С.С. Миняев
Подбойные погребения Центральной Азии в эпоху сюнну.
Археологические исследования в различных районах Центральной Азии и Сибири выявили за последние годы ряд новых памятников сюннуской эпохи (II-I вв. до н.э.), где наряду с захоронениями самих сюнну представлены и погребения населения, испытавшего влияние сюннуского культурного комплекса, но сохранившего вместе с тем ряд самобытных черт. К ним относятся и захоронения в могильной яме с подбоем, представляющие наиболее своеобразный тип погребений в могильниках этого времени. Выявление подбойных [1] захоронений подчёркивает ещё раз сложную этнокультурную ситуацию в Центральной Азии в эпоху сюнну и позволяет по-новому подойти к проблеме генезиса и этнической атрибуции центральноазиатских подбойных захоронений эпохи средневековья.
Погребения в подбоях сюннуского (гунно-сарматского) времени впервые были обнаружены на могильнике Кокэль в Туве, в составе большого кургана-кладбища КЭ-II [2] (рис.). Из четырёх найденных здесь могил этого типа (27, 40, 41, 102) две имеют северо-западную ориентировку с расположением подбоя в северо-восточной стенке; вход в подбой закладывался в этих случаях, видимо, камнями. В двух других погребениях подбои располагались в южной стенке. Во всех случаях входная яма и подбой располагались параллельно друг другу и имели внутримогильное сооружение в виде деревянного гроба. Погребения взрослых мужчин и женщин, вытянутых на спине, ориентированы на северо-запад или запад. Инвентарь подбойных могил типичен как для кургана-кладбища КЭ-II, так и для всего могильника в целом: керамическая и деревянная посуда, наконечники стрел, копья, ножи, мечи, пряжки из железа; деревянные модели мечей, роговые накладки на лук. Найдена также витая пластинчатая гривна из золота. Во всех погребениях найдены кости ног овцы.
Серия находок бронзовых ханьских зеркал в захоронениях кургана-кладбища КЭ-II и ряд других категорий инвентаря определяют нижнюю дату этого комплекса — I в. до н.э. Верхняя хронологическая граница установлена менее точно и отнесена к II-V вв. н.э. [3]
Кроме Кокэля, подбойные погребения найдены в Туве и в южной части могильного поля Аймырлыг, где сосредоточены памятники сюннуского времени. Пока известно два таких погре-
(74/75)
бения, [4] яма и подбой в которых располагались параллельно друг другу и были ориентированы на северо-запад. В одном случае подбой находился в юго-западной стенке, вход в него был заложен камнями, внутримогильного сооружения не было. В другой могиле подбой сооружён в северо-восточной стенке, входная яма сплошь заложена каменными плитами: плиты закрывали и вход в подбой, в котором находился каменный ящик. Погребены взрослые, их останки ориентированы на северо-запад, в инвентаре представлены сосуды, накладки на лук и другие предметы. Комплекс сопроводительного инвентаря позволяет отнести подбойные могилы Аймырлыга к эпохе сюннуского завоевания Саяно-Алтайского нагорья и датировать их в пределах II-I вв. до н.э.
К этому же времени относятся подбойные могилы, найденные в Минусинской котловине в могильнике Тепсей VII; они располагались компактной группой в юго-западной части памятника. [5] Четыре могилы (72, 73, 75 и 110) имели входную яму, ориентированную в направлении север — юг, подбой располагался в западной стенке и был параллельным входной яме. В погребении 75 обнаружено 2 подбоя на разных уровнях. В погребении 59 могильная яма ориентирована по линии СВ-ЮЗ и имела два подбоя, впущенных в северо-восточную и юго-западную стенки входной ямы. В могиле 60 входная яма расположена по линии восток — запад, а подбой, параллельный входной яме, был впущен в южную стенку.
