастушеско-земледельческих форм хозяйства к кочевому скотоводству. Это была важная историческая веха.
Чем больше стадо, тем быстрее оно вытаптывает и поедает траву, тем чаще его приходится перегонять на новое пастбище. Почти круглый год с места на место передвигаются кочевники в поисках обильного подножного корма для скота. Разводят в основном овец, крупный рогатый скот и коней. Прирученный конь становится важнейшим средством передвижения. Скот — главное богатство кочевых племён. За стада, за лучшие пастбища между отдельными группами кочевников нередко возникают столкновения. Войны начинают играть значительную роль в жизни кочевых племён. Возрастает общественная роль военных предводителей, обогащавшихся за счёт добычи. Жизнь требует новой, более стройной организации, приспособленной к частым войнам.
Сам по себе подвижный образ жизни, бесконечные походы за добычей, постоянные военные столкновения способствовали возникновению контактов между разными этническими группами. В результате этих контактов на огромном пространстве евразийских степей сложились культуры, с одной стороны, своеобразные для отдельных территорий, с другой же — настолько сходные во многих отношениях, что при первоначальном знакомстве с ними создаётся впечатление, что они составляют культуру, единую для всех кочевников, живших в евразийских степях во второй половине первого тысячелетия до н.э. Так думали и древние авторы, которые называли их всех одним именем: греки — скифами, персы — саками.
Все сказанное справедливо и для территории Южной Сибири. История почти не сохранила названий племенных групп, живших здесь в первом тысячелетии до н.э., но археологические раскопки доставили обильный материал, позволяющий выделить местные особенности каждой локальной группы.
Древнее население Горного Алтая и Тувы в скифо-сакское время известно по археологическим памятникам, самым ярким из которых являются курганы в долине Пазырык. Это особая археологическая культура — пазырыкская. Самобытные черты её отчётливо выступают при сравнении с памятниками, оставленными людьми, жившими осёдло по берегам верхнего течения Оби. Это большереченская культура. А на северо-западе Южной Сибири, в степях Минусинской котловины, на основе земледельческо-скотоводческого хозяйства сложилась в это же время тагарская культура. В Забайкалье тогда же жили скотоводческие племена, оставившие нам свои погребальные сооружения, так называемые плиточные могилы.
Разным археологическим культурам на территории Южной Сибири, очевидно, соответствовали разные группы населения, которые были неоднородны и в расовом отношении. Так, население Минусинской котловины относилось к европеоидному расовому типу, Забайкалья — монголоидному, а население Алтая и Тувы — к смешанному европеоидно-монголоидному расовому типу.
Среди древностей Южной Сибири скифо-сакского времени центральное место принадлежит богатейшей и уникальной коллекции, полученной в результате раскопок в Горном Алтае знаменитых Пазырыкских курганов. Континентальный климат Горного Алтая и особенности конструкций погребальных сооружений привели здесь к образованию под каменной насыпью курганов вечной мерзлоты, способствовавшей сохранности дерева, войлока, кожи, меха, шёлка и других недолговечных материалов, которые в обычных условиях в земле истлевают и исчезают бесследно.
Устройство всех алтайских курганов было одинаковым: под насыпью, как правило, находился мощный настил из брёвен. В некоторых курганах число брёвен доходило до трёхсот. Настил перекрывал могильную яму площадью от 12 до 60 кв.м, внутри которой помещались один или два поставленных друг в друга бревенчатых сруба (погребальные камеры). В погребальную камеру помещали гроб-колоду с мумифицированным телом покойного вождя. Обычно за погребальной камерой, в северной части могильной ямы, хоронили верховых коней (от 5 до 22).
Приблизительно в течение четырёх столетий древние алтайцы возводили такие грандиозные усыпальницы для своих вождей. Один из наиболее древних курганов пазырыкской культуры был раскопан на Алтае у с. Туэкта. Туэктинские курганы VI-V века до н.э. [Залы 22, 23] ^
Туэктинские курганы расположены на левом берегу р. Урсул у с. Туэкта. Раскопки здесь в 1954 г. проводил С.И. Руденко. Среди всех исследованных курганов на Алтае именно Первый Туэктинский был самым большим: его диаметр 68 м, высота 4 м, а на сооружение насыпи ушло около 6000 куб.м камня.
Внутри погребальной камеры этого кургана, у южной стенки, стоял большой саркофаг-колода, выдолбленный из целого ствола лиственницы длиной 4,25 м (постамент 6). Верхний край (борт) колоды был украшен вырезанными из берёсты изображениями тигров и орнаментом в виде запятых и треугольников. Помимо саркофага, в погребальной камере стоял большой деревянный стол, возможно, служивший погребальным ложем для тела умершего до момента изготовления саркофага (витрина 7).
К сожалению, курган постигла участь всех алтайских курганов — он был ограблен ещё в древности. Проникнув в погребальную камеру, грабители похитили всё то, что представляло для них ценность, в первую очередь, очевидно, изделия из золота и серебра. С погребённого в саркофаге мужчины сняли даже одежду. По-видимому, она была расшита золотом. Сохранились лишь части штанов, сшитых из мелких прямоугольных кусочков кожи, прекрасно выделанной под замшу (витрина 3). Штаны украшены узкими полосками узорной кожи, покрытой сверху золотом, лишь мелкие кусочки которого остались в швах. В шагу они для прочности были обшиты мехом жеребёнка. Возле головы покойника находилась деревянная подушка с углублением для головы и продольным глубоким вырезом для причёски — косы — или какого-то украшения головного убора (постамент 1).
Большой интерес представляют находки предметов вооружения: обломки древков стрел, обломки меча и кинжала, щиты. Один щит изготовлен из куска кожи, в котором сделано около тысячи узких поперечных разрезов (витрина 3). В разрезы вставлено 56 палочек таким образом, что с лицевой и оборотной сторон получился одинаковый геометрический узор. Другой щит сделан
из целой деревянной пластины (витрина 3). Он покрыт резьбой, окрашен в жёлтые и красные тона. Сама резьба и окраска имитируют геометрический рисунок кожаного щита.
Любопытны деревянные пластины, украшенные по центру узором. Очевидно, обе дощечки — верхняя (короткая) и нижняя (длинная) — были связаны между собой ремешками. Соединение пластинок было подвижным. Можно предполагать, что они привязывались ремешками к штанам и служили таким образом «поножами», прикрывающими бедро и голень.
