главная страница / библиотека / обновления библиотеки
С.В. ХавринОкуневские бронзы.// Проблемы изучения окуневской культуры. ТДК. СПб: 1995. С. 67-70.
Химический состав окуневских бронз остаётся вне пристального внимания исследователей, несмотря на значительное расширение круга исследованных в последние годы памятников.
Первые данные количественного спектрального анализа окуневских бронз были получены И.В. Богдановой-Березовской в Лаборатории археологической технологии ЛО ИА в начале 1960-х гг. Материалы анализов археологических бронз из Минусинской котловины, сделанных в ней, были опубликованы (Богданова-Березовская, 1963), когда в научный оборот только начал вводиться термин «окуневская культура» и, естественно, он ещё не нашёл применения в рассматриваемой статье, где окуневские памятники отнесены к афанасьевским. После выделения окуневской культуры можно было бы легко отделить результаты анализов окуневских бронз, если бы было чётко указано, из какого комплекса происходит каждый анализируемый предмет, но, к сожалению, такие указания лишь изредка встречаются в тексте, а в сводной таблице не все предметы имеют даже инвентарный номер музея. Таким образом, из научного оборота оказались выведены некоторые результаты. Так, Б.Н. Пяткин пишет лишь о четырёх анализах металла из могильника Тас-Хазаа, сделанных до него (Пяткин, 1977), в то время как на самом деле в работе И.В. Богдановой-Березовской приведено 8 анализов металла из Тас-Хазы и по одному из окуневских курганов в г. Абакане и пос. Бельтыры (Богданова-Березовская, 1963: табл. 4, №№5, 30, 31, 170, 357, 409, 411, 414-416). Я.И. Сунчугашев делает вывод о том, что металлургия меди возникает «на Среднем Енисее в конце афанасьевской эпохи … в памятниках Окуневского этапа…», «…андроновцы, возможно, первые освоили производство оловянистой бронзы» (Сунчугашев, 1975).
К имеющимся данным Б.Н. Пяткин добавил результаты анализов ещё 24 предметов из окуневских погребений, но не опубликовал их, а лишь сообщил, что двенадцать из них сделаны из оловянистых бронз (Пяткин, 1977), при этом не дал сведений, из каких памятников они происходят (можно только предположить, что эти предметы происходят из могильников, раскопанных в 1960-х — начале 70-х гг., главным образом, из Черновой VIII).
Несколько позднее большую работу по определению количественного состава древних бронз юга Восточной Сибири провела Н.Ф. Сергеева. Она исследовала более 300 предметов; из них 12 относятся к Окуневскому времени (Сергеева, 1981). Интересно, что ею проанализированы материалы тех же могильников, а порой и те же предметы, которые были обработаны И.В. Богдановой-Березовской в начале 60-х гг. (девять образцов из Тас-Хазы и три из Бельтыр). Таким образом, появилась возможность сравнить результаты работы различных исследователей. По большинству примесей и микропримесей (Pb, As, Bi, Ni и т.д.) значительных расхождений не имеется, но по свинцу и цинку (Pb, Zn) различия весьма существенны. Так, по И.В. Богдановой-Березовской, в исследуемых образцах не содержится цинка (Богданова-Березовская, Наумов, 1963; Богданова-Березовская, 1963), в то время как по Н.Ф. Сергеевой этот элемент содержится в количествах от 0,021 до 0,26% (Сергеева, 1981). Ещё существеннее расхождения по свинцу нож, серьга и игольник из Тас-Хазы содержат, соответственно, 0,4, 1,5 и 3% свинца (Богданова-Березовская, 1963), а по Н.Ф. Сергеевой содержание свинца ни в одном проанализированном ею окуневском предмете не превышает 0,038% (Сергеева, 1981).
Именно высокое содержание свинца в тас-хазинском игольнике позволило связать его происхождение, а, следовательно, и подтвердить наличие определённых связей Окуневской культуры с Забайкальем.
Поскольку в обоих случаях достаточно подробно описана методика исследований, то становятся ясными причины расхождений. Условия, при которых проводила работы И.В. Богданова-Березовская не могли привести к полному сгоранию образца (Богданова-Березовская, Наумов, 1963; Богданова-Березовская, 1963); успевали испариться, главным образом, легколетучие элементы, к которым принадлежат свинец и олово — их количество получилось сильно завышенным, — что, естественно, исказило общую картину. И значит, данные, полученные И В. Богдановой-Березовской, можно воспринимать лишь как результат только качествен- ного, а не количественного анализа, и говорить о наличии у окуневцев бронз с примесью свинца в составе — преждевременно.
Повышенное содержание мышьяка в составе окуневского металла (до 3%) обычно для минусинских бронз любой эпохи и обусловлено высоким содержанием его (до 30%) в местных рудах, для такого металла существует даже специальный термин — мышьяковистая медь (Пяткин, 1977; Сунчугашев, 1975; Черных, 1966).
В 1994 г. проведён количественный спектральный анализ [1] серии бронз из окуневского могильника Верхний Аскиз I. Исследовались три мелких кусочка медной руды (из десятка, найденных на уровне древней поверхности кургана 1 в северной его части), два ножа (кург. 1 и кург. 2) и височное кольцо (кург. 1). Результаты оказались весьма интересными — кусочки меди оказались медными самородками. Височное кольцо и ножи (при ещё меньшем содержания микропримесей, чем в самородках) имели в своём составе значительное количество олова (от 0,6 до 2,6%). То есть, эти предметы отлиты из самородной меди с намеренной присадкой олова.
Кроме того, проведён качественный анализ двух ножей и кусочка руды из кург. 1 мог-ка Уйбат III и ножа из кург. 1 мог-ка Уйбат V (раскопки И.П. Лазаретова). В руде содержатся: медь (основа), свинец, цинк, серебро, сурьма и кобальт (никель, олово и мышьяк отсутствуют). Весьма близкий состав имеют и проанализированные ножи. Все они сделаны из меди, содержащей в качестве примеси сурьму и серебро (в одном случае содержится также в небольшом количестве мышьяк, в другом — мышьяк и никель).
Таким образом, обобщая результаты более 40 анализов спектрального состава окуневских бронз, можно сказать, что нам известно только два рецепта сплавов, используемых окуневцами: 1 — металлургически «чистая» медь, в которой иногда присутствуют другие химические элементы, попавшие в металл из руды (полиметаллические и блёклые руды); 2 — оловянная бронза, содержание олова в которой доходит до 12%.
Добыча меди производилась на местных рудных источниках, о чём свидетельствуют изделия из мышьяковистой меди и, главное, находки окуневской керамики на Узун-жульской медеплавильне в Центральной Хакасии (Сунчугашев, 1975). Источником поступления олова в окуневское время могли быть касситеритовые россыпи Кузнецкого Алатау или Калбинские оловянные рудники Алтая и, менее вероятно — Ононские (Забайкалье) и Балыктыгские (Тува) месторождения оловянного камня.
[1] Выражаю глубокую благодарность М.Б. Днепровской, сделавшей спектральный анализ бронз из могильников Верхний Аскиз I, Уйбат III и V.
наверх |