Вероятно, подбои имелись ещё в двух могилах Тепсея VII, расположенных в той же изолированной группе «на мысочке», что и перечисленные выше шесть погребений. В могиле 45 при ориентации ямы по линии СВ-ЮЗ зафиксирована прирезка к СЗ стенке ямы, а в могиле 74 северо-западная половина могильной ямы ниже юго-восточной на 20 см. Не исключено, что здесь были сооружены подбои, свод которых впоследствии рухнул.
Перечисленные выше могилы (кроме м. 74) имели заклад входной ямы из каменных плит и перекрытие каменными плитами входа в подбой; в м. 73 вход закрыт конструкцией из деревянных жердей. В некоторых случаях вход в могильную яму на уровне дневной поверхности перекрыт каменной плитой. Практически во всех могилах обнаружены кости мелкого рогатого скота (кости черепа или конечностей).
В подбойных могилах Тепсея VII погребены взрослые (м. 110) и молодые женщины (м. 73 и СВ подбой м. 59), подростки (в м. 75 оба подбоя ориентированы на юг). В могиле 60 — частичное погребение (рёбра и височная кость), могила 72 — кенотаф.
Найденные в подбойных могилах Тепсея VII характерные категории инвентаря (ложечковидные застёжки, бронзовые ажур-
(75/76/77)
[рис. на стр. 76, подпись на стр. 77]
Рис. Подбойные захоронения Центральной Азии эпохи сюнну:
1 — могильник Кокэль; 2 — могильник Аймырлыг; 3 — могильник Тепсей VII.
(Открыть рис. в новом окне)
ные пряжки, круглые железные пряжки с поперечным язычком) позволяют отнести названные могилы к тагаро-таштыкскому переходному периоду и выделить их в ещё один, особый тип памятников этой эпохи. Находка монеты «у-шу» в верхнем подбое могилы 75 определяет, вероятно, «терминус пост квем» в целом для подбойных захоронений Тепсея VII, расположенных компактной изолированной группой, не ранее 118 г. до н.э.
Подбойные захоронения этой же эпохи обнаружены недавно и на севере КНР, в Нинся-Хубэйском автономном районе. Здесь, в уезде Тунсинь у деревни Даодуньцзы, исследуется могильник, где наряду с обычными захоронениями сюнну (гроб в грунтовой яме) выявлено и 6 могил в подбоях. [6] В отличие от Тепсея VII эти могилы не образуют компактной группы, а располагаются по всей площади могильника, чередуясь с другими захоронениями. Из 6 погребений с подбоями в 3 захоронены взрослые и пожилые женщины (м.м. 6, 10, 13), в одной — юноша 17-18 лет (м. 7), в двух других — подросток (девочка?, м. 15) и младенец (м. 12).
Устройство подбойных могил взрослых и подростков в целом однотипно. Входные ямы ориентированы по линии север — юг, подбои устроены в западных стенках. Вход в подбой перекрывался деревянными шестами и плахами. На дне подбоя, которое ниже входной ямы на 20-30 см, стоял деревянный гроб; на дне входной ямы размещались останки жертвенных животных: черепа и кости конечностей мелкого рогатого скота и реже — коров. В северной стенке входной ямы (а иногда и подбоя) устраивалась ниша, куда помещались сосуды. Погребение младенца отличается от описанных выше широтной ориентировкой и отсутствием гроба. Во всех случаях подбои параллельны входной яме.
Предметный комплекс подбойных погребений Даодуньцзы в целом не отличается от остальных захоронений этого памятника: в нём представлены типичные для эпохи сюнну поясные пластины-пряжки из бронзы, колокольчики, ажурные кольца, железные ножи, раковины каури, а также типичные для памятников сюнну сосуды с волнистым орнаментом. Во всех погребениях Даодуньцзы, как грунтовых так и подбойных, найдены монеты «у-шу», относящиеся к выпускам среднего и позднего периодов раннеханьской династии. Находки таких монет позволяют определить время захоронений в Даодуньцзы в пределах I в. до н.э. (а возможно, и позднее) и, кроме того, синхронизировать подбойные могилы этого памятника с характерными сюннускими погребениями в гробу и грунтовой яме.