Рядом со срубом было погребено восемь верховых коней. Их сёдла, уздечки богато украшены резными деревянными бляхами, изображающими лосей, оленей, тигров, грифонов (витрина 5). Замечательным образцом такой резьбы по дереву является большая уздечная бляха, украшавшая лоб коня. В круглую форму бляхи умело вписаны две фигуры грифонов — фантастические птицы с хищными клювами, звериными ушами, гривами в виде стилизованных рогов оленя, могучими крыльями. Рельефные фигуры грифонов детально проработаны резьбой, передающей дугообразной линией сложенные крылья, а оперение па шее и груди — налегающими одна на другую чешуйками. Совершенная композиция и высокое мастерство исполнения ставят эту вещь в разряд первоклассных памятников алтайского искусства.
Второй Туэктинский курган вдвое меньше Первого, его диаметр всего 32 м, а высота 2,6 м (витрина 8). Этот курган тоже ограбили в древности. Каменная насыпь оказалась разрушенной, вследствие чего под курганом был очень незначительный слой вечной мерзлоты. В могиле сохранились лишь истлевшие части саркофага — колоды с вырезанными на них изображениями оленей, обрывки одежд погребённой здесь женщины и деревянные украшения сбруи восьми верховых коней. Пятый Пазырыкский курган V-IV века до н.э. [Залы 25, 25] ^
На Восточном Алтае, в долине Большого Улагана, окружённом со всех сторон труднопроходимыми горными склонами Чулышманского хребта, покрытыми лиственничными и кедровыми лесами, на высоте 1600 м над уровнем моря в урочище, называемом местными жителями Пазырык, находится древний могильник, состоящий из восьми курганов. Это и есть ставшие теперь знаменитыми Пазырыкские курганы. Одним из наиболее богатых оказался Пятый Пазырыкский курган, раскопанный С.И. Руденко в 1949 г. Каменная насыпь кургана была 4 м высотой, 42 м диаметром. Вырытая в грунте могильная яма, достигавшая в глубину 4 м, имела площадь 55 кв.м. Большую её часть занимала погребальная камера, состоявшая из двух бревенчатых срубов, поставленных один внутри другого. Внутренний сруб, площадью около 12 кв.м, высотою около 1,5 м, экспонируется на выставке (постамент 1). Он сложен из толстых брёвен лиственницы, на торцах их отчётливо видны следы рубки дерева маленьким бронзовым топориком с узким лезвием. Интересно, что на каждом бревне имеются специальные зарубки, обозначающие последовательность брёвен при сборке сруба — приём, обычно используемый и современными плотниками. Потолок погребальной камеры сверху был покрыт двумя большими берестяными полотнищами. Вдоль южной и северной стенок могильной ямы стояло по три массивных столба с пазами на верхних концах, в каждый из них вставлялись горизонтальные балки, протянутые поперёк камеры. На них опирался мощный накат из брёвен, перекрытый сверху насыпью из огромных камней. Грабители сумели прорубить бревенчатый накат, двойной потолок погребальной камеры и почти полностью её опу- стошили, забрав прежде всего золотые вещи. Но и то, что сохранилось, представляет большой интерес для изучения культуры древних алтайцев.
В срубе стоял огромный гроб-колода, длиной 5 м, из толстого ствола лиственницы (постамент 1). Наружная поверхность колоды гладко отёсана топором, внутренняя — выдолблена теслом. На обоих концах колоды имеется по паре боковых проушин, в которые продевались толстые верёвки, используемые для опускания гроба в могилу. В саркофаге лежали мумифицированные трупы мужчины и женщины, вероятно, вождя и его жены или наложницы, которая должна была сопровождать вождя в загробную жизнь (витрина 4). На мумии вождя хорошо видны зашитые конским волосом надрезы, через которые при бальзамировании извлекли мягкие ткани. По определению антропологов, вождь умер в возрасте 55 лет. Рост его был довольно высокий (176 см). По расовым признакам он может быть отнесён к южносибирской расе. Такой тип в настоящее время встречается среди казахов, киргизов.
Стены сруба изнутри были затянуты ковром из белого войлока, украшенного цветными аппликациями, — от него сохранилось несколько кусков (витрина 25). На одном из них изображено фантастическое существо, стоящее на задних лапах, с львиным телом и человеческой головой. Его изящно изогнутое тело плотно облегает синяя «одежда», украшенная розетками. Голова со звериным ухом увенчана огромным стилизованным оленьим рогом. За спиной развеваются роскошные крылья из разноцветных перьев. На другом фрагменте изображена птица-феникс — образ, хорошо известный в искусстве Востока. Оба эти фрагмента составляют единую композицию, передающую борьбу фантастического человека-зверя с фениксом. |
Скифо-сакский период. (Л.Л. Баркова, М.П. Завитухина)
|
|
Шёлковый чепрак с изображением феникса и цветов. Деталь.Пятый Пазырыкский курган.(Открыть в новом окне) |
Шерстяной ворсовый ковер.Пятый Пазырыкский курган.(Открыть в новом окне) |
делала их достоянием лишь немногих богатых людей. Ксенофонт, греческий писатель, сообщает, что, например, при персидском дворе по коврам имел право ходить только царь. Перед ложем Александра Македонского раскидывались длинноворсовые пурпурные ковры из тонкой шерсти. Известно также, что римский император Нерон, большой любитель роскоши, знаменитых персидских ковров, истратил на приобретение ковров целое состояние — почти 4 миллиона сестерциев.
Но как выглядели великолепные переднеазиатские ковры? Об этом судить было весьма сложно. До находок на Алтае известны были только фрагменты древних узелковых ковров III-IV вв. н.э., обнаруженные при раскопках в Восточном Туркестане. Сохранившийся полностью узелковый ворсовый ковер V-IV вв. до н.э. из Пятого Пазырыкского кургана является в настоящее время древнейшим в мире и даёт представление о персидских коврах, столь знаменитых в древности.
Не менее интересен, происходящий из этого же кургана, войлочный ковёр, вероятнее всего, местной работы (витрина 6). Это огромное полотнище около 30 кв.м, выполненное в технике цветной аппликации.
На тонком белом войлоке двумя фризами располагается одна и та же повторяющаяся композиция. Всадник-воин подъезжает к богине, сидящей на троне и держащей в руках упруго извивающуюся ветвь. Разделяют и окаймляют каждый ряд фигур широкие бордюры растительного орнамента. Неподвижная, прямая восседает на троне богиня, полная величия и могущества. Её большая голова с крупными чертами лица покрыта убором в виде шапки, украшенной широкими треугольниками. Неторопливо приближается к трону богини всадник. Его лицо с лихо закрученными усами и шапкой кудрявых волос обращено к богине. На
Войлочный ковер с аппликацией. Деталь.
Пятый Пазырыкский курган.
(Открыть в новом окне)
нём короткая куртка, узкие штаны, мягкие сапоги и развевающийся за плечами плащ.
Фигуры людей и коней несколько несоразмерны, но узорчатые яркие силуэты воспринимаются как орнаментальный мотив, а голубой, тёмно-красный и розовый цвета составляют гармоничную красочную гамму. Этим ковром, по реконструкции М.П. Грязнова, были затянуты степы большого шатра, каркас
которого собирался из бревенчатой рамы с пазами и длинных шестов, найденных здесь же (витрина 11). Шатёр, по-видимому, покрывался четырьмя полотнищами-коврами. Один из них, украшенный изображениями богини и всадника, сохранился полностью; от второго, с фигурами феникса и антропоморфного чудовища, остались небольшие фрагменты; два других не сохранились совсем. Второй ковёр, с фениксом, частично был использован строителями гробницы для драпировки стен сруба.
На верху шатра, вероятно, помещались четыре лебедя, фигурки которых сшиты из цветного войлока и отличаются удивительной пластичностью и мягкостью линий (витрина 9). Возможно, шатёр был сделан для временного помещения тела умершего вождя, сохранявшегося в нём до дня похорон.
В Пятом Пазырыкском кургане и почти во всех остальных алтайских курганах найдены изделия из различных тканей, представляющих огромный интерес, так как ткани столь далёкого времени, как правило, не сохраняются.
Обнаруженные в Пазырыкских курганах ткани выполнены как местными мастерами, так и иноземными китайскими и иранскими. Об этом можно судить по уже упомянутым чепракам, а также но многоцветной ткани с ритмическим узором, вытканным белыми, жёлтыми, красными, фиолетово-красными, синими нитками (витрина 14). Ритмичность узора достигалась тем, что продольные нити (основа) были толстые, из грубой некрашеной шерсти, а поперечные нити (уток), цветные, гораздо тоньше. Такую ткань называют уточным репсом. Она выглядит весьма эффектно, и поэтому понятно, что ею заинтересовались грабители, которые, не тронув полосы плотной красной ткани, выработанной, вероятно, местными мастерами, многоцветную ткань тщательно оборвали, оставив лишь небольшие лоскутки.
Войлочные лебеди.
Пятый Пазырыкский курган.
(Открыть в новом окне)
Почти во всех курганах найдены совершенно одинаковые по структуре красные ткани местной работы, изготовленные из шерсти и пуха овцы. Основа и уток этой ткани соединены в саржевом двустороннем переплетении с диагональным рисунком. Из овечьей шерсти сделан и ковёр с петельчатым ворсом коричневого цвета. Переплетение нитей в этом ковре простое полотняное, нити утка, образуя ворс, выходили в виде петли. По-видимому, коврик мог служить в качестве подстилки или покрывала. Помимо тканей, часто встречаются искусно выполненные отдельные полосы плетёной шерстяной тесьмы, нередко с рисунком. Тесьма нашивалась па различные предметы, в частности, на обувь.
Привлекают внимание небольшие кружевные чехольчики, которые надевались па косы, они сплетены из красных шерстяных ниток сложным красивым узором.
Одна из самых впечатляющих находок Пятого Пазырыкского кургана — большая деревянная парадная колесница (витрина 12). Она сделана из берёзы. Высота её около трёх метров. Корпус состоит из двух рам, соединённых между собой резными столбиками и кожаными ремнями, образующими платформу, на которой возвышается балдахин — «беседка». Огромные колёса (диаметр 160 см) имеют по 34 спицы. Все спицы для закрепления в ступицах были обёрнуты берёстой и посажены на клей. Этим достигалась прочность колёс. Кроме того, они меньше подвергались рассыханию. Колёса надеты на оси, не имеющие поворотного устройства. На такой колеснице можно было ездить только по равнине. Для узких извилистых горных дорог она очень неудобна, поэтому делалась разборной и могла перевозиться вьючным способом. В разобранном виде её и поместили в могилу.
В колесницу впрягалось две пары лошадей цугом, одна в дышло с ярмом, другая была пристяжной. Сбрую их составляли
Колесница. Пятый Пазырыкский курган.
(Открыть в новом окне)
уздечки, которые украшались скромными круглыми бляхами, покрытыми тонким золотым листом, сохранившимся лишь частично (витрина 13).
В мире известны случаи находок колесниц при раскопках, в том числе и более древних, но по сохранности колесница из Пятого Пазырыкского кургана уникальна.
Для перевозки тяжестей древние горноалтайцы пользовались телегами-волокушами, представлявшими собой массивные рамы из деревянных брусков, соединённых перекладинами с колёсами, грубо сделанными из обрубков толстого бревна (витрина 8).
Второй Башадарский курган. VI век до н.э. [Зал 26] ^
На левом берегу р. Каракол, в 20 км от её впадения в р. Урсул, в урочище Башадар в 1950 г. С.И. Руденко были раскопаны ещё два кургана пазырыкской культуры. На выставке представлены вещи из Второго Башадарского кургана (витрина 19). Высота его каменной насыпи около 2 м, диаметр 58 м, глубина могильной ямы 6 м. На дне могильной ямы находилась бревенчатая погребальная камера, задрапированная чёрным войлоком. Войлок сорвали грабители, он сохранился лишь под шляпками гвоздей, которыми был прибит к стенкам.
В погребальной камере находилось 2 саркофага, в одном был погребён мужчина, в другом — женщина. Саркофаг с телом женщины особенно сильно пострадал от рук грабителей. Его извлекли на поверхность, перерубили на части и после опустошения сбросили обратно в погребальную камеру вместе с останками. Другой саркофаг сохранился сравнительно хорошо. Выдолбленный из кедра, трёхметровой длины, он уникален по художественной отделке. Его крышка и стенки покрыты искусной резьбой (витрина 15). Изображены лоси, бараны, кабан, тигры. Особенно выразительны фигуры тигров с оскаленными пастями, мощными когтистыми лапами, сильными хвостами, концы которых свёрнуты в кольцо. Прекрасно переданы характерные особенности разных
животных. В определении их трудно ошибиться. Но в то же время трактовка фигур орнаментальна. Ряды энергично прочерченных изогнутых линий и ритм вихревых завитков создают декоративный эффект, оживляя и насыщая динамикой всю композицию.