(77/78)
Рассмотренные выше захоронения в Кокэле, Аймырлыге, Тепсее VII и Даодуньцзы позволяют выделить особый тип памятников эпохи сюнну — могилы в подбоях. [7] Перечисленные погребения, кроме наличия параллельного могильной яме подбоя, объединяет и ряд других общих черт. Они проявляются прежде всего в обычае захоронения в могильной яме или подбое частей жертвенных животных (в основном черепа и кости конечностей мелкого рогатого скота); в перекрытии входа в подбой каменными плитами или деревянными плахами, опирающимися на шесты; в однотипных категориях инвентаря, распространённых в сюннускую эпоху. Однако, несмотря на характерный сюннуский предметный комплекс, атрибутировать погребения в подбоях как захоронения самих сюнну не позволяет необычная форма могилы с подбоем, абсолютно не известная на основной территории распространения памятников сюнну — в Забайкалье, Монголии и Ордосе. Поэтому можно предположить, что рассматриваемые подбойные захоронения оставлены населением, входившим во II-I вв. до н.э. в племенной союз сюнну. Это население восприняло прогрессивные для того времени формы сюннуской культуры, но вместе с тем сохранило своеобразные черты своей погребальной обрядности.
Отмеченные выше общие признаки, характеризующие памятники такого населения, позволяют предположить, что генетически оно связано с единой культурно-исторической общностью более раннего времени, ведущим признаком которой был обычай захоронения в подбоях. Основные подтверждения существования такой общности будут выявлены, вероятно, в ходе дальнейших исследований, но уже в настоящее время можно наметить ряд памятников, перспективность которых для дальнейшей разработки затронутой темы вполне очевидна.
К таким памятникам в первую очередь следует отнести могильник в уезде Шаньшань (на территории древнего одноименного царства), у деревни Субаши в Синьцзян-уйгурском автономном районе. Здесь среди других захоронений выявлены и могилы с подбоями, по ряду признаков близкие к рассматриваемым нами и датируемые последними веками до н.э. (радиоуглеродная дата одной из могил — 2220±85 до наших дней, на это же время указывают и категории сопроводительного инвентаря). [8] По мнению авторов раскопок, население, оставившее такие могилы (гуши), впоследствии, в ханьскую эпоху, образовало одно из владений Западного края — Чэши. Если это предположение подтвердится (а его справедливость необходимо доказать в ходе дальнейших исследований), то могилы в Субаши послужат наглядным примером наличия на западе Центральной Азии местного населения, хоронившего своих мёртвых в могилах с подбоями
(78/79)
и в последние века до н.э. попавшего под контроль и влияние сюнну. Вероятно, произошло это в конце II в. до н.э., когда сюнну в результате многолетней войны с ханьскими войсками при императоре У-ди были вынуждены оставить Ордос. По сообщению Сыма Цяня, часть сюннуских кочевий оказалась в это время напротив западноханьских округов Цзюцюань и Дуньхуан, вступив, видимо, в более тесные контакты с владениями Западного края. Среди этих владений было и Чэши, которое длительное время находилось в подчинении у сюнну и на территории которого стояли сюннуские войска. Очевидно, к концу II в. и [в] I в. до н.э. можно отнести и широкое распространение в Западном крае сюннуского культурного влияния.
Как итог этих событий можно рассматривать появление здесь памятников типа Даодуньцзы, где характерные сюннуские могилы в гробах и грунтовых ямах встречены вместе с подбойными могилами местного населения. Отдельные группы такого населения в составе сюннуского племенного союза могли появиться и в других районах восточного ареала степного пояса. Именно так можно объяснить находки сходных по устройству и инвентарю подбойных могил в удалённых друг от друга памятниках сюннуской эпохи.
Дальнейшая судьба этих отдельных групп «подбойного» населения, усвоившего ряд признаков сюннуского культурного комплекса, связана, очевидно, с племенными объединениями раннего средневековья, пришедшими на смену сюннускому племенному союзу. Об этом свидетельствуют культуры с подбойными захоронениями I тыс. н.э., сохранившие в инвентаре и конструктивных особенностях внутримогильных сооружений признаки сюннуской эпохи. К ним относятся кенкольские памятники, подбои эпохи тюркского господства и ряд других.