Кроме саркофага, в камере сохранилось очень немного вещей: обрывки одежд из тканей и кожи, мужской кожаный сапог, голенище которого украшено маленькими квадратными кусочками разноцветного меха (витрина 19).
В северной части могилы, как и в Пятом Пазырыкском кургане, между стенками ямы и срубом погребальной камеры было
|
|
Резные изображения зверей на колоде. Деталь.
|
Орёл. Деревянное украшение седла.
|
захоронено четырнадцать верховых лошадей. Все они были убиты ударами боевого чекана.
В отличие от Пазырыкских курганов, где узды и седла были сняты с лошадей, во Втором Башадарском кургане кони захоронены взнузданными и осёдланными. Ремни сбруи большей частью истлели, но от них сохранились различные украшения из дерева и подвески из просверленных клыков кабана.
Один из коней был особенно богато украшен. На его голове красовалось навершие в виде козлиных рогов, вырезанных из дерева и покрытых снаружи тонкими листочками золота или серебра
(витрина 19). У основания рогов высверлены отверстия для прикрепления их к головному убору — вероятно маске, вроде той, что была найдена в Пятом Пазырыкском кургане.
Уздечный убор и псалии (трензеля) отлиты из бронзы и сверху покрыты листовым золотом. Хвост коня обвивала золотая лента. Рядом с конём найдена деревянная рукоятка нагайки, на обоих концах и в середине которой вырезаны три волчьи головы, покрытые золотым листком.
Седло этого коня также было украшено. На его передней и задней луках прикреплены деревянные, покрытые золотом накладки, изображающие орла — замечательное по своей выразительности произведение древнего мастера. Широко распахнутые крылья, распущенный хвост, сильные когтистые лапы и могучий клюв создают впечатляющий образ гордой птицы.
Первый — Четвёртый Пазырыкские курганы V-IV века до н.э. [Зал 28] ^
В долине Пазырык в течение четырёх полевых сезонов раскопано восемь курганов (пять крупных и три малых). Материалы из пяти больших курганов экспонируются па выставке (вещи из малых — находятся в фондах музея). Самый богатый из них, Пятый курган, показан на выставке как единый комплекс. Материалы остальных четырёх подобраны по отдельным темам, чтобы дать возможность подробнее познакомиться с некоторыми сторонами быта, а также культурной и общественной жизнью древнего населения Горного Алтая.
Орудия труда (витрина 1). В Пазырыкских курганах найдено очень немного инструментов. Тем не менее по следам,
оставшимся па различных предметах, можно составить достаточно полное представление о тех орудиях, которыми пользовались горноалтайцы. Для обработки дерева употреблялись бронзовые топоры, тёсла металлические и роговые долота. Следы топора на брёвнах и деревянных изделиях показывают, что это были маленькие лёгкие инструменты с дугообразным лезвием шириною в 45-56 мм, так называемые кельты.
Работа кельтом была трудоёмкой. Чтобы разрубить бревно, его надрубали с нескольких сторон и затем переламывали. На это указывают пирамидальные концы брёвен со сломом в середине. Тесло представляет собой такой же кельт, только он насаживался на рукоять иным способом, и лезвие затачивалось асимметрично. Топорами и тёслами тесали плахи и доски, изготовляли огромные саркофаги-колоды. Долотом выдалбливались прямоугольные и круглые гнёзда в крышках столиков, отверстия в ярме и раме колесницы. Интересно долото из рога марала. Рабочий конец долота клиновидно заточен и в результате длительного употребления сильно сгладился и зашлифовался. Многие изделия из дерева, и в первую очередь художественные, вырезались металлическим ножом с прямым лезвием.
В строительном деле при постройке погребальных камер и саркофагов-колод широко использовали лиственницу. Из кедра делались почти все художественные изделия. Из плотной древесины берёзы сделаны колесница, крышки столиков, некоторые сосуды. Роговой молоток, представленный в витрине, предназначался для обработки кожи, которая после обивки становилась мягкой и эластичной и шла на всевозможные изделия. Интерес представляют и землекопные орудия, свидетельствующие о примитивности техники земляных работ. Землю разрыхляли костяными мотыгами или деревянными кольями, которые забивали в
землю деревянными или роговыми колотушками. Выбрасывали землю деревянными лопатами. Таким способом, например, выкапывали котлованы для могил вождей.
Одежда (витрина 2). В горноалтайских курганах найдена одежда, сшитая из меха, кожи, войлока, тканей. Несмотря на самую простую технологию, меха выделывались с большим искусством. Пушистые шкурки соболя, выдры, белки, горностая очищались от жира и мездры и тщательно разминались. Затем тонкими сухожилиями их сшивали мелкими аккуратными стежками. Меха шли на отделку и оторочку одежды. На одежду и обувь использовали кожи разнообразной выделки и качества. При обработке кожи мяли, скоблили и для придания эластичности отбивали молоточками. Вполне возможно, что при выделке кож применялись и органические вещества, в частности, молочные продукты. Шили кожу так же, как меха, сухожильными нитями.
Древние алтайцы валяли войлоки различных сортов и качества из шерсти и пуха овец. Натуральный цвет войлока белый или чёрный, в зависимости от масти овец, но нередко войлок окрашивали. Наблюдающийся теперь желтоватый цвет является результатом долгого пребывания войлока во влажной земле. Войлок лучшего сорта тонкий, его толщина не превышает 2-3 мм. Именно из этого войлока шили кафтаны, чулки, носки, изготовляли ковры, седельные покрышки.
Судя по находкам, мужская одежда состояла из рубахи, вытканной из кендырного полотна (кендырь — волокнистое растение), штанов, сшитых из сотен тонко выделанных прямоугольных кусочков кожи. Поверх рубахи надевался войлочный кафтан, который туго стягивался в талии поясом, прошитым кручёной сухожильной нитью. Войлочные чулки и кожаные сапоги с длинными меховыми голенищами, прикрывавшими колени, надёжно защи-
щали от суровой непогоды. Войлочная или кожаная островерхая танка, похожая на башлык, или шапка-ушанка из войлока, украшенная наверху кожаной прямоугольной башенкой в виде зубчатой коронки, напоминающей украшения головных уборов древнеперсидских царей, дополняла костюм мужчин.
Образцы женской одежды почти не сохранились, и лишь во Втором Пазырыкском кургане найдена нарядная женская шубка, сшитая из прекрасно выделанного беличьего меха и отделанная кожей с резным узором. Шубка по краю опушена мехом соболя и выдры. Это накидка с узкими рукавами, которые, по-видимому, имели чисто декоративное назначение: они слишком узки, чтобы в них можно было продеть руки. Костюмы с такими рукавами известны по изображениям на барельефах дворца персидских царей в Персеполе.
Шубка носилась с нагрудником, также отороченным мехом выдры и соболя. Здесь же были найдены пара женских войлочных носочков с фестончатым краем и две пары сапожек. Одна пара — из меха гепарда, с короткими голенищами, другая — кожаные полусапожки, украшенные аппликацией из красной кожи. Подошвы последних расшиты восемьюдесятью четырьмя кубиками золотисто-серебристого кристалла пирита. Поражаешься мастерству и умению, с какими в этих кристаллах высверлены миниатюрные, не более миллиметра отверстия, ведь твёрдость пирита большая — 6 баллов, он немного уступает алмазу, твёрдость которого — 10 баллов. В этой обуви, вероятно, ходили в помещении по застланным коврами полам.
Женский головной убор отличался большей нарядностью и фантазией. Один из уборов сделан из меха и украшен диадемой, изображающей петушков, вырезанных из кожи. Другой — из дерева и составлял единое целое с причёской.
Свою одежду древние алтайцы украшали нарядной аппликацией, расшивали разноцветным бисером. Почти во всех курганах встречаются бисер и бусы из бирюзы и пирита. Бронзовые зеркала, роговые гребни, шейные гривны, браслеты, серьга из золота и серебра были широко распространены в быту. К сожалению, почти все изделия из благородных металлов похитили грабители. Археологи нередко находят мумифицированные трупы, у которых грабители отрубили головы, кисти рук и стопы ног, для того чтобы снять золотые украшения.
Верховой конь (витрина 3). Постоянным спутником древнего алтайца и в жизни и в «загробном мире» был конь. Верховые кони, очевидно, высоко ценились в таком краю, как Горный Алтай, с его узкими речными долинами, с труднопроходимыми горными перевалами, где конь и до сего дня остаётся самым надёжным средством передвижения.
Лошади, найденные в алтайских курганах, относились к двум породам. Одна представлена местными низкорослыми выносливыми лошадками типа современной монгольской, содержавшимися на подножном корму в течение круглого года и незаменимыми в условиях горного бездорожья. Другая порода — отличные стройные скакуны, лучшие из них были ростом в холке до 150 см и выше. Это кони типа современных ахал-текинских, вероятно, доставленные сюда из Средней Азии. Коней погребали в нарядных уборах, стремясь придать похоронному шествию большой эффект. Часть уборов, красивых, но непрочных, была изготовлена специально для похорон.
Впервые в истории археологических раскопок погребённые кони и их снаряжение оказались в полной сохранности. Выставленный в центре витрины мумифицировавшийся в вечной мерзлоте труп коня происходит из Первого Пазырыкского кургана.
Конь в уборе. Реконструкция.
Первый Пазырыкский курган.
(Открыть в новом окне)
Его убор отличался особой пышностью. Подстриженная грива была украшена войлочным нагривником с изображением петуха, хвост — чехлом из кожи, на седло накинута красная войлочная покрышка со свисающими полосками в виде фигур тигра.
Морду коня закрывала кожаная маска, увенчанная огромными развесистыми рогами оленя, сделанными из кожи. Рога обтянуты тонкой цветной кожей с орнаментальными прорезями. В концы отростков рогов вставлены кисти из ярко-красного конского волоса. Носовую часть маски закрывает фигура тигра, распластавшегося в прыжке и как бы вцепившегося в голову оленя. Фигура вырезана из меха, окрашенного в ярко-синий цвет, и покрыта мелкими золотыми кружками, наклеенными сверху.
Убор другого копя состоял из войлочной маски, нагривника и футляра для хвоста. На маске тоже изображена борьба двух зверей: фантастического крылатого грифона и тигра. Туловище грифона с подогнутыми задними лапами и спирально закрученным хвостом составляют нащёчные лопасти маски. Его голова с рогами антилопы, обрамлённая высоко поднятыми, скульптурно выполненными резными крыльями, возвышается над головою лошади. Мощные передние лапы, раскинутые на лбу коня, вцепились в горло тигра, распластанная фигура которого закрывает всю переднюю часть морды лошади. Фигура тигра вырезана из золочёной кожи, а на её блестящей поверхности тёмной краской прорисованы глаза, уши, ноздри и полосатый рисунок шерсти.
Сбруя коня состояла из уздечки с бронзовыми или железными удилами и деревянными псалиями (трензелями) и седла. На ремни уздечки прикреплялись бляшки, искусно вырезанные из дерева и покрытые сверху золотом или оловом.
Древнеалтайские сёдла не похожи на современные, они без деревянной основы и представляют собой две сшитые с одной
Войлочная покрышка седла.
Первый Пазырыкский курган.
(Открыть в новом окне)
стороны мягкие кожаные подушки, которые набивались шерстью северного оленя, иногда травой; на спине коня их удерживал подпружный ремень. Устойчивость седла достигалась при помощи подхвостного и нагрудного ремней. Передняя и задняя луки седла несколько поднимались над средней частью подушки только благодаря более толстой набивке. Луки украшались деревянными или роговыми пластинками. Ни стремян, ни заменяющих их ременных петель здесь ещё нет. На седла набрасывались войлочные покрышки с аппликацией из тонкой кожи и цветного войлока, наиболее распространённым сюжетом которых была борьба хищника с травоядным животным. Под сёдла подстилались потники или нарядно оформленные чепраки.
Интересно отметить, что в странах древнего Востока
и в античной Греции сёдла очень долго вообще не были известны. Впервые они появились, очевидно, у кочевников евразийских степей, проводивших в седле большую часть своей жизни.
Искусство (витрина 4). Алтайские курганы дали много высокохудожественных произведений декоративно-прикладного искусства. Украшения конской сбруи, одежда, домашняя утварь выполнены в особой художественной манере — так называемом скифо-сибирском «зверином» стиле. Неудержимые в беге горные козлы и бараны, благородные олени, величественные лоси и нападающие на них хищники, а также фантастические существа, например, грифоны, заимствованные из искусства древних народов Передней Азии, — таковы основные образы алтайского искусства скифо-сакского времени.
Имея в своём распоряжении несложные инструменты, самые простые орудия, мастера с большим искусством создавали вещи, до сих пор пленяющие красотой и виртуозностью исполнения.