Особенно наглядно это предположение иллюстрирует сходство подбоев Даодуньцзы и выявленных на Саяно-Алтае захоронений в подбоях и катакомбах уйгурской эпохи. [9] Совпадения наблюдаются в ориентации входной ямы на северный сектор, в расположении подбоев параллельно входной яме в её западной стенке, в закладе входа в подбой жердями или плахами, реже — камнями. В ряде случаев в подбоях Тувы найден деревянный гроб, а во входной яме — части скелетов мелкого рогатого скота.
Значительное конструктивное сходство подбойных средневековых могил Тувы с погребениями типа Даодуньцзы позволяет предполагать генетическую связь между группами населения, оставившего эти памятники. Такое предположение хорошо объясняют и выявленные ранее [10] сюннуские культурные традиции в инвентаре подбойно-катакомбных могил уйгурской эпохи,
(79/80)
и находки керамики сюннуского типа в материалах уйгурских крепостей. [11]
Обратившись к проблеме генезиса подбойно-катакомбных захоронений уйгурской эпохи нельзя не затронуть вопрос и об их этнической принадлежности. Мнения исследователей по этому вопросу, как известно, различны, что во многом связано с недостаточной изученностью археологических памятников уйгуров. Часть историков связывают рассматриваемые погребения с самими уйгурами как конкретным этносом, [12] другие видят в них инородные племена, вошедшие в состав Уйгурского каганата. [13]
В связи с этой проблемой необходимо отметить, что для центральноазиатского региона степного пояса, с которым обычно связывается происхождение уйгуров, форма могил в виде катакомбы или подбоя абсолютно не типична. На протяжении многих веков захоронения с такими конструктивными особенностями связаны с древним населением горных долин Тянь-Шаня и прилегающих к нему предгорных районов. В период раннего железа подбойные и катакомбные захоронения являются здесь одним из основных типов погребальных памятников. [14] Поэтому можно предположить, что генезис центральноазиатских средневековых культур с захоронениями в подбоях связан с малоисследованными районами западной части Центральной Азии (Ганьсу, Синьцзян), где культурная общность с подбойными могилами могла существовать ещё в скифское время.
Если высказанные предположения справедливы, то очевидной становится несовместимость уйгурской атрибуции тувинских захоронений в подбоях и катакомбах с гипотезой о центральноазиатском происхождении уйгуров. Либо эти захоронения оставлены населением, входившим в Уйгурский каганат, но имевшим иное происхождение (как это и предполагают некоторые исследователи), [15] либо ранние этапы истории уйгуров следует связывать с западным ареалом азиатских степей, с теми его районами, где в эпоху раннего железа наблюдается широкое распространение подбойно-катакомбных захоронений.
[1] Условным критерием для разделения могильных камер на подбои и катакомбы можно считать место расположения максимальной высоты камеры: у подбоев она расположена на месте входа, у катакомб — в середине камеры. В тексте статьи для краткости употребляется термин «подбойные».
(80/81)
[6] Нинся Тунсиньсянь Даодуньцзы ханьдай сюнну муди фацзюе баогао. — Каогу, 1987, №1 (на кит. яз.); Нинся Тунсинь Даодуньцзы сюнну муди. — Каогу сюебао, 1988, №3 (на кит. яз.).
[7] Дальнейшие исследования позволят выявить, очевидно, и другие памятники подобного типа.
[8] Синьцзян Шаньшань Субаши гу муцзан. — Каогу, 1984, №1 (на кит. яз.).
[12] Кызласов Л.Р. История Тувы…, с. 64-77; Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху. Л., 1984, с. 84-88.
Список сокращений. ^
АО — Археологические открытия
СА — Советская археология
ТКАЭЭ — Тувинская комплексная археолого-этнографическая экспедиция
|