Из различных видов изобразительного искусства ранних кочевников Алтая можно назвать барельеф и круглую скульптуру, силуэтный рисунок и художественную аппликацию. Мастера использовали разнообразные материалы: золото, олово, серебро, бронзу, дерево, рог, кожу, мех, войлок, берёсту. Способы изготовления украшений также были различны: холодная чеканка, инкрустация золотом и серебром, окраска, резьба.
В барельефной резьбе выполнено большинство блях, украшающих конскую упряжь, на всех этих бляхах преобладают изображения зверей.
Художественным совершенством отличается узда из Первого Пазырыкского кургана. Она украшена ажурными бляхами из парных фигурок оленей, ветвистые рога которых, обрамляя композицию, придают бляхам законченные округлые очертания.
Особого внимания заслуживают псалии этой узды, оформленные в виде оленей, представленных в стремительном беге или прыжке. Вся фигура животного вытянута по горизонтали, передние ноги поджаты, задние сильно выброшены назад. Под ногами у оленя нет плоскости, и этим достигается ощущение большой динамичности. Вся фигура точно парит в воздухе.
В такой же манере выполнены псалии другой узды в виде скачущего горного барана. Здесь древний мастер блестяще справляется со сложной задачей декоративно-прикладного искусства: в форму псалия изображение вписано так, что вещь не утратила своей функции и не превратилась просто в украшение.
Образец круглой скульптуры — миниатюрная фигурка оленя, вырезанная вместе с подставкой из одного куска дерева. Пропорции тела строго выдержаны, только ветвистые рога, вырезанные из толстой твёрдой кожи, увеличены в размере. Фигурка необычайно изящна. Особое очарование придают ей ажурные рога. Из дерева и кожи безвестный алтайский мастер, человек с огромным художественным чутьём и тонким вкусом, сумел создать произведение, которое без преувеличения может быть названо шедевром алтайского искусства.
Другой великолепный образец художественной резьбы — навершие. Материал тот же — дерево и кожа, но круглая скульптура сочетается здесь с барельефом. Композиция навершия очень сложна: грифон держит в клюве скульптурную голову оленя. На шее грифона с обеих сторон в низком рельефе вырезана одна и та же сцена — гусь в лапах орлиного грифона. Чуть выше при ставлены скульптурные головки малых грифонов, которые как бы смотрят вниз на свои жертвы. Крупная голова грифона на длинной шее с мощным клювом, с большими зоркими глазами выполнена в двухстороннем рельефе в дереве, а вздыбившаяся грива и
Деревянный псалий в виде бегущего оленя.
Первый Пазырыкский курган.
(Открыть в новом окне)
торчащие уши — из толстой кожи. Головы грифонов были покрашены в красный и жёлтый цвета и покрыты золотом. Прошли века и, несмотря на то, что краски выцвели и потускнели, а золотые листочки не сохранились, навершие и сейчас выглядит очень эффектно. Назначение навершия неизвестно, но несомненно одно — данная композиция имеет свой особый смысл и не случайно мотив борьбы грифона с оленем и грифона с гусем передан дважды. По-видимому, эта композиция — условное изображение борьбы и олицетворение победы.
Борьба зверей — главная тема искусства древних алтайцев, характерная для всего скифского мира. Сам быт ранних кочевников — бесконечные войны и набеги, победы и поражения — побуждал к созданию многочисленных сцен жестокой борьбы, прославляющих силу и беспощадность к врагу. В витрине 3 показана целая серия седельных покрышек с изображениями, выполненными аппликацией из цветной кожи и войлока. В них настойчиво повторяется один и тот же сюжет — победоносная борьба хищника, фантастического зверя или птицы с травоядным животным. Мощная и величавая красота диких животных полна напряжённого драматического содержания. Фантастичность изображений здесь утончённо сочетается с реалистической передачей особенно характерных черт зверя.
Искусство древних алтайцев отличается пестротой, красочностью. Это достигалось тем, что фигуры зверей вырезались из цветного материала, декорировались яркой эмалью и драгоценными камнями, если были сделаны из золота, как сибирские веши из Особой кладовой Эрмитажа, или украшались вставками листков золота, серебра и цветных кусков войлока и кожи; «кружки», «запятые», «скобочки» ярких цветов условно передают рельеф ребер и мускулатуры.
Мы сейчас можем воспринимать лишь эмоциональную, экспрессивную сторону искусства ранних кочевников Алтая, а для древних алтайцев за всеми бесчисленными изображениями зверей скрывался, безусловно, значительный и порой недоступный для нас смысл. По каким-то деталям изображения они, возможно, узнавали о принадлежности человека к тому или иному роду, о духах-покровителях, охранявших его в жизни, и злых силах, с которыми ему приходилось бороться. Образы зверей наделялись в этот период мифическими сверхъестественными свойствами, способностью покровительствовать людям.
Арфа (витрина 8). У ранних кочевников Алтая была развита и музыкальная культура. Об этом свидетельствуют находки музыкальных инструментов, в частности, двух барабанов. Но особенно интересен музыкальный инструмент, корпус которого выдолблен из целого куска дерева. По своим очертаниям он напоминает стройную ладью. Открытые части корпуса затянуты двумя деками — мембранами из тонкой, хорошо выделанной кожи, окрашенной в красный цвет. В мембране сделаны круглые резонансные отверстия. На концах корпуса имеются проушины, возможно, для того, чтобы продеть ремень для подвешивания инструмента на плечо. К одной проушине привязан струнодержатель, от него к другому концу корпуса протянуты сухожильные струны. Судя по сохранившимся обрывкам, струн было не менее четырёх. Этот инструмент напоминает один из типов арф, изображённых на барельефах дворца Саргона II в Хорсабаде (VIII в. до н.э.).
Арфа, найденная во Втором Пазырыкском кургане, — по-видимому, один из древнейших щипковых музыкальных инструментов, дошедших до наших дней.
Обряды и обычаи (витрина 7). Алтайские курганы дают яркую картину погребального ритуала, а изучение богатейших
|
|
|
Деревянный олень с кожаными рогами.Второй Пазырыкский курган.(Открыть в новом окне) |
Татуировка с правой руки погребённого.Второй Пазырыкский курган.(Открыть в новом окне) |
материалов, полученных на раскопках, помогает многое понять в верованиях и обрядах древних алтайцев. Ранние кочевники Алтая, как и другие первобытные народы, верили в загробную жизнь. По их представлению, на «том свете» требовалось всё то, чем человек был окружён при жизни, и в потустороннем мире он должен был занять место, соответствующее его положению в среде соплеменников. Этим во многом определялось отношение к умершим и к самому обряду похорон, этим объясняется и обилие предметов, помещаемых в могилу, и сложность устройства могилы, которое требовало затраты огромного труда.
Насколько можно судить по некоторым признакам, монументальные памятники усопшим были сооружены либо весной, либо осенью. Это объясняется тем, что
древние алтайцы-кочевники летом уводили свои стада в предгорные степи, а зимой возвращались в горные долины, наиболее пригодные для зимовки скота. Именно здесь и находились родовые кладбища. Но зимой такими примитивными орудиями труда, которыми обладали древние алтайцы, просто невозможно было в промёрзлой земле вырыть громадные котлованы под срубы. Приходилось ждать весны. Чтобы сохранить тело усопшего нетленным, трупы бальзамировали: черепа умерших трепанировали, извлекали мозг, удаляли внутренности и мышцы, а пустоты заполняли травами, нарубленными стеблями растений, разрезы сшивали конским волосом. Обычай бальзамирования в этот период, т.е. в середине первого тысячелетия до н.э., имел широкое распространение в Египте, Персии, Мидии, у причерноморских скифов. Знаменитый греческий историк Геродот описал его так: «Когда у скифов умирает царь, то там вырывают большую четырёхугольную яму. Приготовив яму, тело... покрывают воском, потом разрезают желудок покойного; затем очищают его и наполняют толчёным купером, благовониями и семенами сельдерея и аниса».
В искусстве бальзамирования древние алтайцы достигли, вероятно, немалых успехов. Мумифицированное тело вождя из Второго Пазырыкского кургана даже сохранило свой естественный цвет, на нём осталась и искусно сделанная татуировка. На груди — фигура львиного грифона с птичьей головой на конце хвоста. На правой руке целая серия рисунков: кулан, фантастический крылатый зверь с кошачьим хвостом, горный баран, олень с птичьим клювом. Все фигуры полны экспрессии и движения. Здесь использованы приёмы, характерные для скифо-сибирского «звериного» стиля в целом и, в частности, поворот части тела изображаемого животного на 180 градусов — приём, создающий поразительный эффект стремительного движения.
Похороненный в кургане 2 татуированный знатный воин погиб насильственной смертью. Его череп пробит в трёх местах боевым чеканом, враги сняли с него скальп. Трудно сказать, какая трагедия развернулась здесь 2500 лет назад и каким путём соплеменникам удалось заполучить обратно тело вождя, но они это сделали и похоронили его со всеми почестями.
Ещё одну сторону жизни племенной знати, а может быть и рядовых кочевников Алтая, раскрывает находка, которая могла бы остаться непонятой, если бы не сообщения Геродота. В углу погребальной камеры одного из алтайских курганов были найдены шесть выструганных палочек, поставленных над бронзовой курильницей, наполненной обожжёнными камнями и остатками обугленных семян конопли. На одной из палочек висел мешочек с семенами конопли. Геродот никогда не бывал на Алтае, но был знаком со скифами Северного Причерноморья, которые по образу жизни и уровню социального развития весьма близки древним алтайцам. Вот что он пишет: «После того, как они поставят три древка, наклонённые одно к другому, они покрывают их шерстяным войлоком и, создав круговую защиту как можно лучше, бросают раскаленные камни в посуду, поставленную внутри этого шатра... скифы, взяв семена конопли, подлезают под войлок и раскидывают затем семена поверх раскалённых на огне камней, брошенное курится и получается такой пар (дым), что никакая уж эллинская парильня не превзойдёт этого. Скифы, восхищённые подобной парильней, ликуют. Это служит им вместо омовения, ибо они вовсе не моют тело водою». Ликование скифов станет вполне понятным, если учесть, что семена конопли обладают наркотическим действием.
Относительно культа богов у горноалтайцев нам ничего не известно, но в их религиозных представлениях, вероятно, большое
место занимали элементы колдовства и магии. В курганах найдены пучки волос и ногти, зашитые в войлочные или кожаные лоскутки. Очевидно, как и многие другие пароды, древние алтайцы верили, что тот, чьи остриженные ногти и волосы попадут в руки недоброжелателей или врагов, может быть околдованным или подвергнуться действию злых сил. Поэтому их прятали или носили при себе.
Хозяйство, быт, утварь (витрина 5). Главным занятием горноалтайцев было кочевое скотоводство. Районами кочевания были, в основном, высокогорные степи, богатые растительностью, служившей прекрасным кормом для скота. В степях Горного Алтая мало выпадает снега, поэтому скот здесь круглый год находился на выпасе. Разводили овец, крупный рогатый скот: коров, быков, яков чёрной масти.
Большое значение в жизни древних алтайцев, несомненно, имела охота. Ценился пушной зверь — соболь, горностай, выдра, рысь. Охотились также на лося, марала, северного оленя, горного козла, кабана. Охота давала не только мясо, шкуру, мех, но и служила военно-спортивным занятием и имела огромное значение в деле военной подготовки племени.
Переход к кочевому образу жизни изменил весь бытовой уклад племён. Передвижения с места на место стали обычным явлением. Люди переезжали верхом, тяжести перевозили на волокушах, в которые впрягались волы и лошади. Жилища делались лёгкими, простыми, разборными. Это были шалаши, крытые берёстой, войлоком или шкурами животных.
Домашней утвари было немного, она была портативной и небьющейся. В быту широко использовали войлочные ковры, деревянные легкие разборные столики. Крышки их с невысокими бортиками представляли собой блюдо, на которое можно было
положить всевозможные яства, не боясь, что подлива будет стекать. Ножки столика (витрина 6) вырезаны в виде скульптурных фигур тигров, стоящих на задних лапах, а передними вытянутыми вверх лапами и мордой поддерживающих крышку.
Была в быту берестяная и деревянная посуда. Найденные два сосуда вырезаны — один из целого ствола дерева, другой — из нароста лиственницы, оба со сферическим дном. Эти сосуды могли стоять только на подставках в виде войлочного кольца. Один из них можно было подвешивать. Вероятно, в таких сосудах держали молочные продукты.
Широко использовались в быту изделия из кожи и меха. Это всевозможная утварь: сумки, сумочки, коробочки. Интересна большая кожаная сумка-фляга в виде плоской бутыли. По лицевой стороне она украшена ромбами из жёлтого и синего меха. Боковые и задняя стороны сшиты из узких полосок меха гепарда. В одной такой сумке-фляге сохранился сыр (творог), приготовленный более 2000 лет тому назад.
Изящна фляжка, сделанная из четырёх полос замши. Поверхность её украшена растительным узором из тонкой, превосходно выделанной кожи. Хотя фляжка сделана с плотными непроницаемыми швами, вряд ли она предназначалась для хранения жидкости. Вероятнее всего, в ней находились семена или корни лекарственных трав.
Глиняная посуда, при наличии деревянной и кожаной, имела второстепенное значение. Но тем не менее керамику находят почти во всех курганах. Лепились сосуды без помощи гончарного круга, от руки. Обычно это кувшины с узким горлом. Такая форма сосудов практична в условиях кочевой жизни, так как содержимое не расплёскивается при перевозке. Хранили в них воду, кумыс или другие жидкости.
Убор коня. V-I века до н.э. Курган Шибе. [Зал 29] ^
Выставленные в витрине 2 конские уборы из Пазырыкских курганов дополняют наши представления об устройстве узды. Уздечка состояла из наносного, подбородочного, нащёчного, налобного и подшейного ремней, которые обычно сплошь покрывались деревянными резными подвесками. Подвески имеют в верхней части специальное трубкообразное утолщение, сквозь которое и продевался ремень. На подвесках-бляхах изображения разных животных — это фигурки горного барана, лебедей, стилизованные головки грифонов. Некоторые бляхи-подвески сложны по композиции: они представляют собой голову барана в пасти фантастического хищника.
Вместе с уздами из Пазырыкских курганов демонстрируются конские украшения из кургана Шибе, раскопанного на берегу р. Урсул в 1927 г. М.П. Грязновым. По своему устройству этот курган примыкает к пазырыкской группе курганов. Предметы, найденные в нём, а особенно вещи из нетронутых грабителями четырнадцати конских захоронений, дают большой и интересный материал, дополняющий наши представления о культуре ранних кочевников более поздней поры, а именно II-I вв. до н.э. Впрочем, относительно датировки этого кургана у археологов нет единого мнения. Не исключено, что он синхронен с третьим и четвёртым пазырыкскими курганами.
В кургане Шибе найдено множество золотых листков, вырезанных в виде спиралей, причудливых фигур. Всё это части некогда сверкавших золотом изображений, украшавших кожаные чепраки, покрышки сёдел, нагривники, сбрую.
Интересны круглые уздечные бляхи, на которых изображены хищники кошачьей породы; очень выразительно переданы раздутые, как бы трепещущие ноздри животного. Особенно привлекательны уздечные украшения — скульптурные головки тигров; их пасти оскалены, окрашены в красный цвет, сами головы покрыты тонким золотым листком. Все эти предметы выполнены в скифо-сибирском «зверином» стиле.
Курганы в Туэкте, Пазырыке, Башадаре, Шибе — это погребения людей, занимавших верхнюю ступеньку социальной лестницы общества древних кочевников, и найденные здесь вещи отражают условия жизни, вкусы и представления о жизни и смерти этой социальной прослойки — военных вождей, родовых старейшин, жрецов. А что мы знаем о жизни рядовых общинников? Некоторые представления об этом могут дать материалы из малых курганов Алтая.
Малые курганы Алтая VII-I века до н.э. [Зал 29] ^
Выставленные в витрине 1 вещи происходят из малых курганов могильника Яконур Усть-Канского района, исследованных М.П. Грязновым в 1939 г.; из могильника Усть-Куюм Элюклинарского района, изученного в 1936 г. Г.П. Сосновским, и кроме того вещи случайного происхождения, собранные в начале XIX в. известным алтайским коллекционером, основателем Барнаульского музея П.К. Фроловым.
По своему устройству курганы рядовых общинников напоминают большие алтайские курганы, но они меньше и беднее, диаметр их не более 7-10 м. Под плоской каменной насыпью, едва
возвышающейся над поверхностью земли, в отличие от больших алтайских курганов, не образовалась мерзлота, поэтому в них но сохранились изделия из войлока, кожи, дерева, ткани.
Обычно под каменной насыпью находится четырёхугольная могильная яма, размерами 2x2 м или 3x2 м. На дне могилы размещается сруб, но, в отличие от больших курганов, он всего в один или два венца.
Обряд погребения в малых и больших курганах схож. С умершим хоронили одного или двух осёдланных коней, убитых ударом боевого чекана. От сбруи сохранились лишь бронзовые или железные удила с костяными или бронзовыми псалиями. Особым интерес представляют костяные трёхдырчатые псалии, по форме очень ранние, не позднее VII в. до н.э. Погребение, где они были найдены, таким образом, лет на 100-150 раньше богатых захоронений в Туэкте и Пазырыке.
Рядовые общинники также были воинами, и в их могилах находят оружие: бронзовые или железные кинжалы, перекрестия которых нередко оформлены изображением животных, выполненных в скифо-сибирском «зверином» стиле, небольшие по размеру бронзовые ножи, костяные и бронзовые стрелы.
Встречается в курганах и глиняная посуда типа кринок или горшков с высокой шейкой, часто украшенных налепным орнаментом. Интересны зеркала, которые находят как в женских, так и в мужских могилах. Зеркало — это не только утилитарный предмет, но и ритуальный. Существовало представление, что от зеркальной поверхности отражаются злые силы. Многие древние народы верили в магическое свойство этого предмета. Часто оборотная сторона зеркала или его ручка украшалась изображением зверя, что, вероятно, по понятиям древних, тоже увеличивало его волшебную силу.
Бронзовое зеркало с изображением оленей и козла.
Алтай. Коллекция П.К. Фролова.
(Открыть в новом окне)
Среди выставленных трёх зеркал особого внимания заслуживает одно. Найденное случайно и приобретённое П.К. Фроловым, оно представляет собой небольшой диск, зеркальная сторона которого отполирована до блеска. Оборотная же сторона с петелькой посередине украшена пятью лёгкими грациозными фигурками оленей и одной — горного козла. В лаконичной манере, но очень выразительно очерчены силуэты животных: гибкие шеи, ветвистые рога, округлые крупы и стройные ноги, как бы стоящие на «цыпочках». Такая манера исполнения, где реалистическая трактовка образов животных сочетается с условной передачей отдельных деталей, характерна для раннего скифо-сибирского искусства VII-VI вв. до н.э. Таким образом, материалы малых курганов существенно дополняют наши представления о яркой и самобытной культуре ранних кочевников Алтая.